~~~
Сайно имел несколько… привычек. Первая: решать некоторые проблемы грубой силой. Запугивать своим видом, используя Глаз Бога. Давать ограничения по времени. И иногда перекрывать доступ к кислороду, впившись металлическими крюками в чувствительную кожу. Так люди сознавались гораздо быстрее. Вторая: Подолгу играть в Священный Призыв Семерых. Где-то проигрывать чуть ли не всю мору и пытаться отыграться; где-то так легко выигрывать и, по настроению, не давать проигравшему второго шанса. Третья: Следить. Присматривать за пустынниками, за учёными из Академии, за малышкой Коллеи, потому что девушка только-только перестала просыпаться по ночам от кошмаров. И, конечно же, наблюдать за Тигнари, потому что тот вызывал неподдельный интерес. В Академии они практически не общались, но знали о делах друг друга. Что тут сказать — выдающиеся ученики своих даршанов. И Сайно был крайне озадачен, почему фенек не остался работать каким-нибудь профессором, а поселился в Гандхарве и стал работать простым лесным стражем. Ладно. Не простым. После появления малышки-эксперимента-Коллеи их отношения переросли в дружбу по переписке и редкие встречи. Чаще всего деловые. Узнать о состоянии девочки, о новых зонах Увядания, о том, не перебарщивают ли учёные-отшельники с благовониями. И всё в таком духе. И Сайно любил наблюдать за работой одного ушастого стража. Всегда отдалённо. Всегда скрываясь в недоступных глазу местах. Потому что лучше следить за человеком, когда он даже не подозревал об этом и вёл себя естественно. Расслаблен и думал, что в безопасности. Генерал Махаматра думал, что его не слышали. Потому что невозможно услышать человека, который находился у самой статуи Дендро Архонта и наблюдал за течением жизни. Вот Тигнари обходил всех своих пациентов. Вот он потрепал по голове Коллеи за успехи в обучении. Вот морщился от того, что его внезапно начали обнимать за хвост и жаловаться на жизнь. Сайно видел и сжимал своё копьё в руках до побеления пальцев, потому что всё ещё не было причин вмешиваться. Так коллеги не поступали. Они лишь молча наблюдали. А друзья? Он не знал, точно ли их можно было назвать так. А после снова приходилось бежать в пустыню. Разбираться с контрабандой и отгонять монстров от деревни Аару. Ночью в пустыне холодно. Так, что замерзали пальцы на ногах, и не помогала даже накидка, которая скрывала всё его тело. Зубы стучали, а изо рта выходил пар. Сайно утешало то, что он бывал в местах ещё холодней. К примеру, Драконий Хребет около Мондштата. Однажды одна его знакомая попросила достать оттуда немного зимней мяты. Чай с ней получался очень вкусным и успокаивающим — так она говорила. Сайно поднял голову вверх, стараясь дышать как можно тише. Мириады звёзд украшали небо и отражались в глазах генерала. Как же ему хотелось смотреть на это небо где-нибудь в Гандхарве. И чтобы рядом лежал пушистый хвост… и его обладатель тоже. Хотелось зарыться в мягкую шерсть пальцами, немного сжимая ту. Хотелось дотронуться до вечно неспокойных ушек; прижаться всем телом к Тигнари, почувствовать его тепло, а не этот собачий пустынный холод. Почему? Потому что этот лис притягивал к себе всё внимание матры. И Сайно сам того не заметил, как попался. Попался в такую ловушку, что хотелось кричать на самого себя. Так нельзя. Нельзя было приходить. Нельзя было следить. Долго следить. Нельзя было поддаваться эгоистичным желаниям… Потому что даже сейчас, сидя в засаде, матра думал совершенно не о контрабанде и очередном заговоре пустынников против Академии. Невыносимо. Дни в пустыне похожи один на другой. Те же пески, руины, отключенные механизмы и чьи-то кости рядом с ними. Пустыня не щадила никого. Но Сайно всегда был спокоен и холоден. Бесстрашно смотрел на алое небо вокруг гробницы Царя Дешрета. И всегда был готов отправиться в самую глубь, чтобы навести там порядки. Был… Потому что один лесной страж был похож на песчаную бурю, в которой генерал махаматра задыхался. Песчинки проникали под кожу, царапали внутренности и оставались глубоко внутри. Горячо. Больно. И ничего не хотелось больше, чем снова и снова попадать в эту бурю. После успешной операции и пары замёрзших пальцев на ногах он мчался на всех порах в Гандхарву. Этой ночью в голове было много мыслей, и хотелось поскорее их все осуществить. Может, нужно было начать с простого — не со слежки издалека, — а, скажем, с игры в карты. И пусть проигравший будет рассказывать о себе то, что нельзя было услышать от третьих лиц. Эта идея немного успокаивала и давала