***
Стрелки часов отмерили одиннадцать, солнце скрылось за тучами, и на длинные столы упала тень. Баки отодвинул тарелку с недоеденным пудингом и нахмурился. Он не видел Стива со вчерашнего вечера: сначала тот не ответил на записку, потом не явился на завтрак и теперь вот опаздывал на гербологию. Запихнув в сумку стивову и свою почту, Баки быстро зашагал к выходу, придержал по пути Пегги – старосту Гриффиндора – за локоть: – Картер, не знаешь, где Стив? Пегги покачала головой: – С утра не виделись. Если найдетесь, передай, что я взяла его учебник по зельям. Мой спалил этот придурок Блэк. В груди противно заныло, но Баки привычно отмахнулся от этого чувства. Он кивнул и ускорил шаг. Пегги крикнула ему в спину: – Барнс, забыла! Его еще профессор Бири ищет! Что-то по поводу декораций! – Ладно! – отозвался Баки уже на бегу. Чутье подсказывало, что Стив, мелкий придурок, опять во что-то влип: находить неприятности у него выходило легче, чем дышать. Казалось бы, за семь лет стоило к этому привыкнуть, но каждый раз Баки волновался, как в первый. Стива не было нигде: ни в кабинете гербологии, ни в библиотеке, ни в больничном крыле. В гостиной и спальнях он тоже не нашелся, но портрет Хельги Хаффлпафф сжалился и подсказал, что Стива видели недалеко от квиддитчного поля. Еще сильнее распереживавшись, Баки рванул во двор, и почти сразу с облегчением увидел белобрысый затылок. Стив стоял в окружении очень агрессивно настроенных волшебников, и что-то им выговаривал, высоко вздернув подбородок. Баки закатил глаза и со вздохом достал из рукава палочку. Если Слизерин третий раз за неделю лишится баллов, Дуган его убьет.***
Защищать Стива за эти годы вошло в привычку. Они познакомились на первом курсе в Хогвартс-экспрессе. Баки называл этот случай Чемоданным инцидентом. Он сам был из семьи волшебников, старший ребенок в семье, единственный сын среди кучи девчонок – наверное, это все и решило. Будь Баки избалованным чистокровным нытиком, прошел бы мимо, но он им, к сожалению, не был. Стоял погожий денек, сверкал лакированными боками и дымил трубой паровоз, на платформе суетились дети и родители. Баки, в новенькой мантии, чрезвычайно гордый собой, в последний раз обнял родителей, пообещал присылать сову каждую неделю и вести себя примерно, и, высоко подняв голову, зашел в поезд. И тут же, споткнувшись о гору чемоданов, угодил прямиком в многоножку дерущихся студентов. Кто-то толкнул его плечом, больно лягнул в ляжку. Баки отпрыгнул в сторону и, прижавшись к стене, оценил ситуацию: двое мальчишек постарше валяли по полу щуплого задохлика: не так, чтобы всерьез, но – он-то уж в этом разбирался, – обидно. Задохлик отбивался с завидным упорством, крепко стиснув зубы. Не успев задуматься, Баки открыл рот: – Эй, вы! Кого посильнее слабо найти? Все трое – включая задохлика – прервали свое занятие и посмотрели на него с сомнением. – Тебе, наверное, больше всех надо, – процедил один из тех, что постарше. Баки жуть как не любил, когда с ним так разговаривали. – А вот и надо, – упрямо заявил он. – А ну отпустите мелкого. – Я не мелкий, – вскинулся задохлик. Его обидчик с угрозой посоветовал: – Шел бы ты отсюда, пока не наваляли. И этого Баки стерпеть не мог. Позже, когда старосты разняли их и заперли по купе, задохлик уселся напротив, шмыгнул разбитым носом и молча уставился на Баки взглядом, полным неодобрения. Баки поежился, потер шишку на лбу и недовольно спросил: – Чего еще? – Зря ты полез, – мрачно ответил задохлик. – У меня все было под контролем. – Ну да, конечно! – фыркнул Баки. – Ты дерешься, как девчонка. «И выглядишь тоже, как девчонка», – прибавил Баки мысленно, рассмотрев