Самый сложный союз (A Union Most Difficult)

***

      Минерва МакГонагалл никак не могла найти время для отдыха и искренне надеялась, что после падения Того-Кого-Нельзя-Называть страсти улягутся, но увы, похоже, этому не суждено сбыться. Она все еще помнила тот день, когда отправила письмо о приеме семье Малфой и сразу же была приглашена на чай с Нарциссой Малфой, холодной ведьмой, которая мало походила на ту милую девочку, которую она помнила своей ученицей. — Из всех старых родов только вы попросили аудиенции после письма о зачислении в школу. Вы позвали меня, чтобы сказать, что все-таки решили послать молодого мистера Малфоя в Дурмстранг? — Нет, Минерва. Не могли бы вы присесть? — тихо произнесла Нарцисса, с рассчитанной грацией махнув рукой в сторону дивана у камина. МакГонагалл поджала губы и осторожно села на край, ей не нравился ни угол, под которым диван пытался заставить ее сесть, ни вольность, которую Нарцисса позволила себе, назвав ее по имени. — Что ж, миссис Малфой, я села. — Я уверена, до вас дошли... слухи... о происхождении семьи Малфой, — начала она, осторожно отпивая из чашки, которая подозрительно напоминала костяной фарфор. — Да, я думаю, многие слышали такие слухи. И это было правдой. Долгое время ходили слухи, что королевский дом Малфоев имеет кровное наследие Вейл. В отличие от расчетов, которые многие предпринимали для оценки чистоты крови, наследие Вейл проявлялось в семейной линии совершенно иначе. Каждая ведьма или волшебник, родившиеся в семье, технически обладали кровью Вейлы, но она не воспламенялась бы в тех, кто, как считалось, был неспособен обладать огромной силой убеждения, которая была для этого необходима. Она точно знала, что Люциус Малфой лично много говорил на квиддиче о вейлах в его крови, но это явно не проявлялось в нем каким-либо заметным образом, кроме характерного цвета его волос. Люциус Малфой был многолик, но в первую очередь он был ведомым, несмотря на всю его влиятельность и дар убеждения. — Это не просто слухи, — продолжила Нарцисса. — Я уверена, Вы достаточно зрелая, чтобы помнить Абраксаса и его отца. Мы консультировались с провидцем в ночь рождения моего сына, и у меня есть основания полагать, что именно в нем проявится это огорчительное свойство родовой крови. Несмотря на то, что он будет ещё недостаточно взрослым для раскрытия сущности, по окончании обучения в школе, провидец настаивал на том, что это произойдет во время пребывания в замке. Он всегда был не по годам развит, мой Драко. Представьте, какой сильной должна быть в нем кровь, если ожидается, что он найдет свою истинную пару до своего 18-летия! Развитый не по годам, точно сказано. В то время как Макгонагалл надеялась, что этот не по годам развитый мальчик действительно будет убедительным лидером со способностью руководить, она опасалась, что его воспитание и репутация предыдущих поколений Малфоев окажут влияние, с которым у нее не хватит терпения считаться. По прошествии лет прояснилось несколько вещей. Во-первых, Драко Малфой не подходил на роль лидера. Да, он мог быть крайне убедительным, но путь, по которому он вел за собой своих приятелей, не сулил им ничего хорошего. Во-вторых, хоть он и был довольно умным, когда ему этого хотелось, но все же не настолько исключительным волшебником, чтобы его магическое наследие проявилось на годы раньше, чем ожидалось ранее.       А потом началась война, или продолжилась, тут уж как посмотреть. И среди бумаг, которые Северус Снейп предоставил, чтобы доказать свою невиновность, подписанных самим Альбусом Дамблдором, было доказательство того, что Драко перешел на другую сторону, когда ему было поручено отремонтировать Исчезательный шкаф, чтобы ввести Пожирателей Смерти в замок. По приказу Дамблдора Драко завершил починку шкафа, косвенно стал причиной смерти директора и провел последний год войны, передавая информацию через Луну Лавгуд Ордену. Это было доказано.       Если бы только он нашел способ делать все это без досадного обстоятельства, при котором Луна проведет шесть недель взаперти в подземельях его предков, МакГонагалл, возможно, нашла бы больше утешения в этом знании.       После войны ей почти удалось забыть тот странный разговор с Нарциссой Малфой, где она настаивала на том, что его взросление произойдет в замке. Но затем настал день, когда она получила список имен вернувшихся студентов, которые планировали завершить самый необычный восьмой учебный год. Все-таки, видимо, провидица Нарциссы, в конце концов, не просто жгла благовония и гадала на чайных листьях.       И вот этот день настал для нее. Восемнадцатый день рождения Драко Малфоя. Она приняла решение разрешить студентам вернуться в замок пораньше на летнюю сессию, чтобы помочь в ремонте замка, а также избавиться от шрамов Финальной битвы, и он был одним из многих студентов, которые вернулись протянуть руку помощи. К сожалению, среди прочих было большинство студентов четвертого курса и старше.       Когда Вейлы вступали в период магической зрелости в свой 18-й день рождения, их тела начинали процесс поиска своей второй половинки. Если их партнер был им неизвестен, ничего особенного не происходило. Но если они находились в непосредственной физической близости или уже были знакомы, начинались перемены. В случае, когда партнер был моложе, изменение замедлялось до его половой зрелости. Если же пара была близка по возрасту или старше, Вейла немедленно начинала проявляться, пока партнер не соглашался на спаривание. Вейлы были сексуальными существами по своей природе, но они были не в силах иметь близость с кем-либо, кроме своей пары, после их 18-летия. Все сексуальные побуждения и желания дремали до тех пор, пока вторая половинка не оказывалась с ними рядом: это было решающим фактором для выявления личности пары. И хотя они якобы хорошо подходили друг другу как сексуальные партнеры, их пара, по слухам, также соответствовала им в интеллектуальном плане. В конце концов, какой смысл в долгожительстве, если они будут смертельно скучать большую часть своей долгой жизни.       