Когда любишь, то такое богатство открываешь в себе! Даже не верится, что ты так умеешь любить. А.П.Чехов.
Небеса постепенно обретали светлый оттенок, солнце, что ещё не разогрелось, взбиралось вверх по голубоватому небу, освещая весь город. Маленькие лужицы, оставшиеся после короткого вечернего ливня, практически высохли, не оставляя за собой и следа. Ресницы трепетались, поднимаясь вниз-вверх, губы, что свернулись в трубочку, отдавали розоватым оттенком, щёки горели ярким румянцем, свидетельствуя о чём-то значительно важном перед глазами. Но, если бы солнце не делало комнату такой светлой, никто бы и не подумал, что утро только наступает. — Антон, мне бы хотелось отвести тебя кое-куда, — сидя за столом, имеющий скудный выбор фруктов, обратил на себя внимание Попов. Руки, находящиеся на коленках старались удержать их тряску, а волосы, что вечно лезли в глаза, приходилось периодически поправлять. Запах в маленькой кухоньке однокомнатной квартиры напоминал что-то горькое, тягучее и неприятное. В горле постепенно начинало першить, каждое сглатывание слюней давалось с трудом, а глазам приходилось постоянно моргать от пыли, что витала в воздухе прямо перед лицом. Капли воды, стекающие из крана одна за одной, издавали неприятный громкий звук, эхом разносившийся по всей квартире и, казалось, остающимся в голове навсегда. — Э, — послышался непонятный звук из горла Антона, то ли это было удивление, то ли ожидание продолжении фразы, было не ясно. Полуприсев на подоконник кухни, Шастун теребил кольца на своих длинных пальцах, перекатывая из одной руки в другую. — Давай? — ощущение недоверия взяло верх. В следующую секунду вновь воскресла мёртвая тишина, говоря о всей неловкости момента. Тревогу и волнение друг друга ощущали оба, но ни один даже и не смел заговорить об этом, зная всю суть. Едва подняв взгляд, Арсений наткнулся на пару зелёных глаз, что смотрели на его трясущиеся колени, якобы понимая весь тупик конъюнктуры и присутственно сочувствуя. Бегая взором по всей фигуре парня тот, заострив взгляд на вьющихся волосах шатена, решился сделать первый шаг и резко подскочил, как бы говоря, что пора выдвигаться. Без слов Антон тут же слез с подоконника, предварительно натянув кольца трясущимися пальцами на их законное место и, подняв голову, заметил, что брюнет уже топал в сторону выхода из маленькой квартирки, что принадлежала Попову. Накинув кеды черно-белой окраски, Шастун метнулся за бегущим впереди парнем, что в один миг оказался на лестничной клетке. Из-за вредной привычки успевать за ним было тяжело, потому тот периодически хватался за грудную клетку, показывая, что прямо сейчас задохнётся. Попов, не замечая этих действий, рвался наружу и, открыв дверь подъезда, прежде придержав её, сделал пару шагов по асфальту. Кратковременно постоял, видимо, любуясь тем видом, что открылся его глазам, и вновь прибавил ходу. Соловьи и синицы пели свои мелодии, солнце виднелось уже далеко-далеко на небе, а чуть не умерший Антон пытался отдышаться. Четыре этажа – это вам не сказка. — Знаешь, — брюнет сбавил ходу и, слегка отклонив голову, начал говорить, — если ты будешь так плестись, то мы никуда не дойдём. — Арс, мне тяжело, — рука потянулась в правый карман широких джинсов. Обернувшись, Попов увидел этот жест, подходя ближе, перехватил ладонь и сплёл свои пальцы с пальцами ошарашенного парня в крепкий узел, увлекая Антона за собой. Первоначально младший лишь выдвинул руку вперёд, так как не знал, как реагировать, но резкий толчок заставил его двинуться. Идя вровень тот заметил, что голубоглазый ухмыльнулся на пару мгновений, но, увидев