он выбирает (не)правильного.

серёжа не хочет просыпаться, но это нужно. в горле до жути неприятные ощущения. его сейчас вырвет от одного вдоха. вокруг много людей, больше похожих на трупы. они раскиданы по полу в разных позах, а кто-то сложен в башенку из нескольких. парочки валяются в обнимку, даже если встретились впервые вчера вечером. под ногами, помимо спящих трупиков, несколько пустых стеклянных бутылок. в них, наверное, была какая-то алкашка ещё вчера. сейчас от содержимого только зеленоватые остатки на донышке, что переливаются на солнце. в комнате светло, потому что окна открыты. в комнате тихо играет надоедливая попса, потому что кто-то забыл её выключить вчера. было просто не до этого. серёжа окидывает оценивающим взглядом всё в этой ужасно душной комнате и спешит найти свою куртку. ещё желательно отыскать телефон средь кучи мусора. что праздновали пешков не помнит. не хочет помнить и кладёт на эту информацию большой и толстый в своей голове. глаза слезятся. горло горчит и тянет болью. волосы запутаны и в них цветной серпантин. в мыслях точно так же путаются воспоминания о вчерашней ночи в ярких картинках. от них или похмелья болит голова. вливал в себя вчера алкоголь литрами, а сегодня может выпить бутылку одним махом. сушит. на разбитом экране старой десятки любимые десять пропущенных. волнуется, сука. пешков откидывает идею перезвонить вместе с пустой бутылкой в кучу из спящих тел. в уши слишком громко вбивается бит очередной песни. человек, что ставил музыку, мудак. в глазах штурм из фонариков. нос покраснел от холода, на балконе сосётся парочка и курит серёжа. мешать травку с вином и сигаретами — любимое. ветер сильный поднялся к вечеру. начало февраля совсем холодное выдалось. на губах горьковатый привкус. пешкову, честно, похуй, от чего он. но он точно знает, что ване понравилось бы по-свойски вылизывать эти уста и пробовать на вкус дешёвый алкоголь. но у него дела. у него любимая девушка и ему точно не до обкуренного старшеклассника. на улице выпал снег. неожиданно. серёжа жмурится от яркого солнца и топает дальше к своему дому. волосы покрываются белыми крупинками, как и на чёрных ресницах. пешков выдыхает пар и, неожиданно для себя, смеётся с того, как во втором классе шёл утром в школу и представлял, что взрослый, что имеет право курить и весь такой крутой. сейчас взрослый серёжа думает, что жалеет только о том, что имеет зависимость от курения. думает, что эти детские мечты должны были быть о собственной квартире или деньгах, раз уж они исполняются. бессмертных до крови прокусывает кожу около ногтей. волосы растрёпанные совсем не хотят ложиться на нужные места, а на звонки грёбаный пешков все ещё не отвечает. ваня не помнит, когда это началось. «этому» даже имя не дали. то ли любовь, то ли наркотическая зависимость от улыбки пешковской. у русого в кровати добрая, нежная и правильная девушка. с которой они не первый год вместе, с которой он планирует семью. у русого в голове неопрятный и вечно пьяный серёжа, что учится на тройки, что уделяет большую часть жизни веселью, а не зубрению алгебры или мыслям о поступлении. с этим мальчиком приятно обниматься, с ним хорошо быть просто рядом. но дальше этого не будет. нет будущего. ничего. через четыре часа великий серёжа пешков соизволит написать сообщение. бессмертных ненавидит себя за улыбку, когда видит это. ваня ненавидит себя за нездоровую привязанность. пешков отсыпается в тёпленькой кроватке. так и не решается снять одежду, в которой был вчера. наконец-то тихо, наконец-то тепло. серёжа помнит, что целовался с симпатичной девушкой прошлой ночью. он хорошо помнит её русые волосы и до жути похожие на ванины зелёные глаза. пешков по-дурацки осознаёт, что, когда ваня пропадёт из его жизни, он будет видеть во всех этих красивых куклах его. а бессмертных пропадёт. даже быстрее, чем думает серёжа. пешков — маленький ребёнок. нелепо закатывающий глаза, когда что-то не нравится. беззаботно живёт сегодняшним днём. любит ваню. ваня не такой. ваня знает больше, анализирует, улыбается, если нужно. серёжа взрывается быстро. с любой оплошности. со всего. серёжа