И вот таким образом директриса МакГонагалл оказалась в общежитии восьмикурсников в комнате Драко Малфоя, ожидая, когда он проснется, чтобы отвести его в специально подготовленную комнату, прежде чем другие ученики смогут наткнуться на него. И он проснулся.       Драко Малфой открыл глаза и сразу же издал низкое шипение от света, проникающего через окна в комнате. Уровень освещения в новой башне восьмого курса обычно нервировал его, он был намного ярче рассеянного света через озеро, которое обычно омывало слизеринские общежития в подземелье. А теперь он казался еще ярче, чем обычно, и окружающие его запахи казались намного более сильными. Он чувствовал запах раздражающих духов, которыми пользовались близняшки Патил, как будто они подлили их ему прямо под дверь, как ядовитый газ, и нестиранная форма для квиддича Уизли, даже Поттер настоял, чтобы он хранил ее в коридоре за дверью их комнаты. Импортный итальянский одеколон Забини, парижские шелка Паркинсон и эта дурацкая маггловская жвачка, которую Томас держал толстым комком за щекой.       Вся информация, которую отец рассказывал ему на протяжении многих лет, внезапно нахлынула на него, и он заставил себя расслабиться. Однако была одна его часть, которая не желала расслабляться. Он прижал ладонь к своему возбужденному паху, пытаясь подавить его, но безуспешно. Значит, его пара действительно была в замке или, по крайней мере, кем-то, кого он уже знал. Его мать говорила, что это вполне вероятно, но часть его не верила в это. Пара должна быть ровней ему, когда дело касалось интеллекта, хитрости и большинства других аспектов личности. Было очень мало людей, которых Драко Малфой считал равными себе, и еще меньше тех, рядом с кем он мог бы провести следующие двести лет. Безошибочно узнаваемый тон директрисы МакГонагалл резанул по ушам, когда она откашлялась из угла. Внезапно снова осознав состояние своего тела, он согнул колени, скрывая свое возбуждение, покрываясь легким румянцем при мысли о том, что она была в его комнате и смотрела, как он спит.       — Мистер Малфой, не нужно смущаться. На самом деле, это именно тот... знак... который мы искали. Вас немедленно переведут в отдельные апартаменты для вас и вашей пары. Устройство комнаты позволит нам определить вашу пару, сохраняя при этом вас, и других студентов в безопасности.       Быстрый взмах ее палочки, и все его чувства притупились. Свет больше не слепил, запахи исчезли, и ему больше не казалось, что кожа так туго натянута на кости. Она открыла дверь его комнаты и поманила за собой, выводя из башни в коридор недалеко от входа. Несмотря на яркое солнце, он понял, что было еще довольно рано, и поэтому в коридорах больше никого не было, что было очень кстати, учитывая, что на нем все еще не было ничего, кроме пижамы, и его возбуждение было все еще очевидно, если присмотреться.       И Драко знал, что другие ученики думали о нем. Несмотря на то, что многие все еще сомневались в его мотивах и лояльности, он знал, что многие из них очень хотели бы поглазеть.       Макгонагалл подвела его к статуе Афродиты, которая широко открылась после произнесенного шепотом пароля. Внутри была уютно оформленная общая комната со стенами из книжных полок и плюшевым бархатным диваном, а также камин и то, что через арку казалось кухней. Она повела его вглубь комнаты в спальню с односпальной большой кроватью в центре комнаты. Драко тяжело сел на край и провел рукой по лицу. — Как вы собираетесь выяснить, кто она такая? Директриса указала на трубу, торчащую из стены в углу, из которой в комнату мягко поступал свежий воздух. — По другую сторону стены есть комната. Учеников будут приводить одного за другим по очереди, разбив по году рождения и факультету, и как только Вейла в вас распознает ее запах, вы просто не сможете сидеть на месте. Вы будете находиться под пристальным наблюдением профессора, который покинет вас только после того, как вы двое соединитесь. У вас есть какие-нибудь вопросы? — Как только мы соединимся? МакГонагалл вздохнула. — Как только вы узнаете пару и она присоединится к вам. Я гарантирую, что ни у кого из нас не возникнет желания оставаться с вами в этой комнате, пока вы, так сказать, знакомитесь. Есть еще вопросы? Драко коротко кивнул, откидываясь на кровать. — Есть ли какой-нибудь способ, которым вы можете пояснить, что это я по другую сторону стены? Кем бы она ни была моя пара, она должна знать, кто я, прежде чем войдет, но я не хочу, чтобы кто-то еще знал, прежде чем я буду готов официально представить нас. Но я предпочел бы зачахнуть и погибнуть, чем допустить, чтобы кого-то привели в эти комнаты, без понимания, что их ждет внутри.       Женщина кивнула ему и повернулась к двери, слегка положив руку на ручку. — Я не верю, что в этой школе есть кто-то, кто предпочел бы позволить тебе погибнуть, чем быть в паре с недавно пробудившейся Вейлой. Более того, я думаю их ожидает ни что, а скорее кто.       С этими словами она снова взмахнула палочкой, и к нему вернулась вся сила чувств, и она тихо вышла из комнаты, а он четко услышал стук каблуков своих ботинкок, когда выходила из комнаты. Драко откинулся на кровати, наклонив лицо к трубе в стене и глубоко вдохнул исходящий из нее чистый воздух. Запах в комнате изменился, и он не глядя знал, когда дверь в комнату открылась и снова закрылась. Он взглянул на дверной проем и увидел своего крестного отца, прислонившегося к двери, нарочито соблюдая почтительную и осторожную дистанцию.       