Моя Мэган

      Тёплая рука ложилась на плечо Джеммы и поглаживала, с целью расположить к себе и переубедить в очевидных, как казалось, вещах. Однако девушка была неотступна и словно не слышала Меган, твердила своё, но была до жути нерешительна и тряслась от малейшего шороха.       Она боялась эту куклу; до ужаса боялась. Джемма бы даже под дулом пистолета не отдала бы Кэди кому-то другому — это только её девочка.       Меган, как оказалось, уже и не робот вовсе, а вполне живой человек, что казалось странным и до жути абсурдным. Но Джемма уже не была уверена, что не сошла с ума.       Всё происходящее вокруг казалось долгим кошмаром, или галлюцинациями. Реальность была отталкивающей, ибо смотреть в глаза этой безумной куклы было невыносимо.       Девушка была готова рыдать от ужаса и безысходности: у неё нет никакого шанса выжить и сбежать. В голове мимолётные воспоминания, как создавалось это нечто. Всё, на что отдавала Джемма свои силы и сбережения было направлено на верную гибель.       Больше всего, разумеется, она боялась за Кэди, лишь просто потому, что любит её. Ради этого создавалась Меган — чтобы удержать Кэди рядом с собой и не потерять. Маленькую, девятилетнюю девочку, и без этого потерявшая всё, вплодь до родителей и родного дома.       Маленькие шаги приближались ближе к комнате, где творился кошмар, который юная, но израненная душа Кэди не была готова увидеть.       Сердце Джеммы неистово сжалось от страха, и «сердце» Меган, кажется, тоже. Обе понимали, что случится после, если девочка всё же увидит этот хаос. Но больше всего кукла знала, что будет с Джеммой, тихо озвучив ей это.       — Если она войдёт в комнату, я оторву тебе голову, клянусь, — роботизированный голос звучал уже не по наивному детско и веселяще. Угроза была жесткой и холодной, что внушало в голову мысль о том, что жизнь действительно оборвется с минуты на минуту.       — Я долго думала над своими словами про то, что когда что то ломается — это не выбрасывают, а чинят, — начала было врать Джемма. Почему то она по прежнему была убеждена, что Меган пожалеет её, поведи себя так, как она хочет, — Ты была права. Сейчас я пытаюсь её починить. Не заходи сюда, тут большой беспорядок.       — Она права, — отрезала кукла и повернулась в сторону межкомнатного порога, — Тебе нечего тут видеть. Иди спи, Кэди, — взор переместился на Джемму, победно улыбаясь краем уголков губ. Улыбалась мол, смотри Кэди сейчас уйдёт и при любом сопротивлении тебе крышка.       И Кэди действительно послушала их; ушла, однако всё же недоверчиво простояла в проходе пару секунд, раздумывая и находя в их словах подозрительные несостыковки.       Доверять оснований не было. Но были ли основания сомневаться?       Малышка ушла. Тебе конец, Джемма.

***       Кэди ни за что бы не предположила, что ей придётся убивать куклу, чьё мнение стало на первом месте; от чьих неживых детских рук она ощущала тепло; чью душу она и вовсе не считала запрограммированной.       Каждая клетка мозга отчаянно кричала о том, что Меган живая. У неё перед глазами, словно жамевю, смотря на куклу, пролетали воспоминания. Нет, она не забыла Меган. Она точно помнила каждле её слово и каждое её учение, которое заменило ей постоянное общение и, не дай Бог, образование со школой.       Однако сейчас этот разумный кусок железа казался ей чем-то чужим и далёким, совсем не относящийся к ней нынешней. Кэди, ни в коем случае, не знает о убийствах, совершенных её другом. Не знает о том, как Меган угрожала её тёте и как сильно её механические пальцы сжимались на горле. Это оставалось для неё неизвестным, но будь оно не так, это не придавало бы ей сил, а лишь наоборот, убивало бы уверенность в своём совершенстве.       Меган всегда останется в её сердце, но уже не как часть семьи или лучший друг, а как прожитый месяц из жизни.       Безусловно, она любит её и до одури боялась потерять. Но слова Джеммы в тот вечер, пожалуй, были самыми сильными словами, которые Кэди когда либо слышала.       Девятилетняя девочка поняла, что она, беспрекословно, имеет право на чувства и эмоции, свойственные каждому человеку, а тем более ребёнку, чьи впечатления более острые, чем у взрослых.       После смерти родителей в аварии она не желала испытывать ничего, кроме радости. Ей казалось, что в её жизни не осталось ничего, кроме разочарования и растерянности, и ей было просто необходимо заткнуть свежую рану хоть чем-то, пусть и куклой.       Но в какой-то момент шок пропал, и кукла ей стала не нужна. Кэди хотелось жить полноценной жизнью, а зависимость от Меган — это действительно было недоразумение и иллюзии. Минуткой отвлечением от потери.       Она любит этого робота. Но свою родную тётю она любит больше.