дополнительные силы на то, чтобы не отключиться где-нибудь посреди дороги, где легко могли напасть монстры или те же пустынники. Нельзя. Нельзя было спать. Матра знал, что у Тигнари очень плотный график, и застать его дома было практически невозможно. Чаще по вечерам. И к этому времени, хотя бы через сутки, Сайно точно должен был успеть добраться до деревни. Может, стоило нанять повозку и спокойно в ней доехать? Нет, слишком долго. Пару раз пришлось расправиться со стайкой хиличурлов, ползать по скалам и помогать отчаянным искателям приключений отбиваться от плесенников. Поэтому до Гандхарвы генерал добрался только на вторые сутки, когда солнце почти село за горизонт. Изнурённый, с большими мешками под глазами, парой ушибов и царапин он почти свалился около двери в хижину стража. Но радоваться было рано. — Мастер Тигнари ушёл, мастер Сайно, — Коллеи остановила его в тот момент, когда он только успел поднять руку, чтобы постучать. Генерал обернулся на девушку; от его измученного вида та немного стушевалась и отвела взгляд. Ученица ещё никогда не видела его в таком состоянии. Наверное, никто не видел. Для всех матра был эталоном спокойствия и контроля. С холодным взглядом. Ни тени улыбки. И с сильной электрической аурой Глаза Бога. А сейчас он напоминал отчаянных учёных, которые пренебрегали своим здоровьем ради успешных результатов. В своём роде, Сайно бы назвал это экспериментом №547: «Дружба с обладателем лисьих ушек и огромного пушистого хвоста», часть первая: Поймать стража в его среде обитания. Статус: полный провал. — Он отправился в Лес Мотиймы, — внезапно подала голос Коллеи, отвлекая Генерала от своих мыслей, и вовремя успела подхватить того под руку, потому что действие адреналина явно закончилось, и матра едва ли не отключался от усталости, — мы предлагали ему пойти с ним, но вы же знаете мастера: «Нет нужды, я справлюсь». Малышка Коллеи спародировала голос Тигнари, вызывая у Сайно улыбку, и так же нахмурила носик. Да, это было похоже на фенека. — Вы подождите его тут, если всё хорошо, то к утру он появится. Все срочные дела отложите на завтра. Вам нужно отдохнуть, мастер Сайно. — Если всё хорошо… — повторил матра, убирая от себя руку девушки. Нет, ждать он не мог. А точно ли не мог? Не хотел. Сайно и так просидел в засаде всю ночь. Достаточно. В голову будут лезть всякие дурные мысли о том, что всё не будет хорошо. Что Тигнари может не вернуться. Или придёт в очень плачевном состоянии. А что матра? Будет сидеть тут и спокойно отсыпаться? Генерал устало помассировал переносицу. Нужно выдвигаться. — Я пойду к нему, — Сайно достал своё копьё и, прежде чем Коллеи смогла ему возразить, заверил, — не волнуйся, я тоже обладатель Глаза Бога. Мне всё ещё по силам справиться с Зоной Увядания. С малышкой у него не получалось вести себя так же строго, как с подчинёнными. Она перенесла слишком многое для обычного ребёнка. Махаматра потрепал её по голове и снова отправился в путь, надеясь, что просто не уснёт на середине дороги. До Леса Мотиймы у него получилось добраться только через пять часов, когда небо покрылось мириадами звёзд. Конечно, можно было добраться быстрее, если бы ноги не натирало от жёсткой земли и острых камней. Если бы по пути не попалась шайка пустынников, которые не разбежались от его грозного вида, а наоборот решили напасть, так сказать отомстить за своих товарищей. И вот он стоял за огромным кустом, оперевшись на ствол гриба. Из плеча лилась кровь, потому что от усталости матра не заметил арбалетчика. Воздуха не хватало из-за поражённой среды. Вдох. Лёгкие пронзало запахом гнили. Хотелось харкать кровью и закрыть глаза. Сайно зажал рот рукой, смотря из своей засады на то, как справлялся Тигнари с плесенниками. Хотелось зажать уши, когда Моровики кричали, броситься туда, чтобы помочь. Но он ждал. Знал, что фенек справится со всем сам. Генерал здесь только для подстраховки. Выдох. И стало так легко. Волна расслабления прошлась по телу, когда Тигнари расправился с цветком Увядания, что Сайно едва ли не скатился по стволу, прикрыв глаза. Теперь, можно было выходить. Осторожно ступая по сырой земле, матра уже опирался на своё копьё. Сил оставалось совсем немного, а ещё предстоял путь обратно. Вид Тигнари с кристальными бабочками вызывал такое умиротворение, что он неловко улыбнулся, смущаясь. А когда увидел как дёрнулись ушки стража в его сторону, то понял, что его обнаружили. — Здравствуй, Тигнари… А дальше стало до ужаса темно и тихо.~~~
