Начать сначала

Пробуждение в пять утра в понедельник не было приятным. Как и прошедшая первая неделя учёбы. Драко проснулся резко, будто бы его выдернули из сна, но, прислушавшись, он понял, что в спальне тихо. Оба его соседа спали и даже не храпели. И что же заставило его вскочить так рано… Лежать в кровати и дальше не хотелось, поэтому Драко медленно поднялся и сел, отодвинув задёрнутый полог, опустил ноги на холодный пол и посмотрел в окно. Там было темно, хотя сквозь воду, где-то наверху, было видно, что снаружи забрезжил рассвет. В полумраке и тишине думать было легко. Но просто рассуждать о смысле жизни толку не было, у Драко были несколько другие причины для переживаний. Почему происходит всё то, что происходит? Когда холод каменного пола начал обжигать голые ступни, Драко задрал ноги и продержал их несколько секунд на весу, пока вялым сознанием придумывал выход из ситуации. Трансфигурировать прикроватный коврик из чего-нибудь или достать из сундука тапочки? Сил на магию не было, поэтому Драко потянулся к сундуку, стараясь не коснуться ногами пола. Уроки начинаются в девять, в восемь — завтрак, на него можно было бы не идти, но занятие с Макгонагалл пропускать было смерти подобно. Она была самой строгой по отношению к ученикам восьмого курса, потому что считала, что им нужно получить как можно больше знаний. А ещё она считала, что именно восьмикурсники должны подходить к учёбе ответственнее всех, оттого и требовала втрое больше. Но она почему-то совершенно не думала о том, что восьмикурсники будут не только самыми ответственными, но и самыми безумными. Нельзя всех было сгрести в кучу и назвать её «самые злые ученики» или «самые жестокие студенты». Нет. Все были разными. Драко ещё не успел проанализировать поведение Пуффендуйцев и Гриффиндорцев, потому что совмещённых занятий было слишком мало, но сокурсники со Слизерина и большинство ребят с Когтеврана, которых и так было немного, читались очень просто. Двое девчонок с Когтеврана, скорее всего впервые, налегли на учёбу. Драко плохо их помнил с прошлых лет, но по реакции профессоров на их внезапные успехи стало ясно, что прежде эти подружки не отличались пылкостью ума. Один парень стал злым. До безумия злым, но это Драко понял не сразу, а только лишь тогда, когда услышал почти змеиный шёпот в спину на занятии по заклинаниям. Он совершенно точно услышал «ты получишь по заслугам, Волдемортовская шавка». Драко вздрогнул, почувствовав, как по спине пробежали мурашки, точно такое же ощущение, как и несколько дней назад, когда он услышал эту угрозу. Тапочки уже оставили красный след на ладони, поэтому Драко поспешил бросить их на пол и сунуть в них замёрзшие ноги. Он рассеянно смотрел на покрасневшую ладонь, на которой отпечатался рельеф ткани, и выдохнул. И на сколько он завис?.. Драко помотал головой и постарался вспомнить, отчего он вдруг ушёл по размышлениям в события прошедших дней. Ответ пришёл быстро. Он не хотел выходить из комнаты. Но не идти к Макгонагалл было нельзя. Но не хотелось. И тихая угроза была самой малой из всех причин. Если бы все пугающие странности закончились на злыдне с Когтеврана, то Драко был бы не прочь выйти и посидеть в гостиной у камина хотя бы на выходных. Но изменились не только Когтевранцы. Слизеринские студенты никогда не отличались дружелюбностью, но у Драко всегда были приятели — Нотт, Забини, да та же Паркинсон. Но вот только если Панси просто игнорировала Драко, и её можно было понять, то парни на приветствия отвечали таким взглядом, каким Драко провожал Грейнджер прошедшие шесть лет. Он презирал грязнокровок все школьные года, а теперь Драко презирают его же друзья. И не только друзья. На занятиях всегда было тихо, на перерывах не было столпотворений, ведь школа была слишком большой для такого маленького количества студентов, которые осмелились вернуться в Хогвартс. Но на выходных детей становилось будто бы больше. Сначала Драко даже не понимал, где прятались все Слизеринцы, которые вдруг повылазили из своих нор, а потом ему было не до размышлений. Драко искренне посчитал себя поехавшим, потому что даже не думал о том, что все злобные шепотки ему не мерещатся. Стоило ему поднять голову и оторвать взгляд от книги — идиотского магловского романа, — как он увидел сразу несколько злобных лиц, повёрнутых в его сторону. Кучка девчонок, которые были заметно младше, гаденько шептались, сидя неподалёку от непосредственных сокурсников