Гарри Поттер и философия мрака

      Гарри проснулся одним из первых, пока его сокурсники еще спали. Он лежал на большой мягкой кровати за изумрудными шторами, под одеялом, вышитым серебряными нитями. И мальчику казалось, что он самый счастливый человек на планете. Гарри тихонько встал, так, чтобы не будить ребят, и отправился исследовать гостиную факультета.       Это был длинный зал, в разные стороны от которого вели четырнадцать дверей спален, для всех семи курсов, по правую сторону — для мальчиков, по левую — для девочек. Стены выложены черным блестящим камнем, на них висели портреты с изображениями знаменитых слизеринцев. С потолка свисали знамена факультета — щит с изображением змеи на зеленом фоне. Такие же щиты были развешаны и по стенам. В углу стояла статуя Салазара Слизерина в полный рост. Зал освещали множество факелов, расположенных на стенах.       Гарри удивило, что в гостинной были окна. Вчера он этого не заметил. Как странно для подземелья. А подойдя ближе, мальчик удивился еще больше. За окнами было озеро. Там под водой развевались большие водоросли, и иногда проплывали маленькие рыбки. Ближайшая часть толщи воды освещалась при помощи какой-то магии, так что это походило на гигансткий аквариум. В самом центре гостинной располагался большой камин, в котором потрескивали поленья. Гарри подошел ближе к огню. Над камином висела картина с портретом седого старца в старинном наряде. Сейчас он спокойно дремал.        — Знаешь кто это? — Прозвучал вопрос у Гарри за спиной. Мальчик чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он был точно уверен, что в гостинной никого, кроме него не было. Как можно здесь кого-то не заметить?       И все же, обернувшись, Гарри увидел девушку, что сидела на одном из кожаных кресел, закинув ногу на ногу. На вид старшекурсница. Она была одета в странный наряд: высокие сапоги, облегающие брюки, блузка, а поверх нее приталенная куртка. Гарри подумал, что не видел чего-то подобного ни у магов, ни у маглов, во всяком случае, у современных. И еще подумал, что облегающий наряд очень выгодно смотрится на этой старшекурснице.        — Простите, я не заметил, что здесь кто-то есть!        — У меня хорошо получается быть незаметной! — сказала девушка и улыбнулась.       Гарри подумал, что девушка казалась привлекательной. Но к счастью для него, он был еще в слишком юном возрасте, чтобы поддаваться женским чарам.        — Это ведь Мерлин, да? — спросил Гарри.        — Именно! — Ответила девушка. — Самый известный выпускник Слизерина! Это вроде нашей “доски почета”. Все мы хотим его превзойти, но как видишь, он еще там!       Гарри не стал говорить, что Мерлин жил примерно за шесть столетий до основания Хогвартса. В конце концов, магловская история тоже могла ошибаться.       Девушка встала с кресла и мягкими вкрадчивыми шагами, словно кошка, стала приближаться к Гарри. — Скажи мне, Гарри Поттер, а как так получилось, что потомственный магл по линии матери и потомственный гриффиндорец по линии отца, попал на Слизерин?        — Если честно, я не знаю! — Искренне ответил Гарри.        — Вот и я не пойму, — сказала девушка. — Я вчера сильно удивилась, когда шляпа прокричала “Слизерин”, даже не коснувшись твоей макушки. Ты умеешь удивлять! Скажи, Поттер, что ты знаешь о нашем доме?        — Ну, я читал, что здесь учатся амбициозные маги, что часто не особо разборчивы в методах достижения целей, что слизеринцы несколько по другому смотрят на мораль и потому этот факультет выпустил наибольшее число темных магов. Это правда?        — Чистейшая! — Ответила девушка и снова улыбнулась. — Но как часто бывает, это лишь часть правды. А знаешь, что еще правда? Что остальные факультеты также периодически выпускают темных магов. Да, Слизерин больше других, но ведь Слизерин выпустил больше всего талантливых и великих чародеев. Вот только нет ни каких светлых магов и светлых искусств, есть только обычная магия и темная. Еще правда то, что в этой школе остальные дома против нас. Ты уже заметил, что у всех факультетов гостинные в башнях и только у нас в подземелье? А когда начнется чемпионат по квиддичу, приди на любую нашу игру, и увидишь, что два не участвующих в матче факультета пришли поддержать наших противников, даже если вчера они чуть ли не дрались между собой. Правда в том, что только основателя нашего дома изгнали из его же школы его ближайшие друзья, обвинив в черной магии. А ведь это история, написанная теми, кто изгнал его, а правды мы уже никогда не узнаем. Но несмотря на все, путь Слизерина — это жажда величия. Гордый и одинокий путь тех, кого заклеймили, и тех, кто не боится своей мрачной репутации, а использует ее как знамя! И не смотря на то, что стол перекошен, мы все равно побеждаем. За последние сто лет, Слизерин выигрывал кубок по квиддичу и факультетское соревнование почти столько же раз, как остальные три факультета вместе взятые. Дома Хогвартса не равны, чтобы кто там не говорил. Мы — сильнейшие, и разве что один лишь Гриффиндор может составить нам хоть какую-то конкуренцию. Быть слизеринцем великая честь, Гарри Поттер!       Гарри задумался. Большинство того, что говорила эта девушка, могло быть лишь ее субъективной точкой зрения. Но с другой стороны, мальчик понимал, что он счастлив быть именно здесь, на Слизерине. И если бы ему позволили выбирать, он сделал бы точно такой же выбор.        — Кстати, меня зовут Элизабет. — Сказала девушка и протянула Гарри руку.       Он пожал ее и с удивлением заметил, что рука была прохладной. Только сейчас Гарри обратил внимание и на глаза девушки, точнее их цвет. Радужки были алыми, словно кровь. С бликами от огня камина в них, зрелище казалось особенно зловещими. Гарри вздрогнул.        — Вы…        — Вампир, да, самый настоящий, — улыбнулась девушка.        — Я и не знал, что вампиры учатся в Хогвартсе!        — Не учатся, я такая первая и пока единственная за историю Хогвартса. Обычно, нам не подвластна ваша человеческая магия, но я оказалась некой аномалией. Кстати, я еще и староста факультета. Нелюдь и староста Слизерина, бедного старика Салазара кондратий бы хватил от таких прогрессивных ценностей!       Девушка засмеялась, и Гарри тоже улыбнулся.        — Так что, если тебе понадобится какая-то помощь или будут какие-то вопросы, всегда обращайся ко мне. Я буду вроде твоей старшей сестрички. Я всегда помогаю слизеринцам, но наказываю тех, кто хочет навредить нам! — Она зашла Гарри за спину и положила руки на его плечи, чуть сжав. Мальчик почувствовал, как какая-то странная мягкость растекается по его телу, снимая все напряжение. Кажется, он не смог бы убежать, даже если бы захотел. Наверное, это какие-то вампирские фокусы.        — Знаешь, Гарри, какое наше главное отличие от других? Слизеринцы не живут просто чтобы жить, не плывут по течению. У нас всех есть значимые цели. В наших сердцах пылает страсть, это она часто толкает нас во тьму, но иначе мы не можем! А что движет тобой, Гарри? Каковы твои цели? Величие? Слава? Власть? Богатство? Тайные знания? Бессмертие?        — Я пока еще не решил, — ответил Гарри, — наверное, месть! — Он сам не понимал почему вот так запросто выкладывает все этой девушке, но ему хотелось это сказать.       Гарри подумал, что эта вампирша должна бы его пугать, но он почему-то не испытывал ни малейшего страха.        — Месть? Как интересно! — Элизабет снова улыбнулась. — Полагаю, ты вознамерился сокрушить самого Волдеморта?       Гарри удивился, что девушка так легко называла его имя.        — Можно мне тоже задать вопрос? — Поинтересовался Гарри.        — Конечно!        — Ты считаешь его великим, Волдеморта? Это и есть величие?        — О да! — Ответила Элизабет. — Он велик! С этим невозможно спорить. Но он диктатор и безумец, развязавший эту позорную войну, заклеймившую всех нас, как якобы его прихвостней. Я всем сердцем ненавижу и презираю его! Ведь как и любой диктатор, он не оставляет выбора — примкнуть к нему или исчезнуть, стать его рабом или погибнуть. За это я ненавижу его! И знаешь что самое печальное? В первую очередь он придет за нами, за несогласными с ним слизеринцами. Ведь мы, не поддержавшие его безумие, для него как предатели, хуже врагов!        — Придет? — Удивленно спросил Гарри. — Но все говорят, что он исчез или умер.        — Его не так просто убить! — Ответила Элизабет. — Уж поверь вампиру, мы кое-что понимаем в бессмертии. Он потерял силу, ослаб, но обязательно вернется, собрав своих приспешников. Одних одурачит, других подкупит, третьих очарует, четвертых запугает. И начнет новую войну, это лишь вопрос времени. Ведь он безумец, но могущественный и опасный! Скажи, Гарри, когда все вокруг сойдут с ума, — острый коготок вампирши скользнул по шее мальчика, нежно, не причиняя вреда, но Гарри понимал, что он может разорвать его сонную артерию за мгновение. — Когда все вокруг начнут кричать, что война — это мир, свобода — это рабство, а незнание — сила, хватит ли у тебя смелости выйти против них, сохранить самого себя? Чью сторону ты тогда примешь?        — Я не так сильно люблю жизнь, чтобы провести ее на коленях! — Тихо сказал Гарри.       Элизабет рассмеялась.        — Тогда у нас еще есть надежда! — Девушка наклонилась к Гарри, обняла его за плечи и прижав губы к самому уху, зашептала: — Бедный маленький мальчик, ты даже не представляешь в какую передрягу попал. Грядет великая война и ты очень важен для обеих сторон, никто не оставит тебя в покое! Волдеморт придет за тобой, потому что он не понимает тебя, не понимает твоей силы и боится. Он сделает все, чтобы покончить с тобой. И здесь, на Слизерине, много его приспешников. Так что опасайся каждой тени, думай, что говоришь и не говори, что думаешь! Никому не верь, но помни, что нас, тех кто ненавидит его, тоже много. Мы разобщены, но когда придет время, мы придем на битву. Ты не один!        — Спасибо, — удивленно ответил Гарри, — но я хотел спросить…        — Эй Поттер, у Мерлина можешь ничего не спрашивать, он всегда дрыхнет! — Окликнул его Малфой. — Пошли уже на занятия!       Гарри удивленно обернулся и увидел, что кроме него в гостинной только Малфой. От вампирши и след простыл, будто ее и не существовало. Гарри подумал, что может так и было.       Но когда он переоделся в мантию и упаковал свои учебники, то в коридоре снова увидел Элизабет. Но она выглядела как вполне обычная ученица: черная мантия, человеческий маникюр вместо коготков, а глаза были изумрудного цвета, а не алого, как недавно. Как странно.        — Здравствуйте, первокурсники! С Артуром вы вчера уже познакомились. А я ваша вторая староста, Элизабет, если у вас будут проблемы и появятся какие-то вопросы, то обращайтесь ко мне без стеснения! — На лице девушки сияла приветливая улыбка. — Так же, первое время, мы, старосты, будем сопровождать вас на занятия, так как в Хогвартсе новичкам очень легко заблудиться. Скоро вы сами это поймете, к тому же у нас некоторые лестницы и двери в понедельник могут вести не туда, куда во вторник, а иногда могут вообще взять выходной и привести вас в тупик. Но со временем вы сориентируетесь. А сейчас поспешим на вашу первую лекцию!       Элизабет не подавала виду, что уже разговаривала с Гарри, и он решил не затрагивать эту тему. По крайней мере сейчас, при всех. Чтобы это ни было, это было лишь между ними двумя.       