Весна

Была весна. Снег еще не стаял, белой коркой сковывал землю, но деревья уже распускали крохотные листовые почки, а солнце грело с каждым днем все жарче и светило все дольше. В воздухе пахло влагой, прелой землей и молодой зеленью. Возвращались птицы. Именно за такие запахи и несмелые пока птичьи трели Рафаэль и любил весну – это неустойчивое, как будто продуваемое всеми ветрами время. Земля пробуждалась, и ангел словно чувствовал всей своей сутью, как оковы сна истончаются, медленно тают вместе со снежной коркой. Этой весной Рафаэль чаще обычного спускался в воплощенный мир, подолгу молча сидел на снегу, разглядывал редкие проталины, вдыхал прохладный воздух и пытался успокоиться. Восстановить равновесие. Ведь ничего особенного на самом деле не происходит, убеждал он себя. Еще одна весна, еще один солнечный день. Но казалось, что весенние непокойные ветры дуют внутри самого Рафаэля, грозя разметать его сущность по свету, как ветхие прошлогодние листья. В глубине души Рафаэль, конечно, знал – в этот раз все будет иначе. Просто очень не хотелось в это верить. Вздохнув, он опустил ресницы, пытаясь снова раствориться в ощущениях просыпающегося мира, и поежился. Весна выдалась довольно промозглой, и даже не до конца воплощенное подобие тела ангела ощущало холод. Но все-таки Рафаэль любил весну. И ему почти удалось отогнать свои тревоги, когда на плечо ему легла чужая горячая рука. Вздрогнув от прикосновения, ангел распахнул глаза и обернулся. – Так и знал, что найду тебя здесь, – с высоты своего роста ему тепло улыбался Уриэль. Из-за его спины светило солнце, и от этого волосы его казались живым пламенем. Рафаэль улыбнулся в ответ, облегченно выдыхая. – Здесь красиво, – пожал он плечами. Уриэль молча кивнул и опустился на землю рядом, вплотную к Рафаэлю, задевая его плечо своим. Рафаэль снова закрыл глаза, наслаждаясь теплом – сколько они оба себя помнили, Уриэль для него всегда был горячим, огненным. Живым и настоящим. По прозрачному весеннему небу медленно ползло солнце, согревало опущенные веки своими лучами. Рафаэль любил Уриэля так же, как любил солнце. Может, все и обойдется.