Ты знаешь?

××× Постепенно это превратилось в рутину. Рутина, несомненно, была и до этого. Камалия заметила это только после просмотра трибутов. Дни стали проходить быстро и по шаблону, за исключением того, что им теперь на приходится ходить в спорт зал и встречаться с другими. Это в какой-то степени успокаивало, и та слежка за ней была теперь только в её голове, вопросы оседали там и оставались без ответа. И разговоры с Святославом на крыше стали тоже входить в этот список. Это было неожиданно для этих двоих, но никто не возражал. Их общение в глубокие ночи походят на встречи старых знакомых, которых разлучили на долгие годы. Разговоры были спокойными, без словесных перепалок и разногласий, чаще всего они рассказывали свои способы справления с стрессом и их невороятные истории выживания в собственном дистрикте. И Камалия могла сказать, что ей стал приятен Святослав. На самом деле, она давно не встречала таких людей из их дистрикта. — Камалия сосредоточся. — настойчивый голос медленно возвращал её в реальность. Сначала голос звучал приглушённо, будто Камалия была под водой, затем, всё громче и отчётливее. Камалия моргнула один раз, потом, ещё несколько, прогоняя всё лишнее из разума. Повернула голову и выдавила хриплое "О?". Кира коротко выдохнула, прикрыв глаза, её выражение лица было нечитаемым. Камалия так предполагала, но небольшое разочарование можно разглядеть в действиях стилиста. Небольшой укол вины пронзил её тело. — Ты должна сосредоточиться сейчас, подруга. — голос был всё таким же настойчивым и спокойным. — Ты не можешь провалить собственное интервью. Из её рта вырвался стон, жалобный, уставший, и тихий, пока она закинула голову назад. Было тихое утро. До ужаса тихое, что Камалии казалось, будто все жители в Капитолии были убиты кем-то или чем-то. Было непривычно не слышать раздражающие голоса, музыку и хлопки от фейерверков. Камалия уже привыкла к бурной Капитолии, которая преобразовывалась в новый образ ночью. Но утром картина совершенно другая, лишь дети резвяться на улице. Камалия заметила, что в Капитолии солнечная погода. Это доказывают лучи солнца, пробирающиеся в комнату сквозь большие панорамные окна. Длинные жёлтые полосы растянулись по всему потолку, а пыль танцевала прямо перед глазами. Никого нет, кроме Камалии и Киры. Тихо и спокойно. — Давай же, Камалия. — это звучало на неудачную попытку подбодрить, что-то смешанное с надеждой и с отчаянием. — Ты будешь чувствовать себя дерьмово на сцене, если не подготовиться как следует. Ещё один раздраженный смешок, Камалия даже не соизволила поднять взгляд на Киру. Ей не нравилось эта система. Ей не нравилось то, что Капитолия всегда и везде всё усложняла. Зачем отвечать красноречиво, длинными и сложными предложениями, если можно просто сказать «Ваша Капитолия интересный город»? Прайм, это же так не удобно. И дело не в том, что она не любила такое. Она не относиться к людям с красноречивой речью, но и не может назвать себя тем человеком, который слова жалеет. Эта была некая золотая середина, в которой она застряла. И ей придётся выйти из зоны комфорта, представляя себя и свой дистрикт перед тысячами людьми. Снова. Её язык заплетался, разум превращался в огромный тугой узел как-то только надо было составить свои впечатления насчёт игр, Капитолии, да и впрочем любых вопросов, которые вероятно полетят в её адрес. — Они действительно красноречивы в плане речи? — глупый, глупый вопрос, который вертелся на кончике языка наконец-то вырвался на свободу. Кира несколько раз постучала пальцами по дивану, немного потупила взглядом, закусив нижнюю губу. В её взгляде читалось что-то на подобии замешательства, как будто она знала ответ, но не могла нормально и понятно сформулировать ответ. — Как бы тебе сказать, подруга.. — выдавила она. — Они любят подробности, они не те, как жители дистриктов. Они любят и жаждут шоу, они хотят узнать побольше о их фаворитов. ..ох. — И так уж пошло, что они хотят, чтобы у каждого из вас была своя изюминка. Что-то, что отличает вас от остальных. Ты можешь пошутить, можешь быть дерзкой, ты можешь быть самоуверенной сукой, делай что хочешь чтобы поразить их сердца. Им нравится это. Это- это выбило её из колеи. Делай что хочешь чтобы понравится им. О боже, это звучало как будто тебе дали какую-то математическую задачу сложного уровня и не объяснив тему и решения подобных задачек, оставили как пса одинокого разбираться с этим самой. Это была самая худшая вещь, что придумало человечество. Как она должна им понравится? Неудачно пошутить? Может, станцевать или спеть? Как она сделать шоу чтобы понравится людям и выжить? Это только испортило ей настроение. Тяжело вздыхает. — Эй, я знаю это дерьмово, — теплая ладонь