— О, ты проснулся! — первое, что увидел Сайно над собой, — это огромную лампу из листьев. Свет неприятно жёг глаза, заставляя матру зажмуриться и поднять руку над головой. Стало больно. Плечо тянуло, и руку пришлось вернуть в исходное положение. — Не стоит так напрягаться, а то швы разойдутся. Махаматра попытался аккуратно подняться с тёплой постели. Выходило с трудом. Голова кружилась, а полученные ранения дали о себе знать. Последнее, что он помнил, было обеспокоенное лицо Тигнари и куча люминесцентных грибов. А сейчас они явно находились в Гандхарве. И видя задумчивое лицо генерала, лесной страж закатил глаза и произнёс: — Ты проспал несколько суток, Сайно. И вот надо было тебе отключаться так далеко отсюда? Тебя было не так-то просто дотащить до сюда. Что ты вообще там забыл? Лес Мотиймы не похож на пустыню. — Мастер Тигнари, — в хижину ворвалась Коллеи. Девушка честно не хотела подслушивать и уж тем более вмешиваться, но фенек начал слишком громко разговаривать. Ученица стушевалась, посмотрев на генерала, который напоминал побитую собаку, — мастер Сайно лишь хотел помочь вам. — Я в помощи не нуждался, прекрасно справился сам, — фыркнул страж, сложив руки на груди, — а вот он как раз-таки да. Упал прямо передо мной. Если бы я не успел подхватить, пришлось бы ещё и нос вправлять нашему генералу. Он снова читал нотации. Все это понимали. Коллеи лишь положила свои записи на стол и снова ретировалась из помещения, чтобы ей тоже ненароком не прилетело. И наступила тишина, которая нарушалась редкими вздохами Сайно и взмахами хвоста Тигнари. Лис устало выдохнул, ему бы самому нормально отоспаться, потому что в эту пару суток толком не удавалось этого сделать. У матры то поднималась температура, то он начинал скулить от боли во сне, то кто-нибудь потеряется в лесу, и срочно требовалась помощь лесного стража. Оттого и раздражение. И куча разных мыслей. О чём думал Сайно, несясь на всех парах сюда после операции, про которую узнал фенек совсем недавно. Зачем пошёл за ним в лес, а не стал дожидаться в Гандхарве? Зачем? Тигнари опёрся на свой рабочий стол, начав рассматривать записи Коллеи. Его вылазка в Мотийму всё же не была просто ради Зоны Увядания; он взял немного образцов для того, чтобы ученица сама могла выявить причину их люминесценции. — Прости, я просто хотел, — послышалось откуда-то сзади, и Тигнари мог поклясться, что даже бы не услышал этой фразы, если бы не его большие уши. Голос у генерала был хриплым. Ему явно не хватало прополоскать горло водой… Или какой-нибудь настойкой. Фенек быстро налил отвар, приготовленный для таких случаев и, подойдя к парню, протянул ему стакан, — спасибо, кхм, я хотел… Сайно глубоко вздохнул и выпил содержимое стакана залпом. Немного поморщился. Жидкость горечью обволакивала горло. Напоминало, как в детстве родители заставляли пить подобное от простуды. Тигнари на такую реакцию лишь улыбнулся; не каждый день можно увидеть как генерал Махаматра жмурится словно ребенок от горькой настойки. — Я сам не знаю, чего хотел… просто увидеть тебя. Было такое сильное желание, что я просто не мог ждать, — Сайно пожал плечами, поднимая свой взгляд на фенека, — прости, я мог подвергнуть тебя ещё большей опасности своим… падением. — Я знаю одно средство… оно обычно не помогает от недугов, и не залечивает раны, — Тигнари раскинул руки в стороны, как бы приглашая генерала в свои объятия, — но становится чуточку легче. Так говорят многие. — И скольким ты так помог? — матра осторожно приблизился к стражу. Из-за разницы в росте тому пришлось поднять голову, чтобы посмотреть другу в глаза. Лишь бы не на это разгорячённое пустынным солнцем тело. И как только Сайно умудрился не обгореть? — Всем, кто этого просил. — А сколько помогло тебе? И Тигнари задыхался от этого вопроса. Молчал и опускал голову вниз, потому что слова не могли выйти наружу. Потому что они оба знали ответ. Никого. Ушки тут же опустились вниз, и фенеку хотелось взвыть от такой правды. Никто не хотел выслушать его. Всех волновали только свои проблемы. Ведь это так просто — поплакаться в хвост Тигнари, размазывая свои сопли о шерсть. Выговориться скорее самому себе, потому что лис не слушал. И уйти. Но когда ему нужна была поддержка, у всех внезапно появлялись дела. Когда ему нужно было высказать о своих неудачах или прорывах в экспериментах, он пытался поговорить с Коллеи, но та засыпала в самом начале. Ладно, это не её вина. Она ещё слишком мала для заумных терминов из академии. Когда ему действительно было жаль Каркату, потому что Академия узнала