Любовь бывает зла

— Давай же, Гарри, — Он шутит с ней, играет в кошки-мышки, легко танцует, обходя вокруг, и совсем, совсем, не следит за ними. За теми, кто пришёл посмотреть, как будут сражаться великие враги. Тёмный лорд и Девочка-которая-выжила. Гарри поднимает палочку, она дышит быстро-быстро, сердце бьётся в груди неистово. Она смотрит в эти красные, налитые кровью глаза. Сейчас судьба всех, кто ей дорог, зависит от того, какой выбор она сделает. Гарри поднимает голову, на мгновение зажмуривается, но вскидывает подбородок упрямо. Она не должна его бояться. (И всё же она боится) Её палочка поднята и направлена ему прямо в грудь, прямо в его чёрствое сердце. Два слова. Ей надо сказать два слова. Том насмешливо улыбается. — Два слова, Гарри, — шепчет он, словно они всё ещё там, словно сейчас они — не враги, словно и не было этих часов кровавой резни. — Давай, Гарри. Гарри хочется кричать, вопить, она сорвалась бы прямо здесь, она хочет заплакать сейчас, лишь бы это прекратилось. Ей хочется осмелиться наконец и сделать выбор — справедливый или желанный. Том скалится, будто зная, о чём она сейчас думает. — Давай, Гарри! — мурлычет он, и ещё сильнее изгибает губы. — Давай! Гарри ненавидит себя. Ненавидит его. Она ненавидит этот проклятый мир, в котором ей надо выбрать: любовник или все остальные. Гарри подходит слишком близко, слишком близко, слишком близко. Его глаза безумно сверкают, и Гарри замечает, что палочки у него нет. Зато её… Её палочка утыкается ему в рёбра, когда Том шепчет, улыбаясь ей: — Давай, Гарри. Она сошла с ума, она ненавидит всё это, горячие слёзы уже бегут по её щекам, когда Гарри мягко целует Тома и в губы шепчет: — Авада Кедавра. Она сделала свой выбор. Гарри опускает на камень безжизненное тело. На губах Тома замерла последняя улыбка, и Гарри, уже не скрываясь плачет. Ни один из них не может жить спокойно, пока жив другой. Но Гарри хочет, чтобы на земле лежала она, а не Том.