Несносные пришельцы. Бэн Тэн.

— Дорогой, глянь, — Лам протянула мужу письмо, — это из полиции, написано что мне, странно.       Атару взял конверт и повертел в руках: — Не знаю, Лам, я думал тебе они звонят, если что нужно.       Он аккуратно вскрыл конверт и пробежал глазами по бумагам: — Здесь написано, что задержанная некая Айяно Танака указала тебя как родственника и теперь тебя просят явиться для заполнения бумаг, — он немного задумался, — Лам, лучше не ходи, ты личность известная, а сумасшедших очень много.       Он поцеловал жену в щёчку, взял портфель и поспешил на работу. Лам, задумавшись, сложила повестку в несколько раз, сунула в карман, и пошла заниматься домашними делами.       Размеренную прогулку по магазинам и приятные размышления прервал громкий звук сирены. Полицейский автомобиль показался из подземного паркинга отделения полиции и с рёвом скрылся за поворотом. Лам достала повестку и некоторое время простояла у большого крыльца, сомневаясь, но любопытство взяло вверх и через пол часа она уже сидела в переговорной, ожидая, когда приведут этого странного «родственника».       В помещение по ту сторону решётки вывели невысокую коренастую девушку с взъерошенными густыми, чёрными как дёготь волосами. — Бэн?! — воскликнула Лам, удивившись, вскочила и пошла на выход. — Лам, стой! — окрикнула её девушка. — П…. По.       Лам остановилась и посмотрела на заключённую. Бэн Тэн опустила глаза и негромко всхлипнула: — Пож…. Пожалуйста — заикаясь негромко и с трудом выговорила она, — у меня, кроме тебя, никого здесь нет…       Лам подошла к столику и осторожно присела напротив. Она не испытывала ненависти или злобы к этому человеку, всё пережитое осталось в прошлом, и теперь перед ней сидела просто растерянная, напуганная и абсолютно беспомощная давняя подруга. Лам даже покорила себя за такую отходчивость, но ничего не могла с собой поделать. — Из меня сделали козла отпущения… — тихо начала Бэн, — после войны на меня повесили кризис в отношениях с Землёй, напряжённость с шайтаннар и даже союз с Боз. Меня лишили всех титулов и званий, отобрали герб, корабли и земли… Если б был жив мой брат, — она чуть не подавилась, пытаясь сдерживать слёзы, — я его всегда презирала за страсть к дебатам и политиканству, но теперь поняла, что он был гений и без проблем бы спустил всё это, но его теперь нет…       Могучая Бэн Тэн после войны из-за своего прямолинейного характера стала слишком неудобной при дворе. Непереносимость интриг и неспособность договариваться и искать компромисс сыграли с ней злую шутку. Её объявили организатором рейда на Токио и выдали как преступницу в знак примирения с Землёй. Полгода она провела в застенках разных спецслужб и разведки, и, после того как из неё выжали всю информацию, представляющую хоть какую-то ценность, она стала никому не нужна и здесь. За содействие с властями её помиловали, чтобы хоть как-то легализовать на планете предоставили политическое убежище, выдали паспорт с первым попавшимся случайным именем, и просто выпустили на улицу с испытательным сроком. Она будет жить свободно на Земле если у неё не будет проблем с законом. Одно уголовное дело, и ей дадут пожизненное за преступления против человечности и терроризм. — И я сломала ему руки… — Бэн закрыла лицо руками, — он кричал на меня, говорил, что я дура и неправильно мою эти сраные полы! Как полы вообще можно мыть неправильно? — Ты избила шефа? — Лам кое как удалось сдержать смех. — Он сказал, что не будет подавать в суд, и мы разойдёмся по мировой, но он хочет полтора миллиона йен! Это космические деньги, мне такого в жизни не заработать! Лам, пожалуйста, помоги…. Ты моя последняя надежда…. Если будет суд, меня закроют на всю жизнь…. — Это действительно большие деньги, — Лам было её жаль, и она хотела помочь, — у меня таких нет, нужно спросить дорогого.       