Будь со мной, Ведь память так несовершенна.
Animal ДжаZ - Этажи
- Тройной сальхов, живее! - Голос Якова прорезал тишину ледового дворца. Все фигуристы послушно двинулись вперёд и выполнили требование тренера. - Теперь риттбергер, - Фельцман внимательно наблюдал за своими учениками, иногда делая замечания, - Мила, поднимай ноги! В самой старшей группе Якова было не так уж много человек, так как карьера в фигуриста была довольно короткой. Люди, которые не добивались успеха уходили ещё в средней группе. Половина из тех, кто оставался позже все равно покидали спорт из-за недостатка времени, учёбы или других причин и в итоге оставались только самые стойкие. Юра безукоризненно выполнил прыжок и отъехал в сторону, ожидая своего товарища. Когда Отабек выполнил элемент ничуть не хуже, Плисецкий ухмыльнулся и сказал: - Я смотрю ты не растерял форму, а то уж я думал, что ты и на коньки встать не сможешь. Отабек улыбнулся на колкое замечание друга: - Не дождёшься, Юрочка, - сказал Алтын и слегка толкнул блондина в бок. На самом деле Отабек действительно старался оставаться в форме и ежедневно делал упражнения. Фигурное катание было для него отдушиной, крохотной каплей счастья в его жизни. Если говорить честно, он понимал, что его друг гораздо таллантливее него. Брюнета поражала грация и лёгкость движений Плисецкого, его фигура, его собственный стиль, упорство. Он не завидовал ему ни секунды, а скорее наоборот был безмерно счастлив и горд за него, поэтому любая победа Юры была как его собственная. Сколько времени, они провели вместе тренируясь. Бывали моменты, когда Отабек оставался в зале вместе с Плисецким и оттачивал приёмы, хотя сам даже не ехал на соревнование к которому готовился Юра. - Плисецкий, молодец, - послышался громогласный голос Якова, - Так, все собрались и так же хорошо выполнили тройной сальхов, вперёд. У Отабека в очередной раз кольнуло сердце, когда он услышал, что Юру похвалили. Он встал на льду, ожидая своей очереди для прыжка. Сейчас должен был прыгать Юра. Он плавно двинулся и начал грациозно набирать скорость для прыжка. В один момент преодолев расстояние, оттолкнулся и... чуть взлетев резко ударился лицом, явно обо что-то запнувшись. Как только тело фигуриста распласталось на льду сразу стала ясна причина его падения. За ним, прыская от смеха стоял Саша Петров, тот самый мальчик от которого Отабек когда-то давно спас маленького Юру. С тех пор Саша пытался усложнить Плисецкому жизнь, но теперь рядом с ним всегда был верный друг который не боялся разбить костяшки, поэтому обычно они обходились словесными перепалками. Но иногда все же бывали случаи когда дело доходило до драки, ведь взаимная неприязнь с годами никуда не делась, а лишь усилилась в разы. Отабек, увидев как Саша подставил Юре подножку и тот очень неудачно упал быстро подкатился к другу. В это время Юра как раз успел прийти в себя и, под приглушенные крики Якова на Петрова медленно поднял голову. Нижняя часть лица была испачкана в крови, обильно текущей из носа. Часть жидкости так же попала на одежду и лёд, от чего зрелище было не самым приятным. При виде всего этого Мила отвернулась, а Отабек стал хвататься за лицо Юры в попытках остановить кровь. - Юра ты как? Очень больно? Нос болит? Голова не кружится? - обеспокоено стал спрашивать Отабек. Вообще, падать для фигуриста было привычным делом, но в этот раз, Плисецкий очень неудачно приземлился прямо лицом, что было весьма травматично. - Я в норме, - постарался как можно небрежнее ответить Юра, зажимая нос рукой. Он попытался встать, но тут же покачнулся и чуть не упал, вцепившись в руку Отабека, который стоял рядом. Голова затрещала, а в глазах слегка помутнело. В это время, отчитавший Сашу Яков, приблизился к Плисецкому и стал осыпать его вопросами о самочувствии, беря парня под руку и медленно отправляясь с катка, явно следуя в медпункт. При виде такого Юры, Отабек