Из осколков

– Шансы на то, что он заговорит, фактически равны нулю, мистер Снейп. После таких травм, после этого ужаса, через который ему пришлось пройти... Мерлин, несчастный ребенок! – И не помогут никакие зелья? Я готов заплатить любую сумму. – Мне очень жаль, сэр, но в данной ситуации лечение бессильно. Остается только ждать и надеяться. Наберитесь терпения, у вас впереди будет непростое время... Именно эти слова маленький Гарри запомнил лучше всего. Он стоял за дверью и смотрел на себя в зеркало, сжимая в руках тряпичного серого зайца. Слишком тощий, слишком низкий для своих десяти лет. Сущий скелет, – одни кости и кожа. Жалкое зрелище. Под широкими рукавами безразмерного свитера – почерневшие синяки и воспаленные царапины, залитые зеленкой, на исхудалом бледном личике выражение полного отчаяния, а в изумрудных глазах столько пустоты и боли, что от этого взгляда бросает в дрожь. На него боятся смотреть, боятся говорить или случайно пересекаться в коридоре, потому что он не похож на ребенка. На ожившего мертвеца – да, возможно на детеныша вампира или неудачный эксперимент некромага, но не на ребенка. Чересчур мало в нем жизни, чересчур пугающе и неестественно он себя ведет, будто впервые находится в обществе и видит белый свет. Медперсонал святого Мунго жалеет его, пытается узнать о случившейся трагедии как можно больше, но подходить слишком близко опасается, – мало ли, что может выкинуть это дитя, пережившее такой шок и домашнее насилие. Сколько же его били, сколько издевались, прежде чем просто вышвырнуть на улицу под дождь – замерзшего и голодного? Воспоминания больно резали по сердцу, хотя мальчик тогда мало что соображал. Все, что он помнил, было похоже на бред или обрывки снов. Нет, не снов, скорее кошмаров – ужасных, леденящих душу. Осенний ливень, Гарри сидит на земле в тонкой одежде и прячет в ладонях горящее лицо, – перед глазами плывет от усталости и температуры, горло раздирает сухой кашель. Он вглядывается в желтые пятна и изо всех сил старается остаться в сознании, но голова настолько тяжелая, а виски пронзает такая резь, что он не выдерживает и ложится прямо на траву, облизывая потрескавшиеся губы. Как же хочется пить. И есть. И залезть под теплое одеяло, устроившись где-то возле камина или батареи. Поттер не помнил скорую и взволнованных санитаров, пытающихся привести его в чувство, не помнил какую-то старушку, дающую им указания, зато в разуме осталась яркая картинка его пробуждения, когда он, с трудом открыв глаза и привстав на локтях, обнаружил себя в одиночной больничной палате, лежащим в постели и одетым в чистую пижаму, которая была немного больше его размера. Мягкий матрас, взбитые подушки, теплота и милые оранжевые обои с детскими рисунками. Гарри никогда еще не просыпался с таким комфортом, – его спальней был крошечный чулан под лестницей, где пол давно прогнил от сырости, а с потолка на постель постоянно капала вода. Где он? Что это за место, и кто его сюда привез? Может быть, он погиб на дороге и попал в рай? Но почему ему тогда так плохо и так ломит все тело? Духи умерших ведь не должны чувствовать боль... То, что он еще жив, ребенок понял с первым приходом медсестры в сиреневом халате, которая относилась к нему с такой осторожностью и заботой, что ему стало не по себе. Прежде с ним никогда так не обращались, даже в самом раннем детстве. Дядя с тетей могли только орать и бросаться в него всем, что попадалось под руку, а он забивался в угол и молился, чтобы они хоть на секунду оставили его в покое. Не били. Не унижали. Не заставляли работать на холоде или драить кухню. Мальчик ненавидел Бога за то, что тот не слышит его молитвы и не спасает из этого ада, плакал от обиды по ночам и несколько раз думал о самоубийстве, но сделать такое с собой не хватало смелости. А теперь, кажется, он был спасен. Милая девушка, которая каждый час поила его с ложки какими-то странными лекарствами, безостановочно твердила о том, что он волшебник, находится в магической клинике, а еще, что на его родственников завели уголовное дело, и он больше к ним не вернется. Если разговоры о колдовстве казались параноидальным бредом, то последнее успокаивало и вселяло надежду, – Поттер скорее предпочел бы оказаться в детском доме, чем снова возвращаться к бессердечным садистам, лишившим его голоса и детства. Он не знал, что с ним будет дальше, но думать об этом не было сил, – грипп и переохлаждение забрали у него последнюю энергию, так что он просто отдыхал и глотал зелья, смиренно ожидая дальнейших новостей. Пару раз за день к нему заглядывала заведующая. Приятная пухлая женщина с очаровательной улыбкой