птичью шею, длинные ресницы и большие, очень голубые глаза. – Придурок, – злобно отозвался задохлик, отвернулся к окну и затих, нахохлившись. Мантия на нем была явно не новой, протертой в нескольких местах, худые плечи поникли, и Баки вдруг непойми почему стало его жалко. – Эй, – позвал он осторожно, пошарил в карманах и нащупал хрусткий сверток. – Хочешь шоколадную лягушку? – и протянул несколько штук на раскрытой ладони. – Что это? – Шоколад, балда, – пояснил Баки и вдруг догадался. – Ты вырос среди маглов, да? Ты не думай, я ничего против не имею. Это даже круто! – Он потянулся вперед и ссыпал лягушек на чужие худые колени. – Бери, не стесняйся, у меня еще есть. Только аккуратно разворачивай, они попытаются убежать. И карточки сохраняй обязательно! Я Баки Барнс, кстати. – Стив, – тихо отозвался задохлик, оглядев шоколад странным взглядом. – Стив Роджерс, – И вдруг он как будто ожил. – Что это за имя такое: Баки? Волшебников всех так странно зовут? Баки скорчил рожу. – Вообще-то я Джеймс, но меня так только мама зовет, – он передразнил, сделав голос повыше. – «Джеймс, ты опять что-то сломал, Джеймс, присмотри за сестрами, Джеймс, помоги мне в саду!» Друзья зовут меня Баки. – Ладно, – легко согласился Стив. – Приятно познакомиться, Баки. – Взаимно! – Они пожали руки и одновременно разулыбались. – Чего к тебе пристали, кстати? Там, в коридоре? – Вообще-то это я к ним пристал, – признался Стив немного смущенно. – Они заставили чемоданами проход, а это невежливо. Говорю же, - он с вызовом вздернул подбородок. – Все у меня было под контролем, зря ты полез. Баки моргнул – раз, другой – а потом рассмеялся. – Серьезно, приятель, – покачал он головой, когда чуть-чуть успокоился. – Ну ты даешь. Стив, ходячее недоразумение, насупился и неосторожным движением разорвал сразу несколько упаковок с лягушками. Целый час они ловили шоколадных поганцев по всему купе, то отчаянно ругаясь, то сгибаясь пополам от хохота. А вечером Шляпа отправила Стива в Гриффиндор, Баки – в Слизерин, но к этому времени уже было ясно, что никуда они друг от друга не денутся.***
– Ну и что эти несчастные тебе сделали? – уточнил Баки, пристально изучая порез у Стива на лбу. – Они доставали Сильвию. – Кого? – Девочку с Рейвенкло, которая играет Ашу в спектакле, – угрюмо пояснил Стив. – Ее за эту роль дразнят. Баки вздохнул и достал бинт, смочил в заживляющем зелье. – Ты же в курсе, что не обязательно кидаться в драку каждый раз, когда такое случается? Можно позвать кого-то на помощь, а еще лучше – сказать преподавателям. Когда-нибудь тебя изобьют до смерти, и что я тогда буду делать? – Я прекрасно могу за себя постоять! – взвился Стив, и тут же ойкнул, когда Баки прижал лекарство к его порезу. – Чем им роль-то не угодила? – спросил Баки. – Нормальная роль. Стив поджал губы – значит, совсем не хотел отвечать, но все-таки сказал: – Аша же болеет «болезнью, которая неподвластна никаким лекарям» и ищет чудесный источник, чтобы поправиться. Вот Сильвию и дразнят больной и заразной. – Вот оно что. Это многое объясняло. Конечно, он не мог пройти мимо – над Стивом тоже издевались, когда он еще жил среди маглов: слишком тощий, болезненный, на ладан дышит, слабее девчонки, – Баки сам это видел в первое же лето, когда приехал в гости к Роджерсам. Потом стало легче – Стив подрос, да и волшебные зелья подправили здоровье. – Кстати, – вспомнил Баки, – Тебя профессор Бири искал. Что-то про декорации. – Точно! – Стив хлопнул себя по лбу. – Я совсем забыл, что Сочельник уже завтра! Мне же нужно дорисовать последний задник… – А еще Картер просила передать, что взяла твой учебник. Ее сгорел или