Шоссе

Вито был рад, что Эдди за последние дни не придумал никакой работы: было время отдохнуть. Хотя позавчерашний поход в пивнушку с Джо и Генри стал испытанием, похмелье даже настигло — вот что значит давно не напиваться с Барбаро. Но, с другой стороны, Генри не бросил в беде и пустил к себе, признав, что раньше в квартиру никого не приглашал. Вообще, они вроде как отмечали принятие Томасино в семью Фальконе — и в целом то, что его не грохнули после заказа, который он самовольно не выполнил… Вито чувствовал себя виноватым, но был искренне рад, что все обошлось для всех. Удивительно. Вшивая халупа в Ойстер-Бэй мало того, что замечательно продувалась всеми ветрами, так еще и звукоизоляции не имела никакой, и телефон орал на всю квартирку. Иногда Вито думал, что должен быть благодарен и за это, а потом опять видел одни минусы. Из собственной виллы в раздолбанную хату ныне мертвого наивного мальчишки. Отличные перемены. — Алло? — Хай, Вито. О, этот хриплый голос Скалетта узнал бы теперь всегда и везде. — Привет, Генри. — Как насчет того, чтобы отдать долг? По босым ногам скользнуло холодком. Не от сквозняка. Это ведь речь о «дельце» с Лео. — Встретимся, культурно отдохнем вдвоем. Что скажешь? Вито потер переносицу и переспросил глухо: — Культурно отдохнем? И все? — А у тебя есть еще предложения? — голос Генри звучал откровенно иронично. Настолько, что стало почти неловко. — И ты простишь… все то, что получилось? — Смотря как отдохнем… Успокойся, Вито. Захочу пристрелить — скажу тебе в лицо. — Это радует, — смешок на выдохе показался чуть болезненным. — Я за тобой заеду тогда. Вечером? — К девяти. Значит, вечерний променад. Хорошо, Вито нравился ночной Эмпайр-Бэй. Вообще, до квартиры Томасино можно было минут за десять добежать своим ходом, но раз уж собирались «культурно отдыхать», то надо было приехать на машине. Ее Вито поддерживал в идеальном состоянии, все деньги вбухивая в нее с того дня, как вышел из тюрьмы, и по праву мог называть собственную Roller GL300 своей гордостью. Даже на номерах красовались говорящие «VS». Улучшенная по всем возможным параметрам, выкрашенная в черный, быстрая, юркая, эта красотка оставалась последним, случайно уцелевшим напоминанием о той жизни, где Вито был состоятельным владельцем виллы и уверенным в завтрашнем дне членом семьи. И он знал, что лучше его «черной кошки» машин в Эмпайр-Бэй не было. Собираясь перед выходом, Вито дернул из шкафа все черное: классические брюки и рубашку, у которой даже манжеты не застегнул, так, небрежно подвернул. Он быстро понял, что пиджаки готов терпеть недолго, только ради красивой картинки, а так предпочитал или кожанки, или вовсе только рубашки. Иначе дышать было трудно, да и за рулем ловкость рук чуть проседала. Он даже ботинки почистил, не забыл. Удавалось же Генри как-то всегда оставаться в таком виде, будто он только из дорогущего ателье вышел? Чем Скалетта хуже? Наверное, как минимум тем, что жил в бомжатнике и пока не додумался, как быстро заработать на новый дом. У нужного подъезда Вито притормозил без пары минут девять. Заглушил мотор, вышел подышать и закурить, опираясь слегка локтем на гладкую крышу машины, наблюдая за дверью. Вкус привычного табака паршиво горчил через кислоту. Надо было спросить у Генри, где он доставал свои сигареты — они Скалетте понравились намного больше. Томасино вышел ровно в девять. Спустился по ступенькам, еле видно улыбнулся, но все же вопросительно выгнул бровь и кивнул на машину: — У тебя же вроде неделю назад дом с деньгами спалили. Откуда такая тачка? — Только она и уцелела. Не знаю, как