Интересные похождения

   Стрелка на часах плавно передвигается вправо и вот уже через несколько секунд настаёт время двенадцати часов дня. За окном было весьма пасмурно; тучи чёрного оттенка плотно укрыли собой небо, не давая даже самому маленькому лучу солнца и крохотного шанса пробиться сквозь них. Благодаря такой погоде и не сразу можно было догадаться, что уже далеко не ночь на дворе; особенно тяжело можно было это угадать, когда только разлепил глаза после сна длиной в пятнадцать часов. Ещё и ветер был так силён, что свист гуляющего по коридору сквозняка был слышен замечательно, даже с закрытыми в комнату дверьми. Об окна стали звучно разбиваться капли дождя, оставляя за собой мелкие, но многочисленные разводы; а тяжёлые облака только сильнее сгущались, предвещая скорую грозу. Такая погода длилась уже целую неделю, делая из любого места нечто, что не радует глаз. Вокруг слякоть и мажущая обувь грязь, ещё и в бонус к этому низкий градус, а с ветром эта самая небольшая температура тепла ещё больше усугубляет всё, делая дни более холодными, чем без шквала. Но благо кому-то невероятно повезло в такую отвратительную погоду пребывать дома, в тепле и уюте. И этот кто-то — Хидан Мацураси, седовласый юноша восемнадцати лет. К слову, парень он был воистину привлекательный: пепельные волосы, которые почти всегда находились в растрёпанном состоянии; веки тёмно-малинового цвета, где частенько поблёскивал озорной блик; кожа гладкая, бледного тона, ухоженная и чересчур чувствительная, что даже от обычного столкновения с углом какой-нибудь тумбочки оставался синяк, который заживал потом ещё дня четыре; брови были такого же окраса, естественно, что и волосы, густые; на носу красовалась горбинка, она была небольшой, но такая прелестная; телосложение не было подтянутым, худое, но не до костей; ростом он был не особо высок, где-то метр семьдесят три. Особенно выразительным в Хидане были его пальцы: длинные, худые и анатомически правильные. А что говоря про характер Мацураси, то он был не таким уж очаровательным, как его внешность. Хидан сам по себе был довольно резким, часто грубым и агрессивным, но зачастую он вёл себя так с теми, кого не знал, или же с теми, кого на дух переносить не мог. Очень мало людей на свете, кого Хидан бы не послал нахуй, такой человек всего один существует – Какузу Анимиру. Какузу — это молодой человек со стажем жизни в двадцать пять лет. Внешность была у него была необычная, но не менее обворожительная, чем у Хидана: длинные и чёрные как смоль волосы, достаточно густые; брови также не отличались цветом и густотой; глаза были прямо как лес, завораживающие, тёмно-зелёного оттенка; кожа имела смуглый окрас, поэтому он выглядел на фоне Хидана как сбежавший из Африки; от уголков губ тянулись по скулам давно зажившие полосочки, то есть шрамы, которые были светлее кожи на один тон; телосложение, по сравнению с формами Мацураси, было спортивнее, потому что и в меру подкачанный торс был, а также руки и ноги, конечно, тоже в меру; по росту Какузу был «шпала», каким его прозвал Хидан, ибо составлял он метр девяносто два. По характеру Анимиру являлся абсолютной противоположностью Хидана: в большинстве случаев, серьёзные они или нет, он сохранял спокойствие и невозмутимое выражение лица, не желая расходовать нервные клетки по пустякам. Был сдержанным и в силу своего ума рассудительным, хотя если хорошенько высадить на коня, то ничем благополучным это не кончится.    Лицо приятно щекочат длинные пряди, отчего Мацураси вынужден, поёжившись, открыть заспанные глаза. И первое что он делает — созвучно зевает, а потом медленным образом переворачивается с бока на спину, чтобы увидеть лицо возлюбленного. — Ты это специально, Кузя? — Спрашивает сонным тоном Хидан, слегка сощурив веки, потому что кончики локон Анимиру продолжали ёрзать по его лицу. — Вставать уже пора, — отзывается Какузу в почти нависшем положении над седовласым парнем, лёжа на боку так, что он опирался на локоть, подперев рукой голову, которую склонил чуть над лицом младшего. — За-ачем? — Протягивает Мацураси в очередном зевке и вытягивает из-под одеяла руки, затем по-хозяйски убирает мешающие волосы старшего ему за спину. — Ты уже пятнадцать часов проспал. — Сказал брюнет, проведя взглядом тонкие руки Хидана, что столь бережно поправили ему волосы. Он вытягивает уголок губ в лёгкой улыбке. — И чё? Была бы моя воля, я бы всю жизнь спал. — Промолвил Хидан и потом лениво сбросил с себя одеяло. Он глянул на Какузу и, ехидно улыбнувшись, резко обвил руками его шею, уложил толчком на спину, а сам устроился сверху поудобнее. И уткнувшись носом в кончик его носа, произнёс: — Или господин Анимиру запрещает? — А как иначе? — Какузу даже удивлён не был, что недавно проснувшийся Хидан и вот уже проделал довольно резкие действия. На губах заиграла усмешка. — Что бы я по-твоему делал, если бы ты постоянно спал? Пришлось бы тебе памперсы покупать и кормить через трубочку. — Твердит старший, уложив большие ладони на узкой спине седовласого, и машинально принялся её поглаживать вверх и вниз. — Звучит ужасно, — отвечает