коснулась её и Камалия вздоргнула от неожиданного контакта. — и я знаю, что я плоха в поддержке. Но почему бы тебе не представить, что ты беседуешь со своим братом или подругой? Её дыхание сбилось после того как слова влетели в её уши, а затем уже и в частички мозга. Представить, что она разговаривает с Данисом, Юрой или Алиной. От одной мысльи сердце начинало биться быстрее и громкое тук-тук-тук отдавалось в её ушах эхом. Это было похоже на глупый способ заткнуть свою ноющую грусть, как будто они были мертвы и Камалия так и не смогла поговорить с ними. О боги, это была одна из худших мыслей, которые когда-то ей приходили в голову. Но с другой стороны.. Они не были мертвы, верно? Как говорила Настя, Капитолии не выгодно трогать семьи участников и люди будут бунтовать, если создатели посмеют даже плохое сказать о них. Представление о том, что Камалия и Данис снова подкалывают друг друга, иногда посмеиваясь, сидя на неудобном диване, трепетало её сердце и успокаивало. Или, как она с Алиной обсуждают новый режим введеный в их дистрикте пару дней назад. Так почему бы не попробовать также сейчас? Заменить образ ведущего на образ кого-то из члена её семьи и представлять их повседневный разговор только уже намного красноречивее? Камалия задумчиво промычала, отводя взгляд куда-то вниз. Эта мысль мгновенно развивалась в её разуме. Это, блять, было гениально. Подставлять образы семьи и вести себя как обычно, как будто ничего и не было. Это очень, очень упрощает работу. Подступающая желчь и тяжесть где-то внизу живота уходили мгновенно. О боги, Кира просто гений. — Да.. — сначала бормочет Камалия, затем, начинает быстро кивать, соглашаясь с советом Киры. — да.. да! Это же.. блять, это просто лучшее решение для меня! Кира издаёт удивлённое "А?" и уставилась на неё удивленным взглядом. То ли резкий ответ на её совет так подействовал, то ли резкая смена тона Камалии повлекло последствия. Это не важно, Кира - грёбаный гений. — Ты- я знаю как правильно сказать, но ты придумала лучшее решение для меня. — в её тоне нотки искренней благодарности и Камалия одарила Киру самым добрым взглядом. Внезапно Кира смеётся, звонко и также искренне. — Это замечательно, подруга, — легонько хлопает по плечу Камалии Кира, широко улыбаясь. — но не переборщи с этим. — О сука, ты так ошибаешься. — Я знаю что ты сможешь это сделать. — ехидная улыбка. — Только не расчуствуйся на сцене и не называй ведущего придурком. — А разве нельзя? В ответ Кира отрицательно покачала головой. — Да ну чтож такое! — Камалия театрально машет руками, её голос стал чуть громче. — А я только хотела высказать всё что хочу. Разве на интервью обычно не говорят правду?! Тогда это место, блять, отстой! И они обе засмеялись. И продолжали смеяться до коликов в животе, пока в лёгкие не начнет поступать достаточно воздуха чтобы нормализовать дыхание. Это было весело, это было отвлекающим манёвром перед чем-то напряжённым. Но потом лицо Киры резко изменилось на нечто, подобное серьёзности, хоть остатки той игривости и радости всё ещё плясали в её зелёных глазах. — Чтож, Камалия, мы знаем вас как огненную леди. Не могли бы вы рассказать ваши впечатления о Капитолии? — Кира пытается сделать голос похожим на одного из дикторов и наклоняет шариковую ручку в качестве импровизированного микрофона. В голосе звучало импровизированная заинтересованность, очевидно, для реализации. Камалия щипает себя за переносицу, подбирая лучшую комбинацию. На секунду прикрывает глаза, коротко вздыхая, представляя образ Даниса сидящего прямо перед ней. Нескольких секунд было достаточно, чтобы собрать слова в единые предложения. — Вы знаете, это было необычно. Я имею ввиду, Капитолия даёт большие возможности трибутам и обеспечивает нас всем нужным, — ложь, ложь, ложь. — и, как лучница скажу, что луки и стрелы тут просто отпад. Я даже привыкла к ним больше, чем к своему старому. Её слова звучали уверено, сладкая ложь соскальзывала с её языка и раздовалась эхом по гостиной. В груди что-то заныло. — Чтож, — заключила Кира, вращая ручку между пальцами. — ты хорошо справилась. Если будешь так продолжать, то они действительно полюбят твою речь. — Не могу поверить что нужно будет врать прямо перед тысячами людьми. — Что поделать, — пожала плечами Кира, поднимаясь со своего места. — властям не выгодно слышать что-то плохое про них. И Камалия могла только согласится с горькой правдой. ××× Камалия развела руками и глубоко вздохнула. Ряд дани, выстроившихся перед ним, сократился до неё и Святослава. Какофония цветов, и блёсток перед ней медленно выплеснулась на сцену. Вся комната пахла сильными духами и одеколонами, результатом того, что большинство стилистов переборщили с ароматами. К счастью, Кира не