Первой лекцией была магическая травология. Занятие проходило в теплице совместно с первокурсниками Хаффлпаффа. А вела уроки их декан — профессор Гриб. Батильда Гриб. Гарри старался не смеяться, когда она представилась. Урок был вводным, так что студентам в основном рассказали о важности этой магической дисциплины. Но к концу занятия им даже дали покопаться в каких-то горшках, пересадить саженцы чар-травы обыкновенной, которая была базовым компонентом для многих простых зелий. Следующей лекцией стал урок по заклинаниям, с Рейвенкло. Гарри надеялся, что хоть здесь будет веселее. Но, никакую крутую магию они изучать не стали. Снова весь урок теория, а в конце они минут десять тренировались зажигать спичку при помощи магии. Ни у кого ничего не получилось, на что профессор Флитвик радостно заявил, что он на это и рассчитывал. И ученикам не стоит расстраиваться, когда-то обязательно получится. Гарри подумал, что декан Рейвенкло чуть поехавший. Но это он просто еще не был знаком с деканами Гриффиндора и Слизерина.       Как раз третьей лекцией было совместное занятие с Гриффиндором у их декана — профессора Макгонагалл. Она преподавала очень сложную, по ее словам, дисциплину, трансфигурацию, искусство превращения одних предметов в другие. Честно говоря, Гарри казалась сомнительной польза таких умений. Сначала Макгонагалл превратила стол в свинью и обратно. А потом объяснила, что на такие умения у студентов уйдут годы подготовки. А на ранних этапах они будут учиться превращать спичку в серебряную иголку. Гарри не мог понять, зачем превращать столы в свиней, да еще и после долгих лет изнурительной подготовки. Равно как и не понимал, зачем превращать спички в серебряные иголки. Это, конечно, пригодилось бы для похода в ломбард, если нужда прижмет, но как-то у магов должны быть другие способы обогащения. Помимо всего прочего, бабка нагнала такой жути, что оба факультета сидели тихо как мыши. В ее защиту можно было сказать лишь то, что эта мегера хотя бы была справедливой и каждому воздавала по заслугам. Чего нельзя было сказать о декане Слизерина, который всячески потакал слизеринцам. Все бы ничего, но почему-то на самого Гарри это не распространялось, его же декан его явно недолюбливал. Но все это было уже позже. А первый учебный день ограничился тремя полуторачасовыми лекциями. После чего дети были предоставлены сами себе.       Первые дни Гарри тратил все свободное время на изучение замка, зависал часами в библиотеке и иногда навещал Муника в совятне. Тому было не просто, быть единственным вороном, среди кучи сов, которые постоянно выпучивали на него свои круглые глаза, как бы намекая: что-то ты не похож на одного из нас. Но кому сейчас легко?       Гарри чувствовал себя примерно так же. Первые недели множество людей просто проходили мимо него, внимательно рассматривая того самого Гарри Поттера, пытаясь разглядеть шрам на лбу, скрытый волосами. Часто они перешептывались, иногда обсуждали его в голос. И Гарри чувствовал себя так, как ворон среди сов.       Но дни сменяли друг друга, и Гарри понемногу ко всему привыкал. Другие ученики все меньше пялились на него, все реже обсуждали. Отношения с остальными факультетами складывались не очень. Хаффлпаффцы относились к слизеринцам очень настороженно, да и большинство этих студентов были какими-то простыми, что ли. Ни амбиций, ни особых талантов, серые мышки, для Гарри они были слишком скучны. Рейвенкло, как и гордая птица на их гербе, вели себя со слизеринцами высокомерно и на контакт не шли. Как ни странно, за пределами факультета Гарри чуть поладил только с гриффиндорцами, да и то лишь с двумя — Невиллом и Роном, своими старыми знакомыми. Хотя старшие ученики убеждали его, что как раз гриффиндорцы — самые заклятые враги их дома.       