Кленовый лист

      Эта осень выдалась теплой. Сейчас почти конец сентября, а все равно можно было свободно ходить в одной ветровке, даже не боясь заболеть. Деревья медленно покрывались янтарными и красными листьями, отчего в парке только больше появилось парочек, любующихся этим безумным пожаром осени. От этого не хотелось ходить по паркам, а найти укромное местечко, где будет видна эта красота, но при этом никто не будет видеть их. И они нашли такое место. На крыше многоэтажки лежало двое парней, тихо переговариваясь о чем-то, пока небо медленно окрашивалось в оранжево-розовые оттенки. Тут чувствовался тот самый теплый ветер с юга, принося с собой запах сырости и каких-то пряностей. Под ними двадцать или двадцать пять этажей, и людей тут совершенно не слышно.       Принимая бутылку белого сухого вина, Том отпил пару глотков с горла и протянул обратно, повернув голову к Ларссону. – Мы же умрем с тобой в один день? – Хехе, незнаю. Я постараюсь хотя бы заболеть в этот день.       Держа одну руку под головой, Торд ответно взглянул на черноглазого, оголяя верхний ряд зубов. Его медные волосы аккуратно растрепались от ветра, а серебряная радужка глаз отражала золотые лучи солнца.       От этого пересохло в горле, отчего Том сделал ещё один глоток и только потом отдал ему бутылку. – Надеюсь потом у тебя пойдут осложнения.       Только снова усмехаясь с этого, они не воспринимали эти диалоги всерьез. Они уже подвыпившие и поэтому бред лился из рта ещё сильней. Но сидеть сейчас в такой вечер на крыше в приятной компании друг друга лучше, чем где-то еще. В груди становилось тепло, а в голове свободней. И это все без дымящегося косяка или парочки колес. У них есть такой наркотик, как любовь. Это дурманило голову до беспамятства и заставляло биться сердце в бешеном ритме и было абсолютно легально, хех.       Рука медленно шаркнула по поверхности крыши, касаясь оставленной рядом Сьюзен. Ох, боги, Том и забыл про нее. Только приподнимаясь, тот принял сидячее положение, беря свою гитару снова в руки. – Сыграй что-нибудь, а то уже становится скучно.       Поднимаясь, Торд положил руки на согнутые колени, стряхивая пепел сигары в сторону. В глазах пробегала искринка, а на губах красовалась ухмылка. – Давай давай, не зря ты же ее везде таскаешь.       Подмахивая рукой Тому, тот поднялся сам, отпивая снова из бутылки. Лишь наигрывая что-то себе под нос, тот прикрыл глаза, начиная покачиваться из стороны в сторону, напевая чуть громче. Том знал эту песню, отлично знал. Поднимаясь аналогично первому, тот отошёл к бортику крыши, присаживаясь на него. Перекинув лямку гитары, тот взял гриф правой рукой, быстро настраивая один из колков, тот провел пальцами по струнам, а после вспоминал нужные аккорды.       И вот уже через мгновение легкая игра начала доносится до уха сероглазого. Тот расплылся в довольной улыбке. Затушив окурок ногой, тот снова сделал большой глоток вина и поставил бутылку на пол. Это было Madness. Старая, британская группа, и именно Том привил ему любовь к этой группе, а Торд даже не был против. Плечи, руки и немного ноги уходили в лёгкий танец. Тихо напевая слова этой давно изученной песни, Торд подошёл ближе к гитаристу, начиная с ним напевать с ним вместе, отчего душа трепетала больше. Усмехнувшись с этого, Торд вскинул руками, отскакивая назад, начиная подпевать более уверенно, покачиваясь из стороны в сторону.       Том усмехался с него, тихо бормотал про себя слова, стараясь не сбиться с нот. Не потому что он был выпивший, а потому что Торд забрал все внимание к себе.       