пыталась доставить ей головную боль, но у всех остальных стилистов были другие идеи. Кира отлично постаралась над дизайном платья для Камалии. Это было платье тёмно-красного цвета, И почти достоющее самого пола (что было немного неудобно и Камалии пришлось весь путь от их квартиры смотреть под ноги, чтобы не испортить платье и не наступить случайно на него по пути), с вырезом на бедре. Плечи были открыты и лишь шифон (которая такого же оттенка как и само платье) совсем немного прикрывал руки. Это выглядело просто, но в то же время шикарно. Никаких ненужных и мешающих деталей. Только красная ткань, ничего лишнего не было. Но на каблуках было так неудобно. Серьёзно, Камалия ахнула когда она впервые надела их. Она стала чуть выше, но такое чувство как будто ты ходишь на чертовых гвоздях. И она с Кирой несколько часов катали небольшие круги в комнате Камалии, чтобы она смогла научится ходить на высоких каблуках (Кире пришлось постоянно придержаться рядом с Камалией, держать за руку, чтобы избежать падений). Это было действительно больно, ноги болели от постоянных хождений на обуви которую она никогда не носила в своей жизни. И Камалия могла бы снять их прямо сейчас, чтобы дать немного ногам отдохнуть. Если бы не приближающая её очередь в интервью. Так что, она могла смотреть на интервью остальных. Юноша из первого дистрикта отвечал монотонно, с каменным лицом и спокойно, иногда мог выдать шутку. Рыжая девушка, напарница его, была его полной противоложностью, будто другая сторона медали. Она отвечала оживлённо, активно жестикулировала руками. Мальчик из четвертого дистрикта, кудрявый блондин, вел себя на сцене, казалось, как у себя дома. Он не запинался, не был неуверенным, не был тихим. Он говорил больше всех, рассказывал анекдоты, не стеснялся Романову говорить глупые на взгляд Камалии вещи. Девушка из его дистрикта была невероятная умна, она сама сказала об этом. В основном что она кратко рассказывала свои знания о окружающей среде и раздавала советы. Им обоим на вид не больше пятнадцати лет. Парень из шестого дистрикта с похожими, но ужасными кудрями раскинулся на кресле, распорядив руки за голову. У него было желание как и у всех прошлых участников: отлично показать себя и вернутся домой. А также он мог умело возился с мечами. Камалия предположила, что он будет на арене рвать и метать как хищный зверь, накидываться на жертв и не оставлять мокрого места после них. Интервью был отличным способом узнать побольше остальных. Это походило на некие обрывки, листы о них, одноразовая акция, которая даёт тебе многое и большинство будет идти только в плюс. Ты можешь узнать о их способностях, каких стоит опасаться на арене, да чёрт возьми, если быть хорошим психологом, то с лёгкостью сможешь прочитать их слабые стороны. И хотя Камалия сама попалась на эту удочку, сама будет в скором времени общаться с Александром и, несомненно, на неё будут более внимательно смотреть спонсоры, она всё равно большую часть новоиспечённой информации сохраняла в своей памяти, чтобы потом использовать её на арене. И на неё тоже возможно положили глаз не только спонсоры, но и другие участники. Эта мысль напоминала ей о том, что она никогда не будет в безопасности. За ней всегда будут наблюдать, ей усложнят игру, её попытаются убить на арене и её тело заберёт одна из машин. И её семья будет смотреть на её поражение. Дальше её зрение было затуманено, а всё представление превратилось в один монотонный гул, вперемешку с криками и аплодисментами зрителей. — Ты набрала впечатляющие шесть баллов, Мюсена! Можешь рассказать свой успех? — О, ты знаешь, я просто хороша в этом деле. — Так скажи, Мюсена, чем же ты действительно хороша? — Взгляд Камалии снова был направлен на экран, несколько раз моргая, прогоняя лишнее. Романов удобно устраивается на одном из кресле напротив Мюсены. — О, ты знаешь, я талантлива во всём! — она самодовольно скрещивает руки на груди и опирается на твердую спинку кресла. Девочка прикрыла глаза, но тонкая улыбка всё равно на её лице. — Например, я умею делать ловушки! Это весело и у вас тут можно было бесконечно делать и испытывать их! Камалия сглотнула подступающую желчь к её горлу. На этом кресле перед тысячами людьми мог сидеть Данис. — Охох! Это самое неожиданное, что я слышал за весь сегодняшний день! — лицо Александра нечитаемое, но тон голоса походил на изумление. Изумление, потому что этот ребёнок - по-настоящему отличается от других. Что-то похожее на товар, который выделяется от остальных таких же, привлекая намного больше внимания и любопытных глаз. — Есть ли у тебя прогнозы на эти игры? Мюсена задумчиво мычит, один из её указательных пальцев был у рта. Глаза устремлены куда-то наверх. — О, очевидно, что