Что же касается его собственного факультета, то больше всего Гарри по-прежнему контактировал с Драко и Уэнсдей. Не то, чтобы он мог назвать этих двух странных таинственных ребят своими друзьями, но они точно были его товарищами. Также, помимо них, в Слизерин попали еще четыре мальчика и три девочки. Здесь были два здоровяка, Крэбб и Гойл, Гарри считал что у них один мозг на двоих, а вернее половина. Драко с ними ладил неплохо, но скорее использовал их как свиту, чем видел в них друзей. Периодически натравлял их на гриффиндорцев, что только ухудшало отношения между факультетами. Еще одним однокурсником Гарри был Блейз Забини, умный и несомненно талантливый мальчик, что всегда держался особняком от остальных. И последний — Теодор Нотт. Это единственный студент, что не скрывал своего явного восхищения Темным Лордом и, конечно, недолюбливал Гарри. Но как и любой слизеринец, он был умным, гордым, имел хорошую родословную и слишком уважал свой факультет, чтобы открыто враждовать с Гарри. Одну из девочек звали Милисента Булстроуд. Она была угрюмой и довольно габаритной. Почему-то девочка сразу решила, что хрупкая Уэнсдей — ее новая груша для битья. Гарри не знал, что там произошло между девочками, но Милисента на две недели оказалась в больничном крыле, после чего сам вид Уэнсдей вызывал у нее панический ужас. Еще одной студенткой была Дафна Гринграсс, красивая и загадочная девочка с длинными белоснежными волосами. Сама себе на уме, как впрочем, и все слизеринцы. Гарри с ней не общался. И еще одна — Пэнси Паркинсон. Очень деятельная, заносчивая и коварная. Гарри ее не выносил. Кстати, казалось, она восхищалась Малфоем. И со всеми этими разномастными личностями Гарри предстояло научиться ладить. А еще загадочная староста-вампир, что никогда не подавала виду, будто разговор утром в гостиной первого дня учебы был настоящим, а не плодом воображения Гарри. Что же до старших курсов, то они, исключая старост, держались особняком и не стремились контактировать с первогодками.       Гарри быстро начал понимать, что магия — это не просто красивое волшебство, вылетающее из кончика волшебной палочки. Магия — это наука, состоящая из множества дисциплин, часто скучных и рутинных. Это длинные пергаменты, исписанные докладами о магических войнах давно минувших дней, восстаниях гоблинов и прочих событиях прошлого. Это составление сложных карт звездного неба, изучение всех созвездий и влияния их позиций, а также фаз луны на разные заклинания и зелья. Это скрупулезное изучение магических трав и магического животного мира. Это дневники сновидений, умение варить разные зелья, конспектирование заклятий, изучение разных ритуалов и многое-многое другое. Стоило также добавить к этому то, что Гарри был полностью лишен знаний о мире магов, и сильно отставал в этом от ровесников из магических семей. Что такое Министерство магии или тюрьма Азкабан, что такое квиддич, какие музыкальные группы популярны у магов, какие спортивные сборные, а еще — где чародеи работают, как живут, с какими волшебными существами, растениями и разумными расами контактируют и многое-многое другое. Эти знания Гарри приходилось наверстывать в библиотеке и общаясь с Драко. Также он подписался на главную газету магов — "Еженедельный пророк", и читал ее от корки до корки, каждый выпуск. Поначалу было ничего не понятно, но понемногу он начинал изучать сложный, но такой интересный мир магов.       Жизнь входила в колею, хоть Гарри и изнурял себя учебой, стремясь добиться высоких результатов. Он хотел однажды бросить вызов величайшему темному магу, а, значит, ему предстояло очень много работы. Гарри скоро понял, что из всех проблем, наибольшей были люди. Ведь они могли создавать тебе все новые и новые проблемы. Для Гарри таких проблемы было две.       