о нём и деактивировала, он хотел сказать об этом Итеру. Но у путешественника и так было дел по горло. Чего только стоит прогулка с Малой Властительницей Кусанали. И где же был его так называемый друг. Ах, точно. Восстанавливался в должности. Слишком эгоистичные мысли, Тигнари. Никто не виноват. Просто ты не так важен. — А знаешь, — руки опустились, и фенек отвернулся от махаматры, обнимая себя за плечи, — это глупо. Тебе лучше будет сходить к Малой Властительнице Кусанали. Она сможет тебе помочь с твоими необъяснимыми порывами. Нужно успокоиться, а то потом Сайно ещё долго будет напоминать о том, как Лесной Страж разревелся перед ним, как девчонка. Вдох. И сильные руки обняли его со спины. Фенек вздрогнул, едва сдерживая испуганный визг. Генерал еле коснулся губами макушки, щекой потираясь о бархатные ушки. Сердце Тигнари стучало так сильно, что казалось вот-вот пробило бы грудную клетку. Он смотрел куда-то вдаль, перестав понимать, что находилось вокруг него. Руки у Сайно очень горячие и, казалось, пытались пробраться сквозь слои одежды. Выдох. Тигнари это нравилось и не нравилось одновременно. Щёки покраснели так, что напоминали спелый персик зайтун. А дыхание сбилось к чертям собачьим. Жарко. — Ты всегда молчишь, Нари, — голос матры напоминал рокот тигра-ришболанда и очень нравился фенеку, хоть и слышать его приходилось не так часто, а от искажения своего имени стало так тепло, что он уже был готов превратиться в слизь слайма и просто растечься в этих руках, — не всем дано читать мысли, как нашему Архонту. Если тебя не хотят слушать, расскажи им шутку. — Мне тебя не переплюнуть в идиотских каламбурах. — Просто нужно лучше целиться, рассчитывать траекторию полёта, силу ветра, тогда, возможно, — Сайно задумчиво поднял голову вверх, как бы делая вид, что считал, но договорить ему не дали. — Всё, прекрати! — Я только начал, — матра улыбнулся, игриво прикусывая лиса за ушко, губами прихватывая серёжку. От таких махинаций Тигнари ещё больше покраснел, прижав горящее ухо к голове. Уже стало не смешно. Друзья так не делают! Такие прикосновения были своего рода интимными, и фенек чувствовал, что кто-то явно перешёл границы дозволенного. Но Чёртова Бездна, это было приятно. Так приятно, что тело покрылось мурашками, а выступившие когти чуть не порвали толстые перчатки. И Тигнари резко развернулся в кольце рук. Хвост вилял из стороны в сторону; страж не знал куда деть свой растерянный взгляд. В то время как сам матра был самим воплощением спокойствия. Может, ему нужна была гео стихия, а не электро? Просто Тигнари не знал, какая буря бушует внутри. Сайно сам от себя не ожидал такого. Можно же было просто почесать за ушком, а не кусать, будто они двое животных, выражающих так свою привязанность. А дальше Тигнари просто поддался порыву. Сильно сожмурив глаза, он встал на носочки, уткнувшись губами в чужие губы. Всё произошло так быстро, что Сайно даже не успел никак среагировать, как лис уже отстранился от него, вырываясь из цепких объятий. А вот ощущения никуда не делись. Матра слегка коснулся кончиками пальцев своих губ, не сводя глаз со своего собеседника; тот краснел, бледнел, не знал куда деть себя. Глаза метались из стороны в сторону, руки схватили хвост и так неловко теребили шерстинки на нём, но ушки стояли. Тигнари пытался вслушаться в дыхание Сайно, в его возможный шёпот о том, что это всё неправильно, и так быть не должно. Но этого не происходило. — Если тебе всё ещё не здоровится, можешь остаться тут до следующего дня, а завтра отправиться по своим важным делам, — Тигнари прикусил губу, надеясь, что этот мимолётный поцелуй забудется так же быстро, как он произошёл. И им уж точно никогда не стоит его вспоминать. Даже когда Сайно вдруг захочет как-то поддеть стража, — я пойду отосплюсь в лазарете, сейчас там нет пострадавших, да и мне… Прервать этот словесный поток, не приводящий ни к чему удалось только после того, как махаматра буквально подлетел к фенеку, снова заключая того в объятия, на этот раз более крепкие. Носом он зарылся в ворот одежды, вдыхая запах масел. От стража пахло до одури приятно и так по-родному. Напоминало студенческие годы, когда Сайно засиживался в лабораториях, изучая аномалии артерий земли. Кончиком провёл по чувствительной шее, заставляя её обладателя стушеваться. И едва ощутимо коснулся губами напряжённой артерии, которая пульсировала в такт с сердцем. А Тигнари мог только жадно глотать воздух и бессильно пытаться освободиться. — И вечно ты срываешь мои