Атару сомневался. Не то, чтобы он боялся мести или ещё чего-то. Он понимал, что Бэн хоть и жестокая, но не подлая, и удара в спину от неё ожидать не стоит. Вот только прощать он свою пленительницу не торопился. Но настойчивость Лам заставили его остыть, и необходимые средства были найдены. Как и ожидалось, расстаться на этом этапе не получилось: — Избила клиента цепью за двусмысленный комплимент? Где она цепь взяла? Разбила керамический поднос об голову сушиста за то, что задел локтем? Сломала оба предплечья управляющему за замечание? — Хироки почесал затылок, вчитываясь в характеристику с предыдущих мест работы, и попытался улыбнуться. — Я не удивлён что её никуда не берут. Атару, где ты это чудо вообще откопал? Мы, конечно, друзья, но ты понимаешь о чём меня просишь? — Какугари, — Атару отмахнулся рукой и посмеялся, — да, у неё сложный характер, но она потеряла всю родню и осталась одна без средств. Девушке нужна хоть какая-то работа и поддержка. Тебе то она не сможет ничего сломать.       Хироки уже в школе отличался по истине богатырским телосложением, а занятия по самбо превратили его в настоящего терминатора. После школы продолжать обучение он не стал, сначала, используя свои природные данные, работал санитаром в психдиспансере, но, когда это ему порядком надоело, закончил кулинарный колледж и теперь поставил перед собой цель открыть своё заведение. Сейчас он работал поваром в небольшой закусочной, куда Атару часто наведывался на обед: — У любой доброты есть свои границы, Моробоси, и я тебе больше скажу, обратись ко мне с такой просьбой кто угодно, я бы, может быть, и согласился, — он в раздумьях почесал затылок, — но вокруг тебя постоянно происходит какая-то дичь! И мне реально страшно. — Да брось! — Атару рассмеялся. — Какая дичь? Просто моя знакомая попросила помочь устроиться, друг ты мне или не друг.       Здоровяк помялся, переступая с ноги на ногу. Его одолевало дурное предчувствие и внутренний голос навязчиво требовал не связываться: — Я работаю в ночную смену пятидневку. Мне нужна уборщица-посудомойщица, пусть приходит сегодня в половине десятого. Без опозданий! — Он смял характеристику, бросил её в урну в противоположный угол заведения и ушёл в подсобку не прощаясь.       Бэн была на месте минута в минуту. Спросив у кассира как пройти, она переобулась в подсобке и прошла на кухню, но дорогу ей перегородил какой-то, как она подумала, огромный предмет интерьера, накрытый простынью: — Мне нужен Хироки Накамура! — прокричала она в помещение, не увидев никого из персонала.       Неожиданно «шкаф, накрытый простынью», пошевелился и развернулся, представив собой невероятных, по меркам Бэн, размеров мужчину. — Ну привет, малышка, — Хироки осмотрел её оценивающе, скрестив руки на груди.       Ничего экстраординарного — молодая, может быть, достаточно симпатичная, стройная, даже худощавая, девушка небольшого роста, одетая в неброскую свободную одежду. Если честно, он ожидал увидеть Хелле Тревино, не меньше.       Бэн была ошеломлена, и в начале сильно потерялась. Мужчины её родного мира были поджары, стройны и жилисты, и никогда не отличались высоким ростом. — Ничего себе боров, — неожиданно, даже для себя, вслух прокомментировала она. — Для тебя боров-сама, — сурово басом ответил повар, — и, кроме того, это не жир, а мышцы, — он демонстративно напряг бицепс.       Бэн проглотила вставший в горле ком — его рука была в обхвате вдвое больше её бедра. — Роба там, — он указал пальцем на шкафчик, — мойка здесь, — он отодвинулся, показав огромную гору грязной посуды, — закончишь здесь, помоешь полы и столы в зале.       Новое рабочее место встретило её мерным жужжанием неисправной люминесцентной лампы, теснотой, жаром от печи и ритмичными ударами ножа об разделочную доску. За окном ночь вступала в свои права. Бэн достала планшет с разлинованными листами, сделала несколько пометок и начала заполнять раковину. — Что это? — поинтересовался шэф. — Я бью много посуды, так будет легче посчитать, — со вздохом заметила Бэн, не поднимая глаз.       На душе было гадко и тоскливо. Но это была не та тоска, которая погружает в размышления, и не та, от которой опускаются руки, а ужасное скребущее чувство, от которого хотелось рвать и метать. Каждая новая тарелка дарила ей непередаваемое ощущение отвращения. Бэн ненавидела это занятие. Она ненавидела всех этих людей, эту планету. Она ненавидела своих подданных, предавших её. Руки тряслись каждый раз, когда она опускала посуду в воду, и даже скулы сводило. Она была рождена вести войска, хотя это и в среде ут было не женское занятие, а сейчас ей уготована роль рабыни поломойщицы. Не так давно она по своему усмотрению решала кому жить, а кому умереть, а теперь её пропитание зависит от какого-то повара, человека того сорта, который она вообще даже за людей не воспринимала.       