Драко. Члены квиддичной команды. Драко никогда не запоминал имена и часто спрашивал у Паркинсон, как зовут профессоров. Об однокурсниках, а тем более об остальных речи и не шло. Драко помнил имена человек десяти, а только в гостиной в тот момент сидело около трёх десятков. И именно тогда Драко чертовски пожалел о том, что не знал ничьих фамилий, ведь игроки в квиддич были явно ему знакомы. Он точно видел их родителей. Кроме девочек-сплетниц и парней-спортсменов на него косился Сэм. Кажется, он был братом Миллисенты… Драко в этом не был уверен, однако своим тучным телосложением он сильно её напоминал. Зато имя его Драко помнил точно, ему приходилось с ним общаться. Но его взгляд не говорил ни о чём, кроме желания размазать Малфоя по стенке. Кто-то стоял рядом с ним, Драко уже не помнил. Мозг стёр половину воспоминаний об этой субботе, но Драко помнил, как откуда-то сзади с правой стороны послышался оскорбительный возглас. Что-то про трусость. И это что-то было явно обращённое к Драко. И тогда он не выдержал. Хоть в спальне и было холодно, а согревающие чары стали даваться Драко с трудом, там было совершенно точно безопаснее. С той неприятной субботы прошло уже два дня и началась новая неделя, а Драко всё ещё был уверен, что сошёл бы с ума, если бы продолжил слышать, как его поливают дерьмом у него же перед носом. Но в лицо так никто и ничего не высказал. До сих пор. Да и возможности не было. Остаток выходных Драко провёл в спальне. Соседи ему достались спокойные, и это радовало. Два четверокурсника, которые даже между собой дружбы не водили, что уж говорить про Драко. Но и злобы на него не держали, так что в спальне Драко мог не бояться, что ему расколят черепушку чем-то тяжёлым или выволокут в коридор, а потом затолкают в какую-нибудь Мерлином забытую каморку, где он задохнётся от пыли. Или от панического страха. А Драко был уверен, что если бы ещё раз вышел из спальни, то помимо оскорблений и размытых угроз, он бы услышал вполне чёткие варианты расправы. Перспектива стать затворником его привлекала очень сильно. Почему-то воплощением безопасности и спасения был Поттер, к которому Драко возвращался каждый раз, как думал о своей некрасивой смерти от рук Слизеринцев. Страх запер его в комнате на все выходные. Он запер его и сейчас, вынуждая сидеть на кровати, мёрзнуть и пытаться понять, почему он снова и снова думает о плохом. Может потому, что Поттера нет в школе? И поэтому в спину дышит ощущение бесконечной опасности? Драко надеялся на понедельник. Все занятия, кроме первого были смещены с Гриффиндором. А первый учебный понедельник был лучшим днём, когда можно было бы вернуться на учёбу. Драко словно подбросил монетку, которая зависла в воздухе: выпадет дракон — Поттер вернётся в школу, и дальше весь год всё будет хорошо, выпадет галеон — Поттер не вернётся, и всё покатится по наклонной. На завтрак Драко всё же решил сходить. И не зря: монетка колыхнулась где-то у него над плечом и приготовилась падать драконом вверх, когда кто-то с Гриффиндора шептал, что Поттер явится на занятия. С этого года все начали сидеть в Большом зале как попало, хотя, возможно, это лишь временная поблажка и чуть позже всех снова заставят сидеть за столами своих факультетов. Уже ближе к обеду стало ясно, что слух оказался слухом. Шло третье занятие, а Поттера так и не было. Драко мысленно перевернул монетку, которая теперь должна была упасть удачливой стороной вниз. Только вот пессимистичный настрой быстро испарился, когда вечером Драко шагал в библиотеку и вдруг в одном из коридоров совершенно точно увидел лохматую макушку. А когда обладатель макушки развернулся и пошёл в сторону Драко в компании Грейнджер и Уизли, стало очевидно, что это Поттер. Воображаемая монетка со звоном стукнулась об пол, сияя широким размахом драконьих крыльев. Драко улыбнулся и пришёл в себя. Он направлялся в библиотеку, а теперь стоял как полоумный, криво ухмылялся и будто ждал, когда звезда магической Британии подойдёт к нему. Ну уж нет, такого ему точно не надо. Драко резко подорвался с места и завернул в другой коридор за несколько секунд до столкновения с золотой троицей. А вот что бы он сказал Поттеру? Спасибо? Драко знал, что он теперь должник Гарри Поттера. И это ему не нравилось. Фактически Поттер спас всю его семью от неминуемой смерти в Азкабане, а значит теперь он скован долгом крови. Это было неприятно. Ведь теперь любая милость Драко будет