Герой

      Чигири говорили, что любовь — это больно. Чигири говорили, что люди разбивают друг другу сердца. А он говорил, что любовь для дураков. Кому захочется мучиться ради кого-то другого? И вот, спустя столько лет, он сам же оказался этим дураком. Это и вправду оказалось очень больно, хоть и не смертельно.       Кунигами ушёл. Действительно ушёл, ему не могло это присниться. Чигири не хотелось верить, что всё вот так и закончится. Не может такого быть. Во всех ссорах, во всех сложных ситуациях они всегда находили выход. Всё это было безумно несправедливо.       Теперь вторая сторона кровати пустовала, и простыня всегда была холодной. Вешалка в прихожей не ломилась от количества верхней одежды, по дому не были расставлены незначительные элементы интерьера, которые привёз когда-то Рёнске. Чигири уже успел отвыкнуть от этой свободы. Да и свободой это назвать было нельзя. Всё выглядело слишком неправильно, слишком вылизано. Иногда хотелось просто разбить голову об стену, отгораживаясь от назойливых мыслей. Чигири даже не смог принять того факта, что они с Кунигами расстались, не смог толком смириться, вечно прокручивая тот разговор в голове, будто заслушанную пластинку.       Его старый Кунигами говорил, что не стоит жалеть себя. А что оставалось делать, когда он сам же бросил Чигири, как ненужного котёнка? Испугался ответственности и бросил.       Чигири ненавидел себя за то, что скучает по человеку, который с ним так обошёлся. Ненавидел себя за то, что не подпускал близко даже Рео, который знал о ситуации подробнее всех, оставаясь в своём вакууме одиночества.       Он действительно думал, что и сам был отчасти виноват. Когда-то он был слишком глуп и успел обеспечить себе репутацию, которая его же и погубит. Однако, ему всё ещё не было понятно, почему Кунигами так легко с ним расстался. Всё произошло слишком быстро, их отношения износились, будто за их плечами уже двадцать лет брака. В том, что произошло между ними, было слишком много «если бы». И, если бы, они поговорили друг с другом, всё было бы иначе.       Говорят, если сидеть под капающим краном, то можно сойти с ума… кап. кап. кап. Нет, даже это не помогало. Снова шум фена, снова не до конца досушенные волосы, снова до работы приходилось бежать, чтобы успеть на смену.       Оставалось только каждый день просыпаться, идти на работу, возвращаться домой, погружаться в любимые выдуманные истории в книжках, ложиться спать, а затем —снова подниматься. Только рутина и держала Чигири в стабильности.       Все слёзы были выплаканы ещё при их совместной жизни. На смену отчаянию пришло спокойное опустошение. Наверняка он просто ждал воли случая, который всё между ними наладит. Как бы он ни был зол, ему всё ещё казалось, что это — всего лишь одна огромная ошибка. Для Чигири это были первые отношения. Никогда раньше он не влюблялся так же сильно. Никогда раньше он не влюблялся в принципе. Невозможно было просто взять и смириться, что между ними всё кончено. Надежда ведь умирает последней, верно?

***

      Кунигами съехал обратно к себе. Жить и правда стало проще. Как бы эгоистично ни звучало, но он устал стараться, устал быть героем, устал оказываться обманутым. Так он мог хотя бы глушить свои чувства без вечного напоминания о том, как важен ему тот, кого он в итоге потеряет. Рёнске пустился во все тяжкие и просто бессовестно порвал с Чигири, когда тот перестал быть идеальным для него, хоть сам и не признавал своей неправоты. Был бы он категоричнее, даже поклялся бы никогда больше ни в кого не влюбляться.       С уходом отношений, времени появилось больше, поэтому он стал оставаться в зале почти на весь день. Отдельным видом пытки было —пересекаться с Чигири. Редко, но он всё же замечал его на тренировках. Бывало, что он тренировался с Рео, бывало, что он приходил один. Но Кунигами было плевать. В одиночку жить всегда легче, он не собирался возвращаться больше никогда.

Спустя неделю, Кофейня

— Доброе утро, Принцесса! — улыбчивый Исаги поприветствовал Чигири из-за стойки. Парень влез под стойку, приветствуя сменщика в ответ взмахом руки. Почему-то никогда из уст Исаги это прозвище не звучало обидно. Наоборот, было в этом что-то тёплое и родное для него. Чигири быстро надел свой фартук и завязал высокий хвост. — Чего-то ты неважно выглядишь в последнее время… Не в смысле — плохо внешне, в смысле — как-то не так, как раньше… — Исаги неловко замялся, осознав, что наговорил лишнего. — Да нет, всё как обычно. Тебе, видимо, показалось, — Чигири равнодушно оглядел кофейню. Исаги пожал плечами. — Может быть, извини. А почему к нам Кунигами так давно не заходил? Чигири еле-заметно застопорился, но сразу же ответил, — Занят, наверное. — Вы ж живёте вместе… — Исаги, прошу тебя..! — Чигири резко выдохнул, чтобы случайно не наехать на ни в чём не виноватого Исаги, и потёр переносицу, — Прости… Мы больше не живём вместе, мы расстались.       Исаги опустил уголки губ и уставился в пол, скрывая своё разочарование. Если уж расстались, значит был повод, подумал он. — Блин… Извини, пожалуйста… Не буду поднимать эту тему тогда… — Всё окей, ты не знал. Ну, теперь вот знаешь, — Чигири не стал драматизировать и развернулся за кофемашину. Надо было настроить эспрессо.

***

      Ничего необычного в тот день не происходило. Будто бы всё потихоньку налаживалось.       У Чигири изменилось расписание смен. Кунигами, естественно, не знал об этом и зашёл перед работой в кофейню, не ожидая увидеть за стойкой Чигири. Хёма лишь молча отошёл от кассы, приглашая Исаги занять его место. Удивительно, но игнорировать Кунигами оказалось не так сложно. Даже смотреть ему в глаза со временем было только приятнее. Пусть вспомнит, что он разрушил. В остальном, им было плевать друг на друга, их судьбы всего лишь разошлись.       Этим же утром в кофейню, как обычно, зашёл Эго, придерживая за талию всё ту же милую розволосую девушку. Весь персонал кофейни гадал, что она в нём такого нашла. Эго был довольно пугающим типом для такой ухоженной девушки.       Днём заходил Рео. Создалось впечатление, что его можно было выжимать. Он вяло облокотился на стойку и взял себе кофе, параллельно рассказывая парням, какими изнурительными для него были последние тренировки.       Чигири искренне любил своё окружение. В друзьях он был уверен больше, чем в ком-либо, хоть никогда не был с ними очень близок и откровенен. Хёма не делился чувствами, ему это было не нужно. Простые будничные разговоры на сменах и улыбки ребят спасали его. Эти люди никогда не давали ему скатиться в пучину депрессии, не давали уходить в свои мысли, проще говоря, держали его на плаву, за что он был им благодарен. Главное было не разрушить и эту тонкую грань спокойствия. Хотя, всё было и вправду хорошо. Даже смешной маленький кактус Наги всё ещё не завял. На нём пророс бутон, предвещая появление крошечного жёлтого цветочка…