впал в лёгкий ступор. Прекрасное лицо его друга было разбито, а кровь так и хлестала из носа. У Юры с детства были слабые сосуды. Как кто-то посмел тронуть то, что дорого Отабеку? Кажется в этот момент в голове казаха сгорел какой-то очень важный предохранитель. Он сорвался с места и подъехал к Петрову, тут же повалив того на спину. Алтын очень плохо помнил все что происходило дальше, но по рассказам Юры, было такое ощущение, что он слетел с катушек. Отабек навалившись сверху на Сашу и размахнулся со всей силы, чтобы врезать тому по лицу. Но Петров успел увернуться, поэтому Алтын ударил по льду, разбив себе костяшки, на которых тут же образовались кровавые пятна. Вцепившись друг в друга парни покатились по льду, пытаясь врезать оппоненту. Один удар пришёлся казаху в ребра ногой, на что он ответил, рассечением скулы. Петров старался Отбиваться ногами но все попытки оказались тщетными, потому что Отабек был крупнее и сильнее, и спустя пару минут он снова придавил Сашу всем своим телом и со всей силы ударил по лицу, а потом ещё и ещё. Избивая человека и наблюдая как кровь начинает хлестать из обидчика он испытывал странное удовлетворение. Самое страшное, что в это время в глазах Отабека читалась лишь ярость и ничего больше. Снова это чувство бесконтрольного всплеска агрессии. Самый страшный кошмар стал явью. Опомнившийся от первого шока Яков поспешил разнять ребят и остановил Алтына вцепившись в его плечи. Он посмотрел на Сашу Петрова, который уже еле дышал, на его разбитое лицо, синий заплывший глаз и кровь на льду вокруг. Отабек выглядел не сильно лучше с разбитой рукой, парой синяков и царапин. Следующее, что увидел Алтын был напуганный взгляд Юры, который буквально пожирал казаха. *** Отабек и Юра, с сумками на плечах сидели в трясущемся вагоне метро. Маленькое душное помещение с потертыми сидениями, грязными стёклами и раздражающей рекламой лишь прибавляло тоски этому городу. Люди, входившие в поезд старались не приближаться к молодым людям, благо сейчас был не час пик. Блондин сидел с ватой в покрасневшем носу. Кое-где на его лице так и виделись не отмытые пятна крови. Брюнет же был покрыт мелкими повреждениями, но больше всего взгляд притягивала его рука, которая была кое-как перебинтована на скорую руку. На белом бинте проступала алая кровь. Каждый раз как Алтын пытался сжать и разжать кулак, он шипел, морщился, а на ткани кровь выступала сильнее. Незнающий человек мог подумать, что эти двое только что подрались друг с другом. Почти всю поездку парни сидели молча, но на предпоследней станции Юра не выдержал и, укоризненно посмотрев на Отабека, произнес: - Ну и зачем ты это сделал? В ответ Алтын лишь склонил голову и промямлил что-то невнятное: - Я... это... я не... не знаю. Больше они так и не поговорили. *** В травмапункте врач внимательно посмотрел на парней и сперва решил, что помощь нужно оказывать блондину, так как тот со спутавшимися волосами, мешками под глазами, худобой, бледной кожей и разбитым носом выглядел куда хуже, чем Отабек с травмированной рукой. Позже, когда ребята объяснили ему что к чему, умолчав пару подробностей, он увёл казаха в кабинет рентгена. Юра в это время пошёл в туалет, вынул наконец несчастную вату и умылся. Холодная вода слегка отрезвляла мысли, но только лишь слегка. Сейчас его голова была похожа на бомбу замедленного действия, готовую вот-вот взорваться, однако, он уже успел отойти от первого шока и немного успокоился. После этого, он купил себе дешёвого кофе из автомата и сел ждать. Пока Плисецкий коротал время, он хорошенько все обдумал, достал телефон и быстро написал СМСку дедушке, что останется у друга на ночевку. Вообще, больницы никогда не нравились Юре. Они казались ему очень унылыми: потрескавшаяся краска стен, осыпающаяся штукатурка с потолков, больные бедолаги, сидящие в бесконечных очередях. Все это навевало ужасную тоску. Наконец дверь