планы, — прошептал матра, улыбаясь. Руки проникали под слои одежды, пальцами сжимая чувствительные бока. Сайно слушал, как взвизгивал лис, как пытался дышать ровнее и тихо-тихо молил о пощаде. А точно ли пытка была для него? — Я хотел начать с простого близкого общения. Ты первый это начал, Нари. И Тигнари терялся в ощущениях. Чужие руки шастали по всему телу, пытаясь отыскать хоть частичку открытой кожи; пальцы перебирали всякие замочки и застёжки, щекотали. Губы Сайно целовали кадык и поднимались выше к подбородку. А лисьи конечности будто бы просто задеревенели, он просто не знал куда их деть, поэтому просто вцепился в белый загривок, когтями разорвав свои перчатки. Жадно пытался поймать чужое дыхание своим ртом и близко-близко прижимался к разгорячённому телу, что чувствовалось даже через одежду. Душно. Влажно. И до боли жарко. — Нари, Нари, Нари… — шептал матра куда-то в область чувствительного ушка, языком играясь с позолоченной серёжкой, и фенек сбивчиво отвечал на этот зов, — можно? Короткий кивок, и стража подхватили под бёдра, пальцами задевая основания хвоста. От новых ощущений Тигнари едва ли не вскрикнул, прогнувшись в спине. Он зажал рот рукой, стараясь прислушаться; в любой момент их могли обнаружить кто-то вроде Коллеи, которая решит проверить состояние Сайно, или кто-то из дозорных, принеся новое поручение. Но ничего не слышал, кроме стука своего сердца и тяжёлого дыхания Махаматры. За окном было тихо и темно. Его аккуратно положили на кровать, стараясь выбраться из цепких лап, но Тигнари не хотел разрывать объятия. Было так тепло, так хорошо, что он едва ли не плакал от отчаяния. — Тише-тише, ты такими темпами вырвешь мне все волосы, — Сайно поцеловал мокрые ресницы, нежно улыбаясь. Он погладил лисёнка по щеке, и тот чувствовал все мозоли на пальцах от копья, но не было неприятно. Потому что руки у парня тёплые и пахли по-особенному. — Я только сниму с тебя одежду, а дальше можешь обнимать меня столько, сколько того хочешь. И Тигнари отпустил, позволил стянуть с себя верхние одежды, трясущимися руками помогая справиться с застёжками. Нетерпеливый, думал матра, снимая с фенека порванные перчатки. Долго смотрел на выросшие когти, массируя пальцами фаланги, и легонько касался губами костяшек на кистях. Фенеку казалось, что от подобных махинаций его сердце точно не выдержит, а дыхание у Сайно обжигало чувствительную кожу. Как только была снята последняя часть одежды, Махаматра перевернул фенека на живот; взгляд упал на рассекающий словно молнии спину шрам. Его не было там, в Парадисе. Он не смог защитить. Сайно виновато закрыл глаза, пальцами коснувшись ранения. — Лжец, — проскулил Тигнари, содрогаясь от прикосновений. Лицо он спрятал в подушку, прижав чувствительные ушки к голове. Голому телу было холодно, и фенек очень хотел, чтобы ему вернули тёплые объятия, как обещали; хвост метался из стороны в сторону, каждый раз задевая нос матры. — Потерпи немного… — Сайно поморщился, прихватив бушующий хвост за основание, и был приятно удивлён, услышав на такое действие тихий писк. Тело фенека непроизвольно выгнулось, оттопырив пятую точку. Значит, понравилось, довольно ухмыльнулся матра, облизнув губы. Он снова повторил своё движение, пальцами зарывшись в мех. Как же давно он мечтал дотронуться до этого сокровища. Шерсть переливалась изумрудом в свете небольшой лампы и была такой приятной на ощупь, что Сайно не заметил, что увлёкся, то поглаживая, то сжимая ворсинки. А Тигнари просто потерялся в ощущениях, то и дело вздрагивая и тихо поскуливая мольбы прекратить эту пытку. Член стоял у обоих, и, в отличие от Сайно, который до сих пор был в одежде, лис не мог прикрыть своё бесстыдство. Потому что хвост всё ещё находился во власти генерала. — С-Сайно… прошу, — ужасно хотелось прикоснуться к себе, потому что яйца начали потихоньку болеть от желания кончить, но дрочить, когда на него вот так смотрят, он не мог. Тигнари знал, что на него жадно смотрят, от этого хотелось зарыться в подушку как можно глубже. Волосы уже окончательно спутались и напоминали воронье гнездо; лезли в нос, заплаканные глаза и рот, не давая нормально вдохнуть. — Стой, что ты делаешь? Сайно, не надо… Тигнари попытался вырваться из цепких рук, когда почувствовал, как что-то коснулось его филейной части. Сайно щекой прислонился к ягодице слегка прикусив. Потому что выглядела она настолько аппетитно и была вот тут прямо перед носом — бери и ешь. И снова сдавленный писк. Но более бурную реакцию вызвало, когда матра начал языком