что-то типа того. Стив мгновенно сделался обеспокоенным, и на душе у Баки заскребли кошки. Стараясь звучать нормально, он спросил: – У вас с ней все в порядке? – В смысле? – Стив ощутимо напрягся. – Ну, – Баки замялся, уже не уверенный, что стоило спрашивать. – Она же тебе нравится. Ты бы позвал ее на бал, приятель. Картер точно тебе не откажет, я такие вещи вижу за версту… – Ну хватит! – оборвал его Стив. – Завязывай чушь нести. Не собираюсь я никуда звать Пегги. Не собирается, как же. Единственную-то девчонку, перед которой не терял дар речи, и с которой проводил едва ли не больше времени, чем с самим Баки? – Стив, если ты боишься, так и скажи. Давай я спрошу у нее про тебя? – Нет уж, спасибо. – Стив посмотрел с противным превосходством. Такой взгляд частенько бывал у Ребекки: «Баки Барнс, ты, конечно, мой старший брат, но какой же ты придурок», и Баки рассердился. – Ну и глупо. Останешься один – будешь знать. – А мне не привыкать. – Стив пожал плечами с деланным равнодушием и отвернулся. Баки как холодной водой окатили. Он неловко ткнул Стива в плечо. – Прости, я не то хотел сказать. – Все нормально, Бак. – Ну я же вижу, что нет! Ну пустая у меня голова, хочу как лучше, а получается как всегда. Стив, – Баки состроил жалостливую рожицу. – Ну Стив. Стиви, перестань дуться. – Ты невозможен, – сказал Стив сурово, но глаза у него заулыбались. Он выхватил лекарство и бинт и тронул порез у Баки на щеке. Дыхание позорно перехватило, и сердце забилось с удвоенной силой. Баки на секунду замер, не зная, как справиться со своей дурацкой реакцией, а потом отвернулся и сделал вид, что ищет крышку от зелья, чтобы Стив ничего не заметил.***
Проблема заключалась в том, что Баки любил Стива. Не так, как положено другу, а так, как любят девчонок: когда хочется быть как можно ближе, смотреть, не скрываясь, держаться за руки и целоваться. Сейчас казалось, что это чувство было с ним с самого начала, с первой минуты знакомства, но осознал его Баки лишь год назад, за месяц до рождества, в самый неподходящий для такого открытия момент. Сары Роджерс, мамы Стива, не стало, когда ему исполнилось шестнадцать. Профессор Бири тогда заглянул в кабинет трансфигурации и забрал Стива с занятия, ничего не объяснив. Стив так и не вернулся, нашелся позже у входа в гриффиндорскую гостиную: ждал под портретом Полной Дамы, съежившись, уткнувшись лбом в колени. Сердце у Баки увеличилось в размерах и упало вниз. Две второкурсницы остановились неподалеку, глядя на них, и зашептались: он отогнал их жестом, а потом присел на корточки, дотронулся рукой до худой коленки и спросил, почему-то шепотом: – Стив, что случилось? – Мама, – еле слышно отозвался Стив, не поднимая головы. – Мамы больше нет. Баки задохнулся. А потом поднял Стива на ноги и прижал к себе: крепко оплел руками, вжал лицом себе в плечо. Зарылся губами в светлые волосы. Стив резко, хрипло дышал, но не плакал: Баки чувствовал, что лицо его оставалось сухим. – Бедный мальчик, – запричитала Полная Дама. – Как же так, такой юный – и сирота. Стив вздрогнул всем телом, и Баки стиснул зубы. Этого не должно было случиться, ни сейчас, ни через много-много лет. Миссис Роджерс была замечательной женщиной. Хрупкой, как юная девушка, но совершенно несгибаемой. Стив унаследовал ее глаза, ее упрямство. И теперь ее не было. Стив потерял все – Стив остался совсем один и дрожал в его руках, как осиновый лист. – Перо грифона, – сказал Баки Полной Даме. – Пропустите нас. – Конечно, – пробормотал портрет, отодвигаясь в сторону. – Проходите, какой ужас, бедный мальчик, бедный… Баки схватил Стива за руку как можно крепче и потащил вперед, сквозь