почувствовал, но накануне того пожара я поставил ее в гараж у Джо, — Вито ласково провел рукой по темной краске без единой царапинки. — На сиденье еще кинул шмотье и немного денег… С этим и начинал вставать на ноги после того, как потерял все. Нравится моя «пантера»? — Хороша. — Помирать буду, а ее никому не отдам. Генри, только заметивший номера, тихо хмыкнул. Вроде бы добродушно. — Так… куда мы? — спросил Вито. — В ресторан, ужин был бы неплох. Или ты созрел со своими предложениями? До этой самой секунды, в самом деле, Вито ни о чем таком не помышлял. Готов был согласиться на чужие варианты и не выдумывать. Но стоило Генри оказаться здесь и задать этот вопрос, как шальная мысль мелькнула. Этого Скалетта еще не делал раньше ни с кем, но сейчас подумал, что ему хотелось разделить драгоценное, выделяемое только себе время с кем-то. Точнее, именно с Генри. — Может, потом по городу проедемся? Тут полный бак. Блажь, наверное, но Вито любил покататься по ночным полупустым улицам, наворачивая круги по Эмпайр-Бэй и задерживаясь в местах, которые цепляли внимание и взгляд. В такие моменты он оставался наедине с собой и действительно отдыхал. А Генри… он умел молчать, безошибочно угадывая моменты, и показалось, что он поймет. Темные глаза Томасино будто блеснули на секунду в свете уличного фонаря. — Если не планируешь напиться, я согласен. Но тогда в «Соколе» я плачу за двоих. — Эй, это я тут вроде бы долг отрабатываю? — в шутку возмутился Вито, открывая дверь машины. — Считай это подарком. И да, знаешь… дело не в деньгах. В салоне было практически интимно: Вито вырубил радио еще на подъезде, сидений, обитых кожей, было всего два, да и кабина не то чтобы блистала простором — он спортивной машине не был нужен. Генри осмотрелся бегло, уважительно покачал головой. — Готов поспорить, ты в нее вложил не одну тысячу. — Конечно, и на ремонт прорву денег надо… — заработавший двигатель заурчал мягко, на одной ноте, как будто впрямь подражая голосу пантеры. — Все, чтоб эта крошка довольно мурлыкала. — Ну, поезжай, укротитель кошачьих… Бархатный смешок Генри утонул в звуке разогнанного для старта мотора. Вито вырулил в западную сторону, к Китайскому кварталу, который надо было обогнуть по краю. Можно было и быстрее, но к чему? Поездка и сама была прекрасным шансом на отдых. Машина под руками владельца бежала бодро, несколько раз на поворотах вильнула задом, не скованная ограничителем скорости, и Вито не без гордости заметил: — Она с характером. — Это я вижу. И что, много кого катаешь? — Джо один раз подвозил. Когда он был трезвый. — Предпочитаешь не делиться? И как он умудрялся угадывать практически все? — Ну… эту машину я держу для себя. Для души. Как что-то свое, о чем заботишься по-настоящему. На задания никогда не беру, иначе точно без колес останусь. — Понимаю. Да и вложение точно лучше, чем толпы девиц и галлоны выпивки каждый божий день. — Джо с тобой бы спорил до хрипоты… А куда ты тратишь деньги, Генри? — Кто сказал, что я их трачу? — Томасино наконец показался расслабленным. — Есть такая полезная штука — банк. Достаточно надежно даже для таких, как мы, потому что любой, кто додумается до налета на банк, точно с ума сошел. Такого семьи загрызут вместе и не подавятся. — И только? — Откуда столько вопросов, Скалетта? Ты как будто собираешься мне что-то втюхать или хочешь ограбить. — Нет-нет, я… — Выдохни, проехали. Скажем так, квартира у меня не одна. И даже не две. Машин столько же. К тому же, не люблю пачкать руки домашними делами — приходится кому-то платить, чтобы с этим разбирались вместо меня. Вито