Прежде чем он успел сказать что-то, чтобы поприветствовать его, воздух, выходящий из трубы, изменился, и он сразу же заскучал по свежему воздуху, который был раньше. Кто бы ни был по ту сторону двери, он определенно не предназначался для него. Он пах кисло, как стакан молока, забытый в теплой комнате. Быстрый глоток свежего воздуха был единственной передышкой, которая у него была, прежде чем вошел следующий посетитель боковой комнаты. Теплая грязь. Свежий воздух. Использованное растительное масло. Свежий воздух. Мокрые волосы. Свежий воздух. Мокрая псина. Свежий воздух. Увядающие розы. Свежий воздух . Кошка. Свежий воздух. Ирис. Свежий воздух. Сигаретный дым. Свежий воздух. Это продолжалось, наверное, часы, а может быть, и минуты. Время шло само по себе, и у него начала болеть голова. Пульсирующая боль на мгновение ослабевала каждый раз, когда поступал чистый воздух, только для того, чтобы вернуться с удвоенной силой со следующим ароматом. Снова ворвался свежий воздух, и он глубоко и благодарно вдохнул, готовясь к следующему приступу боли. Вместо этого он вдохнул аромат полевых цветов, бергамота и чего-то, что могло быть сандаловым деревом. Его глаза закрылись, и он быстро выдохнул, прежде чем снова быстро вдохнуть. Он едва заметил, как Снейп дважды постучал палочкой по двери. Драко почувствовал, что начинает корчиться на кровати, как будто его тело ему не принадлежало, и низкий пронзительный звук вырвался из глубины его горла. Он чувствовал, как член, слегка размякший от запахов стольких нежеланных людей, снова начинает утолщаться и удлиняться, и вцепился в кровать, прежде чем глаза заметались по комнате в поисках выхода. Его взгляд, наконец, остановился на двери, и Снейп напрягся, когда мальчик немедленно бросился вперед. — Ложись обратно, Драко. Он скребся о дверь и своего крестного, пытаясь вырваться наружу, наполовину обезумев от желания. — Она где-то там! Я чувствую ее запах! Северус, пожалуйста! Мне нужно выбраться из этой комнаты! Снейп с силой толкнул его на кровать и ухмыльнулся, когда дверь открылась. — Давай посмотрим, как ты теперь к этому отнесёшься.       Снейп выскочил за дверь, протиснувшись мимо маленького тела, и его место заняла женщина. Драко почувствовал, как его зубы слегка соскользнули с десен, удлиняясь, готовясь к укусу. Она повернулась к нему спиной, лицом к двери, когда запирала их, прежде чем прислониться лбом к прохладному дереву. Она слегка дрожала и попыталась восстановить чувство самообладания, прежде чем повернуться к сверхъестественно соблазнительному созданию, которое лежало на кровати, возбуждение гордо витало в воздухе. Прежде чем она успела повернуться, его горячее тело прижалось к ее спине, и он нежно убрал ее волосы с плеча, прижимаясь лицом к шее сбоку, чтобы ощутить ее запах.       Конечно, он узнал ее. Хотя она все еще не отвернулась от двери, он провел достаточно времени, глядя на затылок Гермионы Грейнджер, чтобы узнать ее в промежутке между учащенными ударами сердца. __________________________________________________________       Он оставил дразнящие укусы на ее шее, прижимаясь к ее спине, был сильным и настойчивым, и фраза "между молотом и наковальней" проскользнула у нее в голове, когда он прижал ее к двери. Внезапно он развернул ее лицом к себе и схватил за запястья, притягивая к себе, когда они упали на кровать. Она знала, что должна чувствовать ужас или даже отвращение. В конце концов, это был Драко Малфой. И ей было суждено быть с ним до самой смерти, которая наступит через много лет. Но она также знала достаточно о Вейлах, чтобы понимать, что это было ее предназначение, всегда было, и она была в этой комнате с ним, потому что так было суждено. За свою короткую жизнь у нее было много причин для страха, но если она оказалась с ним в этой комнате, то он определенно больше не был одной из них.       Она почувствовала его губы у своего уха, и его прошептанные слова защекотали ее чувствительную и внезапно покрасневшую кожу. — Грейнджер… Гермиона… Я знаю, ты, должно быть, ненавидишь меня. Но мне нужно это… Позволишь мне взять это?       Она расслабилась в его объятиях, совершенно не уверенная в том, почему она была готова отдать Малфою, из всех возможных кандидатов, эту часть себя. Но по какой-то причине прикосновение его рук и тепло его тела ощущались так хорошо, как никогда не было с Виктором или Роном. Драко перевернул их на бок, прежде чем спросить: — Как много ты знаешь о спаривании Вейл?       Гермиона попыталась пожать плечами, но обнаружила, что не может завершить движение в его объятиях. — Я провела небольшое исследование, когда здесь были студенты из Шармбатона. Но я, конечно, не назвала бы себя экспертом.       Драко прижался лицом к ее шее, вдыхая ее успокаивающий аромат, и усмехнулся в ее кожу. — ‘Небольшое исследование’... ‘не эксперт’... Держу пари, ты, вероятно, знаешь столько же, сколько и я. Сначала будут оральные ласки. Это о наших жидкостях, разжигающих огонь друг в друге, или что-то в этом роде. Потом я войду в тебя. Но, к несчастью для тебя, это должно произойти... практически немедленно. После мы можем говорить столько, сколько ты захочешь, и я отведу тебя в библиотеку, чтобы помочь тебе изучить больше. Но я не знаю, как долго еще я буду контролировать ситуацию, когда ты здесь, со мной. Так как насчет того, чтобы начать с этого, а?       