восприниматься Поттером как подхалимство и лесть. И ни за что никто не поверит, что Драко захотел измениться. А он хотел. Хотел оставить всё в прошлом и начать все отношения заново. С друзьями уже получилось. Оставались гриффиндорцы. Раз те, кого он раньше называл друзьями, вдруг стали врагами, то теперь бывшие враги должны стать друзьями. Банально. Но должно быть рабочей схемой. Однако несмотря на все глобальные планы, Драко не хотел общаться с Поттером. Ну уж точно не сегодня, не в понедельник. Их Драко особенно не любил. Даже название звучало ужасно. В библиотеке Драко провёл несколько часов. Сначала он собирался набрать кучу книг по зельям, чтобы углубиться в их изучение, но застрял в секции магловской литературы. Роман, который он прочитал за выходные, оказался чудесным способом убить время и занять мысли чужими любовными страданиями. Теперь Драко хотел найти что-то похожее. Перед глазами мелькала куча корешков с яркими буквами. Магловскую классику он знал и не хотел её читать, а вот то, что называлось «бульварными романами», его привлекало. Драко взял пару небольших книг с не очень приметными обложками — вырвиглазные цвета его раздражали. А когда он дошёл до полок, где стояли книги жанра мистика, Драко застрял там надолго. Названия и аннотации его искренне веселили. Почитать про то, как маглы представляют себе магический мир, хотелось безумно. Но сначала он прочитает вторую часть истории бедняжки Кейси, которая влюбилась в богача из Лос-Анджелеса. А он и не догадывался, что у этой истории может быть продолжение. Идти в спальню не хотелось: несмотря на довольно тёплый сентябрь, в подземельях было слишком холодно. Драко начал вспоминать все места в школе, которые были бы такими же тихими и уединёнными, как библиотека, но при этом не были бы такими пыльными и душными. Где свежо, но не холодно и нет людей? Ответ пришёл быстро — Астрономичская башня. Туда только изредка заглядывали парочки, чтобы вдоволь нацеловаться перед отбоем. Драко тоже шёл на своеобразное свидание. Свидание с книгами. Кто-то был там недавно, Драко это понял по ещё не развеявшимся согревающим чарам над небольшим мягким, но потрепанным креслом. Он забрался в него с ногами и взял книжку, которую не уменьшил как остальные и не положил к себе в карман пиджака. Вторая часть дебильного романа. Драко с трепетным интересом открыл книгу и отправился в выдуманный мир какой-то магловской писательницы в летах, которая пыталась писать о любовных похождениях молодых девочек. Даже Драко понимал, что всё написанное больше похоже на бред. Но лёгкий и непринуждённый бред, поэтому ему нравилось это читать. Ему нравилось не думать. Его идиллию прервал звук шагов. Кто-то поднимался сюда, на верхний ярус, где Драко коротал время до отбоя. Он разочарованно вздохнул и выпрямился, размяв затёкшую шею. Через пару мгновений на площадке появился Поттер. Он не сразу заметил Драко, но когда всё-таки огляделся, то странно улыбнулся. — Малфой. — Он самый, — Драко кивнул и обошёл Поттера, направившись к лестнице, чтобы разговор у них не успел продвинуться дальше взаимных приветствий и прощаний. — Ты меня избегаешь? Драко аж остановился и медленно повернулся к Поттеру. Откуда в его лохматой голове появилась такая мысль? Недоумение на лице Драко было слишком заметным, поэтому Поттер поспешил объяснить свой непонятный словесный выпад. — Мы уже виделись сегодня. — Драко кивнул. — Но ты убежал от меня. И сейчас. Я только пришёл, а ты вдруг уходишь. А нам есть о чём поговорить. — Мерлин, Поттер… Ты просто застаёшь меня в самое неподходящее для разговора время. Сейчас я иду спать. А ты прекрати выдумывать всякий бред. Подыши, вот, воздухом. Спокойной ночи. Драко сбежал раньше, чем Гарри успел сказать хоть что-то. Только спускаясь на первый ярус, Драко понял, насколько сильно он разволновался от этой встречи. Странно было слышать спокойный голос Поттера, видеть его улыбку и недоумение. Без злости и ненависти. Будто бы они были друзьями. Но следуя плану Драко, они и должны были стать друзьями. — Я поговорю с Поттером, — говорил сам себе Драко беззвучно, подходя к двери в гостиную. — Просто не сейчас. Я ещё не готов. Но я поговорю с ним. Драко полагал, что если он проговорит это обещание вслух, то оно станет весомее, и игнорировать его будет сложнее. Такие вещи, как диалоги с самим собой вслух, запоминаются. Драко не страдал таким: он предпочитал думать молча и говорить всё про себя.