смотрящую на него удивлённую пару глаз, стёр все эмоции с лица, якобы показывая, что так и должно быть. Округлённые глаза всё никак не могли принять прежнюю форму из-за безмерного изумления. Между парнями никогда не имелось близости. Максимум, что было, — случайные прикосновения или смеющийся Шастун, не умеющий держать себя в руках и вечно прилипавший к груди Попова после смешной шутки. Отношения тянулись нудно и тяжело, оба не понимали, чего хотят друг от друга, потому старались сдерживаться. — Шаст, я понимаю, что тебе тяжело, но пойми, на нем жизнь не заканчивается. Ты слишком зациклился на Выграновском, даже не замечаешь, что перед тобой именно то, что ты так долго искал. — Чего? — недоумевая воскликнул юноша, резко вскинув голову на уставившиеся глаза перед собой. — Подожди, ты имеешь в виду… Вновь проиграв у себя в голове тот странный диалог между парнями, что произошёл перед внезапным предложением куда-то сходить, Антон сбавил шаг, но его тут же дёрнул за руку впереди идущий Попов. Глядя на ладони, что примкнули друг другу крепко-крепко, Шастун принялся размышлять, что это значит и куда его ведут. Не сделав никакого вывода, парень приступил разглядывать окружающую его среду, параллельно идя нога в ногу с брюнетом, что поглаживал тыльную сторону его ладони большим пальцем с аккуратным маникюром. Пение птиц сложилась уже в гармоничную симфонию на высоких нотах, солнце постепенно начало разогреваться и отдавать свои лучи идущим кто куда людям. Ветер покачивал стройные, высокие берёзы из стороны в сторону, а двери подъездов один за одним открывались, и из них выходили люди в важных костюмах, что спешили на работу. Валяющиеся бычки на дорогах так и соблазняли парня достать полупустую пачку Парламента из кармана, но, предугадав реакцию брюнета, идущего на расстоянии десятка сантиметров, тот не осмелился на этот поступок. Некоторые мужчины с пивным пузом осуждающе смотрели сначала на сплетённые пальцы парней, а потом на их лица, показательно закатывали глаза и бормотали себе что-то под нос. Коты полосатого окраса пробегали мимо, зацепившись зорким взглядом за ничего не понимающих голубей, которых скоро ждала расплата за то, что они птицы. Попов, мотая головой из стороны в сторону, ритмично шагал под его тихое бормотание какой-то песни, по всей видимости, Земфиры. Они с Шастуном часто виделись и при каждой возможности включали её песни, пели во всё горло, выдыхая весь воздух из лёгких и путаясь в словах. Эта традиция зародилась у них, когда в очередной день в универе кто-то включил ПММЛ, и, заметив, что они оба знают слова наизусть, решили познакомиться на общем интересе. Слегка поглаживая ладонь, что была чуть больше его собственной, Арсений иногда поглядывал на обеспокоенное лицо Антона, коротко ухмыляясь. Заметив знакомый парк, Попов притормозил, разворачивая лицом к себе шатена и, сделав руками какой-то круг в сторону виднеющийся вывески с его названием, мотнул ногами вперёд, оставляя удивлённого парня позади себя.***
— Просто постой здесь, а я куплю билеты кое-куда, договорились? — Кидок, — зеленоглазый закатил глаза. — Ага, я быстро! — последнее слово еле долетело до ушей Антона, ведь Попов рванул, как бешеный, к кассе, чуть не споткнувшись о свои же ноги. Оставаясь на месте, как и велел брюнет, Шастун осматривал аттракционы, летающие высоко в небе. Крики людей на той же «Орбите» слышались даже снизу и, прочувствовав их страх, юноша перекрестился, молясь, что Попов возьмёт билеты на обычные качели или «Гусеницу». Нелюбовь к опасным развлечениям у парня зародилась ещё с детства, когда в подобном парке на его глазах