Гермиона кивнула, когда от его тона по ее спине пробежал обжигающий жар. Она едва уловила его слова, но определенно заметила, как его тело скользнуло вниз по ней. Он сделал паузу, чтобы нежно пощипать ее соски через одежду, прежде чем скользнул достаточно далеко вниз по ее телу, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с ее промежностью. Он приподнял мантию, и его глаза на мгновение встретились с ее глазами, прежде чем он сдернул с нее трусики и зарылся лицом между ее бедер, позволив ее мантии упасть ему на плечи. Он сразу же начал посасывать клитор, одной рукой крепко сжимая ее бедро, в то время как другая медленно входила внутрь. Он на мгновение вынырнул из-под подола мантии, чтобы спросить голосом гораздо более глубоким, чем обычно: — Ты девственница? Она отрицательно покачала головой, слегка покраснев по какой-то неизвестной причине, и это вызвало его улыбку. — Хорошо. Я не уверен, что сегодня утром в моем словаре есть слово "нежный", - промурлыкал Драко, прежде чем снова нырнуть обратно и накинуть мантию на голову, под ней было очень жарко, но для него там пахло раем, и он ничего так сильно не хотел, как оставаться в таком положении столько, сколько сможет выдержать. Драко полностью сосредоточил на ней свое внимание, скользнув в нее языком и Гермиона сильно сжалась даже вокруг чего-то столь незначительного, как язык, но он выбросил эту мысль из головы, прежде чем потянулся, чтобы облизать ее всю.       Она извивалась над ним, бедра подергивались, когда она пыталась свести их вместе, но сильные руки Малфоя не давали ей этого сделать. Он изогнул кончик языка, чтобы создать твердую точку, которую он использовал, чтобы прижать к клитору, и был вознагражден криком, когда она сильно прижалась к его лицу. Ему казалось, что он почти провалился в нее, он ничего не мог видеть, кроме темноты, ничего не мог чувствовать, кроме ее теплой плоти на своем лице, и никакого вкуса во рту, кроме нее. Разум Гермионы опустел. В голове не было ничего, кроме звука, слабо похожего на жужжание, а в мыслях и чувствах только одно слово "да". Она чувствовала, что после всего, что она пережила, язык Малфоя будет тем, что окончательно убьет ее, и он был демоном или ангелом, она не была уверена, кем именно нужно быть, чтобы довести ее тело до пределов, которых оно никогда не знало.       Он скользнул средним пальцем глубоко внутрь ее естества и согнул его в направлении живота, осторожно нащупывая внутри нее место, которое заставило бы ее вскрикнуть. Через мгновение он нашел губчатую ткань, и Гермиона кончила, сильно, вцепившись руками в простыни. Если бы это была любая другая ведьма, он бы не стал прилагать столько усилий, чтобы доставить ей удовольствие, но в ней было что-то такое, что заставляло его хотеть гарантировать ее удовольствие. И то, что чувствовал Драко, возможно, было совершенно не связано с тем фактом, что она, по-видимому, была его парой.       Он вылез из-под ее мантии, лицо было влажным от ее соков и его пота, а выражение слегка ошеломленным. Подняв глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, он пососал подушечки пальцев, прежде чем большим пальцем слизать последние следы ее присутствия со своего лица в рот. Он хотел поцеловать ее, но не был уверен в том, как она отреагирует на свой вкус на его языке, и воздержался от этого.       Он мог бы вытереть свой рот и все же поцеловать, но хотел сохранить ее пьянящий вкус во рту как можно дольше. Драко все еще был одет только в пижамные штаны, и они так сидели на его бедрах, что у Гермионы слегка потекли слюнки. Она села, стягивая с себя длинную, горячую одежду и бросая ее на пол. Под мантией на ней была школьная юбка с пуговицами, которую она быстро скинула с себя. У Гермионы был ограниченный опыт, когда дело касалось количества волшебников, с которыми она была, но она провела достаточно исследований, чтобы чувствовать себя комфортно в отношении того, как это должно произойти, особенно если дело во ... вкусе… он продемонстрировал ей все, что нужно было. Она расстегнула лифчик, трусики он уже с нее стянул, и встала на колени на кровати. Потом потянула Драко, чтобы он лег на спину.       Она впервые поцеловала его в губы и с удивлением обнаружила, что, несмотря на то, что Вейла взяла над ним контроль, он был удивительно нежен с ней. Она положила руки ему на плечи ого, вчера они не были такими широкими? позволив своим рукам скользнуть вниз по его груди, чтобы почувствовать мышцы. Он не был накачанным, но в его теле угадывалась сила. Позволив своим рукам скользнуть вниз по его животу, она почувствовала твердые мышцы его живота и ощутила, как они напряглись под ее руками. Она увидела, как палатка его пижамы слегка подпрыгнула, и осторожно провела руками по дорожке волос, спускающиеся от его пупка вниз, к поясу пижамных штанов. Она медленно развязала завязки, прежде чем стянуть их вниз по бедрам.       Для такого стройного мужчины, каким был Драко, у него обнаружился удивительно длинный и толстый член. Он был уже очень твердым, а головка налилась тревожным фиолетовым цветом. Но вместо того, чтобы проверить изменения в своем телосложении, Малфой был сосредоточен на ведьме, которая касалась его рукой. Гермиона легонько провела вверх и вниз по члену, заставив его рефлекторно подпрыгнуть в ее руке. — Он был таким же… впечатляющим? до того, как вышла твоя Вейла?       Драко взглянул на себя и пожал плечами, обхватывая свой член под ее рукой. — Он кажется немного длиннее и толще, но я намного сильнее возбужден, чем обычно, когда бывал с ведьмой. Нам просто нужно будет посмотреть, как все пойдет дальше ладно?       Она медленно опустилась на колени рядом между его ног, беря головку в рот, и слегка застонала, заставив его вздрогнуть от вибраций, пробежавших по коже. Она выпустила его изо рта и слегка улыбнулась. — Что? — спросил он, приподнимая бедра навстречу отсутствующему теплу ее рта. — Черт, ты так хорош на вкус. Совсем не похоже… ну...