водить около анального кольца, едва проникая внутрь. Горячее дыхание заставляло мышцы невольно сокращаться. Тигнари хотел было оттолкнуть махаматру, уползти как можно дальше и зарыться в большое одеяло. Это было неправильно. Дико. Грязно. И, святые Архонты, до дрожи возбуждающе. Ему не дали сделать толком ничего. Сайно снова немного дёрнул за хвост, проникая языком глубже. Стоны фенека приносили ему дикое наслаждение, что собственный член готов был вот-вот взорваться. Парень немного с силой сжимал собственные яйца, оттягивая их. — Х-хватит, — Тигнари буквально давился воздухом, когда горячий язык очерчивал его анус. И сильно выгнулся, когда к языку добавился палец. Он чувствовал, как стекала слюна по коже, чуть попадая на эрегированный член. Палец доставлял дискомфорт, заставляя собственный сфинктер сжиматься. Движения языком становились резкими, размашистыми, а к одному пальцу добавился второй. Тигнари терялся. Цеплялся зубами за подушку, с силой сжимая ту. Ужасно хотелось развернуться и зарычать на Сайно, остановить эту до жути постыдную пытку и, наконец, сесть на его член. Но он не мог. Потому что было стыдно. Стыдно так, что ушки, казалось, прижались к голове настолько, что были совсем не видны из-за волос. — Нари, — послышалось откуда-то из-за спины. Тигнари почувствовал, что его хвост, наконец, стал свободным, и он тут же постарался прикрыть им постыдное место. Чужие руки аккуратно схватили его за плечи, разворачивая. — Ты доверяешь мне? В ответ лишь неловкий кивок. Фенек вытянул руки в просящем жесте, и Сайно, улыбнувшись, прижал того к себе. Нос щекотали спутанные волосы. Он целовал покрасневшие плечи и слушал сдержанный скулёж. Им нравилось это — чувствовать друг друга. Кожа к коже. И Тигнари был готов утонуть; никогда не отпускать. Захлебнуться. Потому что генерал Махаматра напоминал бушующие воды в Чаще Апам. Вдох… И он забыл, как дышать. Потому что Сайно входил очень медленно, растягивая раздражённые стенки. Он не хотел сделать больно, но у него не получалось по-другому. И Тигнари вцеплялся в плечи своими острыми когтями, плакал и пытался остановить генерала. На что в ответ слышал сдавленные рыки. Так больно не было даже когда он падал с высокого дерева, чтобы сорвать сочный плод. Пытался хватать ртом воздух, но каждый раз натыкался на чужие губы. Сайно целовал властно, стараясь отвлечь. Руками оглаживал бока, пальцами проходясь по рёбрам. Выдох. Тигнари не отпускал, даже когда матра вошёл до конца; вцеплялся мёртвой хваткой, будто от этого зависела его жизнь. — Нари, Нари, Нари… — шептал Сайно куда-то в спутанные волосы, шипя от боли. Он точно осознавал, что еще долгое время не сможет снять накидку со своей спины, пускай даже придётся попотеть в пустыне. Кусал за золотую серьгу в ушке и опалял то горячим дыханием. — Полегче, я никуда не уйду. А Тигнари срывал голос в стоне каждый раз, когда махаматра начинал двигаться и проникал в его нутро глубже. Острыми клыками впивался в плечо и тяжело дышал. И Сайно был готов кончить в любую минуту, потому что внутри стража было хорошо, и тот сжимал его член будто бы и вовсе не хотел отпускать. Сайно вновь схватил за основание хвоста, заставляя стража прогнуться, прижаться к разгорячённому телу. Он чувствовал, как выступившая смазка размазывалась по своему животу, смешиваясь с потом. Тигнари снова задыхался и пытался поймать губами, зубами, языком, да хоть чем-нибудь, рот матры. Целовался по-звериному, проникая глубже языком. И стонал так сильно, когда Сайно проходился членом по простате. Уже было плевать, что их могут услышать, поймать на самом грязном. Они терялись друг в друге. Крепко обнимались, сдавливая собственные лёгкие. Поцелуи будто вытягивали воздух, а в глазах виднелись звёзды. Горячо. Приятно. Божественно. И Тигнари уже был готов кончить вот так, просто потираясь своим членом о накаченный живот Сайно; внезапно взвизгнул, когда почувствовал разгорячённую руку на своём половом органе, заставив того остановиться на несколько мгновений. Но, пробормотав короткое «прости», матра начал сжимать его пенис у основания, пальцами надавливая на взбухшую венку. От приятных ощущений сжались пальцы на ногах, сминая под собой простыни. — Я больше не могу, — прохрипел страж, снова схватив махаматру за волосы; переплетал пальцы в серебряных прядях и немного оттягивал их. — Не сдерживайся, Нари. И тот, словно по команде, кончил прямо в руку Сайно, тяжело выдыхая и почти падая назад. Но его поймали. Схватили сильными руками, прижимая к себе ещё