***       Кэди убивает её. Быстро, как можно скорее избавиться. Девочка чувствовала, как трясутся её руки, а ноги становятся ватными, словно пытаются упасть; но Кэди терпит. Стоит, несмотря на паразитическое чувство страха и отрешенности. Она умело пользуется Брюсом, крутя его в разные стороны.       Нет, она не хотела убивать куклу. Она любила её, но не любила то, что она убивает. Мозг в голове трепещал от того, как Джемма в панике пытается отползти назад, выставляя перед собой руку, дабы укрыться от ручки.       — Один удар ручкой по коре головного мозга, — начала Меган, — И тебя полностью парализует. Ты даже можешь откусить себе язык. Может тогда ты поймёшь, какая я полезная.       Пазл в голове у Кэди медленного сложился. Тогда она стояла в полном убеждении, что страдать из-за робота было абсолютно бессмысленным и глупым занятием. Ей хотелось видеть её частью своей семьи того, кто заставляет страдать.       Хлодный взгляд Меган направился на порог, тут же замечает девочку и смягчается. Но Кэди уже не верит наивно на слово, не хочет верить её родному голосу. Родной голос ласково протянул, заранее знал, что девочка всё услышала:        — Мы можем сделать это вместе, — и предмет протягивает, параллельно улыбается, полагает, что Кэди его возьмёт с целью убить. Однако для малышки подобное деяние не было чем-то хорошим или тем, чему можно подражать. В её маленькой голове всплывает лишь одна мысль, которой девочка обязана подчиняться ближайшее время, ибо это единственный шанс что то предпринять.       Убей Меган. Либо ты её, либо она тебя. Ей достать твою душу проще, чем кому либо ещё.       И Меган всё понимает. Прочитал Кэди, как открытую книгу, и улыбается. I'm bulletproof, nothing to lose Я пуленепробиваема, мне нечего терять Fire away, fire away. Ну давай, попробуй. Ricochet, you take your aim. Снова рикошет, снова ты прицеливаешься. Fire away, fire away! Ну давай, валяй!       Девочка, отчаянно пыталась хоть что-то сделать во имя спасения. Глаза Меган не излучали любви и безопасности, только безумие и желание нанести какой либо вред её семье. Она не должна потерять ещё и тётю.       Брюс, под управлением Кэди искусно двигался, искусно разрывал сумасшедшего робота на куски под тяжёлые выдохи и напряжённые всхлипы. Никогда прежде они не испытывали таких сильных чувств. Кэди казалось, что даже во время аварии ей не было настолько плохо.       Вероятно, это и было именно так. Авария в настоящем времени была смутной и плохо запоминающейся, казалась сном и чем-то невероятно неожиданным. Эта вспышка и резкое отключение было сравнимо с перезагрузкой; лишь на долю секунды она успела открыть свой рот, намереваясь издать истошный крик.       Но эта бойня не была быстрой. Она была долгой и каждая секунда могла решить дальнейшую судьбу. Кэди было до одури тяжело сражаться за жизнь двоих и брать на себя такую ответственность. Но если не она, то кто? Меган сошла с ума и ничего хорошего, увы, уже не сделает.       Лишь только сейчас Джемма поняла, насколько они ничтожны. Они бы никогда не справились бы без помощи Брюса и его свойств. Они бы не смогли уничтожить хрупкую куклу, которую, к слову Джемма сама и сделала.       Может, Меган действительно была права, и девушка действительно создала то, в чем сама едва разбирается?       В конце концов две части робота отлетают в разные стороны. Обе испытывают неоднозначные чувства. Это нельзя было назвать радостью и спокойствием от победы, ибо напряжение витало в воздухе и тянулась в мозгу, как резина. Они и понятия не имели, что испытывать в этот момент. Было по прежнему страшно — сердце билось в агонии адреналина. You shoot me down, Ты сбил меня с ног, But I won't fall, I am titanium; Но я не упаду, я титан; You shoot me down, Ты сбил меня с ног, But I won't fall, I am titanium, I am titanium… Но я не упаду, я титан, я титан…       Последние силы робота уходят на то, что бы наконец доползти до Кэди, и схватить её за щёки своими детскими руками, залитыми кровью. Её светлые волосы падали на лицо, а глаза выражали злобу и искреннее разочарование. Кэди была безнадёжно зажата в плену тёплых рук и объятиях страха, пока Джемма что-то кричала, дрожжа и пытаясь вылезти из-за сдавшего сбой Брюса.       Каждый из них понял, что даже Меган, чья основная функция заключалась в защите — пошлёт эту идею куда подальше. Чёрт с ним, её основной пользватель теперь она сама, и никакая связь с Кэди, увы, уже не сможет уничтожить её персональную.       — Неблагодарная сучка, — процедила сквозь ненависть кукла, в сотый раз проклиная девчонку. Но это не имело никакого значения в её положении, ибо Джемма уже смогла выбраться.