— Он положил большой палец на головку члена, а указательный и средний пальцы ниже, рядом с головкой, сжал и немного погладил, крайняя плоть скользнула вверх. Удивительно большое количество предэякулята выскользнуло из щели, покрывая головку и стекая по стволу. Гермиона погрузила язык в щель, пробуя его на вкус. Она широко открыла рот и каким-то образом ей легко удалось скользнуть вниз, заполучив большую часть его члена в свой рот и носом зарылась в его удивительно мягкие светлые кудри. — В ней есть что-то...— выдавил он между судорожными вдохами, — что вызывает онемение в твоем горле достаточное, чтобы позволить тебе сделать это… Отец сказал мне.       У Гермионы пробежала мысль, о том что есть определенный смысл, в том что его телесные жидкости облегчают им спаривание, учитывая природу Вейлы. Она проглотила его плоть и продолжала высасывать вытекающую из него жидкость. На вкус он был как жар и мужественность, его вкус заполнил ее рот. Он положил руку ей на затылок и мягко контролировал скорость ее движения. Воздух в комнате начал меняться, когда его феромоны распространились, сгущая атмосферу. Она чувствовала, как пульсирует его кожа, как тепло распространяется по ней. Она нежно обхватила его яички и слегка перекатила их в ладони, теплая и слегка покрытая волосами кожа перемещалась между ее пальцами.       Его яйца начали подтягиваться, и она отстранилась, чтобы сильнее пососать головку. Его руки крепко вцепились в ее волосы, когда он кончил ей в рот несколькими долгими, глубокими толчками, наполняя своим семенем. Он притянул ее за волосы к себе для поцелуя, вкус их секса был густым и пряным. Его член все еще оставался горячим и твердым, прижатым к ее бедру, несмотря на то, что он только что кончил. — Время пришло Гермиона. Я надеюсь, ты все еще готова, — промурлыкал он, одной рукой скользнув вниз, чтобы оказаться между ее бедер. — Я предупреждал тебя, что вряд ли смогу быть нежным с тобой сегодня. Может быть, завтра. Или на следующей неделе.       Он быстро вошел в нее. Она чувствовала как тесно обхватила его внутри, как будто только что потеряла девственность, и он опустил голову к ее шее. Она была влажной и тугой, и чувствовалась намного лучше, чем когда-либо… любая другая. И это было обоюдно. Лучше, чем Панси или Виктор. Лучше, чем Астория, и уж точно лучше, чем Рон. Он снова оторвал голову от ее шеи, и они встретились взглядом. Его зрачки были настолько большими, что казалось, будто вся его радужка была черной, лишь едва обрамленная серой каймой. Он наклонил голову, его губы встретились с ее в страстном поцелуе. Раньше ему никогда не хотелось целовать девушку во время секса, но внезапно он не смог оторвать от ее свои губы. Ее вкус был почти запредельным в сочетании с ощущением ее тесной киски.       Он двигал бедрами, толкаясь в нее достаточно глубоко, чтобы затронуть места, о существовании которых она и не подозревала. Кожа Малфоя касалась ее почти на каждом дюйме ее тела, и он был всем, что она могла чувствовать. Потом он отстранился, слюна все еще соединяла их рты.       Драко тряхнул головой, влажные светлые волосы упали на глаза, а кожа становилась все ярче и ярче по мере того, как он двигался внутри нее, пока не приобрела цвет, похожий на свежевыпавший снег. Это было шокирующе красиво; и без того насыщенный цвет его кожи стал таким светлым, что подчеркивал резкость его черт. Сейчас он казался могущественным, и его движения внутри Гермионы доказывали ей, что внешность на самом деле может быть обманчивой.       Его руки, казалось, были везде одновременно. Обводя ее подбородок, поглаживая шею, пощипывая сосок, обводя клитор. Он был само воплощение чувственности, и, несмотря на то, что его бедра продолжали с некоторой силой соприкасаться с ее бедрами, он, безусловно, делал все возможное, чтобы она получила свое.       Дополнительная стимуляция была почти излишней, потому что его член был достаточно большим, чтобы сам по себе довести ее почти до грани, не будучи настолько большим, чтобы причинить ей боль. Была небольшая боль, но это была не столько боль, сколько глубокое болезненное удовольствие. Он приносил ей больше удовлетворения, чем любой мужчина до этого. Секс с ним был чем-то, чего она уже давно ожидала, доставляющим эйфорию, очень жаль, учитывая, что ей было всего 17. И все же спираль внутри нее сворачивалась все туже и туже с каждым кругом и шлепком его бедер.       Он сходил с ума, по крайней мере, так ему казалось. Ее кожа была горячей и мягкой, и запах вторгался в его голову. Все его чувства были заняты Гермионой, и внезапно его осенило, если бы он не был таким придурком, он, вероятно, мог бы заполучить ее много лет назад. — Ты же знаешь, — прошептал он, целуя ее горячую кожу, — что мне придется укусить тебя. Теперь ты моя, и у тебя всегда будут отметины, в доказательство этого. — Сделай это, — простонала она без раздумий, инстинктивно откидывая голову назад, чтобы ему было легче.       Он снова зарылся лицом в ее шею, содрогаясь, его ритм сбился, когда он продолжал входить и выходить из нее.       Если быть честной с самой собой, а она обычно старалась быть честной, она всегда хотела Драко Малфоя. Ну, может быть, не всегда, и определенно не тогда, когда думала, что он был безмозглым Пожирателем Смерти, борющимся за превосходство крови. Но за несколько лет до того, как его первоначальная лояльность стала очевидной. Даже когда он дразнил ее или она била его, он все равно необычайно привлекал ее. И она обнаружила, что замечает в нем то, чего не замечал никто другой, что часто приводило к неловким моментам между ней, Гарри и Роном. Гарри и Рон обычно раздражались что она, казалось, так много знала о нем, и часто дразнили ее за то, что она влюблена в него, несколько злобно, в случае Рона.       