вовсе не тот, кто будет согласен с другими. бессмертных уверен, что серёжа ветреный и отпустит всё это быстро. увы, никто не может знать за других. и этот случай вовсе не исключение. а вот серёжа — это что-то инородное. то самое исключение. самый неправильный и непонятный. он как приставка «не» ко всем прилагательным. у вани болит голова. он целует любимую светлую макушку и выходит из дома. ему её жалко. потому что, говоря ей слова о любви на прощание, он идёт по знакомой дороге к нему. к серёже пешкову. если кто спросит — ваня его не знает. или не хотел знать. даже если руки пешкова теплее батарей или печи. даже если в объятьях этого незнакомого серёжи лучше, чем в кровати уютной по утрам. не знает, даже если любил. больше всех на свете. чуть больше галактики. но с серёжей трудно. с этим парнишкой нет ни одного дня в спокойствии. даже если эта хаотичность нравится. всем, кроме вани. что привык достигать целей, а не бросать каждое дело на полпути. что в спокойствии и без криков ссоры выносил. пока пешков бил только купленные керамические тарелки. в этот раз ваня не хочет обрабатывать от осколков ранки на руках таких тёплых. и серёжа понимает, отпускает, но ответит, что знает. он знает бессмертных, как любимую книгу, прочитанную несколько раз. но ваня больше не знает. потом дождь. потом весна, теплеет и слякоть. в глазах болотных такая же. от серёжи тянет алкоголем. время идёт, он не меняется. что можно ожидать от зависимого от всего. от нежных касаний. тёплых рук. от поцелуев глубоких. от криков в своей квартире или томных вздохов под собой. серёжа привыкает. к косяку и последствиям. к неожиданным встречам с бессмертных. в дни, когда он особенно занят и не может приехать. в те дни, когда он за руку гуляет в покрытом снегом парке со своей девушкой. и серёже остаётся улыбнуться сквозь зубы и принять объятья от неё. ему остаётся кинуть обречённый взгляд на спокойного ваню. которому, к сведению, всё равно. ваня чувствует себя мудаком, и серёжа всё время говорит, что правильно тот чувствует. русый давно выбрал. давно определился. осталось дойти до финиша. но каждый, сука, раз на последнем этапе срывается. как последний наркоман, что избавляется от зависимости. срывается на дозу пешкова. сейчас под дождём без зонтика хорошо. потому что нет людей. потому что за плечи придерживает бессмертных. ваня трепетно перебирает мокрые кудрявые локоны. в очередной раз говорит себе, что они мягче всех на свете. серёжа чуть пошатывается. его ведёт кругами и руки ломит от холода. в куртке морозит, но с бессмертных теплее. сейчас серёжа осознаёт и понимает, что научиться любить невозможно. потому что любовь — это чувства, а не умение. по щекам текут капли дождя. это красиво. это правильно. ваня неправильный. ваня ошибка. «444». его ничего не спасёт. ни хороший интернет или другой сайт. бессмертных глубоко в нервных клетках. серёжа знает. серёжа ломается от этого. но он продолжает заходить на один и тот же сайт, несмотря на бесячую ошибку. он делает это ради того, чтобы насладиться ею — ошибкой. пешков промок насквозь. бессмертных зелёными глазами выедает душу ложечкой, медленно пережёвывает и выплёвывает. — я замёрз, — обиженно прячет лицо в шарф, который сейчас не греет. — ты ведь понимаешь. понимает. серёжа поэтому и не идёт домой. хочет смотреть на ваню, пока может, пока есть возможность это делать. потому что всё идёт к концу. — я всё равно люблю тебя. после этих слов ваню подменяют. застывшего, словно статуя, на месте бессмертных невидимая сила поддаёт вперёд. русый хватается за мокрые щёки, как за спасательный круг. он не знает, что вода на них мешается с горячими слезами. потому что серёжа слишком хорошо держит себя в руках. — нет, нет, нет, — как в бреду, в самые губы произносит бессмертных. серёжа улыбается. ему не хочется уворачиваться. он хочет нарисовать себе в голове этого настоящего ваню, — не любишь, слышишь? он переходит на крик. серёжа жмурится, но продолжает стоять. он не верит бессмертных. ваня сам себе не верит. ваня всё ещё держит пешкова за щёки. там, посреди улицы и дождливого марта. несмотря на жёлтую осень за окном.