кивнул — звучало резонно. Особенно если учесть, сколько Генри в «бизнесе». За такое время можно было с его разумностью и хваткой половину города скупить, должно быть, да чуть ли не казино открыть. Только Скалетта видел: друг этого просто не хотел. Он никогда не говорил ничего такого открыто, но угадать было нетрудно. Что-то было в Генри такое, что подсказывало: ему не важен размах, его не привлекает наносное, чрезмерное, все это козыряние роскошью. Одевался он дорого, держался профессионально, сам по себе был главной собственной ценностью и достижением. И всегда он был сдержанным. Даже эта квартира на севере Ойстер-Бэй — райончик убогий, квартира в многоэтажке, но там был ровно такой ремонт, чтобы понять, что у владельца есть до хрена бабла, которое он не раскидывает направо и налево. Черная машина мягко сбросила скорость, останавливаясь чуть в стороне от порога «Мальтийского Сокола». Генри вдруг хмыкнул перед тем, как покидать салон. — Да уж, со своей машиной ты управляешься куда аккуратнее. Хотя про то, что значит красный свет, все еще не знаешь. — Я учился водить на военных джипах — там даже дорог, считай, не было, какие к черту светофоры?.. В «Соколе» их ждал пустой дальний столик в углу. Против воли Вито заметил, как резко и при этом умело Генри приспосабливался к тому, что вокруг. Как после спокойных разговоров в машине он вошел в ресторан будто чуть другим человеком — тем, кто держится в кругу мафиози, готовым к работе солдатом с прорвой связей и мгновенно строящимися планами. И это при том, что, в целом, они собирались отдыхать, пускай и культурно. Ни сам Вито, ни Джо так не делали и вряд ли смогли бы. У Томасино получалось как будто само собой, почти незаметно, в мелочах разве что… Ужин они успешно разбавляли разговорами. Вито впервые делился историей о том, как потерял виллу, в красках описывал свой триумфальный побег от банды ирландцев через чужие газоны в одном только белье и дорогу на угнанном такси до Джо. Потом вспомнил, как лучший друг «шикарно» встретил его из тюрьмы вместе с Эдди Скарпой — как эти сукины дети вдвоем ужрались в слюни в борделе, а Вито потом пришлось доделывать работу Эдди и закапывать труп, не снимая шикарный костюм. Генри, впервые на его памяти, от души смеялся, и это стоило считать личным достижением. В итоге счет получился даже скромным: они были слишком заняты беседами. На двоих выпили всего два бокала вина — это было абсолютно незаметно, даже близко опьянение не чувствовалось. И уже на выходе, придержав для Генри дверь, Вито подумал о том, что раньше сам назвал бы дикостью. Стоило им покинуть крыльцо ресторана, Скалетта достал из кармана ключи и глянул на спутника: — Хочешь за руль? Генри притормозил на новом шаге, глазами обвел сначала машину, а после и лицо Вито. — И что, пустишь? — Я тебе доверяю. Ответ он получил не сразу. Томасино вздохнул, а на его губах объявилась удивительно горькая усмешка. Только на пару секунд, но нельзя было не заметить. Протянутые ключи он все-таки забрал. — Раз ты предлагаешь, как отказаться… В первый раз в этой машине Вито оказался на пассажирском, было дико непривычно, но он не волновался. Он и правда верил Генри, верил как себе и Джо, а еще полагал, что характер и манеры не дадут Томасино просто за здрасьте усандалить чужую дорогущую машину. «Пантера» под его рукой как будто присмирела. Мягкое нажатие на педаль — и черная машина осторожным хищником проскочила к светофору, смотревшему красным глазом. — Куда едем? — К Большому мосту? А там посмотрим. Генри промолчал, лишь кивнул и с зеленым сигналом нажал на газ. Несмотря на