Хидан, наигранно оскалив зубы. — Прямо как с инвалидом, ну или младенцем... Фу. Мацураси покачал головой в разные стороны и взгляд потом устремил в зелёные глаза пленника его тела. — Ладно, так и быть, план спать вечность отменяется. С этими словами Хидан укладывает голову на грудь Какузу, а подушечками пальцев проходится по его оголённым, крепким плечам, нарочито их сминая, таким образом делая что-то вроде массажа. Честно, то Мацураси бы ещё часика два поспал, но такая "зануда", как Какузу, не отпустит ему эту возможность. — И какого ты тогда улёгся? Не надейся, что сможешь снова уснуть. — Спокойным тоном процедил Какузу и подбодряюще похлопал ладонью по спине Хидана, совсем легонько. После этого он губами коснулся его макушки и поцеловал, по-настоящему заботливо и нежно. — А ты подними меня, а то мне так лень. — Протянул младший, издав тихий нагловатый смешок, как тут он резко выровнялся наравне с телом Анимиру, так как тот слишком внезапно поднялся, приняв сидячее положение. — Ох нихуя, аж чуть сознание не потерял. Хидан пошатнулся, придерживаясь одной рукой за плечо Каку, а другой потёр лоб. — Но живой же остался, — усмехается язвительно Какузу и руками по спине Мацураси спускается ниже, в конце концов укладывая их на его ягодицы. — Не для тебя мать моя ягодку растила. — Церемонно заявляет Хидан и откидывает руки Какузу со своей достопримечательности, а потом поднимается на ноги и шагает к зеркалу, встроенному в огромный шкаф. — Да ты что? — Также показательно восклицает Какузу, глядя в спину Хидана с приподнятыми вверх бровями. — А не вчера ли эта ягодка текла как последняя сука, моля побыстрее вставить в неё член? М? — Спрашивает риторически Какузу, смотря на Хидана с лисьей ухмылкой, и прекрасно видит его смятение, хоть тот и стоит спиной к нему. Кончики ушей Мацураси покрылись розовинкой, впрочем что происходило всегда, когда тот стыдился или стеснялся. — Заткнись уже, Анимиру. — Фыркает Хидан, сведя брови к переносице и смотрел в своё отражение зеркала, будучи действительно красноватым от смущения. На шее светились укусы и фиолетово-красные засосы после вчерашнего; на нежной коже практически не было живого места. — Как прикажешь, ягодка, — довольным собой Какузу посмеивается и наконец-то тоже встаёт с постели. Он шагает мимо Хидана и конечно же не забывает ладонью шлёпнуть по привлекательной заднице парня, после чего быстро скрывается за дверью комнаты. — Извращенец старый. — Хидан маленько содрогается от шлепка и сразу протягивает руку, чтобы нанести ответный удар, но Анимиру вовремя убежал. Мацураси тихо цокает языком и ладонью проходится по гнезду на голове, прибирая волосы назад. Он кладёт руки по бокам и пробегается глазами по своему отражению снизу вверх. На нём была безразмерная кофта красного цвета, к слову не Хидана вещь, а Какузу. А на ногах были серые шорты. Точнее это не совсем шорты — это боксеры Какузу, которые смотрелись на Мацураси, как шорты, только с кармашком в области члена. Впрочем младшего это не особо заботило, для него главное было удобство. В отражение зеркала помимо фигуры юноши была ещё и его совместная с Какузу спальня. Она была просторная и обустроена минимально: стены были покрыты обоями темновато-серого оттенка с потёками; потолок был белый, натяжной, по краям которого были почти незаметные отверстия, из которых исходил фиолетовый свет ламп на верхушки стен; пол был уложен бежевым ламинатом, на котором посередине комнаты располагался белый, пушистый ковёр средних размеров; на окнах были специальные жалюзи тёмных тонов, потому что ни Хидан, ни Какузу не любили дневной свет; рядом с окном по стене слева была двуспальная кровать с белоснежным постельным бельём, только одеяло было одето в чёрный пододеяльник; рядом с кроватью стоял небольшой и круглый, полупрозрачный столик, над которым в стене была встроена розетка; напротив кровати стоял белого окраса стеллаж с множеством книг, тетрадей и прочим, что принадлежало Хидану, а рядом со стелажжём был компьютерный стол, тоже светлого цвета; на столе были предметы, присущие Мацураси, например, ноутбук; по правую сторону от стола стоял огромный шкаф-купе такого же бежевого цвета, как и пол (в шкафу были вещи и Хидана и Какузу). В свободной части спальни, то есть ещё правее от шкафа, в углу была постелена белая клеёнка с узором маленьких уточек, а на ней стояла клетка из натурального дерева, длиной в сто сантиметров, шириной в пятьдесят... И такие хоромы были для двух маленьких хомячков: Хоно и Киме. Хоно — серенький хомячок, относящийся к роду джунгарских, а Киме — рыжий хомячок, который родом от сирийских. Они были мальчиками. Мацураси по натуре хоть и был схож с ледышкой, но эти два мелкие грызуна были его слабостью: он любил их очень сильно, а ещё больше ему нравилось с ними сюсюкаться.    — Опа.. А кто тут не спит уже? — Тонким голосом протягивает седовласый, присаживаясь на корточки рядом с клеткой. Он умиляется, глядя на пару маленьких комков, и улыбается, пальцами касаясь клетки. — Хидан, хватит домогаться до хомяков, твой кофе уже стынет. — Доносится с кухни голос Анимиру.