Бэн сполоснула очередную тарелку и вытерла рукавом пот со лба. Ей казалось, что это занятие уже продолжается вечность, кисти сводило, а плечи и спина затекли. Она посмотрела на стол для грязной посуды, чтобы оценить объём проделанной работы и обомлела — огромная гора ничуть не уменьшилась! По всему телу пробежала судорога и кровь прилила к лицу. — Айяно, поторопись! — послышался сзади голос Хироки, после чего он подложил в кучу ещё стопку тарелок.       Это было просто последней каплей, девушка совсем потеряла самообладание: — Я Бэн! — крикнула она, со звоном разбила тарелку от пол, и со всей силы сжав кулаки, нацелилась совершить молниеносный удар в челюсть.       Но рука со звуком хлёсткого шлепка остановилась на пол пути, отдавшись таким сильным толчком в плечо, что оно чуть не вылетело из сустава. Здоровяк просто поймал её кулак на лету левой рукой, как будто это была медленно порхающая бабочка! «Как такая туша может двигаться так быстро?» — пронеслось у Бэн в голове прямо перед тем, как он сжал её кисть с такой силой, что она не смогла устоять на ногах, и упала перед ним на колени: — Меня предупреждали, что ты не сахар, — сурово, но спокойно произнёс Хироки, — но должны быть границы. Мне такие концерты на кухне не нужны, я завтра звоню Моробоси, и скажу, что ничем помочь не могу. Можешь дорабатывать смену, можешь нет.       Девушка глотала воздух, пытаясь освободить руку из железного захвата. На смену ярости пришло отчаянье, и она почувствовала, как подступает истерика. Хироки увидел дорожки слёз в два ручья и отпустил девушку, которая тут же скрылась в подсобке. Здоровяк сделал глубокий вздох и ему стало невыносимо её жаль. Он нашёл её сидящей на полу, обхватившей колени руками, и сел на пол рядом. Некоторое время они просидели молча: — Атару говорил, что ты потеряла всю свою семью, — тихо начал Хироки, — я просто хочу сказать, что понимаю тебя.       Девушка молчала, не поднимая глаз. — Её звали Фудзико. — Парня захлестнули грустные воспоминания. — Она была самым дорогим для меня человеком, прям вот мой тип девушек — высокая, утончённая, увлекалась музыкой и классической литературой…       Хироки замолчал и опустил голову. Бэн слушала. — Мы собирались пожениться после школы… Но её убили эти ублюдки пришельцы, когда похитили Лам! — Он взял стоящий рядом колун для дров с добротной буковой рукоятью и сжал его в руках.       Бэн напряглась и выпрямилась, на спине выступил пот. Это она планировала операцию. — Два года прошло, а я до сих пор жду её звонка, — его голос задрожал, — все говорят нужно простить врагов, мол, легче станет…. Но ты знаешь? — он посмотрел на Бэн. У него на лице читалось выражение и грусти и гнева. — Если я когда-нибудь встречу кого-то причастного… Просто разорву на куски голыми руками! Плевать на последствия! — он напряг свои могучие плечи, и без труда разломал рукоять топора как соломинку на две части!       От звучного хруста Бэн вся вздрогнула. У неё была богатая фантазия и она без труда представила всё, что человек, обладающий такой силой, может с ней сделать. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно! Она поймала себя на мысли, что никогда в жизни не чувствовала ничего подобного - быть наедине с человеком, максимально мотивированным убить её самым жестоким способом. Мышцы на спине свело жесточайшей судорогой, что позвоночник напрягся как струна. Она не могла ни вздохнуть, ни сглотнуть, и, даже, почувствовала, как сердце остановилось.       Хироки посмотрел на девушку — та сидела с каменным лицом, и, не моргая, смотрела на противоположную стену. «Впечатлительная» — подумал здоровяк: — Давай мы не будем принимать скоропалительных решений, — уже мягко сказал он, — ты пообещаешь держать себя в руках, и, может быть, мы сработаемся.       Бэн чуть заметно кивнула. — Хорошо! — Хироки улыбнулся. — давай успокаивайся, и подходи на кухню.       Он встал, похлопал девушку по плечу, отряхнулся и вышел. Бэн стоило больших усилий выровнять дыхание и унять дрожь. Была мысль бежать, но разум её остановил, идти ей больше было особо некуда. Она на ватных ногах, не поднимая глаз, последовала к своему рабочему месту. В голове была звенящая пустота, ни мысли, остаток ночи для неё прошёл как в тумане.