я собираюсь стать первой двенадцатилеткой, которая сможет выиграть игры. — огни азарта и уверенности плясали в её глазах. Её слова были на подобия лезвия - также остры и неожиданны. Реакция публики всегда была разная в зависимости от её ответов, да и впринципе такая штука работала со всеми. — И ты в этом так уверена? — Я уверена на все сто десять процентов. Романов медленно приподнимается со своего места, жестом предлагая девочке сделать анологичное. Они пожимают друг другу руки в знак окончания и Мюсена уходит в противоположную сторону. Дальше идёт ещё один участник от одиннадцатого дистрикта и затем её очередь. Тяжело вздыхает, это была неудачная попытка успокоить себя. Время стало проходить быстрее с окончания интервью с Мюсеной. Это почему-то заинтересовало её, въелось в разуме как какой-то фундамент и отказывается уходить. — А теперь, несомненно, девушка которая покорила не только ваши сердца, но и наши! Огненная Камалия Зилант двенадцатый дистрикт, приветствуем! Святослав сказал что-то ободряющее на прощание, покорно ожидая своей очереди на месте. Его голос едва слышимым на фоне шума на сцене, Камалия ответила резким кивком и неуверенной улыбкой. Был невидимый толчок вперёд, её каблуки начали делать тук-тук-тук по плитке. Под кожей волнение небольшими волнами отдавалась, всё тело, казалось, напряжено- Камалия поднималась по лестнице на сцену. Громкий рёв и аплодисменты встречали её, яркий свет из потолка неприятно светил прямо ей в глаза и Камалии пришлось подавить желание поднять руку, чтобы прикрыть глаза. Вместо этого она отвернулась и подошла к Романову. Романов уже сидел там, поправляя свой костюм уже двадцать третий раз за вечер. Он пожал руку Камалии и они сели на мягкие кресла. — Добро пожаловать, добро пожаловать, — весело поприветствовал девушку он. — я вижу, что у вас сегодня набор пламени, не так ли? Камалия слегка рассмеялась, оглядывая свой наряд. Края её рукавов были действительно ярче, чем остальной наряд, имитируя маленькие огоньки, которые могут мерцать на свете. — Огонь всегда со мной. — ответила Камалия, на секунду представив сидящего рядом Даниса. Волнение отступило. — Даже в моём сердце сейчас он. — Я другого не ожидал от такой потрясающей девушки, — Романов пробежался глазами по образу девушки, Кира действительно проделала хорошую работу. — Скажи мне, как ты проводишь время в Капитолии. Хорошо, это уже отработано. — Ты знаешь, у вас тут необычно. Это не то, к чему я привыкла. — Естественно, у вас в двенадцатом дистрикте жизнь очень отличается от Капитолии, не так ли? Камалия сжала челюсти от такого. Конечно жизни в этих местах отличались. Даже у людей, отличался характер. — Да.. да это так, — закивала она, вздыхая. — Капитолия ночью как будто по другому живёт. В плане, вы выходите на улицу, запускаете салюты, танцуете, поёте. — объясняла она, жестикулируя руками. Она на секунду посмотрела на Романова, тот внимательно слушал положив подбородок на кулак. — у нас в дистрикте спокойно. И.. вы так разнообразно пахнете. Романов удивлено вскинул бровь. — У вас так много ароматов на выбор.. Я иногда даже путаюсь. — она напевает, делая вид что думает над ответом, хотя на самом деле это тоже было отработано вместе с Кирой и Настей. — Я для тебя пахну цветами? Александр удивлённо моргнул. — Я должен это проверить? Могу ли я? Камалия одобрительно кивнула и промычала в знак ответа, наклоняясь чуть вперёд ради удобства и Романов сделал тоже самое. Они несколько раз обнюхали друг друга прежде чем выпрямиться. — Ты определенно пахнешь лучше, чем я, — слегка усмехнулась Камалия, на секунду пробежавшись глазами по людям. Холодок прошёлся по её спине, они действительно все смотрят на неё. Романов кратко посмеялся, как будто ему это говорили уже двадцать третий раз. Дальше он давал ей расслабиться, снимая напряжение с её плеч, задавая простые вопросы. Романов хорошо справлялся со своей работой, затрагивая не тяжёлые темы и тем самым позволяя ей войти в ритм, чтобы ей не приходилось переосмысливать каждое сказанное им слово. Если бы их ситуация была иной, чем та, в которой она находилась сейчас, Камалия, вероятно, понравилась бы Александру как человек. Но затем он слегка притих, его выражение лица говорило о чём-то встревоженом, как будто он боялся спросить что-то. — Камалия, — обратился он, осторожно и медленно двигаясь к ней. Это был мягкий тон, почти извиняющий. — мы все знаем, что произошло на той жатве. Ох, вот оно что. Камалия сжала челюсти. Конечно все знали это, ведь от дистрикта грязных шахтёров ещё никто не вызывался добровольцем таким способом. — Та девушка, за которую ты вызвалась была твоей подругой? Камалия напряжённо кивнула, перебирая в голове варианты новых вопросов