кабинета отворилась и из неё показался помятый Отабек. Он подошёл к Юре, виновато посмотрел на него и наконец заговорил: - Врач сказал, что ничего серьёзного нет, только открытые раны и старые трещины. Юрино лицо в этот момент выражало только недовольство и усталость. Он медленно встал, посмотрел оценивающим взглядом на Отабека и ответил: - Хорошо, идём. Парни снова молча направились в сторону метро. *** Юра очень долго соображал. Трясущийся ритм вагона слегка убаюкивал мозг, создавая шумовой фон для беспорядочных мыслей. Плисецкий всегда думал, что у Отабека все нормально, не считая бытовых и семейных проблем, которые есть у каждого, но теперь... Ещё когда он нашёл у него дома кучу антидепрессантов, он серьезно задумался, но не придал этому большого значения. Однако после произошедшего в арене... Юра неохотно вспомнил глаза Отабека выражающее чистое безумие. На самом деле он очень сильно перепугался за друга. Плисецкий и раньше замечал некоторые приступы агрессивного поведения, но списывал их на переходный возраст, когда такие вспышки характерны для каждого, он ведь и сам был достаточно вспыльчив. Но сегодняшняя ситуация заставила его серьёзно задуматься над происходящим. Ещё больше его волновало, что такой эмоциональный всплеск у Отабека вызвал сам Плисецкий. Не смотря ни на что, ему было очень приятно, что его друг за него вступился, однако раньше такие потасовки проходили не так жестоко. Что-то явно случилось, и Юре просто непременно нужно было узнать что конкретно. Подъезжая к станции, у которой находится Юрин дом, Отабек уже было встал чтобы попрощаться однако Юра только тихо сказал: - Я еду с тобой, и это не обсуждается. - вышло немного строже чем он планировал. После этих слов казах сел обратно и опустил голову. Всю дорогу их снова сопровождала тишина. *** Придя домой к Отабеку, Юра быстро переоделся и стал хозяиничать. Первым делом он поставил чайник и приготовил упаковки лапши быстрого приготовления и две чашки, в которые кинул пакетики с чаем. Отабека в это время он отправил в душ. Разобравшись с ужином на скорую руку, он продолжил приборку, которую не завершил раньше, вытерев со стола, помыв грязную посуду и выкинув оставшийся мусор. Когда Отабек вышел из ванной, Юра решил принять душ сам, отправив казаха заваривать им лапшу. Помылся он очень быстро, так как не хотел оставлять Отабека одного слишком долго. Этот вечер и так выдался тяжелым - напряжение между ними так и витало в воздухе. Плисецкий кинул свою и чужую одежду стираться, а на замену ей нашёл на стиралке какую-то безразмерную футболку Отабека и влез в неё. От вещи приятно пахло родным ароматом. Так же, он заранее стащил у казаха из шкафа старые треники, которые были тому уже малы, а с Юры все равно свисали, но хотя бы держались на честном слове, когда он затягивал шнурки на поясе. Выйдя из душа, Юра обнаружил Отабека, пытавшегося безуспешно перевязать себе руку. Быстро сократив расстояние, он выхватил бинт у брюнета, буркнув "Дай сюда" и принялся за перевязку. За столько лет он овладел этим умением в совершенстве. Юра сидел, взяв руку казаха, и медленно и нежно обворачивал белесые бинты вокруг покалеченной плоти. У Отабека защемило сердце, потому что он вспомнил сколько раз маленький Юра клеил пластыри на его разбитые коленки и пихал вату в разбитый нос. Алтын вспомнил случай, как однажды, очень давно Юра упал на лёд и на его лице осталась ссадина, которую нужно было заклеить. Однако пластыри оказались только у Милы, и те были с милыми котиками. Плисецкий наотрез отказывался наклеивать его на себя и Отабеку пришлось нацепить себе на нос такой же, только чтобы его лучший друг позволил обработать рану. Воспоминания тяжёлым обухом ударили в голову. Отабеку вдруг стало невозможно стыдно перед блондином за то, что ему пришлось перетерпеть. Закончив перевязку, они так же молча сели есть. Тишина с каждой минутой давила все