Sinjoro de la Morto

— Его нигде нет, повелитель, — сказал Долохов. Ни одна черта не дрогнула в лице Волдеморта. В отблесках костра его красные глаза казались горящими угольями. Он медленно крутил в длинных пальцах Бузинную палочку. — Повелитель… — Это заговорила Беллатриса. Она сидела рядом с Волдемортом, растрёпанная, с исцарапанным лицом, но целая и невредимая. Волдеморт поднял руку, останавливая её, и она не договорила, глядя на него с почтительным обожанием. — Я думал, он придёт, — сказал Волдеморт своим высоким, ясным голосом, устремив взгляд в пламя костра. — Я ожидал его прихода. Все молчали. Казалось, они испуганы не меньше Гарри, чьё сердце колотилось о рёбра с такой силой, словно стремилось вырваться из тела, которым он собирался пожертвовать. Вспотевшими ладонями Гарри стащил с себя мантию-невидимку и затолкал под одежду вместе с волшебной палочкой, чтобы не было соблазна бороться. — Я, видимо… ошибся, — сказал Волдеморт. — Нет, не ошиблись. Гарри произнёс это громко, как только мог, собрав все оставшиеся силы: он не хотел, чтобы в его голосе был слышен страх. Воскрешающий камень выскользнул из его онемевших пальцев, и, делая шаг вперёд, к костру, он видел краем глаза, как тают в воздухе его родители, Сириус и Люпин. В эту минуту ему не важен был никто, кроме Волдеморта. Их было сейчас здесь только двое. Эта иллюзия рассеялась так же быстро, как появилась. Великаны зарычали, Пожиратели смерти вскочили на ноги, раздались крики, ахи и даже смех. Волдеморт стоял неподвижно, но его красные глаза были устремлены на подходившего Гарри, отделённого от него лишь пламенем костра. И тут раздался голос: — Нет, Гарри! Нет! Он обернулся. Хагрида, связанного по рукам и ногам, прикрутили верёвками к соседнему дереву. Его огромное тело судорожно билось в безнадёжных попытках освободиться, раскачивая макушку кроны. — НЕТ! НЕТ! ГАРРИ, ЧЕГО ТЫ… — МОЛЧАТЬ! — рявкнул Роул. Взмах его палочки — и Хагрид смолк. Беллатриса вскочила, переводя горящий взгляд с Волдеморта на Гарри. Грудь её высоко вздымалась. Все застыли, шевелились лишь языки пламени да змея, свивавшая и развивавшая свои кольца в сияющей сфере за головой Волдеморта. Гарри ощутил на груди под рубашкой свою волшебную палочку, но не сделал попытки её достать. Он знал, что Нагайна окружена мощной защитой, и, наставь он на неё палочку, десятки заклятий полетят в него прежде, чем он успеет сказать хоть слово. Волдеморт и Гарри неподвижно глядели друг на друга, потом Волдеморт чуть склонил голову набок, рассматривая стоявшего перед ним мальчика, и странная безрадостная улыбка искривила его тонкие губы. — Гарри Поттер, — сказал он мягко. Его голос сливался с шипением огня. — Мальчик, Который Выжил. Волдеморт поднял палочку. Голова его была по-прежнему склонена набок, как у мальчишки, с любопытством ждущего, что будет дальше. Гарри взглянул в красные глаза, желая лишь одного: чтобы всё произошло прямо сейчас, пока он ещё стоит ровно, пока не утратил власти над собой, не выдал своего страха… Он увидел шевеление тонких губ, вспышку зелёного пламени — и всё исчезло.

***

Вокруг непроглядная тьма. Он ничего не видел, ничего не чувствовал, даже собственного тела, лишь наростающий гул в ушах, сквозь который доносился чей-то голос. — .ри… По… Гар. Раздельные слоги постепенно складывались в слова. Кажется кто-то зовёт его. — Гарри. просыпайся. Кто это? Такой приятный голос. — Ну же, Гарри Поттер, открой свои прекрасные глаза, — мягко, будто заботливая мама будит своего ребенка утром. По крайней мере Гарри так думает, ведь откуда ему знать, как заботливые родители будят своих детей. Он струдом разлепляет веки и тут же зажмуривается из-за бьющего по глазам яркого света. — Проснулся. Как себя чувствуешь? — Странно. — голос гриплый, как у столетнего старца, — очень странно. я будто есть.., а будто и нет. Гарри снова открывает глаза, медленно, щурясь из-за яркой белизны и натыкается взглядом на прекрасную женщину. Её волосы белее снега, а изумрудные глаза сверкают ярче любых драгоценных камней. От неё так и веет огромной силой и каким-то могильным холодом. Неужели это..? — Госпожа. Смерть?.. На прекрасном лице расползается веселая улыбка. — Она самая. Встать сможешь? — Думаю да. Смерть протягивает руку и юноша хватается за нее и, пошатываясь, поднимается с земли. Он подслеповато щурится, все ещё привыкая к яркому свету. — Пройдемся? Поттер кивает, берясь за протянутую руку. Глаза уже не режет и он с интересом разглядывает окружающее пространство. Это место похоже на вокзал Кингс-Кросс, только все вокруг белое и нет поездов. — А что это за место? — У этого места нет названия. Оно находится между мирами. Каждый называет его как хочет. — Ясно. Тогда пусть будет Белой Пустошью. А куда мы идём? — К твоей семье. Дальше они идут молча. Пространство постепенно начинает заполняться туманом, пока он не становится настолько густым, что не видно дальше собственного носа. Резкий порыв ветра разогнал туман, и они оказались в цветущем персиковом саду рядом с большой круглой беседкой беседкой. Внутри нее такой же круглый столик, вокруг которого несколько плетёных кресел. Смерть садится в одно из них и указывает на соседнее. — Присаживайся. Скоро к нам присоединяется остальные. Гарри уселся в кресло, откидываясь на спинку и прикрывая глаза. Всё-таки последний год его очень вымотал. Приятный персиковый запах расслаблял, и Поттер даже успел задремать, как в отдалении послышались веселые голоса, что-то друг другу рассказывающие. Такие родные, вызывающие чувство любви и нежности, а ещё печали и скорби. Юноша открыл глаза и осмотрелся по сторонам. Из глубин сада по тропинке шло несколько человек, один, оживлённо жестикулируя, рассказывал что-то своим спутникам, остальные смеялись и шутливо друг друга толкали. Гарри подорвался и понёсся им навстречу, налетел на рижеволосую женщину и стиснул её в крепких объятиях. Мама. Его мама. Такая родная и любимая. И мёртвая. И отец тоже, и крестный. Вся его семья мертва. И сам Гарри тоже. Из глаз полились слезы и юноша осел на землю, утаскивая за собой и маму. — Тише, Гарри, я рядом. Всё хорошо. — Мама.. мне так жаль.. — Всё в порядке сынок, тебе не очем жалеть. Ты ни в чём не виноват. Он много чего хотел сказать, но из горла вырывались только рыдания, а из глаз непрекращающимся потоком текли слёзы. Их обняли ещё три пары рук. Сколько они так просидели непонятно, казалось прошла вечность, прежде чем Гарри успокоился. Они поднялись и неспешным шагом отправились в сторону беседки. Когда все расселись, между ними повисло неловкое молчание. Каждый хотел сказать слово, но не знал как начать. Первой решила начать Смерть.