крепче. И от чуткого лисьего слуха не скрылось, как тяжело дышал матра, как с хлюпающим звуком он продолжал двигаться в нём, а потом вымученно прохрипел, наконец, кончив. И на фенека резко навалилась блаженная усталость. Он чувствовал, как его аккуратно положили на немного мокрую от слёз и пота подушку и легли рядом, обнимая. Вдох. Было слышно мирное сопение около себя. Шелест листвы за окном. И собственное сердце, которое только-только начало успокаиваться. Страж поцеловал костяшки чужих пальцев, улыбаясь. Выдох. А потом наступила темнота, заставляя фенека заснуть. На утро Тигнари проснулся от холода рядом с собой. Он поднялся с кровати, ощущая неприятную боль в пояснице. Нет, это был не сон. Лис сквозь заспанные глаза пытался осмотреться и прислушаться. Тишина. Ни привычного шороха босых ног, ни отрешённых разговоров, ни вещей. Только праздные разговоры дозорных и местных жителей, которые только-только начали просыпаться и приниматься за работу. В носу неприятно защипало. Сайно ушёл. — Лжец… — совсем тихо выдохнул фенек, стирая внезапно выступившие слёзы. Ушки опустились вниз. Он больше не хотел прислушиваться, прекрасно осознавая, что ничего нужного не услышит.~~~
Последующие несколько дней прошли, как в тумане. Тигнари старался загрузить себя работой максимально, чтобы никакие ненужные мысли не лезли в голову. Он отстранился от всех, просил его не беспокоить, говоря, что вёл очень важный эксперимент. Не давал никому обнимать себя за хвост и плакаться в него. — Да что вы ни дня не можете прожить без ваших страданий? — как-то раз зарычал Тигнари на Коллеи, которая зашла к нему в лабораторию. Девушка удивлённо смотрела на своего наставника, машинально сжавшись от испуга. Увидев малышку в таком состоянии — она вот-вот была готова заплакать, страж устало потёр глаза. — Прости, Коллеи, я не хотел на тебя кричать. Просто сейчас у меня нет времени выслушивать ваши очередные жалобы. Лучше займись работой. Просто это ему хотелось сейчас быть тем, кто мог прижаться к чужому хвосту и поплакаться о том, что было на душе. Сказать, что даже загруженность и постоянная усталость не помогали избавиться от мучительных воспоминаний. Сайно приходил к нему во снах. Улыбался. Дыханием опалял чувствительные ушки. И обнимал так крепко и одновременно нежно. А на утро снова пропадал. И Тигнари был готов проклинать Малую Властительницу Кусанали за то, что она вернула жителям Сумеру сны. Было так больно не слышать того, кого больше всех на свете хотел услышать. Фенек прижимал ушки собственными руками в голове, стараясь успокоиться. — Лжец. Лжец. Лжец! — шипел Тигнари, царапая когтями собственную подушку. Нужно было оставить его там, в Лесу Мотиймы. Не нужно было предлагать те объятия. Тогда бы не осталось его запаха, который ещё долго оставался в доме, будто бы Махаматра специально оставил здесь свою вещь. Спрятал, чтобы, словно каждый раз раздражая свежие раны, напоминать о себе. — Мастер Тигнари, — вновь подала голос Коллеи, возвращая того из воспоминаний, — я лишь хотела вам сказать, что С… Генерал Махаматра прислал вам письмо, я его не открывала, всё же оно адресовано лично вам. — Выкинь, — отрезал страж, отворачиваясь от девушки, показывая свою незаинтересованность; но ушки и хвост всё равно предательски дёрнулись, услышав знакомое имя. — Но вдруг это что-то важное? Вдруг ему срочно понадобилась помощь в его исследованиях? — Тогда пусть уважаемый Генерал Махаматра сам лично мне об этом доложит. А теперь, прошу, покинь лабораторию, у меня нет времени, чтобы сейчас читать чьи-то письма и тем более решать чьи-то проблемы. Тигнари понимал, что срываться на Коллеи не имело никакого смысла, но внутри скреблась обида. Обида на всех и вся. И Сайно был к этому причастен. Потому что нельзя давать ложные надежды и обещания, которые не способен сдержать даже сутки!~~~