гостиную, полную людей, наверх в спальни. Ему не хотелось, чтобы Стив слышал эти причитания: неизвестно, сколько уже сегодня наслушался. Как будто они могли кому-то сделать лучше. Оказавшись вдали от чужих глаз, Стив перестал сдерживаться: сел на кровать, спрятал лицо в ладонях и тихо заплакал. Баки присел рядом и понял, что понятия не имеет, что же делать. – Чем тебе помочь, Стиви? – спросил он и тут же мысленно отвесил себе затрещину: ну чем тут поможешь, честное слово. – Глупо, но все, о чем я думаю – куда я дену все ее медицинские книжки, – глухо пробормотал Стив. – И чем заплатить ренту, чтобы у нас… у меня не отняли квартиру. Баки беспомощно посмотрел на светлые вихры и сгорбленную спину и вдруг с пугающей ясностью понял, почему так болело в груди каждый раз, когда Стив был в опасности, болел или расстраивался, или даже просто улыбался Баки теплой, светлой улыбкой, которую так редко показывал другим. – Оставайся с нами, – вырвалось у Баки, и он тут же испуганно вытаращился, но не стал брать слов назад, наоборот, затараторил громче. – Родители любят тебя, и мои сестры тоже. У нас хватит места, и ты все равно часто бывал у нас… – Баки, – перебил Стив. – Перестань. – Но почему! – эта идея неожиданно захватила его: Баки представил, что Стив живет с ними, в их большом, дружном доме, а не в пустой квартире, где все напоминает о матери, и не должен на все праздники оставаться в Хогвартсе совсем один. – Просто подумай об этом, Стив, пожалуйста. Стив отнял руки от лица, посмотрел пристально и упрямо. В полумраке спальни твердая, прямая линия его рта вырисовывалась особенно резко. – Баки, я вполне способен прожить один. – Способен, – согласился Баки. – Вот только знаешь, что? Это не значит, что ты должен. Ты не один. Есть люди, которым ты нужен. Позволь о тебе позаботиться.***
Утро перед Рождеством выдалось суматошное. Со Стивом получилось увидеться только за завтраком, а дальше они оба разбежались по своим делам. Закончив последнюю в году тренировку по квиддичу, Баки поспешил прямиком в Большой зал. С потолка шел зачарованный снег, в воздухе парили сотни мерцающих фонариков, но внимание сильнее всего привлекала празднично украшенная сцена на том месте, где обычно проводились все публичные выступления. Баки занял местечко поближе к сцене и скрестил пальцы. Не то, чтобы ему действительно было дело до спектакля, и театр он не особо уважал, но Стив любил эту сказку и столько вложил в подготовку, весь месяц вечерами рисовал декорации, и Баки очень хотел, чтобы все увидели, насколько он талантлив. – Переживаешь? – спросила Картер. Когда она вообще успела сесть рядом? – Ты не перепутала стол? – уточнил Баки. – Гриффиндорцы сидят вон там. Она улыбнулась и выложила толстую книжку из сумки на стол. – Учебник Стива. Отдай ему, пожалуйста. – А чего сама не отдашь? – Я сегодня уезжаю домой, не уверена, что успеем увидеться. – Понятно, очень жаль, – неискренне посочувствовал Баки. Картер почему-то рассмеялась: – Мальчишки, вы иногда такие глупые! «И что это должно означать?» – хотел было спросить он, но зазвучала музыка, и свет погас. Баки пожал плечами и повернулся к сцене. Поначалу все шло гладко, сменялись декорации, герои рассказывали свои истории, и Баки искренне увлекся спектаклем вместе со всеми зрителями. – Слабодушный! - закричала одна из ведьм на сцене. - Возьми свой меч, рыцарь, и помоги нам добраться до цели! Три волшебницы и рыцарь двинулись в путь, и вот, откуда ни возьмись, посреди сцены появился громадный белый змей. Зрители ахнули. Змей водил слепой головой из стороны в сторону, и Баки почувствовал смутную тревогу. Он не то, чтобы был экспертом, но