высокий мужчина вылетел из кабины американской горки. Зрелище было то ещё, но разглядеть всё вблизи не удалось, мама тут же закрыла глаза ладонью и со словами «Боже мой, не дай бог» подхватила его на руки, со скоростью света уходя на другой конец парка. Подбегая к засмотревшемуся наверх парню, Арсений развернул его за плечо и протянул билеты. Осмотрев их, Антон поднял взгляд и уставился в глаза напротив. — Это на..? — Колесо обозрения, — дополнил Попов. — Я знаю, что ты боишься рисковых аттракционов, и мне показалось, что оно не такое опасное по сравнению с другими… — он замялся и, опустив взгляд на асфальтированную поверхность, принялся чесать затылок. — Арс. Шастун влетел в Арсения, обнимая длинными руками. Крепко вцепившись в плечи Арса, парень начал поглаживать широкую спину ладошками, дыша в шею. Брюнет оцепенел, но буквально в следующее мгновение тот ответил на объятия, осторожно обвивая тонкую талию парнишки здоровыми руками. Они простояли так буквально минуты две, после чего Попов отлип от парня и головой кивнул в сторону колеса обозрения.***
Простояв долгую очередь парни наконец заняли кабинку, что медленно, но стремительно поднималась вверх, открывая вид на чудное голубое небо и природу, что завораживала, не давая отвести от себя взгляд. Сидя напротив Антона, Попов смотрел на него так же, как тот на природу: с изумлением, восхищением и некой любовью. Глаза словно приковались к фигуре Шастуна, увести взгляд куда-либо было невозможно. Его мимика и детские эмоции завораживали и заставляли умиляться. Парня хотелось затискать, словно маленького котёнка, бегающего с особенной осторожностью. Волосы слегка развивались от ветра, что заходил в кабину через маленькое открытое окошко. Изумрудные глазки носились с одного места к другому, находя везде что-то необыкновенное. То, как природа чаровала Шастуна, не описать словами, но это чувство словно передавалось. Наконец опомнившись, зачем Попов устроил эту спонтанную прогулку, он прогладил джинсы ладонями и выдохнул весь запас лёгких, перед тем, как начать говорить свою речь. — Антон, — заострил внимание парня на себе, — мы с тобой не так уж давно знакомы, но мне бы хотелось сделать одно заявление, и перед этим я попрошу тебя не сдерживать свои эмоции, какие бы они ни были. Выскажи мне всё, что захочешь, я пойму и… — замявшись, он поднял взгляд и заметил на себе пару зелёных глаз, что с недопониманием и опаской вслушивались в слова. Арсений зажмурил глаза на пару мгновений и, вдохнув, кажется, весь воздух мира, продолжил: — Короче говоря, я люблю тебя. — Прежде, чем я отвечу… — тот сделал паузу. —В романтическом плане или..? — Да в романтическом, разумеется! Я бы не стал устраивать это всё, — брюнет показательно взмахнул руками, якобы говоря о походе в парк, — будь это дружеское признание. — Я понял. Шатен кратко бросил взгляд на парня, сидящего напротив, и, набравшись смелости, пересел к нему, оказавшись щекой к щеке. Повернув голову, тот увидел обеспокоенного брюнета, глаза которого бегали с нереально быстрой скоростью, доказывая его переживания. Преждевременно хихикнув в голос, губы Антона оставили влажный след на уголке губ Арсения, глаза которого после этого жеста расширились до громадных размеров. Резко повернув голову к Шастуну, его нос случайно коснулся кончика носа с родинкой напротив. Попов вцепился ладонями в щёки младшего и принялся целовать всё его лицо, не оставляя ни один сантиметр без внимания, на что Антон громко хихикал, улыбаясь. Убедившись, что парень был весь расцелован, тот чмокнул пухлые губы и улыбнулся, соприкасаясь лбами. — Я тебя тоже люблю, Арс.