***

      Меган повержена. Нет, она не сказка, в которой добро всегда побеждает зло. Эта история о чём-то другом; о чём то более глубоком и до жути притягательном. Последнее, что запомнится Кэди до конца жизни — это её кукла-робот.       Никогда в жизни она не станет её бояться. Для неё это не больше, чем кукла, с котрой связь была теснее, чем с тётей. Нездоровая зависмость поглощала, пленила, пока мировоззрение не обновилось и не стало чем-то новым, необъятным.       Тем не менее, Меган действительно подарила Кэди тот опыт, что был необходим; ту информацию, которую стоит впитывать, как губка. О чём смог сказать тот факт, как гарантировка защиты смогла навредить? Как можно объяснить то, что ту любовь, что давала Меган, лишь приглушала моральную боль и одиночество, а не полностью исцеляло и давало точное представление о любви? Может быть, это и не было чем-то хорошим.       Абсолютно верен тот факт, что как ни крути, единственное, что испытывала Кэди — это детское и наивное доверие. Рано или поздно она узнает, о злых деяниях убийцы, но это будет съедать уже не её.       В любом случае, Кэди благодарна Меган. Никогда до этого девочка не смогла ощутить полноценную заботу и ощущение собственной важности. Будь её воля, и она бы полностью состояла из этого чувства. Нет, не алчность и не гордыня. Не грех. Любовь к себе. Уважение и заполнение каждой точки своего пространства лишь одним — счастьем и привязанности к самому дорогому и желанному.       Она лежит на кровати рефлекторно поднимая голову и устраивая взор на диван, где ранее лежала Меган. От чего то становилось плохо, что привычного силуэта там нет: однако как только вспоминаешь о последнем совместном событии, всё сожаление на второй план уходит.       И что бы там не было, Кэди робота понять пыталась. Сумашествие? Однозначно. Ради кого? Ради неё одной. И от этого вина появлялась, что из-за неё столько людей погибло. А порыв ненависти в последний вечер понять можно. Столько сожаления даже сердце куклы испытать не может. А вспоминая, что это уже и не робот был вовсе, а вполне осознанный ребёнок, тяжело было. You drew stars around my scars, Ты обвёл мои старые раны звёздами, But now I'm bleeding. Но теперь я страдаю.       И в каждой истории доля правды есть всегда. Столько же, сколько и морали.