Парень медленно поднимал край худи с футболкой вместе, оголяя стройный живот, а после, не долго думая, скинул куда-то в сторону эти вещи, не смотря куда они прилетят. Норвежец чертовски любил эту песню. Прям готов слушать на репите, особенно если ее будет исполнять этот пьянный британец. Вскидывая руками, тот почти во все горло прокричал снова припева. После вставая на одну ногу, тот начал снимать свои кеды поочередно, скидывая их также куда-то неведомо куда. Также быстро слетели и носки, которые Торд пытался запульнуть именно в черноглазого, но они не попали в цель. Вот уже растегая ремень, тот смотрел на Тома, улыбаясь ему. Джинсы быстро куда-то отбросили, и Торд снова взял бутылку вина, делая несколько глотков, подшатываясь на месте, а после поставил бутылку на бортик рядом с Томом. Он остался в одних красных боксера, которые снимать уже не торопился. Этот лёгкий ветерок не принуждал ежиться от прохлады, он словно наоборот только сильнее гнал кровь по артериям, заставляя чувствовать себя разгоряченным.       А Том лишь неотрывно смотрел на него. На его тело, которое, даже в таком состоянии, плавно двигалось в этом незамысловатом танце. Загорелая кожа, на которой были видны все эти небольшие белые шрамики. Эти мышцы, которые поддерживал в тонусе норвежец, регулярно посещая спорт-зал. И это красное белье, которое вызывало лишь улыбку у Риджуэлла. Он поднял взгляд на лицо Торда, и снова пересохло в горле, а на щеках кажется появился румянец. Серые полуприкрытые глаза смотрели ровно на него, будто внимательно следя смотрит ли черноглазый на его движения. Медные волосы, которые так классно развевались на теплом ветру. Торд снова улыбнулся ему, оголяя ряд зубов с острым клычком на одной стороне. Он выглядел чертовски красивым. Как люди только могут терпеть эту красоту. Как они могут спокойно ходить по улицам, зная что такой красивый человек может ходить рядом. Том не понимал. У Тома перехватило дыхание. Он лишь провел сухим языком по таким же сухим же губам, после вовсе их поджимая. Он не хочет думать почему тот так делает, почему до сих пор танцует на крыше практически голый, не хочет понимать что его сподвигло. Он лишь хочет наблюдать за этим танцем дальше, наслаждаясь видом, который доступен только ему. И никому более.       Торд слегка усмехнулся с него, дёргая плечами. Делая медленные шажки ему на встречу, встал практически перед лицом британца, выдыхая горячий воздух ему на губы. Он тоже любовался видом Риджуэлла. Любовался темными глазами, которые тянули к себе. Любовался аккуратными бледными губами, и у него возрастало желание испробовать их на вкус. Аккуратно протягивая шершавые руки к Тому, положил ладони на его щеки, поглаживая большими пальцами по скулам.       Эти руки казались самыми нежными сейчас.       Запуская одну руку под синюю худи, тот смотрел на выделяющиеся ключицы и плечи британца, проводя кончиком языка по уголку своего рта. Снова поднимая взгляд на Тома, он уже не замечал как музыка стала совсем тихой, он лишь приблизился к нему, касаясь сухих губ с горьким привкусом. Целовал с нежностью. Так, как других бы не мог целовать. Он получал такой же мягкий ответ, отчего кончики ушей приобрели более красный оттенок.       Ради этих моментов стоит хранить верность, как преданный пёс. Просто потому что ни с кем другим этот вечер не получится. Музыка будет плохо играть или воздух будет слишком холодным, для того, чтобы скинуть ненужную одежду. Что-то обязательно будет не так с другими. Только друг с другом им хорошо в этот теплый вечер.       Зарываясь рукой в медные волосы норвежца, Том притянул его ближе. Вторая рука провела по обнажённому боку, забираясь пальцами под резинку белья. Но заводя эту руку на спину, приобнял неловко, давая чужим рукам опереться о бортик. Коснувшись губами его плеча, он только тихо усмехнулся. – Абсолютно пиздатый.