Он был удивительно умен, и этот факт возбуждал ее больше, чем его лицо. Его красивое, очень красивое лицо. Прекрасное создание, погружающееся сейчас в нее своим членом, было самым желанным мужчиной во всем Хогвартсе. До нее доходили слухи о том, каким Драко был во время секса…со слов Пэнси Паркинсон, на самом деле он только двигался на автомате и, никогда особо не утруждался и не казался особенно возбужденным, несмотря на свою репутацию бога секса.       Но теперь… этот человек, который каким-то образом искупил свою вину в разгар войны, казалось, разваливался на куски рядом с ней, стеная и ахая, уткнувшись лицом в ее шею. Его член был невероятно твердым, и он, казалось, получал огромное удовольствие. Он также изо всех сил старался заставить ее кончить, играя с ее клитором и сосками, слегка покусывая ее шею.       Раньше Гермиона задумывалась о том, чего бы она хотела от любовника, она знала, что хочет кого-то умного, очень сексуального и верного. И вот она оказалась с любовником-Вейлой, который идеально подходил под это описание. Быть верным было у него в крови, несмотря на то, что его фамилия в буквальном переводе с французского означала «недобросовестный». Ему даже в голову не пришла бы мысль об измене, да и он не смог бы физически возбудиться, ни с кем кроме нее.       Она была близка к оргазму, и была слишком сильно возбуждена, от осознания того, что это будет продолжаться всю оставшуюся жизнь, это сняло тяжесть с ее плеч, о которой она и не подозревала. Драко каким-то образом, казалось, тоже почувствовал это и начал стонать, озвучивая всевозможные мысли, которые, должно быть, были у него в голове, грязные и совершенно возбуждающие. — Черт, Гермиона. Ты такая горячая… такая мокрая… Держу пари, тебе нравится, когда я трахаю тебя вот так… да, держу пари, что так и есть, ты, грязная маленькая девчонка. Он пососал ее шею, и она знала, что он собирается оставить метку, но не могла заставить себя беспокоиться. — Как давно ты хотела этот член, любимая? — Целую вечность, Драко! — простонала она в ответ. Он ухмыльнулся и захватил ее губы своими, одним пальцем скользнул вниз между ними, чтобы обвести ее клитор. — Давай, любимая. Я хочу, чтобы ты кончила на мой член. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь. Ты можешь сделать это для меня? Я хочу чувствовать тебя, — промурлыкал он, подчеркивая свои слова бедрами.       Она застонала, и тут же ее тело подчинилось его просьбе. отпустила себя и испытала то, что несомненно было лучшим оргазмом в ее жизни. Он провел губами по ее шее и спустился к плечу, слегка покусывая кожу своими удлиненными зубами, погрузил их в ее плечо, отмечая ее как равную себе, одновременно пульсируя глубоко внутри нее. Она почувствовала, как магия в комнате снова изменилась, казалось, каким-то образом втягиваясь внутрь, чтобы сгуститься вокруг боли в плече.       Он поцеловал ее и медленно вынул размягчающийся член, принося с собой липкость их соединения, слегка провел пальцами по отметине на ее шее, заставив ее вздрогнуть. Рана была глубокой, но не настолько, чтобы за ней нужно было следить. Драко легонько поцеловал отметину, прежде чем лизнуть ее. Возможно, это и не опасно для жизни, но, безусловно, напугает. Как и должно быть. ____________________________________________________________       В то утро они не спустились к завтраку, а потом и к обеду, и уж точно не пошли на ужин. После... обеда на скорую руку… Гермиона показала ему, как пользоваться плитой в их маленькой кухне, чтобы приготовить ужин. Фактически и юридически, в глазах Министерства они, по сути, были женаты и по-праву провели большую часть того утра и следующего дня в чем-то похожем на блаженство новобрачных.       Но наступил момент, когда они больше не могли оставаться в своем уединенном гнездышке, и они оба поняли, что пришло время воссоединиться со студенческой толпой. Хотя на календаре, все еще было Лето перестройки, как привыкла называть это директриса, Гермиона знала, что Гарри и Рон заметили бы ее отсутствие.       Она также была совершенно уверена, что Джинни уже заметила отсутствие обоих, и, вероятно, у нее были некоторые теории относительно причины, по которой они отсутствуют и, вероятно, ее догадки, были очень близки к истине.       Она полулежала на их совместной кровати, простыни все еще были смятыми и теплыми после очень удачного утреннего пробуждения, которое заставило ее стонать, когда он снова уткнулся лицом между ее бедер. Из-за отсутствия занятий во время реконструкции школы, студенты были не обязаны одеваться в свою форму, послабление, за которое она была благодарна, наблюдая за Драко в зеркале, пока он играл с пуговицами на шее, решая, сколько расстегнуть у горла: одну или две, прежде чем засучить рукава рубашки, чтобы показать предплечья.       Профессор Снейп нашел способ разрушить темную магию в метке, привязывавшую их к их Темному Лорду даже после его смерти, и впервые за многие годы Драко почувствовал себя достаточно свободным, чтобы закатать рукава без стыда за то, что было или не было выжжено на его коже. — Готова? — спросил он, встретившись с ней взглядом в зеркале. Она кивнула, садясь, чтобы разгладить складки на юбке и блузке. Он легонько поцеловал ее в губы, подхватив за руки, чтобы поднять на ноги. — Тогда призови ту гриффиндорскую храбрость, которая, как я слышал, у тебя в избытке. Давай встретимся лицом к лицу с остальными.       