то, что вел он аккуратно, спидометр редко когда показывал меньше тридцати пяти миль, на поворотах разве что. На прямой дороге Томасино словно позволял себе вольность и дожимал до шестидесяти или восьмидесяти, и это неописуемое ощущение, что под тобой тяжеленный металлический зверь на колесах, не могло не трогать нервы. В салон, никак не освещенный, заглядывали блики от уличных фонарей, пролетавших мимо, яркие пятна вывесок, но Вито особо не замечал. Тут были только они вдвоем, и Генри, кинувший пару взглядов, когда выдавалась свободная секунда, это тоже явно понимал. Машину он вел так же, как дела — уверенно и четко, без единого заноса, и Вито с улыбкой откинулся на сиденье, полностью отдавшись поездке. До того момента, правда, когда они тормознули на светофоре нос к носу с полицейской тачкой. Копы оказались со стороны водителя, но Скалетта не мог не занервничать. Он покосился на Генри, а тот только аккуратно покачал головой со смешком. Спокойно глянул на копов, которые откровенно пялились на черное авто, очень вряд ли не приходя ни к каким выводам — и почти равнодушно покатил в другую от них сторону, стоило зажечься зеленому. — Великолепная машина. С виду строптивая, но слушается отменно, — похвалил он. — Можешь по праву гордиться. — Спасибо. — И, кстати, — Генри притормозил у тротуара, — пересядь-ка на водительское. Я слишком много думаю о том, как не разбить такую тачку. — Будет лучше, если я сам ее раздолбаю? — засмеялся тихо Вито. — Смотри, догадливый… Под этот обмен любезностями они поменялись местами: Скалетта вышел и обогнул авто спереди, вернувшись за руль. Они только-только добрались до Аптауна, впереди маячил въезд на шоссе Эмпайр-Бэй — а в голове у Вито маячила очередная идея, которая раньше, должно быть, просто не могла прийти в голову. — Генри, ты мне достаточно веришь, чтобы молча позволить разогнать машину до ста сорока миль? Наверное, подобный вопрос звучал как угроза. Томасино сжал губы, выдохнул через нос. Оценивал риски?.. Его взгляд, нашедший глаза Вито, почти обжигал темнотой. — Умеешь ты ставить вопросы… — в его голос мягко вплелась снова эта непонятная горечь. — Верю. На таких скоростях из машины не выпрыгнешь, так что… вперед. Угробишь — так обоих. — Как всегда оптимистичен. — Я реалист, Вито. Так что дай мне минутку, окей? И первым, что успел после услышать Скалетта в тишине салона авто, было: «Padre nostro che sei nei cieli…» Глаза распахнулись даже не от возмущения, — чуть ли не похоронить их обоих раньше времени успел — а от удивления: Генри ни разу не был похож на того, кто пошел бы в церковь. Но он ровным беззвучным шепотом прочел молитву на итальянском, а после из-за ворота рубашки вдруг выловил золотую цепочку с крестиком и коснулся его губами. Вито удивился второй раз: еще пару дней назад, на кухне в сигаретном дыму, на нем не было креста. — Ты же не носил раньше… — Отдавал в ремонт, — Генри отбил любые вопросы и откинулся на спинку сидения так, словно он только что не прочел «Отче наш», а заказал выпить в баре. — Будешь задавать вопросы или покажешь, чем собирался впечатлять? О, он знал, что говорить. Он умудрился рассмотреть это в Вито, хотя даже Джо до сих пор не придавал значения — гордость. Стоило признать, иногда гордость эта бывала почти мальчишеской, отчаянной, но годы учили проявлять характер осмотрительнее и точнее, там и с теми, с кем можно. Молчать в ответ на издевки надзирателей или колючие шутки больших боссов — и избивать до разбитых костяшек или набивать свинцом тех, кто додумался гавкнуть на Скалетту и его близких. Вито хотел сделать все, чтобы не