Кошмар наяву.

Грань между сном и явью иногда так тонка, что уследить за тем, где твоё сознание блуждает сейчас, кажется совсем невозможным. Сюрреалистические сны сливались в один сплошной ком, перекликаясь с реальностью так натурально и естественно, что от одного только этого становилось не по себе. Квентину это знакомо больше, чем другим. Последний месяц превратился в бесконечные попытки борьбы с безумными, пробирающими до дрожи снами, но все его старания бодрствовать оставались безуспешными. Ещё совсем недавно они с Нэнси поверили в то, что всё наконец закончилось, кошмар развеялся, привкус победы буквально ощущался на кончике языка. После ужасной поездки в заброшенный сад и по возвращении обратно Квентин впервые за долгое время смог выспаться, снилась какая-то ерунда, откровенно говоря, но он ни за что бы не променял эту бессмыслицу на что-то другое. А проснувшись, он узнал, что в дом подруги по официальной версии полиции пробрались грабители, обеих — и мать, и дочь — исполосованными кухонным ножом обнаружил почтальон, что заглянул внутрь, удивившийся настежь открытой двери. Квентин не мог не думать о том, что его ждет этой ночью, стадия отрицания была бы слишком большой роскошью в его положении, он разом перескочил на депрессию, от гнева не было толка, слепая ярость лишь помутняет рассудок, сохранять который и так было чертовски тяжело, а торговаться с Кошмаром? Что ж, Квентин бы посмотрел на того, кому могла бы прийти в голову подобная глупость. Всегда оставались таблетки, вот только бодрствовать вечно на них всё равно не получится, так был ли тогда смысл оттягивать неизбежное? Квентин варился в этих рассуждениях весь день, самолично подливая кипящее масло отчаяния в свой котел апатии, пока к нему наконец не пришла, казалось бы, идиотская мысль. А почему бы напоследок не обломать кайф гребаному дядюшке Крюгеру? Выпутавшись из пледа, Квентин впервые за день поднялся с постели, босые стопы встретил неприветливо холодный пол, каждый шаг давался нелегко, где-то на периферии сознания ещё маячила надежда, что это действительно были грабители и он, Квентин, просто слишком сильно устал и не способен рассуждать здраво. Открывая один ящик за другим, обшаривая их дно, Квентин в итоге нашел искомое: рукоятка складного ножа услужливо легла в ладонь. Вернувшись в своё импровизированное гнездо, свитое из подушек и одеял, Квентин молча не отрывал взгляда от ножа, словно ожидая, что бездушный предмет начнет его отговаривать от запланированной глупости, пока за спиной внезапно не раздался до боли знакомый лязг металла о металл, моментально пустивший мурашки по коже подростка — не успел… — Квентин, Квентин, Квентин, — уха коснулось горячее дыхание, тело оцепенело от охватившего его ужаса. Рука в когтистой перчатке легла на плечо подростка, плавно спускаясь к ладони, в которой был зажат нож, без особых усилий разжимая пальцы. — Решил поиграть без меня? Ты же мог пораниться. — Ты не настоящий, мы избавились от тебя, — голос дрожал, скрывать свой страх от того, кто им питается, оказалось непосильной задачей. А страх Квентина всегда приходился Фредди по вкусу. Густой, насыщенный, полный неумирающей надежды, но сегодня запах неуловимо отличался, его разбавила нота отчаяния, и это опьяняло. Так Квентин пах впервые, и с этим ароматом Крюгер отчего-то не хотел расставаться, он будет наслаждаться им вечно, утянет мальчишку в самую непроглядную пучину кошмаров, навсегда поселив в своем царстве ночи, отпуская лишь по утрам собирать последние крупицы надежды. *** В тот раз Фредди ушёл так же быстро, как и появился. Испарился подобно призраку, которым по сути и являлся. После его короткого визита вежливости могло показаться, что ничего не изменилось. Только лишь Квентин всё никак не мог унять неконтролируемую дрожь, а руки подростка были пусты, Фредди захватил с собой сувенир, и это явно было чем-то новым в их отношениях маньяка и его жертвы. Тонкий намек на то, что только Кошмар вправе решать, как и когда Квентин обзаведется новыми шрамами на своём теле. Квентин не мог уснуть в ту ночь, сон не шел, и даже расшатанные нервы и, казалось, ставшая хронической усталость не способствовали визиту в царство снов. Даже смешно, что именно сейчас, когда Квентин решил прекратить борьбу и смирился со своей участью, сон оставил его. Провалявшись в постели до утра, он, похоже, наконец, отключился, но даже тогда к нему не пришло ни одного сновидения. День, второй, он просто закрывал глаза, а когда открывал их, не помнил ничего с прошедшей ночи. Так прошла неделя, и сон без сновидений начал беспокоить даже больше, чем кошмары. Фредди не мог оставить его, забыть о существовании подростка и даровать ему свободу от своей компании. Это даже в мыслях звучало сущим бредом. Напряжение росло, каждый новый день порождал всё больше подозрений, пока терпение не лопнуло словно мыльный пузырь. Квентин умылся холодной водой, пытаясь привести мысли в порядок, а после не выдержал, что-то в нем надломилось, и следующее, что он помнит, — это разбитое в ванной зеркало, осколки стекла в раковине и у босых ног, да кровоточащие костяшки пальцев. — Да чего ты от меня хочешь? — обратился он в пустоту, не дожидаясь ответа. Вот только тот последовал. — Квентин, мальчик мой, мы же так весело проводим время, неужели ты забыл? — голос из ниоткуда и ощущение шершавых пальцев на висках, а следом голова закружилась из-за потока несвязанных видений, каждое из которых становилось все более пугающим. — Это... Это неправда. Я бы не стал... Я бы... — Сбивчивый шепот, попытка оправдаться перед самим собой ли? — Думаешь? А мне показалось, что тебе очень даже нравится принимать участие в наших играх. Ты только посмотри, какой энтузиазм и самоотдача, — стоило Фредди это сказать, как перед Квентином пронеслась картинка, где подросток стоит на коленях перед своим Кошмаром и показывает навыки владения языком, которым бы позавидовала и бывалая шлюха. Всё это казалось таким нереальным, но чем дольше Крюгер показывал, тем сильнее Квентин убеждался в том, что всё это действительно происходило с ним, пусть и во снах. — Только во снах? Как наивно, малыш, — ответил, будто прочитав его мысль, Фредди, он только что не пропел непривычно нежным и многообещающим тоном следующую фразу, проведя пальцами по саднящим костяшкам подростка. — А за это я тебя накажу. Грязный мальчишка, твоё тело тебе больше не принадлежит, и за каждую такую выходку будут отвечать твои близкие, — и словно этой угрозы было недостаточно, он посчитал важным уточнить: — Те из них, кого я ещё не убил. Увидимся ночью, а пока приберись здесь, нехорошо заставлять твоего папочку волноваться. После этих слов ощущение присутствия Фредди испарилось, Квентин сделал глубокий вдох, вспомнив о том, что ему нужен кислород, ноги отказались держать, и он упал на пол, пытаясь переварить всё то, что на него вывалил Крюгер. Судя по всему, сегодня он снова долго не сможет уснуть. Сон — это верная смерть, или так было только поначалу…