Имя первой — Грейнджер. Эта девочка из гриффиндора была какой-то ходячей энциклопедией, которая, казалось, запоминала любую информацию, лишь раз на нее взглянул. Драко и Уэнсдей пытались с ней соперничать в учебе, но потом все же сдались. Они были талантливы, и имели по всем предметам результаты выше среднего, но за Гермионой им было не угнаться. Оба окрестили девочку “гриффиндорской ведьмой” и решили, что нужно просто принять ее первенство, что бороться с ней, это как бороться со стихийным бедствием. А вот Гарри принять этого не мог. Если он хотел бросить вызов Волдеморту, то как минимум должен был стать студентом номер один на своем курсе. Но как бы он не старался, как бы не выкладывался, как бы не загонял себя, Грейнджер всегда была хотя бы на шаг впереди. Это Гарри очень раздражало. Она однажды бросила ему вызов и пока побеждала. К тому же, был замешан и престиж факультетов, лучшая студента гриффиндора обходила лучшего слизеринца раз за разом.       Проблемой номер два был Снейп. Декан Слизерина всячески потакал своим студентам, но вот Гарри почему-то недолюбливал. Казалось, что больше чем унижать Гарри, он любит только одно — унижать гриффиндорцев. К счастью для Гарри, занятия по зельеварению были сдвоенными как раз с Гриффиндором, и ему доставалось от Снейпа, только, так сказать, на сдачу. Проблемы начались уже с первого урока.       Снейп резко влетел в аудиторию, быстро дошел до учительского стола, шурша своей мантией, и осмотрел учеников. В мантии и со своими крючковатым носом он чуть походил на большого ворона, как раз и волосы цвета вороньего крыла, столь же черные и будто с синим переливом.        — Моя дисциплина — одна из сложнейших в школе! — Говорил он, чеканя каждое слово. — Часто всякие неудачники и бараны, к которым несомненно относятся по меньшей мере девяносто процентов из вас, недооценивают великое искусство зельеварения. Но тех немногих достойных, кто проявит усердие и хоть крупицу таланта, я научу удивительным вещам: как разливать по флягам удачу, как сделать настойку из веселья на основе коньяка, и как закупорить саму смерть. Но сначала проверим все ли сдали деньги на шторы!       После того как проверка была завершена и последние должники сдали на потребности школы, Снейп продолжил.        — Скажите мне Поттер, наша новая звезда, где мне искать безоар?        — В желудке козла, профессор! — Ответил Гарри.        — Хорошо, а чем полезна моча беременных пикси?        — Она добавляется в отвар для лечения геморроя, сэр!        — Неплохо, но такое знают даже идиоты. А скажите мне, Поттер, сколько унций молотого позвоночника крокозябрика чешуйчатого нужно добавить в приворотное зелье, если оно настаивалось только двенадцать дней после молодой луны и волчья трава в нем была заменена на трехдневный экстракт из мандрагоры. При условии, что на шестом этапе приготовления, мы не добавляли молотый рог единорога.       У Гарри даже челюсть отвисла от такого вопроса.        — Не знаете, Поттер! Кажется, слава это еще не все, да?!        — Эээ… профессор, извините, но я не уверен, что это было в учебнике, — сказал Гарри.        — Было! — Ответил Снейп. — В учебнике за третий курс. И вы пришли на мой первый урок, даже не ознакомившись с учебником третьекурсников? Вы настолько не уважаете мой предмет?!        — Но профессор…        — Никаких но! Минус балл Гриффиндору!        — Но профессор, я же учусь на Слизерине! — заметил Гарри.        — Вот именно! Поэтому в качестве штрафа за свое невежество, Поттер, вы остаетесь дежурить после уроков, помоете полы и вычистите слизь в аквариуме четырехспинчастых пятнистых слизней! А Гриффиндор я штрафую за то, что они даже не попытались помочь вам. Как не по-товарищески!       Теперь челюсть отвисла уже у гриффиндорцев, но спорить никто не стал. Все знали, что Снейпу только дай волю, и баллы в минуса загонит.       