любил Уход за магическими существами и точно знал, что ни в одном учебнике такой твари не было. Актеры, впрочем, и глазом не моргнули: рыцарь взял волшебницу за руки и открыл рот, чтобы что-то сказать, но вдруг упал плашмя. Баки успел заметить вспышку заклинания, пущенного из-за кулис. Все охнули. Актеры замерли в растерянности. Профессор МакГонагалл привстала со своего места: – Кто это сделал?! Рыцарь поднялся – сначала на четвереньки, потом и полностью, – и снял шлем. Под шлемом оказался веснушчатый мальчишка. – Гертруда, это ты? – воскликнул он и шагнул к кулисам, тряхнув рыжей головой. В него тут же ударило еще одно проклятье, послабее. – Ай, прекрати! Ты все не так поняла! Я тебе не изменял! – Что происходит? – спросила Пегги. – Понятия не имею, – отозвался Баки. Он с тревогой заметил, как позади огромного змея что-то задымилось, а еле заметный купол, его окружавший, начал мерцать. – Что-то не так! – Конечно не так, гений! – сказала Пегги таким тоном, словно сомневалась в его душевном здоровье. Баки помотал головой и схватился за палочку: – Да нет же, смотри, змей… О, черт! – Он наконец понял, что это за животное. Из-за размеров было сложно сказать сразу, но теперь, когда свет стал ярче, и Баки сумел присмотреться, сомнений не осталось. – Это же увеличенная огневица! И, кажется, эти идиоты заклятьем повредили защитное… …Поле. Договорить он не успел. Огневица взорвалась тучей раскаленных искр и пепла, а занавес над сценой вспыхнул, как спичка. Злое пламя в момент переметнулось на декорации, на деревянные балки, и наступил хаос. Преподаватели кричали, студенты куда-то бежали. Толпа оттащила его ближе к выходу из зала, но он вывернулся, вытащил палочку и принялся пробираться назад. Ведь где-то там остался Стив, который, Баки готов был поклясться, не очень-то спешил убегать. Добрую половину зала затянуло едким дымом, но огонь еще не потушили, что было неудивительно, ведь магическое пламя быстро унять невозможно. Похолодев, Баки увидел, как Стив выскочил на сцену, прямо в огонь, и выхватил из-под пылающих декораций ту девочку, Сильвию. Одна из балок надломилась, и сцена рухнула вниз. Баки показалось, что кто-то разом выключил все звуки. Не чувствуя ни рук, ни ног, он побежал. В голове билась одна-единственная мысль: «Пожалуйста, только будь в порядке!» – Стив! – крикнул он и закашлялся. Закрыл нос и рот рукавом и упрямо продолжил пробираться вперед. – Стив, где ты? – Баки? – звук был приглушенным, но отчетливым. – Стив! Почти ничего не получалось рассмотреть, и Баки готов был расплакаться. – Стив, ты где? – Под сценой, тут перегородило проход, нам не вылезти. Сильви не знает, где ее палочка, а моя осталась снаружи. – Акцио, палочка Стива! – крикнул Баки. Какое-то время ничего не происходило, но потом волшебная палочка – одиннадцать дюймов, бук, шерсть единорога, он знал ее, как свою, – ткнулась в ладонь. – Твою нашел! Помоги мне найти теперь и тебя, ладно? – Ты слева, – отозвался Стив и закашлялся. Баки, наконец, понял, откуда идет звук. Попытался отодвинуть обломок деревянного настила руками, впервые в жизни совершенно забыв про магию, но только обжегся. Опомнившись, отчаянным взмахом он откинул прочь обломки деревянного настила и заглянул вниз. Стив сидел там, прижимая к себе тощую девчонку: услышав движение, тут же вскочил. У Баки ноги почти подкосились от облегчения. Вместе они вытащили Сильвию, и Баки помог выбраться Стиву. Нестерпимо хотелось его обнять, а потом отдубасить, как следует, чтобы не смел больше так пугать, но нужно было убираться отсюда. – Выход здесь, – закричал кто-то из взрослых, и они побежали на звук. Выскочив на улицу, Баки