и исключительно позитивным настроем. Она осматривала его и делала в блокноте записи, раздавая команды сотрудникам, из которых Гарри понял только то, что из-за его появления в больнице в Министерстве Магии (так назвала доктор их главное правительственное учреждение) поднялась волна паники, вследствие чего какой-то Корнелиус Фадж отправил какому-то Альбусу Дамблдору повестку, чтобы начать расследование и наказать виновных по всей строгости. Ребенку хотелось узнать об этом больше, расспросить о Дамблдоре и волшебном мире, но получалось лишь издавать невнятные звуки, вызывающие у врачей сочувственные взгляды и горькие улыбки. От этого Гарри краснел, отворачивался, – он не хотел, чтобы его жалели чужие люди, чтобы пытались успокоить или дотронуться; прикосновения для него были хуже огня, он ассоциировал их с болью и страданиями, а потому не разрешал себя касаться, отползая от протянутых рук, как от обжигающего пламени. – Вы установили личность? – Да, это Гарри Поттер. – Вы уверены? – Без сомнений. Я ни с чем не спутаю эту молнию. Мы вовремя его забрали, теперь осталось только найти ему хорошего опекуна. Главврач нежно улыбнулась, а затем положила рядом с мальчиком игрушечного кролика и покинула палату, велев побольше спать и хорошо кушать. Магические лекарства оказывали на организм поразительный эффект, однако до полного выздоровления было еще далеко, – ребенок едва стоял на ногах и отказывался от еды, съедая за раз не более двух ложек. Им занимались самые высококвалифицированные доктора, подбирали специальные настойки и делали все возможное, чтобы он поскорее поправился и окреп, а заведующая тем временем решила связаться с тем, кто, по ее мнению, был лучшей кандидатурой на роль приемного отца для этой несчастной крошки. Она набрала на городском телефоне нужный номер и приложила к уху трубку, с нетерпением ожидая ответа. – Да? – Добрый вечер, профессор Снейп, у вас есть минутка?

***

Нельзя сказать, что Северус Снейп был злым человеком. Скорее всегда ворчливым и угрюмым, но тем не менее готовым в трудную минуту прийти на помощь, оказать услугу старому знакомому, приготовить зелья для благотворительности и много чего еще, что, в принципе, характеризовало его как великодушного щедрого мужчину. Из-за сложного детства, проведенного в бедности и постоянных скандалах, у него появился ряд скрытых травм и фобий, которые в свое время сильно его ужесточили, но он не желал делиться этим даже с самыми близкими друзьями, из раза в раз все сильнее замыкаясь в себе и предпочитая бороться с проблемами в одиночку. А бороться получалось плохо. Он жил сплошными обидами и жалостью к себе, тонул в собственной боли и изнывал от депрессии, а рядом не было ни одного родного человека, который мог бы поддержать и утешить его. Вечера с сигаретами, скучными фильмами и стаканами виски стали для Снейпа лучшим досугом, потому что другие развлечения были небывалой роскошью, – он не мог вытащить себя из дома, что уж говорить о прогулках или физических нагрузках, таких полезных для истощенной нервной системы. Месяц назад профессор добровольно ушел из Хогвартса, так как работать с детьми стало слишком утомительно, но и постоянное нахождение в изоляции влияло на него не самым лучшим образом. Ему нужна была семья, общение и любовь, что он за столько лет никак не мог найти в школе, – его сторонились учителя, презирали ученики, поэтому такая долгожданная работа в последнее время начала приносить только разочарование и стресс. Северус ненавидел детские визги и рассеянную улыбку Альбуса, которая ни на секунду не покидала старческое лицо, ненавидел дни рождения и шумные толпы в новогодние праздники, потому что ему не с кем было разделить даже эту невинную радость, что привычно наполняла позитивом души всех людей этого мира. Его сердце давно покрылось толстой коркой льда, он лишился способности веселиться, смеяться и вообще хоть чему-нибудь радоваться, с годами обрастая скорлупой полной отчужденности и скептицизма. Ему до чертей хотелось быть нужным, любимым, дарить заботу и не брать ничего взамен, но разве хоть кто-то может им заинтересоваться? Вряд ли. Снейп не мог даже взять ребенка из детского дома, хотя его не раз посещали такие мысли. Он все боялся, что не справится. Не додаст любви, не будет достаточно мягким и добрым, а тогда какой смысл портить малышу жизнь? Эти опасения противно терзали душу и глубоко вонзали в сердце нож. У него никогда не будет семьи. Даже если он очень сильно этого захочет. Ему суждено умереть в сырых стенах этого дома с бутылкой дешевого пойла в руке – вот и вся правда его депрессивного существования... Профессор