Кометы

– Зонтик! На него с объятиями налетает Эмма. От неожиданности парень едва не роняет пакет с продуктами. – Напугала, – улыбается. Автобусная остановка ненадежно укрывает их от пробирающего до костей ветра. Зонтик стоит в длинном сером пальто, с которым резко контрастирует спортивная куртка Эммы. – Это и был мой коварный план, – девушка смеется. Зонтик поправляет сумку через плечо, жмурится от по-осеннему яркого солнца. – Ты какими судьбами тут? – Шмотки покупала, – Зонтик оглядывает ее с головы до ног, но ни намека на сумку или рюкзак не обнаруживает. – Точнее, хотела купить, но чет там все такая фигня... – Еще и цены наверняка заоблачные? – Да вообще! Отдавать дикие деньги за какие-нибудь стремные штаны... В автобус они заходят вместе. Садится только Зонтик, Эмма же остается стоять рядом. Парень порывается уступить ей место, но она кладет руку ему на плечо, не давая подняться. – Сиди уж, ты ведь после универа еще. Зонтик показательно тяжело вздыхает. Эмма проводит рукой по его щеке, убирая выбившуюся из небрежного хвоста прядь волос. – Ты там отчислиться еще не надумал? Выглядишь так, словно три дня не спал. – Два, – машинально поправляет он. – А по виду как... Стоп, ты щас серьезно!? Протяжный зевок служит недвусмысленным ответом.

* * *

– А почему ты вообще на автобусе со мной поехала? Ты же вроде, – зевает, – на машине обычно ездишь, в крайнем случае на такси. Эмма раскладывает купленные продукты по шкафчикам. Вечернее солнце заливает кухню теплым светом. Зонтик наблюдает на ней, расслабленно сидя на подоконнике. Стекло неприятно холодит спину даже через плотную ткань кофты, накинутой поверх футболки. – Ну, приехала-то я на такси, а то чет влом слишком было самой по городу в самые пробки петлять, – Эмма убирает рис, остававшийся на столе последним. Падает на табуретку, приваливаясь к стене. – А обратно... Эй, ты вообще недоволен как будто моей компанией! – в голосе напускное возмущение. – Нет, почему же... – Зонтик отводит взгляд в сторону. – Я не имел ввиду ничего такого. Прости. Эмма тяжело вздыхает, потирает переносицу. Она, вообще-то, тоже «ничего такого» ввиду не имела. Последнее время с Зонтиком тяжело. Он начал шугаться ее прикосновений, извиняться вообще за любую мелочь и как будто бы даже избегать общества девушки. Она не понимает его, отчаянно боится отпугнуть. Только не сейчас, когда появился хоть какой-то призрачный шанс. – Зонтик, – он еле заметно вздрагивает, поднимает на нее глаза. – Что случилось? – Ничего, – говорит быстро, отрывисто. Растерянно моргает. – Неправда. Он молчит. Обнимает себя за плечи, опустив голову, поджимает пальцы на босых ногах. Царившая на кухне непринужденность моментально бьется в дребезги. Взгляд Зонтика бегает, а губы, кажется, немного дрожат. Эмма покорно ждет. Всматривается в черты чужого лица, пытается разгадать загадку хрупкого внутреннего мира друга. Она чем-то его так сильно обидела? Молчание затягивается. – Зонтик, – она встает, морщась от неприятного скрежета табуретки о паркет. Парень вскидывается, воззрившись почти испуганно. – Я же вижу, что что-то не так. Это из-за меня? Он выглядит как загнанный в ловушку зверек. Подтягивает колени к груди, упираясь пятками в край подоконника. Сидеть так явно неудобно. – Эмма, я... – Зонтик умолкает, не в силах сказать что-либо еще. Неуверенно кивает, мгновенно вспыхивая, и утыкается лицом в собственные колени. Она отгоняет мимолетное желание броситься к нему с извинениями, аккуратно садится рядом, кладет руку на плечо. – Давай поговорим. Я правда не знаю, за что ты мог на меня обидеться, но, что бы это ни было, это не со зла, и если ты скажешь, я постараюсь что-то с этим сделать, – она говорит медленно и тихо, с нехарактерной аккуратностью подбирая слова. Нельзя, чтобы он неправильно понял. Из-под упавших на лицо волос удивленно смотрят голубые глаза. – Я не обижался на тебя. – Зонтик, пожалуйста... – Правда! Я просто... – он перебивает ее, но запинается. Как будто собирается с духом. – Я люблю тебя. И… не как друга. Последние слова Зонтик почти шепчет под немного ошарашенным взглядом девушки. Зато теперь он смотрит прямо на нее, хоть и боязливо, словно в ожидании смертного приговора. Сердце пропускает удар у обоих. – Я... Ты... сейчас серьезно? – Да... Прости, я опять все испортил! Давай просто забудем об этом, – ему хочется вычеркнуть последние пять минут из жизни. Сделать вид, будто ничего не было, наивно полагать, что ничего не поменяется. Глаза, кажется, слезятся. – Ну уж нет. И не вполне ясно, к чему относятся эти слова. Не испортил? Не забудет? Контрольное время – шесть часов и сорок девять минут двадцать девятого октября. У Зонтика мягкие губы, и он совершенно не умеет целоваться. Секунду назад Эмма думала лишь о том, что она сама все-таки никогда бы не смогла признаться ему, пряча чувства так глубоко, как только может. Но они поняли друг друга. Небо еще слишком светлое для комет.