стать своим отцом, молча пригибавшим голову в нищете, пока не утопился в бутылке. И, даже с учетом последних неудач, ему, пожалуй, все еще было, чем похвастать. Сорвавшись с места, черная машина под собственный рев проскочила перекресток, уводивший на Гранд-Аппер-бридж, и с визгом шин завернула на шоссе. Стоило носу авто указать ровно вперед после поворота, Вито вжал до отказа педаль. Его швырнуло спиной на кожаную обивку, но это ощущение было слишком знакомым и приятным, чтобы тревожиться. Гнать на спортивной тачке на скорости за сто сорок нужно было только не дыша. Пустое шоссе, бешеный полет фонарей мимо, оглушающий и затапливающий звук мотора, отчетливое давление на грудь, эхо сердцебиения по ребрам изнутри — и абсолютное, неподдельное чувство свободы. Вот это Вито обожал в скорости. Чистая жизнь на самой грани. Без страха. Достаточно гордости и дерзости, чтобы заглянуть самому дьяволу в лицо. Можно даже не остаться после на этом свете — не худший способ сбежать навсегда. Но не в этот раз. Прямо перед поворотом шоссе Вито все-таки нажал на тормоз, пришлось даже ручник использовать. Он до сантиметра знал тормозной путь своей машины, заучил ее повадки при поворотах на большой скорости, так что на новый участок шоссе выехал, разве что сильно вильнув. Остаточная эйфория от сумасшедших скоростей выветривалась понемногу, и взгляд потянуло к Генри. Ему стоило отдать должное: он не обложил Вито бранью, как точно сделал бы Джо. Вместо этого он поправил галстук, выдохнул с ровным лицом и перекрестился. — Почувствовал? Вито не знал, зачем спросил. Даже не объяснил бы, что именно спросил. Но в выборе спутника он не ошибся, и Томасино не стал медлить с ответом. — Знаешь… да. Почти как в тот день, когда чуть кровью не истек после спиртзавода. Только резче. — Жить захотелось намного сильнее, да? Генри приглушенно посмеялся в ответ. — Точно. Ночная дорога была почти пуста, только теперь где-то впереди показались силуэты парочки других припозднившихся машин. Интересно, сколько времени? Уже точно за полночь… Эмпайр-Бэй в россыпи огней привлекал внимание, как дорогое колье на витрине, но вряд ли о его ценности кто-то мог рассуждать реалистично. Вито хотел бы относить себя к этим немногим, однако слишком быстро прикипал сердцем, потому вряд ли был бесстрастен. — Если еще не надумал выйти и никогда не садиться ко мне в машину, смотаемся в одно место? На перекур. — Уже можешь не спрашивать, — хмыкнул Генри. — Ты почти заставил поверить, что мы разобьемся к черту. После такого я готов курить хоть на пороховой бочке. Конечно, он шутил, но Скалетта знал про «долю шутки», а еще позволил себе приятную мысль о взаимном доверии. В конце концов, они спасали друг другу жизнь уже не раз. Местом, о котором говорил Вито, он тоже раньше ни с кем не делился. Он решил как-то поработать сверхурочно, под покровом ночи, еще и настроение напало меланхоличное, и тогда он нашел отличное место, чтобы подымить и подумать. С моста он свернул в сторону автосвалки Бруски и мягко повел машину в обход, все ближе подбираясь к тупиковой ветке рельсов и задворкам самой свалки. На путях не было вагонов, но выезжать туда Вито не стал, остановил авто в сторонке и заглушил двигатель. — Свалка? — Ага, — Вито выбрался из салона следом за Генри. — Вкусом ты не блещешь. — Да брось. Послушай. Днем Эмпайр-Бэй был голосистым городом, кричавшим тысячью глоток, звучавшим музыкой, гудками автомобилей, полицейскими сиренами, грохотом кранов в порту и стуком колес поездов. Ночью жизнь продолжалась, меняла звучание, слегка сбавляла в громкости — но нигде не было