вернулся домой после восьми, – сегодня он наконец-то заставил себя немного погулять, да и к тому же у него закончились сигареты, а без них он не мог прожить и нескольких часов. Пришлось тащиться в дождь к самому дальнему ларьку, все ближайшие закрылись из-за плохой погоды. Бормоча под нос ругательства, мужчина открыл дверь и небрежно кинул на стул куртку, стряхивая с зонта капли. Потом, даже не потрудившись переодеться, прошел в гостиную и уселся перед камином, вытягивая ноги. Мерзкий ливень. Мерзкая комната. Мерзкое настроение. Рука потянулась к пульту от телевизора, но в последний момент Северус замер, задумчиво хмуря брови. Опять все повторяется. В миллионный раз. Как же это достало... Окончательно углубившись в тоскливые мысли о своем беспросветном одиночестве, Снейп откинулся на подушки и закурил, но внезапный телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Кто мог его потревожить? Налоговая? Но он ведь все оплатил еще вчера. Профессор снял трубку, глубоко затягиваясь. – Да? – Добрый вечер, профессор Снейп, у вас есть минутка? – Вы кто? – Главврач больницы святого Мунго. Я беспокою вас по поводу десятилетнего мальчика, поступившего к нам ночью. Он долгое время подвергался насилию со стороны своих родственников, а сегодня они, видимо, решили от него избавиться, выкинув на улицу в дождь. У него грипп, переохлаждение и сильные гематомы, но с половиной мы уже справились, современные зелья очень действенные. Однако у него шок, он не разговаривает и не идет на контакт. Мы начали расследование, к дяде с тетей ребенка уже едут соцслужбы. – Мне очень жаль, это огромная трагедия, но почему вы звоните мне? Какое я имею к этому отношение? – Потому что этот мальчик Гарри Поттер. "Потому что этот мальчик Гарри Поттер." Мужчина несся по коридорам клиники, не видя ничего на своем пути. В ушах стучала кровь, сердце жгли ярость и возмущение. Милый сыночек его милой Лили. Дамблдор же клялся, что он в безопасности! Что он жив, здоров, к нему хорошо относятся, и что выясняется теперь?! Из-за этого ублюдка ребенок страдал девять лет, а ему абсолютно плевать, он даже ни разу не удосужился проверить его, прийти лично и посмотреть, что происходит в семье! – Сукин сын! – Северус распахнул дверь ординаторской, часто дыша. – Где он?! Скажите, что с ним все хорошо! – Он в порядке. – Мириам Страут одарила его добродушной улыбкой. – Я знала, что вы не останетесь равнодушны. – Это сын Лили Эванс, мать вашу! Разумеется, я не останусь равнодушен! – Тогда вы не будете против подписать вот это. – женщина положила перед ним голубую бумагу, и Снейп внимательно ее изучил, моментально впадая в ступор. – Этот несчастный малыш не должен попасть в детский дом, и хоть на него будет много желающих, я уверена, никто не позаботится о нем лучше, чем друг детства его матери. – Но я... совсем не имею опыта общения с детьми, миссис Страут. – Опыт появится. Важно только захотеть. – Я хочу, но... – Вы нужны ему, Северус. Это все, что мужчина хотел услышать. Сомнений больше не осталось. Когда он шел в палату к Гарри, земля уходила из-под ног, а голова кружилась так сильно, что он боялся не дойти и потерять сознание прямо в коридоре. Снейп не волновался так сильно даже перед распределением в Хогвартсе. – Гарри, знакомься, это Северус. – доктор подошла к кровати, и Поттер испуганно воззрился на незнакомца, на всякий случай отползая назад. – Нет-нет, не нужно бояться. Он друг твоей мамы и пришел забрать тебя. Если ты, конечно, этого хочешь. – Я понимаю твою растерянность. – слова сами сорвались с языка, профессор не думал, просто говорил, всецело отдаваясь эмоциям. Вид этого бедного создания чуть не заставил его расплакаться. – Из-за ошибки одного очень плохого человека ты попал в этот ад, а моя вина в том, что я должен был проверить тебя, но не сделал этого. Тебя спасли, но могло быть слишком поздно, и все это... – Северус тяжело вздохнул, ноги подкашивались и дрожали. – Все это из-за меня. И, разумеется, из-за того, кто заставил тебя жить с Дурслями. Я знал твою маму и обещал уберечь ее единственного сына, а в итоге чуть не погубил его. Прости меня, если сможешь... Теперь я пришел, потому что хочу все исправить, потому что хочу подарить тебе семью и любить тебя. Ты мне позволишь? Мальчик несколько раз кивнул. По его щекам катились слезы, он утирал их забинтованными кулачками и всхлипывал, выпуская всю боль, что так долго копилась в искалеченном сердце. Снейп не проронил больше ни слова. Просто подошел и крепко обнял его, прижимая к себе, сажая на колени. Две слезинки капнули в лохматые черные волосы. Впервые за долгие годы мужчина плакал.