Они спустились в Большой зал, и остановились перед закрытыми двойными дверями, Гермиона даже могла четко расслышать разговоры студентов. Он остановил ее у самого входа и сжал ее руки в своих. — У меня есть к тебе предложение, — начал он. — В нем нет необходимости, если верить той сове из министерства. — Не смешно, — сказал он, но тем не менее усмехнулся. — Ты знаешь, что это не то, что я имел в виду. Давай по отдельности поговорим с нашими друзьями. Мои, по понятным причинам, поймут, что моя жизнь вот-вот станет бесконечно лучше. Твои несомненно начнут уверять, что тебя уволокут в жизнь, полную постоянного деторождения и сексуального рабства. Я присоединюсь к тебе, когда Уизли неизбежно начнет орать. Прежде чем она успела ответить, он поцеловал ее в лоб и проскользнул в двери. Она воспользовалась моментом, чтобы сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем последовать за ним и направиться к концу длинного стола, предназначенного для восьмикурсников, во имя единства между факультетами, как называли это гриффиндорцы. — Миона! — попытался сказать Рон, его рот был набит бобами. — Где ты была? — Ты мне не мама, поэтому я советую тебе следить за своим тоном, — ответила она, опускаясь на стул рядом с Гарри, стараясь не обращать внимания на то, как Джинни изогнула брови, глядя на нее из-за спины брата. — И это не мое имя. — Ты тоже мне не мама. «Следи за своим тоном»— передразнил Рон. — Вот это да. Прости меня за то, что я интересуюсь, где ты скрывалась последние три дня. Мы даже не смогли найти тебя на карте, — ответил Рон, с наслаждением проглатывая бобы. — Что ж, неудивительно, что карта больше не работает должным образом, — размышлял Гарри, готовя для нее чашку чая, которую она с благодарностью приняла с улыбкой. — Этот замок на самом деле уже не тот, что был, когда ее создавали. Есть места, которых больше не существует, и несколько новых мест, которые она не включает. Боюсь, наши дни мародерства могут закончиться. И все-таки, где ты была? — Скрывалась с Драко Малфоем в их любовном гнездышке, делала зверя с двумя спинами, трясла простынями, играла в перетягивание каната, крутила… — Фу, заткнись, Джинни, — усмехнулся Рон, закатывая глаза. — Не смеши меня, это отвратительно. Так где ты была? — Прямо в точку, Джин. Скрывалась с Драко Малфоем в нашем любовном гнездышке, конечно, — сказала Гермиона, закатив глаза, намазывая маслом кусочек тоста. — Если ты не хочешь нам говорить, — сказал Гарри, прищурив глаза, — ты не обязана. Так и скажи. — Как твоя шея, Гермиона? — спросила Джинни, улыбаясь все шире. — Болит, теперь, когда ты упомянула об этом, как тонко, Джинни. Спасибо, что спросила. — О, ты была в лазарете? — спросил Рон, напряжение сразу же покинуло его, когда он начал запихивать в рот еще бобов, как будто съел последнюю тарелку на земле. — Ты повредила шею в той части замка, куда Макгонагалл отправила тебя помогать с работой? — Нет, Рон, она не была лазарете. Я же сказал тебе, что проверил. Что не так с твоей шеей? — спросил Гарри, хотя это прозвучало скорее, как требование, чем вопрос. — Оооо, — проворковала Джинни, наклоняясь вперед, как будто хотела потянуть за воротник своей рубашки. — Значит, он тебя укусил? — Кто это он? — Кто что сделал?       Джинни закатила глаза и села обратно на свое место, прежде чем встретиться с Гермионой долгим страдальческим взглядом. — Я клянусь, они ничего не замечают. Седьмой и восьмой курсы пошли первыми. Я знаю, что они оба прошли через ту комнату. И ни один из них не потрудился выяснить, зачем. — Кто тебя укусил? — спросил Рон, когда рука Гарри метнулась вперед со скоростью, которая была бы присуща только ловцу. Ощущение его руки, задевающей отметину там, где ее шея соприкасалась с плечом, заставило ее отпрянуть от него, и сочетание обоих их движений заставило ее верхнюю пуговицу расстегнуться, обнажая отметину, когда ее рубашка распахнулась под хваткой Гарри. — Кто это сделал? — мрачно спросил Гарри, понизив голос и в нем проскользнули нотки гнева. — Успокойся, — начала она. Прежде чем Гермиона смогла закончить предложение, две теплые руки опустились на ее плечо, и теплое тело подошло и встало рядом с ней, одна изящная рука быстро покинула ее плечо, чтобы стряхнуть руку Гарри с ее кожи. — Я сделал, — промурлыкал Драко слишком самодовольным голосом. — Ты сделал что? — крикнул Рон, пытаясь встать со стула, прежде чем Джинни с силой дернула его обратно за подол мантии. — Сядь, пока ты не выставил себя дураком, — сказала она. — Я не знаю, как тебе удавалось так долго дружить с Гермионой, не впитав хотя бы часть ее способности находить ответы на вопросы. Это ведь очевидно, не так ли? — — Действительно? — спросил Драко, скользнув на сиденье рядом с Гермионой и слегка отстранив ее от Гарри, заставляя Рона издать сдавленный звук. — Конечно, — ответила Джинни, откидываясь на спинку стула и копируя его ухмылку, и начала загибать пальцы по пунктам. — Во-первых, твой восемнадцатый день рождения был три дня назад. Во-вторых, всех шести, семи и восьмикурсников одного за другим провели через комнату, где нас очистили от любых духов и зелий, которые могли изменить наши запахи. В-третьих, Гермиона исчезает на три дня, В-четвертых, ты тоже. В-пятых, вы пришли с разницей в несколько мгновений друг за другом. В-шестых, ты сказал что-то своим маленьким слизеринским друзьям, что заставило Нотта и Забини хлопнуть тебя по спине, абсолютно озадачило Гойла и разозлило Паркинсон и обеих Гринграсс. В-седьмых, ты не мог перестать пялиться на наш конец стола. И, наконец, В-восьмых, в ту секунду, когда Гарри прикоснулся к ней, ты вскочил со стула, как будто кто-то сказал тебе, что гель для волос Понси Прат