Искусанные губы

В недалёком прошлом искусанные губы означали совсем иное. Иссохшие, потресканные, кровоточащие местами губы с алыми крапинками говорили лишь о том, что прошлой ночью капитан кавалерии вновь провел в одном из местных баров, упиваясь до спасительного беспамятства, позволяющего забыть о всех насущных его проблемах. И пускай на утро страдальца мучали головные боли, а глаза еле открывались, щурясь от яркого света, он никогда не жалел о проделанном, не зная иных способов, как заглушить собственные сердце и разум. А может быть он просто был прирожденным пьяницей?... Единственным слушателем и надежным собутыльником для Кейи была никто иная как Розария, что временами составляла компанию одинокому рыцарю, выслушивая его многочисленные рассказы и подмечая для себя те моменты, о которых он благополучно умалчивал. И дело было совершенно не в доверии, просто всё и так лежало на поверхности. О чем только говорили одни лишь губы? О том, что причина его страданий стояла прямо перед ним, возле барной стойки, пополняя содержимое их бокалов раз за разом. Но годы шли, а вместе с ним менялись и обстоятельства. Теперь же Кейя прикусывал нижнюю губу не в попытке задушить собственные чувства, а в надежде сдержать вырывающиеся из него стоны. Впиваясь покрепче пальцами в лежащее под ним одеяло, Альберих закрывал глаза и полностью отдавался тем странным ощущениям в нижней части своего тела, которыми одаривал его нависавший над ним мужчина. И все продолжалось до тех пор, пока Дилюк не перехватывал его тонкие запястья и не укладывал на свои плечи, переключая внимание любовника на себя. — Кейя, посмотри на меня, — требовал бархатный голос. Алые очи настолько пленяли, что ослушаться подобного приказа было себе дороже — в их глубине он утопал. Сколь бы приятны не были объятия любимого человека, чуждая раннее боль не давала о себе забывать, вынуждая капитана кавалерии вновь впиваться зубами в свою нежную плоть. Стоило Альбериху притихнуть хоть на краткий миг, как правая рука, обхватывающая его за талию, начинала плавно скользить, оглаживая смуглую грудь и слегка сжимая выступающие на ней сочные бусинки. — Кейя, не сдерживай себя. Здесь, кроме нас двоих, никого нет, — продолжал нашептывать искушающий голос. — Как скажете, господин Дилюк, — лукаво согласился Альберих, прикусив мочку чужого уха. Подобные слова и действия лишь разжигали и без того огненный пыл владельца винокурни, вызывая в нем новые порывы, выводя на сдавленный рык. Сколько бы минут не прошло с начала сего действа, они тянулись казалось бы целую вечность. — Все нормально? — прозвучал небезучастный вопрос. — Мгм, — выдавив из себя три буквы, ответил синевласый. — Скажи, если где-то болит. — Мгм. — Ты точно не заболел? — Мгм, — машинально произнес Кейя, не задумываясь над сутью заданного вопроса. — Подожди, что?... Заболел? — Братец Кейя, ты точно не заболел? — переспросил ласковый голос. Разомкнув усталые веки, Альберих обнаружил, что уже давно не пребывал на старой винокурне, а находился в одной из комнат штаба Ордо Фавониус, пока рядом с ним стояла Кли, прикладывающая крошечную ладошку к его лбу. Кажется, недосып плохо на нем сказывался. — Нет, Кли, все в порядке, — заверил парень, слегка улыбаясь. — Тогда почему... Почему ты ворочался во сне? А твои губы, тебе больно? Глаза, полные беспокойства, так бездонно на него глядели, что он даже не мог собраться с подходящими для ответа словами. — Я позову кого-нибудь на помощь! — приняв молчание за недуг, воскликнула Кли, помчавшись к выходу. — Не надо! — не успел Кейя ее остановить, как фигура в красном одеянии исчезла из поля зрения. Через пару минут юная искательница приключений уже стояла на пороге комнаты, держа за руку бывшего члена ордена. Из всех возможных вариантов исхода событий Кейя меньше всего ожидал застать пред собой человека, с которым расстался всего пару часов назад, тихо выскользнув из теплых объятий и не оставив после себя даже записки. — Кли сказала, что ты... — Нет-нет, — размахивая руками, перебил Альберих, — все в порядке, я здоров. Просто... просто я плохо спал этой ночью, — посылая многозначительный взгляд в сторону собеседника, произнес капитан кавалерии, уповая на чужую смекалку. — Вот оно что. — Ура! Братец Кейя здоров! Значит мы... Мы пойдем на каток? — глаза полные счастья смотрели на Кейю не отрываясь. — Конечно, — отказывать таким глазам он явно не умел, за исключением дел, когда под вопросом стояла безопасность целого города, — Господин Дилюк не хочет ли к нам присоединиться или у него есть дела поважнее? — Нет, я свободен, — скрестив руки на груди, уверил бывший член ордена. Пока Кли в спешке убежала готовиться к зимней прогулке, Кейя решил воспользоваться моментом, чтобы допросить нежданного гостя. — Что ты здесь забыл? — Дела, — без лишних объяснений сообщил мужчина. — Тогда зачем же ты... — не успел Альберих договорить, как ощутил прикосновение теплых губ на своем лбу. — Кажется, и вправду здоров, — подытожил Рагнвиндр, заключая стоящую перед ним фигуру в нежные объятия. — Вот оно что, — вторя ранее услышанным словам, произнес Кейя, прижав мужчину ближе. Несмотря на плохое самочувствие и ноющую боль в руках и пояснице, время, проведенное в компании этих двоих, казалось самым лучшим за последние месяцы, не считая прошедшей ночи. Теперь Альберих вновь был частью семейства Рагнвиндр. Точнее он всегда ей был, просто некие обстоятельства мешали признать сей факт. И пускай сегодня было совсем не до катаний, случайно врезаться в одну единственную цель все было также забавно, как и прежде. Проделывать подобную шалость удавалось ровно до того момента, пока Кейя не попал в собственную ловушку, угодив в злосчастный плен из надежных рук. — Ладно-ладно, я больше не буду, — пытаясь выкупить свободу, промолвил пленный. — Точно? — невозмутимо переспросил захватчик, прижимая жертву плотнее к опоре моста. — Кли с Дионой скоро вернутся... — Это не ответ, — все также непоколебимо утверждал Рагнвиндр. — Точно, — прикусив губу, пообещал Альберих. Ему очень не хотелось прекращать свою шалость. — Вот и славно, — заключил Дилюк, наклоняясь, чтобы заверить данное обещание легким поцелуем, — Пойдем домой.