Дальше пол урока студенты конспектировали за Снейпом, после чего все разбились на пары, нужно было приготовить простейшее зелье от бессонницы. Удача и тут покинула Гарри, в пару ему досталась Гермиона. При первом знакомстве ему понравилась эта девочка, она спасла его паучка, и вообще казалась кем-то вроде ангела, но наваждение понемногу проходило, и теперь Гарри начинал думать, что она его личный дьявол.        — Нет! Все не так Гарри! — Безапелляционно заявила Гермиона. — Сначала добавляем толченую печень камнежуя обыкновенного, а только потом щепотку полыни.        — Может и так, — согласился Гарри, — но в рецепте было две унции после закипания, а ты добавила три унции до кипения!        — Ты ошибаешься, Гарри! Ты посмотрел в соседний рецепт зелья от облысения, но ведь мы готовим зелье от бессонницы!        — Нет, я точно смотрел в нужный рецепт! Это твой просчет!        — Гарри, я не ошибаюсь в таком!        — Ну да, куда там, ты же у нас самая умная и безупречная, еще бы ты ошиблась!        — Гарри, мне кажется, или тебе просто тяжело признать, что кто-то обошел тебя? Слизеринская гордость? Или тщеславие?        — А может твоя гриффиндорская упертость не позволяет тебе видеть собственных ошибок! — Заметил Гарри.        — А может тебе надо научиться проигрывать? Или высокомерные слизеринские недотроги не привыкли, что кто-то может сдвинуть вас с вашего Олимпа величия. Вы не самые лучшие, как считаете, и я это докажу!        — О, очередной вызов, — сказал Гарри, — я тебе не проиграю! Может…        — Может вам двоим наконец-то заткнуться и перестать мешать другим студентам! — Сказал Снейп.       Гарри с Гермионой только сейчас заметили, что спорят они довольно громко и все ученики с интересом наблюдают за их перепалкой. Драко даже прыснул со смеху и тихонько прошептал Уэнсдей: “А представь что будет после их свадьбы”.       Совместное зелье Гарри и Гермионы вышло ужасным, о чем Снейп, конечно же, не забыл упомянуть. Что-то в духе, что от Гриффиндора он, конечно, никогда не ждал чего-то путного, но что на его замечательный факультет затесалась паршивая овца, это печально.       С урока зельеварения Гарри вышел очень злым. Грейнджер и Снейп его бесили и становились проблемой. Малфоя все это только веселило, сам то он ходил у Снейпа в любимчиках.        — Просто ты для него еще чужак. — Объяснил Драко. — Ты потомственный гриффиндорец, в то время как все мы потомственные слизеринцы. Снейп очень ревностно относится к нашему факультету и пока не видит в тебе своего. К тому же, он вероятно учился где-то в те годы, что и твой отец. Ну и как настоящие слизеринец и гриффиндорец, они как минимум друг друга недолюбливали, так что это может быть и что-то личное. Не волнуйся, перебесится, со временем признает в тебе своего. И на гриффиндорскую ведьму найдется управа, хотя, как раз в этом я не уверен. В учебе она словно разогнавшийся бизон. Но ничего, скоро будет все больше практики. Посмотрим, поможет ли ей зубрежка, когда надо будет колдовать, а не пересказывать учебники.       Гарри было приятно, что Малфой пытается его хоть немного подбодрить. Но он понимал, что Грейнджер и Снейп — это не те проблемы, у которых будет простое решение.       По-настоящему ярким событием для Гарри стало обучение полетам на метле. Малфой ему все уши прожужжал о том, как он хорошо управляется с метлой и сколько раз летал. Для Гарри, проведшего детство в чулане, возможность летать казалась чем-то более потрясающим, чем любая магия. Он очень сожалел, что первокурсникам не разрешали иметь свои метлы. Но хотя бы на тренировках мадам Трюк можно было взмыть в небо.       