и ответы на них. — Но тот мальчик, который кричал твоё имя на площади, кем он для тебя был? Камалия глубоко вздыхает через нос, грустно отводя взгляд. Это- это было не то, чего она ожидала. И вновь, волнение под кожей отдавалось небольшими волнами. — Это был мой брат, — после долгих раздумий выдавила она, почти сухо, как будто у неё в один момент отпало желание разговаривать с Романовым и она хочет немедленно уйти. — его зовут Данис. Публика замолчала. Тишина была слишком велика для Камалии, давила на плечи и самое худшее, она не могла просто взять и уйти с интервью. Хочет, но не может. Тем не менее, это кажется довольно суровой картиной. — Какое интересное имя.. — выдаёт Романов, спустя несколько недобрых секунд. — что он сказал тебе после жатвы? — Например, он назвал меня дурой. — сказала она с одним из своих фирменных смешков. Было тяжело вспоминать тот день, вспоминать слёзы и слова братьев, последнее объятие перед отъездом в Капитолию. Камалия толком не успела попрощаться с Алиной, потому что ситуация накалялась и действовало ей на нервы. Ей надо было обезопасить её семью, и она это сделала, но вот попрощаться с Алиной у неё так и не вышло. — Младшие сестры и братья, не так ли? — ободряюще и почти понимающе усмехнулся Романов, как будто у него самого были младшие братья или сестры. — Ахах, да, ты прав. — Данис и я вместе росли и он отчасти мой мир. Зал благоговел и Камалия перевела взгляд на них, некоторые вытирали глаза. — Что ты ему сказала на прощание? Обещай, что ты победишь! Ты ребёнок. Сука, если ты не- Хорошо, хорошо. Я выиграю, да. — Что я попробую выиграть эти игры. — А ты попробуй, вдруг у тебя действительно получится. Они пожали друг другу руки, что-то сказав на прощание и Камалия ушла под громкий рёв толпы, быстро и легко, не оглянувшись на зал. ××× До игр оставались считанные часы. Камалия, лично, не верила в это. На самом деле, прошел всего день, они только сошли с поезда, их ещё ждали куча дней в Капитолии, они даже толком не успели других участников рассмотреть. Камалия только только познакомилась с Кирой и совсем скоро она должна будет надеть костюм к приближащему параду трибутов. Конечно это не так, Камалия просто отрицала реальность. Эти две недели пролетели со скоростью света, они были однообразными, наполнены стрессом и ночными посиделками. Камалия успела привыкнуть к этому и благодаря за эти дни было сделано кучу воспоминаний, которые уже отложились в её памяти и, видимо, останутся до её кончины. В конце концов, для Камалии это превратился в один длинный день, который по-тихоньку подходил к концу. А затем вновь взойдёт солнце и начнётся новый день, вместе с ним и игры. Не потраченная энергия всё ещё текла по её венам, кричала и умоляла, чтобы она не ворочалась по неудобному матрасу. Это было одна из самых раздражающих вещей - когда не можешь заснуть перед важным событием. Это происходило у неё часто ещё до игр, в основном, перед жатвой она не могла долго заснуть и единственным занятием было осматривание темной комнаты. Камалия должна была привыкнуть к этому из-за своего многолетнего опыта, но с каждым разом это становится труднее. Ох, как жаль, что нет под рукой снотворного или что-то типо того. Дверь в ванную зашипела, когда её открыли и свет автоматически включился. В глазах неприятно защипало из-за резкости и на этот раз, Камалия прикрыла глаза рукой. Замок на двери в удушающей тишине был громким и Камалия издаёт ужасный стонущий звук, когда она запирает его. Но как только она наконец-то на месте, весь воздух покидает её лёгкие в одно мгновение. Она знает. В глубине души Камалия знает, что это лишь временное облегченние от удушающей атмосферы. Поэтому она делает себе поблажки, такими, какие они есть, какие она может себе позволить, слоняясь по ванне. Она не знает, чего она хочет этим добиться, но теперь она обнаруживает, что там ничего нет. Ванная осталась нетронутой и какой она оставляла в прошлый раз. И тогда она смотрит на зеркало, прямо на своё отражение. На самом деле, она впервые за эти дни решается посмотреть на себя в зеркале. Раньше это было на секунду, незадумчиво и в разных местах где можно было увидеть своё отражение, затемнённые окна, например. Сейчас она по настоящему смотрит, встречает собственное отражение в зеркале. Её волосы - первое, что Камалия замечает в отражении. Они всё ещё были короткими, пострадавшие от рук тех стилистов. Они были расстрепанны до такой степени, что Камалию можно было принимать за какого-то домового. Никакой косы или хвоста не было, волосы были распущены. И хотя она привыкла к различным видам её собранных образов, здесь явно она не хотела этого делать прямо сейчас. Она пытается приручить это крысиное гнездо, которое