лучше, чем на этом северном отшибе за горами покореженных машин. — Тихо, — признал Генри, доставший из кармана сигареты. — Это хорошо. — Можно? Томасино подал пачку без лишних вопросов. Выдернув сигарету, Вито поднес ее к носу — уловил запах, который иногда ощущался возле Генри и, кажется, легонько оседал на его пиджаке. Задержавшись так, Скалетта не успел дотянуться до зажигалки — Генри подал свою и крутанул кресало, сразу поднося поближе маленький огонек. Они курили молча, стоя рядом, опираясь о бок машины спинами, почти плечом к плечу. Свежий ночной ветерок едва трогал по коже, сладковатый сигаретный дым облизывал легкие изнутри, и Вито был абсолютно спокоен и… вроде бы счастлив? Он выдохнул вверх, слегка запрокинув голову, и за белым дымом рассмотрел целое небо, усыпанное мелкими точками. Над городом они все еще не были такими яркими, как где-нибудь в полях, где-то на Сицилии во время высадки, где-то над тюремными заграждениями и смотровыми вышками. Там тоже бывало мало света, но нигде раньше Вито не чувствовал себя настолько свободным, чтобы обратить внимание на сверкающую россыпь на ночном небе. — Ты давно видел звезды? Генри сделал затяжку. Сигарету он держал между большим и указательным пальцем, едва согнув остальные, и эта манера ему удивительно шла. Он поднял глаза. Покачнул головой. — Не помню, чтобы смотрел на них даже в детстве, — спокойный взгляд оливковых глаз, темных в ночи, вновь скользнул вниз и уперся в рельсы. С выдохом поток дыма лег между собеседниками. — Не мое это. — А что тогда твое? Наверное, ветер звучал громче их голосов. Генри посмотрел Вито в лицо. Открыто, чуть исподлобья, как и всегда. Однако на сей раз не возникало ощущения, что взгляд держал на расстоянии. Он впервые позволял подойти так близко, как осмелишься, и именно это заставило Вито стушеваться, сбившись случайно на вдохе. Генри разрешал сейчас видеть нечто, что не получалось уловить. — Мое тут, на земле. Работа на свою семью. Обязанности, контракты, бабки. — Ты не хочешь взять что-то большее? Невеселая усмешка Генри на сей раз аккуратно и удивительно точно ударила Вито под дых. — Есть вещи, которые я никогда не получу — и я с этим смирился. Так что незачем болтать зря. Скалетта не мог отделаться от смутного чувства, что что-то упустил прямо в эти секунды. Какое-то время они докуривали в тишине, в которую пролезали лишь отдаленные звуки с улиц, лежавших через свалку. Было… столько всего, что не потеряться Вито не сумел, и если б был один, он бы точно завяз в мыслях надолго. Сдержанная горечь качественного табака сгущалась на языке, и лишь после, выкинув окурок, Вито вспомнил, что хотел спросить. — Где ты покупаешь сигареты? — Покажу на обратном пути. А эту возьми. Протянутую пачку сигарет, только начатую ими этим вечером, Скалетта принял без споров, с тихой благодарностью. Мелочь, но все равно важная. Понемногу они засобирались обратно, неторопливо забрались в машину, почти не разговаривая. Вито оставил сигареты в бардачке, решив, что потом стоило от старых избавиться. Сам не понял, почему они ему так быстро нравиться перестали, синие «BB» он курил уже давно, после прибытия с войны еще. Но теперь более приятным и внезапно привычным казался густой белый дым с ноткой сладости, от которого в голове воцарялась приятная тишина. Возможно, теперь она будет разбавлена воспоминаниями. Обратно они поехали той же дорогой, но в Маленькой Италии Вито свернул с шоссе. Следуя коротким указаниям Генри, еще более молчаливого, чем всегда, поехал по соседним с выездом кварталам, рассмотрел неприметное крыльцо табачного