остановился, тяжело дыша. – Спасибо, что пришел за нами, Бак, я не знал, что делать… – Я думал, ты умер, – прохрипел он. Липкий ужас накрыл его с головой. Что, если его бы увели наружу? Если бы учителя вовремя не отыскали этого придурка? Баки показалось, что от эмоций сердце просто разорвется. – Ты хоть понимаешь, что правда мог умереть? Стив не ответил, у него дрожали руки, а с чумазого лица виновато смотрели голубые глаза. Кажется, он и сам неслабо испугался. – Я думал, что ты умер, – повторил Баки, шагнул к Стиву и поцеловал его прямо в губы. – Джентльмены, – сказал профессор Дамблдор за спиной, и они вздрогнули и отпрыгнули друг от друга. – Прошу прощения, но нам нужно поговорить с мистером Роджерсом. – К-конечно, профессор, – запинаясь, ответил Стив. Баки посмотрел, как он уходит, а потом схватился за голову и застонал.***
Пламя уничтожило добрую половину зала, и Баки точно видел, как на плече у профессора Дамблдора плакала МакГонагалл, причитая, что на восстановление уйдет половина годового бюджета. Удивительно, но никто серьезно не пострадал, кроме несчастного профессора Бири: от случайного заклинания его голова раздулась, как огромный шар. Они сидели во дворе на ступеньках лестницы, туда-сюда сновали домовики и вымазанные в саже студенты. – Как ему вообще пришла в голову идея использовать огневицу? Она живет один час и буквально рождается из магического огня. – Баки покачал головой и с сарказмом прибавил: – Что же могло пойти не так? Стив пожал плечами: – Это же профессор Кеттлберн. Думаешь, как он лишился половины конечностей? Скажи спасибо, что это не оказался какой-нибудь василиск. – И то правда, – вздохнул Баки. – Плохо, что так вышло. Все очень старались. – Стив погрустнел и чуть слышно добавил: – И декораций жалко… Баки потрепал его по голове. – Они были красивыми. – Стив улыбнулся и благодарно взглянул из-под челки. – Но это и неудивительно: их же ты рисовал. Стив почему-то густо покраснел. Баки посмотрел на него с недоумением, но вдруг вспомнил, в чем дело, и тоже залился краской. – Стив, я… – Все слова куда-то разбежались. – Слушай, когда я… тебя… Он замолчал, мучительно соображая, что сказать. Стив резко выдохнул и заявил: – Баки Барнс, ты такой дурак! А потом взял его за щеки и ткнулся губами в губы. Баки не успел заметить, как закрыл глаза, но, когда открыл их, Стив смотрел на него тепло и как-то снисходительно. – Значит, тебе не нравится Пегги? – уточнил Баки. Стив закатил глаза: – Разумеется нет! – А, – сказал Баки. – Хорошо. Это хорошо. – И отвернулся, чтобы скрыть смущение. – Все-таки и правда жалко, что спектакль не получился. – А мне – уже нет, – пожал Стив плечами. – Это еще почему? – удивился Баки. – Если бы я знал, что нужно сорвать спектакль и устроить пожар в Большом зале, чтобы ты вытащил наконец голову из задницы, я бы сделал это раньше. Баки покосился на него и помотал головой: – Не-а, это не в твоем духе. Стив притворился, что сомневается, а потом хмыкнул: – Нет, не в моем. От них обоих за версту несло дымом, обожженная рука болела, и праздничного ужина точно можно было не ждать, но все это не имело совсем никакого значения. Стив был рядом, и Баки не нужен был ни самый вкусный праздничный пирог, ни даже рождественские подарки, ведь главный подарок он уже получил. – Помнишь, как закачивается сказка? – спросил Стив. – «Все они жили долго и счастливо, и никому из них даже в голову не пришло, что источник, дарующий счастье…» – «…Вовсе и не был волшебным», – закончил Баки. На нос упала снежинка. Он посмотрел в небо: тихо и бесшумно над ними закружился снег, опускаясь на землю. Баки взял Стива за руку и улыбнулся.