решило, что её голова является его домом; её пальцы расчесывают непослушный беспорядок на голове. Время идёт и единственная награда, которую она получает это торчащие волосы в разные стороны. Дальше она пробирается чуть ниже. Её темные круги под глазами всё ещё существовали на её лице, это - последствие постоянного стресса и полное отсутствие нормального режима сна. Руки касаются этих кругов, глаза, в которых не было ничего, кроме холодного ужаса. Эти игры— они уже постепенно меняют её. Как остальные, из неё высасывают всё, оставляя в этой оболочке стресс и животный страх. Искра в её глазах постепенно угасала, как и она сама, как зажённая свеча, постепенно потухала и не было возможности снова её зажечь и вернуть всё обратно. Камалии было страшно, потому что этот процесс уже пошёл, отрываясь на ней по полной программе. В этих играх ничего не остаётся прежним, сказала однажды женщина из её дистрикта несколько лет назад перед самой жатвой. И о боги, как же она права- Следующее, что попадает под её пристальное внимание - щёки. Подушечками пальцев она осторожно касается кожи, как будто он вот вот рассыпется на пылинки. Кожа гладкая, без вмятин и шрамов и Кира всегда будет восхищаться кожей Камалией, называя это нечто прекрасным. И Камалия вспоминает, сколько слёз сказывалось по этим щекам и кратко усмехается, на мгновение отводя взгляд от зеркала. Затем, когда пара глаз снова встречается в прямоугольном отражении, она улыбается. Это было неестественно, это была не та улыбка. Улыбка, которая говорила о чём-то отчаянном, будто она принадлежала человеку, которого знатно пошатала жизнь. Интересно, что будет на самой арене? А потом накотило резкое желание поговорить с кем-то. Это произошло так быстро, что Камалия не успела осознать, как сердце требовало человека с которым можно прямо сейчас поболтать. Возможно, это для снятия стресса, возможно, чтобы наполнить эту пустоту в груди. Раздался щелчок! Когда дверь отперлась и глаза опять встретились с темнотой, позволяя глазам немного привыкнуть к расслабляющей атмосфере. Она не стала раздумывать свои дальнейшие действия, без задней мыслей направилась к золотому лифту. Крыша стала одной из её любимых мест, настолько любимой, что Камалия приходила туда почти каждую ночь. Лёгкий ветер дунул ей в лицо как только железные двери открылись, было менее ветрено, чем в остальные дни, подметила Камалия, выходя из кабинки. Там уже была одна знакомая мужская фигура. — Привет. — мягко выразилась она, садясь напротив Святослава. — И тебе доброй ночи. Затем настала минута молчания. Опять же, неловкость нависала над ними и было бы странно не поговорить с ним перед играми. — Нужно перед играми выспаться, — мягко сказала Камалия, глядя на звёзды. Звёзд на небе стало больше, можно было разглядеть ещё больше созвездий на тёмно-синем полотне неба. — или ты тоже не можешь? Он покачал головой. — Ты удивлена? — Вовсе нет, — судорожно вздохнула она, когда в небе снова раздались хлопки от фейерверков. — но мы должны попытаться поспать. Кто знает, сколько мы будем спать на арене. Святослав что-то промычал и посмотрел вниз на тёмные силуеты граждан, которые радостно вскрикивают когда часы пробили ровно двенадцать. Сейчас двенадцать часов ночи. Двенадцать часов до начала игр. Это была их последняя мирная ночь. Дальше - неизвестность. — Они так радуются этому, — плюнул Святослав, в его глазах плясало напряжение. — как будто им всё равно на нас. — А разве это не ёбанная правда? — усмехнулась Камалия, ярость кипела по её венам. Разве они не больные ублюдки, не так ли? Празднование смерти? Празднование скорой мученичества участников? Камалии хотелось бы самой посмотреть на их лица когда они сами будут участвовать в этом аду. — Они нас через месяц забудут, может, даже когда мы сдохнем на арене, они забудут нас. — Уж точно не те, кто поставил на нас ставку. — А кто-то действительно это сделал? Святослав пожал плечами. — Возможно один человек всё же поставил на нас ставку. Камалия фыркнула от такого. Этот человек, что поставил на неё ставку вероятно проиграет свои деньги. Он явно будет зол и на неё и на себя. Во первых: Камалия посмела сдохнуть на арене, тем самым проиграла и подвела свою семью. Во вторых: ставка явна будет в размере хорошей и даже крупной суммой и он эти деньги просто потерял. Ведь таковы развлечения жителей Капитолии, тратить свои деньги не задумываясь о последствиях? Камалии даже тошно было думать о наблюдении за ней, тугой узел сразу завязывался где-то в животе. На неё будет смотреть вся страна, включая её семью. Ей собирались усложнить игру, отчего шанс выжить, да и уверенность Камалии стремительно падали вниз. Она не знала, что делать, как поступать? Утром определенно всё