магазинчика, где надо было потом закупиться новыми сигаретами. Затем по просьбе Томасино Вито повернул автомобиль в Аптаун. Когда-то там была его квартира, далеко не худший вариант, который после потери виллы пригодился бы, но игры с недвижимостью и объемы денег, нужных для них, не сильно привлекали. — Заворачивай во двор. Это было где-то на квартал южнее бывшего жилища Вито, возле дома, который боковыми окнами выходил на залив. Дошло через паузу, что здесь могла быть одна из квартир Генри. И, опять же, вряд ли он туда всех подряд приглашал, если учесть, что и про предыдущее его жилье друзья узнали чисто случайно. Или, может, это все было нужно для отвода глаз, специально направить на ложный след? Хотя после приятного вечера подобные мысли возникали в самую последнюю очередь. Мерное урчание мотора словно стало немного тише, стоило остановить у подъезда. — Так что, — Вито замялся, — я отдал долг? Генри посмотрел в ответ, выгнув бровь. Вроде и спрашивал, а вроде и подначивал, и Вито так и не научился различать все, что тот показывал. Генри словно нарочно делал все, чтобы его нельзя было понять до конца. — Да. Лаконичен до одури. — Мне… вечер понравился. — Неужели? Да он, мать его, издевался. Никаких признаков эмоций на лице, зато в голосе… так нельзя сделать, не имея цели. — Расслабься, Вито. — Тебя Джо не укусил? — с раздражением отозвался Скалетта. — Начинаете становиться похожими. — С тобой, поверь, мы схожи куда больше… Ладонь Генри легла на плечо, теплая через дорогую ткань черной рубашки, с уверенной и аккуратной хваткой длинных пальцев. Подобный жест Томасино выдал второй раз — в первый он так признал, что подставил себя, не выстрелив в Лео Галанте. Из-за Вито. — Ты хорошо отрабатываешь долги. Захочешь повторить — звякнешь. — А просто так тебе позвонить нельзя будет? Генри посмеялся, не раскрывая губ. Его рука мягко соскользнула, едва оставив призрачное тепло в качестве напоминания. Он достал из внутреннего кармана пиджака чековую книжку и ручку, быстро оставил пару строчек на листке — до Вито только дошло, что он, дурак, раньше даже номера у Генри не взял. Теперь вот получил чек с черными резкими цифрами. — Звони. Можно просто так, — усмехнулся Генри. — Но это между нами. Как и этот адрес. Вито кивнул, убирая листок в карман рубашки — он и не собирался делиться. В крайнем случае, звякнет сам, если кому-то другому понадобится. Было в этом что-то ребяческое, но полученный номер и адрес хотелось сберечь, как личный приз. И все воспоминания о сегодняшнем дне — тоже. — И да, — уже успевший приоткрыть дверь, Томасино задержался, — спасибо за вечер. В ночной темноте, под сломанными фонарями, он в самом деле скрылся за ближайшей дверью — видимо, крайний подъезд, интересно только, какой этаж?.. Но оставаться, чтобы выяснить, Вито не стал. Вздохнул тихо и развернул машину, чтобы выезжать из двора — куда, кстати, обычно закрыты ворота. Радио он так и не включил. Добрался по почти пустым улицам до своей развалюхи в Ойстер-Бэй, припарковался в гараже, который стоил, должно быть, раз в сто меньше самого авто, поднялся по хлипенькой металлической лестнице. Не включив свет, Вито добрался до холодильника и выдернул бутылку колы. Сел за стол, попутно одной рукой расстегивая на себе рубашку, достал из карманов чек с номером телефона и бледно-желтую пачку сигарет. Завтра же съездит за блоком новых, а пока достал одну… и так и не поджег ее. Он не помнил, сколько сидел вот так, в темноте, глядя на листок бумаги перед собой, чуть подсвеченный фонарем через окно — но, когда очнулся, понял, что номер запомнил наизусть.