продается два по цене одного. И это, не говоря уже о том, что она ходит так, словно провела выходные верхом на фестрале. — Очень хорошая детективная работа, Уизлетта, — сказал он, забирая чашку чая, которую Гарри приготовил для Гермионы, чтобы проверить. — Но прошу заметить, что я покупаю свой гель за полную цену. Мне ни к чему ждать распродажи. — Отвали, Малфой! — крикнул Рон и наклонился вперед, чтобы попытаться оттащить Гермиону от Драко, выглядя совершенно ошеломленным, когда она еще сильнее прижалась к нему, подальше от тянущихся к ней рук друга. — Что ты с ней сделал? — — Чего я с ней не сделал? — спросил Драко. — Это были долгие три дня, вот что я могу тебе сказать. Однако я ничего тебе не расскажу, потому-то джентльмены не треплются о своих заслугах. Вопрос получше: что Поттер сделал с этой чашкой чая? Гарри не переставал хмуриться с тех пор, как появился Малфой, и морщина у него на лбу почему-то стала глубже. — Ну, я сделал его не для тебя, не так ли? Я всегда готовлю Гермионе чашку чая, когда она приходит. Драко усмехнулся и вылил жидкость из чашки, чтобы налить новую. — Сколько лет дружбы, а ты все еще не знаешь, как она любит пить чай? — Ты утверждаешь, что знаешь ее лучше, чем мы? — спросил Рон, с несчастным видом возвращаясь к своим бобам и бросая на сестру убийственный взгляд за ее очевидное нежелание сетовать на эту новую ситуацию. — Ты готовишь ей чашку со сливками и всем этим чертовым сахаром, потому что именно такой чай любишь ты. Вероятно, потому что эти глупые магглы думали, что ты каким-то образом недостоин таких элементарных радостей, как лишний ненужный ребенок. Руки Гарри сжались в кулаки на столе, но даже он должен был признать, что Малфой не ошибся. — Следи за собой, Малфой. — прошипел Рон. — Что ты знаешь об этом? — Для начала, без сливок и побольше меда, — сказал Малфой гаденько улыбнувшись, пододвигая чашку с блюдцем к Гермионе. — Значит, она сладкая, как мед? — спросила Джинни с усмешкой, наклоняясь вперед, как будто она могла заставить его поделиться еще большим количеством секретов. — Я полагаю, ты то, что ты ешь, — произнес он, откусив тост, который Гермиона в шоке уронила на стол. — Но если это правда, то скоро я буду таким милым, что даже Шрамоголовый и Уизел это заметят. Гермиона застонала, уронив голову на стол, Джинни захихикала, а Рон и Гарри издали протестующие звуки. — О, мне это нравится, — сказала Джинни, улыбаясь им обоим. — Пожалуйста, скажи мне, что мы оставим его у себя? — спросила она Гермиону. — На самом деле у тебя нет особого выбора, — пробормотала Гермиона, в свои скрещенные руки. — Черта с два я это приму! — закричал Рон и бобы полетели у него изо рта. — Глотай и не плюйся, Уизли, — протянул Драко. — И нет, ты действительно это примешь. Соединены на всю жизнь, идеальные партнеры, вместе навсегда, "пока смерть не разлучит нас", так сказать. Подтверждено и одобрено Министерством. Гарри закатил глаза и усмехнулся: — Ну, тебе не обязательно вести себя так чертовски самодовольно по этому поводу. Мы все знаем, что именно ты не можешь особо радоваться связи с Гермионой до конца своей жизни. — Прости что?— Гермиона взвизгнула, садясь обратно и крутясь на своем месте, заставляя Гарри успокаивающе помахать ей рукой. — Без обид, Гермиона. Ты знаешь, что я имел в виду. И ты знаешь, какой он. После того, как он с тобой обошелся? Джинни потянулась через стол, чтобы положить руку на предплечье Гарри. — Мне кажется, что он обращается с ней просто отлично. И, очевидно, они делали больше, чем просто собирали мандрагоры, если он знает, как она любит пить чай. Его магия не выбрала бы ее, если бы они не были совместимы. — Совместимы во всех отношениях, — сказала Гермиона с ухмылкой, прислоняясь к Драко. — Я пытаюсь съесть свои бобы! — закричал Рон, поднимая руки, чтобы закрыть уши. — Мы все сыграли свою роль в войне, Поттер. Приношу свои извинения за то, что мне потребовалось столько времени, чтобы найти правильные страницы, на которых были мои правильные строки. Я проведу остаток своей жизни, искупая свои бесчисленные грехи, но я хочу очень четко прояснить одну вещь. Я не буду искупать свою вину перед тобой. Я тебе ничего не должен. Но я буду тратить каждое мгновение своей жизни на то, чтобы убедиться, что она знает, кто я на самом деле и кем могу быть. Говорят, что наследственность Вейл проявляется только у тех, в ком есть сила, чтобы управлять ею. Поэтому я полагаю, что пришло время убедиться, что люди знают, что я буду сражаться за то и тех, кто принадлежит мне, и я постараюсь сделать так, чтобы на этот раз этот бой был намного более продуктивным. Что ты можешь сказать по этому поводу? Гарри долго смотрел на Драко, и Гермиона затаила дыхание. В то время как Рон был хорошо известен своей склонностью а "сначала наорать, потом спрашивать", Гарри обладал способностью говорить очень резкие вещи, подпитываясь собственным разочарованием, вытаскивая наружу всю уязвимость собеседника. Она не сомневалась в том что, что бы Гарри ни сказал дальше, это задаст тон их восьмому году и, возможно, всей ее дружбе с ним. — Я бы сказал, что, по-моему, ты общаешься ‘не с теми’. Я тебе помогу, — произнес Гарри, и протянул свою руку точно так же, как сделал Драко в момент их знакомства на первом курсе. На лице Драко промелькнуло удивление, и через мгновение он наклонился вперед, чтобы пожать протянутую руку. — Я думаю, что сейчас могу определить не тех людей для себя. Спасибо. — Если ты причинишь ей боль… — Ты что, ничего не знаешь, Рон? — спросила Джинни. — Он буквально не может . Просто помолчи хоть раз, я думаю, он искупает свою вину. Да, подумала про себя Гермиона, я определенно оставлю его себе.