***

Ребенок все еще был слаб, температура то падала, то поднималась, но профессор не беспокоился, – у него дома имелось множество восстанавливающих зелий, в сравнение с которыми не шли даже самые дорогие настойки из волшебной аптеки. Он старался быть как можно веселее и добрее, внушить испуганному мальчику, что ему больше не причинят боли и не будут мучить, а тот вроде верил, но все еще смотрел с некой опаской и затравленностью – вдруг незнакомый дядя засунет его в подвал и запрет там? Северус понимал, нужно время и терпение, но мысль о том, что в его жизни наконец-то появится тот, кого он сможет вырастить, наполняла душу восторгом и трепещущим возбуждением. Они уже зашли в магазин одежды и игрушек, что еще надо? Наверное, создать в доме более теплую атмосферу, перекрасить стены, этим он займется завтра. А сейчас накормить, искупать в горячей ванне, дать лекарства, но как уговорить Гарри не беспокоиться? – Гарри. – Снейп присел на корточки, вытягивая вперед руки. – Тебе нечего бояться. Да, здесь страшно, потому что меня совсем не заботил интерьер этого дома, но это можно исправить. Клянусь, я никогда не закричу на тебя и не буду наказывать. Это все в прошлом. Просто верь мне. Поттер снова позволил обнять себя, помыть, покормить с ложки, – мужчина делал это совершенно безболезненно и ласково, вынуждал расслабиться, поэтому когда его подняли на руки и понесли в кровать, ребенок не сопротивлялся. Он положил голову своему опекуну на плечо и обхватил тонкими ручками шею, не желая отпускать. – Ты хочешь, чтобы я остался с тобой? Конечно, я останусь. Я здесь, и когда ты проснешься, я буду рядом. – профессор лег и прижал его поближе к себе, укрывая их одеялом. – Ты самый лучший мальчик на свете. И мне плевать, говоришь ты или нет. Я просто люблю тебя. "Я просто люблю тебя." Гарри не забывает эти слова ни на секунду. Он учится жить полной жизнью, радуется каждому моменту и постепенно открывает Северусу свое сердце. Они проводят вместе дни напролет. Играют в настольные игры, ходят в парк, запускают воздушного змея, купаются летом в реке и смотрят детективы, покупая по пятницам китайскую еду. У них самая счастливая семья, они никогда не ссорятся и во всем поддерживают друг друга, даже если порой накрывает тоска. Снейп сдерживает свое обещание. Учит кататься на велосипеде, рассказывает, как варить зелья, и покупает все, на чем останавливается взгляд его любимого мальчика. Поттер счастлив, профессор счастлив, они оба теперь счастливы. Их жизнь подобна сказке – беззаботная и полная эмоций. Это то, о чем они так долго мечтали, что больше всех заслуживали. Гарри одиннадцать, но он все еще остается ребенком. Сидит у Снейпа на коленях, коллекционирует машинки разных марок и плачет от любого испуга. Мужчина носит его на руках, укачивает после кошмаров и нянчится, как с трехлетним малышом, отдавая всю свою любовь и привязанность. И это не странно. Профессор плевать хотел на чужое мнение и осуждающие взгляды. Он слишком долго ждал, и теперь его счастье только в его руках. До самой последней секунды, навсегда. Выпустив Поттера во двор, Северус надел фартук и вернулся к приготовлению ужина, но внезапно ему в глаза бросилась записка, лежащая на столе. Прочитав ее, он расплылся в счастливой улыбке, вытирая рукавами слезы. "Я не могу сказать тебе этого, но хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя. Больше всех на свете. Ты мой самый лучший друг, и в мире нет отца лучше, чем ты! Мы будем вместе всегда, я знаю это. Ничто не сможет разрушить нашу дружбу, потому что мы с тобой одинаковые, у нас одно сердце на двоих. Помни это. Твой Гарри."