Шакал появился на пороге дома лиса, когда над Гандхарвой кружили грозовые тучи. Казалось, что сам Электро Архонт решил почтить эту небольшую деревню своим визитом. И Тигнари совсем не ожидал, что к нему кто-нибудь нагрянет в такую дождливую погоду. Можно сказать, был не готов. Потому что уши не могли уловить звук тех привычных аккуратных шагов босых ног, едва заметное дыхание и удары копья о деревянный пол. Только сильный шелест листьев и тяжёлые капли. — С… Генерал Махаматра? — сначала опешил страж леса, когда нос уловил знакомый запах пустыни вперемешку с озоном. Ушки встрепенулись, а пальцы с силой сжали дверную ручку. Пришлось постараться вернуть себе непраздничный вид, потому что в животе снова что-то свернулось в тугой узел, стало больно так, что хотелось спрятаться от всего и свернуться калачиком где-нибудь на кровати. — Что-то серьёзное случилось? Могли бы просто написать письмо. — Ты не ответил ни на одно. Да, потому что он их даже не читал. Они все по счастливой случайности то попадали в камин, то в водоём под большим деревом, то их уносила какая-нибудь птица, которую привлекла красивая печать Академии. — Нари, прошу, — для Сайно было непривычно вот так стоять и просить прощения за то, что кто-то не читал объяснения его внезапного ухода. Он точно понимал, Тигнари обижен. Он видел. Наблюдал за ним чуть ли не несколько лет, как в их жизни появилась малышка Коллеи. Сайно привык, что всё всегда шло по плану. Но с Тигнари не получалось так. Он был бушующим песчаным ураганом. Непредсказуемым. Опасным. И утягивающим тебя за собой. Матре нравилось это и хотелось обуздать, но пока он не знал — как. — Ты должен меня выслушать, Нари. Впустишь? От ласкового прозвища фенек передёрнулся. Сразу всплыли воспоминания о том, с каким хрипом произносил матра его на ушко. Но это снова перекрывалось тем, что было потом. Тишина. И вот сейчас, смотря на промокшего от проливного дождя парня, Тигнари был в смятении. Хотелось силой затащить его в дом и прижаться крепко-крепко. Хотелось впиться поцелуем наверняка в ледяные губы. Кусаться, царапаться, плакать. Хотелось захлопнуть перед самым носом дверь и больше никогда не пересекаться. Страж вздрогнул от неожиданности, когда за спиной матры сверкнула молния. Видимо, Электро Архонт тоже был не в лучшем расположении духа, думал фенек. Он отступил назад, впуская своего неожиданного гостя в дом. Только из-за погоды — убеждал сам себя. Как только Сайно оказался за порогом, он стянул промокший до нитки плащ и аккуратно повесил его на вешалку. Тигнари видел в свете тусклых свечей, что раны на теле матры почти затянулись. На предплечье — от стрелы, на спине — от его острых когтей. Смутившись, он отвернулся к своему рабочему столу, но от Сайно не скрыть волнующийся хвост, который предательски вилял из стороны в сторону. — Прости, что так внезапно ушёл тогда, — нарушил тишину Сайно, осторожно подойдя к лису. Он хотел было коснуться плеча, но его рука была остановлена резким шлепком, — нужно было срочно вернуться в Караван-Рибат. Дела Академии. — Ты мог разбудить. — Тебе нужен был отдых. — Мне нужен был ты! Тигнари выпалил это так резко, разворачиваясь к матре и нахмурив брови. Ему нужно было подтверждение тех слов, что были, казалось, брошены просто так. Будто ему бросили пыль в глаза, давая ложную надежду. Да, святые Архонты, он думал, что его поимели и бросили. Будто это было достижением — трахнуть Лесного Стража и уйти незамеченным. — Ты мог оставить записку, — фенек шмыгнул носом, — или просто сказать кому-нибудь из дозорных, чтобы они передали мне! Я ведь… Тигнари резко оказался в сильных объятиях, пытался вырваться, стучал по спине кулаками. Но Сайно лишь прижимал того к себе ещё крепче, поглаживая по голове и почёсывая за ушком. — Прости, Нари, прости, — успокаивал матра, заметив, что лис начал затихать, — я вообще не хотел, чтобы так случилось, но я не жалею. Была бы возможность отмотать время назад, я бы поступил точно так же. — Опять оставил бы… — Нет, остался с тобой, — он аккуратно поднял чужой подбородок, заставляя того посмотреть себе в глаза. Зрачки Тигнари напоминали лазурный оазис в пустыне, который матра однажды заприметил; и если бы лис так сильно не ненавидел жару, то обязательно сводил его туда. — Нари, с тобой у меня не получается вести себя, как обычно. Я пришёл тогда к тебе, чтобы поболтать, стать ближе, сыграть, в конце концов… Вдох. И Тигнари прижался к нему ближе, обвивая чужое бедро пушистым хвостом. Ушки опустились, и он зажмурился. Прильнул губами к губам, прекращая этот ненужный монолог. И это было так трепетно и мимолётно, будто касание кристальной бабочки. Нежно и сладко, как свежий персик-зайтун. Выдох. — Просто… не оставляй меня больше, — произнёс Тигнари, боясь снова посмотреть на Сайно. Если бы у него были человеческие уши, то они наверняка бы покраснели. — Только если того потребует Академия, — матра улыбнулся, заметив грозный взгляд, — шучу-шучу. Никогда не оставлю. — Обещаешь? — Обещаю. За окном всё ещё бушевала гроза, пронизывая своим холодом, но в домике одного лесного стража было тепло. Долгие объятия и томные поцелуи. Искренний смех и долгожданные признания. — Сыграем в карты?