изменится. Неизвестно, сколько продлятся игры, сколько им придется продержаться там, находясь под нависшей гильотиной, которая в любой момент может сорваться и лишить тебя жизни. — Ты будешь убивать? — внезапно спросила Камалия, этот вопрос вертелся давно, ожидая своего фирменного часа. — Я имею ввиду, если придется, в качестве самообороны. — Если придётся. — сухо ответил Святослав. — В этой игре победитель один. Только один выживет. Один из двадцати четырёх. Камалия с самого детства смотрела игры, ссутулившись над телевизором и победитель был всегда один. Например один раз один из парней загнал особей прямо в группу трибутов, а сам успел спрятаться в реке, не используя оружия. Его острый ум и быстрые ноги спасли ему жизнь. Или, был случай когда девушка из первого дистрикта устроила целый пожар в лесу, где прятались многие. Крики и мольбы о помощи звучали тогда по всей арене и пока её напарник умирал с остальными в лесу, она уверенно направлялась в центр чтобы покончить с остальными. Её способности в борьбе были просто великолепными и благодаря этим навыкам она смогла выжить. Победитель был всегда один. И кто-то из них не выживет. Кто-то обязательно будет мёртв, либо Святослав, либо сама Камалия. — Как думаешь, кто из нас будет мёртв первым? Святослав издал удивлённое "о?" глядя на девушку с замешательством в глазах. — Я.. не знаю. — рассеяно продолжила она, поняв, что ответа так и не получит. — мне очень жаль, никто из нас такого не заслуживает. — Никто не знает. — поправил он. — Может быть, в этом году что-то изменится. Камалия горько усмехнулась. Это звучало как неудачная попытка подбодрить и дать ложную надежду. Конечно никто не собирался изменять правила в пользу трибутов, это звучало смешно, потому что создатели никогда не жалели участников. Они бы сделали всё, чтобы сделать шоу, поразить зрителей, например, пару лет назад они добавили в игры хищных особей, которые могут убивать людей, они аргументировали это тем, что игра будет выглядеть интереснее. — Может быть. — Если кто-то из нас выживет, то мы встретимся с другими победителями. — Я уверена, ты им понравишься. — Камалия, ты не- — Я правда надеюсь, что смогу выиграть игры и выполнить обещание для своего брата, ладно? Но в тоже время, если буду обречена на смерть, то я это приму. — спокойно говорит она, смотря прямо в карие глаза парня. Пару дней назад Камалия пугалась смерти, пугали мысли о её возможной смерти на аренах. Но сейчас.. это ощущалась по другому. Мысли были, но никакой тревоги не было. Она просто думала об этом и спокойно относилась к этому. Было что-то наподобие "что будет, то будет". На мгновение ни один из них ничего не сказал. Воздух между ними был тяжелым от тяжести того, что произошло накануне. Тяжесть того, как их разговор про траты денег вдруг перевалился на разговор о смерти. Вес их собственных слов, указывающих на то, что никто из них не хочет умирать. Несмотря на тяжесть, напряжения не было. На данный момент она и Святослав просто существовали в одном пространстве. И возможно, проводили последние часы вместе прямо сейчас. Было неправильно, что их разговор закончится на негативной ноти. — Знаешь, мой брат называет тебя здоровяком. — тишина раскололась на осколки, когда Камалия вдруг решила что-то сказать. Это просто вылетело из её рта, она даже не обдумывала говорить это или нет. Это был своеобразный переход на другую тему. Святослав удивлённо вскидывает бровь, отрываясь от наблюдения за звёздами. — Здоровяк? Что это за прозвище? Камалия пожала плечами, легко вздыхая. Её черты лица были расслаблены, страх и негатив рассеялся, словно туман. Стало намного легче находится здесь. — Мой брат обычно даёт прозвища странным людям. — предположила она, потому что точного ответа на это у неё нет. — и ты попал в его список. — Он считает меня странным? — Святослав уставился на девушку с замешательством в глазах и зрительный контакт у них установился. — Ну, я не могу за него сказать, но его смутили твои волосы. — Что не так с моими волосами? Нижняя губа девушки задрожала, когда она не оставляла попытки не засмеяться от невозмутимого выражения парня.Эта фраза прозвучала чертовски забавно и это- это было похоже на тон обиженного ребёнка. В конце концов, по крыше раздался громкий и звонкий смех. Её плечи дрожали, а сама она сгибалась попалам от смеха. — О боги.. подожди, — пыталась она успокоится, вытирая рукавом подступившую влагу в глазах. — Ты сейчас был похож на обиженного ребёнка! — Но я не ребёнок! — Ты сейчас ведёшь как ребёнок! — Потому что твой брат назвал меня странным из-за моей прически, не так ли? — он шуточно прищурил глаза, прожигая своим взглядом дыру. — Да, это так. — мгновенно согласилась Камалия, восстановив темп дыхания в норму. — Он назвал в первый раз здоровяком когда ты помогал старикам мешки таскать. — О, — удивился Святослав. — это разве не было около центральной площади? — Там ещё неподалеку парк был. Мы часто там тусуемся. — Я как раз там работаю, в основном подработка и чтобы отвлечься от шахты. — фыркнул Святослав, это не было что-то похожее на дружелюбном, а скорее всего на пассивную агрессию. — в шахте недостаточно платят. — В шахте впринципе опасно работать. Многие дети из-за этого лишились родителей. —..