Гарри удивило, что на первом занятии не всем удалось хотя бы заставить метлу лететь. Ученики стояли над своими метлами и приказывали им взмыть. У некоторых метлы вообще не двигались, у кого-то они лишь подергивались. К злорадству Гарри, метла Гермионы вообще укатилась от нее, и девочке пришлось за ней гнаться. Наконец-то мальчик нашел то, в чем он далеко превосходил Грейнджер. Метла прыгнула ему в руку при первой же попытке и Гарри показалось, что тепло пробежало по всему телу. Когда он взмыл в небо, то начал пробовать летать на разной скорости и даже выполнять сложные финты. Гарри с Драко поспорили, кто быстрее облетит вокруг Хогвартса. Малфой был действительно хорош в полетах, но Гарри все же его обошел.        — Что за фокусы, Поттер? — Спросил злой Малфой. — Ты точно первый раз сел на метлу?        — Я провел детство с маглами, — ответил Гарри, — как думаешь, как часто я практиковался в полетах на метле?        — Как же бесят такие врожденные таланты как ты. Кому-то нужны сотни часов тренировок, и они все равно оказываются не так хороши! — Разозленный Малфой спикировал вниз.       Гарри последовал за ним. Внизу ребят ждало два сюрприза. Во-первых по минус пять факультетских баллов каждому за грубое нарушение дисциплины полетов. Ребята так увлеклись, что покинули тренировочную зону. И это они еще легко отделались за такое нарушение. Вторым сюрпризом была встреча с Маркусом Флинтом. Этот старшекурсник с сильно выраженной челюстью и вообще угрожающей внешностью, был капитаном слизеринской сборной по квиддичу. Он предложил ребятам через год попробовать себя на вакантные места ловца и охотника, что как раз должны будут освободиться. А студентам, начиная со второго курса, разрешалось играть за сборную факультета. Ребята поблагодарили за предложение и сказали, что подумают. Хотя Гарри не особо интересовала спортивная карьера и он хотел отказать сразу. Но подумал, что незачем рубить с горяча, это все равно приглашение аж на следующий год.       После того, как Гарри уделал Драко в его любимом хобби, тот неделю с ним не разговаривал и проводил время только с Крэбом и Гойлом. Но потом ему все-таки надоели эти тупицы, и он снова начал общаться с Гарри, будто ничего и небыло.       Так понемногу в рутине будней пролетели первые два месяца учебы в Хогвартсе. Гарри чуть освоился в школе, больше не терялся в ее бесконечных коридорах и не путал лестницы. Он узнал многое о магическом мире и уже не казался таким невеждой. Кроме того прочно закрепил за собой звание лучшего первокурсника Слизерина, хотя Драко и Уэнсдей часто оказывались с ним на равных. И одна только Грейнджер регулярно была впереди, но Гарри и не думал ей проиграть. Если он не обойдет какую-то гриффиндорскую ведьму, то нечего и мечтать отомстить самому Темному Лорду.       В конце октября, перед самым Хеллоуином, Гарри ждал приятный сюрприз, который порадовал его ничуть ни меньше полетов на метле. На доске объявлений висел пергамент с таким текстом:       “Согласно распоряжению директора, в Хогвартсе открывается дуэльный клуб. Занятия будут проходить совместно для всех факультетов, но раздельно для всех курсов. Вести занятия будут поочередно все преподаватели Хогвартса. Цель тренировок — отработать у учеников практические навыки магического поединка. Посещение занятий — добровольное, оценки ставиться не будут. Расписание занятий для всех семи курсов будет представлено в ближайшее время”.       Гарри почувствовал настоящую радость. Такого подарка он не ожидал. Интересно, почему Дамблдор принял такое решение? Понял, что уроки защиты от темных искусств профессора Квиррелла больше похожи на цирк, чем на занятия? Или он чувствовал, что угроза от Волдеморта не исчезла, и ученикам нужно быть лучше подготовленными? В любом случае, у Гарри появился шанс начать изучать действительно полезные вещи уже на первом курсе. А что могло быть полезнее для него, чем боевая магия?