больше. Отабек хотел что-либо сказать, однако, как только он открывал рот, тут же его закрывал под строгим взглядом ледяных глаз. После ужина Юра пошёл в спальню, а Отабек поплелся за ним. Войдя в комнату, Плисецкий сел на кровать и похлопал рядом, приглашая друга сесть с ним рядом. Когда они оказались очень близко, Юра внимательно посмотрел на брюнета и наконец сказал: - Рассказывай. - Что рассказывать? - Переспросил Отабек. - Что с тобой произошло, - спокойно ответил Плисецкий. Отабек помолчал минуту, придумывая правдоподобную версию, а затем сказал: - Этот урод подставил тебе подножку, потому что завидует, что ты выйграл Чемпионат и Яков тебя хвалит. Ещё повезло, что ты разбил только нос, а если бы ногу сломал, а на носу Турнир... - Отабек! , - довольно резко одернул его блондин не своим голосом. - Хватит мне врать! Я же вижу, что что-то не так и жду объяснений. Отабек лишь склонил голову. - Почему ты молчишь? - вспылил Юра, - Ты что мне не доверяешь? Я не достоин знать, что с тобой происходит? Отабек...,Отабек... - Я..., - начал казах неуверенно, - Я не хочу и не могу тебе рассказать. - наконец произнес он подавленно. - Но почему? - Юра был крайне удивлён и обеспокоен. - Просто, если ты узнаешь,... я не знаю что тогда будет. Может ты решишь, что я псих и попытаться сдать меня в психушку как мой папаша или прекратить со мной общаться... - Бека, - смягчился Плисецкий, - это уже другая проблема. Прошу расскажи мне, а дальше мы разберёмся. - Он плавно положил свою руку на руку казаха, - Помнишь, раньше мы ведь все решали вместе. Под таким нежным и мягким взглядом Отабек сдался и рассказал другу обо всем. Об отце, который его бил, о той вылазке, на которой все произошло первый раз, о психологе, о других приступах и о том, как сегодня снова не смог себя контролировать. Рассказал также зачем ему антидепрессанты. Все это время Юра сидел тихо, не проронив ни слова и внимательно слушал казаха. После окончания исповеди он, вдруг, резко дернулся и кинулся на Отабека, сгребая того в крепкие объятия. Брюнет слегка опешил. - Бека, какой же ты дурак, - произнес Юра куда-то в шею Алтыну. - Ну как ты мог подумать, что я сдам тебя в дурдом, я же всегда на твоей стороне. Тут он отстранился и заглянул другу в глаза. - Ты должен был мне все рассказать давно, мы бы справились вместе. Я обещаю, что помогу тебе. У Отабека на душе скреблись сотни кошек от чувства вины, боли, и кажется, любви. Ещё ни один человек не говорил ему таких слов, ни один человек не был ему так близок и дорог. Он обнял Юру в ответ и тот наконец улыбнулся. Плисецкий в очередной раз пообещал что-то придумать и обязательно помочь, чем только сможет. Остаток вечера они провели, обсуждая летние каникулы, недавние соревнования и предстоящий Турнир. Юра закутался в одеяло с головой, что напомнило Отабеку о беспечном детстве, когда они приходили к Плисецкому и строили домики из подушек и пледов, украденных у дедушки. Беззаботные воспоминания разлились по телу теплом, и кажется впервые за несколько месяцев казах почувствовал себя дома. Перед сном Юра пожелал другу спокойной ночи и уже собирался уходить спать на диван, когда Отабек его остановил. - Слушай, останься на кровати, если хочешь. Плисецкий посмотрел на него вопросительно. - Ты же всегда мерзнешь, а так теплее, да и кровать гораздо удобнее дивана. Юра не стал долго спорить и примостившись сбоку положил свою голову на соседнюю подушку и стал мирно дремать. Отабек не спал ещё какое-то время, переваривая все события сегодняшнего дня. Он лежал, смотря на своего друга, который не отверг его и обещал всегда быть рядом. От Юры пахло новым шампунем Алтына. Его волосы разместились по подушке, а ресницы слегка подергивались. Плисецкий размеренно дышал, закинув руку и ногу на казаха, видимо пытаясь согреться во сне. Кажется, Отабек впервые был счастлив за очень долгое время. Ему больше не было страшно.