в числе которых была я с братом. Святослав замолк на секунду, затем. — Мне жаль. — Всё в порядке. — это то, что обычно отвечают на такое? — В конце концов, у меня с братьями было два дерьмовых года и знаешь ест— — Подожди, — прервал парень её на полуслове. — ты говорила, что у тебя есть.. — он немного замешкался, щёлкая пальцами, пытаясь вспомнить имя мальчика. — Данис? Откуда у тебя ещё братья? О. Камалия совсем забыла о Юре. Она поймала себя на ошибке, что почти не упоминала самого младшего члена в её семье с самого начала игр. Возможно, это связано с тем, что всю жатву он стоял где-то в стороне, не вступая под горячую руку. И некоторые люди, безусловно, не знали о нём, в том числе и Святослав. — Чёрт, — тихо выдохнула она в колени. — у меня есть ещё один брат. Юра. Он не.. он не родной ни мне ни Данису, потому что наши родители подобрали его около их прилавка. — Камалия познакомься, это Юра. — ласково прошептала женщина, отходя в сторону. Мальчик был до ужаса худым, эта грязная рубашка свисала с него и прекрасно видно, что такие размеры точно не детям. Его ноги с дырявой и такой же грязной обовью оставляли следы на деревянном полу дома. Они молча уставились друг на друга не сказав ни слова. Камалия помнит это день как свои пять пальцев. Юра тогда вообще не доверял им, постоянно просыпался от кошмаров и отказывался от любых прикосновений в его сторону. Что сделал этот грёбаный мир, что мальчик стал так боялся людей? — Оу. Зевая, Камалия протёрла глаза, прогоняя подступающий сон. — Что насчёт тебя? Не всегда же только я одна рассказывать свою жизнь в дистрикте, не так ли? Святослав немного потупил взглядом в одну точку и затем выдал. — На самом деле, у меня похожее. Я имею ввиду, родители тоже умерли из-за работы на шахте. Потом я со своим другом начал подрабатывать. Камалия что-то одобрительно промычала, сон постепенно поглощал её полностью, одно мгновение и она заснёт не в своей кровати. Боже, почему нельзя заснуть прямо здесь, на крыше? Явление смерти родителей среди детей в их дистрикте была настолько распространена, что никто уже не был удивлен детям сиротам, просящие кусок хлеба. Правительству было совершенно наплевать на последствия смерти родителей, они просто оставляли детей на холодную и голодную смерть, при этом говоря им "скажите спасибо, что вы вообще живы". Это было невыносимо. — Хочешь оставить надпись здесь перед играми? — предложил Святослав, вытаскивая из кармана небольшой ножик. Камалия кивает и неудачно поднимается на ноги, слегка пошатываясь от долгого нахождения в сидячем положении. Святослав улыбается и передает ей нож в раскрытую ладонь. И она начала медленный процесс вырезания своего имени на стене рядом с другими. Потребовалось несколько минут, чтобы заставить его работать, и Святослав мог сказать, что после этого нож будет непригоден, когда он увидел кусочки металлической крошки на цементе. Закончив, она передала нож обратно владельцу и настала очередь Святослава, который сделал то же самое. Только на его случай прилагать огромные усилия не нужно было. Его имя было там, совсем свежее вырезанное на стене, с маленькой цифрой двенадцать рядом с ним. По общему признанию, они были плохи в написании на стене одного из важных зданий Капитолии. Буквы были уродливыми, неаккуратно вырезаны из-за неудобной поверхности, но это было от них. Они посидели на крыше еще несколько минут, наблюдая за несколькими случайными фейерверками и слушая музыку и голоса людей на улицах внизу. Свет на мгновение озарил бетон, а затем так же быстро исчез. Они оставили испорченный нож на крыше, когда они уходили, вместе с их неизгладимым следом на последнем месте, где они могли что-то изменить, каким бы незначительным оно ни было. Они ушли, окинув взгляд в последний раз на крышу. Место, где зародились разговоры и где они сблизились. Возможно, кто-то из следующей партии трибьютов поднимется на крышу. Возможно, они увидят свои имена, вырезанные на стене, и запомнят их. Или нет. Возможно, они добавили бы свои собственные. Возможно, на тот момент Капитолии не будет существовать. И возможно на тот момент, справедливость восторжествует. Святослав - 12. Камалия - 12. Завтра начинается настоящее дерьмо.