***
Вполне логично, что открывать глаза после этого не нужно; Кара и без того хорошо сейчас видит. Но она всё равно открывает их. Её тело, кажется, находит это успокаивающим. Она видит свою сестру Алекс, хотя она забыла, что такое сестринство. Своего друга Уинна, но дружба кажется бессмысленной перед лицом её всепоглощающей любви ко всему живому и мёртвому, изменчивому и неподвижному. И своего начальника Дж’онна, однако она больше не следует его приказам, кроме своей собственной цели. Она помнит их лица, но созвездия мышц внутри них внезапно кажутся непостижимыми. Она спокойно отмечает, как учащается её сердцебиение от внезапного прикосновения Алекс к её щеке. Алекс плачет. Кара также забыла, что это значит. — Кара, — говорит Алекс, её голос дрожит. — Мы думали, что потеряли тебя. — Я здесь, — отвечает ей Кара, и Алекс кивает, плача ещё громче. — Рад, что ты вернулась, Супергёрл, — говорит Дж’онн, улыбаясь в очень знакомой манере. Тем не менее, Кара не может расшифровать её. Она протягивает руку, касаясь щеки Дж’онна также, как Алекс касается её. На мгновение они дышат в унисон. Кара садится. Алекс издаёт звук и пытается уложить её обратно. Возможно, она неправильно истолковывает ситуацию. — Алекс, я должна уйти, — объясняет Кара и поворачивается, чтобы взглянуть на неё. — О, ты никуда не пойдёшь, пока мы на сто процентов не выясним, что произошло и как не допустить повторения, Кара. Твои глаза до сих пор светятся! Ты была в блядской коме! Кара стряхивает руки Алекс со своих плеч. — В этом нет необходимости, — говорит она, вставая с койки и поворачиваясь, чтобы уйти. Она на ходу похлопывает Алекс по щеке, после чего уходит. Несмотря на её слова, все трое следуют за ней. — Кара, ты всё ещё дезориентирована. Я бы порекомендовал тебе прислушаться к своей сестре, — говорит Дж’онн. — Твои глаза действительно выглядят пугающе. Круто, но пугающе. И также да, то, что она сказал, — встревает Уинн. — Кара! Возвращайся, блядь, в постель! — произносит Алекс. Кара не оглядывается, чтобы взглянуть на них. Это было бы бесполезно. Кажется, она не может ничего понять по выражению их лиц, и ей не нужно смотреть на них. И она не хочет продолжать разговор. — Нет, — говорит она и покидает комнату.***
Дела на Земле идут плохо. Атмосфера разрушена, океаны отравлены, суша выведена из равновесия. У человечества дела тоже плохи. Единственное сравнение, на которое опирается, — это её детское воспоминание о доме, воспоминания, которые, вероятнее всего, были восстановлены и отшлифованы до идеала. Тем не менее, она чувствует боль человечества и отказывается верить в то, что это естественно и необратимо. Наконец она в состоянии помочь. Для этого она здесь. Кара рассыпается на частицы и перемещается на улицу. Она напрягает все свои чувства, чтобы обнаружить любой намёк на беду. У младенца проблемы с дыханием. Температура их тела повышается. Кара дышит тем воздухом — он разрежённый и застоявшийся. Замкнутое пространство. Оказавшись там, она вырывает дверь машины, после чего вспоминает о своих более утончённых способностях. Тяжёлая дверь с громким стуком падает на тротуар, когда Кара хватает младенца. Он не плачет, и Кара уверена, что это не к добру. Она прижимает его к себе, выкачивает тепло, позволяя ему быстро рассеяться в воздухе. Она глубоко дышит, вдыхает и выдыхает, управляя лёгкими ребёнка в такт со своими. Он начинает громко рыдать. Кара чувствует облегчение, развивающееся по её телу, как поток холодной воды. Она находит опекуна в офисном здании, работающим за компьютером. Когда он замечает ребёнка, вскакивает со своего стула, отталкивая его с такой силой, что он переворачивается и с грохотом падает на пол. — О нет, нет, нет, нет… — кричала родительница, из глаз потекли слёзы. — Я забыла… Я собиралась отвести его в детский сад, я… Кара протягивает ей ребёнка. Она бережно берёт его, раз за разом проводя рукой по его голове. — Его дыхание пришло в норму, но отвезите его в больницу, чтобы убедиться в этом, — указывает Кара. — С этого момента будьте более предусмотрительными. Единственным ответом стали ещё более громкие рыдания.***
Кара слышит возражения, визг, шиканье, звуки приглушённой борьбы. Два подростка в комнате общежития. Она не может поместить себя туда. Она не думает, что тот, кто нуждается в помощи, хотел бы, чтобы его видели. Вместо этого она перемещается в Крепость Одиночества вместе со вторым. Тот, кто затыкал первого. Теперь визжит он. — Какого хрена, какого хрена? — бормочет он. — Что это, где я? Он начинает сильно дрожать. Здесь слишком холодно для него. Кара чувствует его боль, и от этого она становится счастливее. Она позволяет себе взлететь, нависнув над человеком. Кусочек льда прилипает к её босым ногам; через мгновение он отрывается и падает на землю со слабым стуком. Человек оборачивается. Она смотрит ему в глаза, а он в ответ. И съёживается. Кара смотрит на него ещё некоторое время, не моргая. — Ты больше никогда не прикоснёшься к кому-либо без его согласия, — наконец заговорила Кара, её голос эхом отдаётся в заледенелом пространстве. — Ты никогда не осмелишься взять то, что не даётся бесплатно. Она кивает снова и снова. — Да! То есть, нет! Никогда! Она перемещается с ним на станцию, находящуюся в двух городах от его кампуса. Сфабриковать документы о его высылке — банальное дело. На всякий случай она перенаправляет его на перевоспитание в местный приют. Последнее, что она помнит — она материализуется перед дверью второго студента. Она ясно видит его сквозь дверь, плотный, мигающий свёрток на кровати. Отводит взгляд. Группа студентов в другой комнате ест китайскую еду. Кара игнорирует то, как сжимается её желудок. Она стучит в дверь. Ждёт. Никакого ответа. Человек не шелохнулся. Может быть, богу сейчас здесь не место. Кара перебирает в уме все подходящие данные в штате. Она записывает номер, помеченный соответствующе, и приписывает свой личный. Просовывает записку под дверь.***
Человек в костюме держит баллончик с краской, стоя перед стеной здания. Он уже нарисовал три толстые линии, две вертикальные и одну горизонтальную между ними, под прямым углом друг к другу. Кара думает, что это требует её прямого вмешательства. Она не хочет давать ему закончить. Она материализуется прямо перед ними. Человек чуть ли не брызгает на неё, но она легко, не отрывая руки от боков, вырывает баллончик из его руки, поднимает его в воздух и сминает в идеально гладкую металлическую сферу прямо перед его глазами. Человек спотыкается, отступая назад. Кара начинает преследовать. — Ты… ты Супергёрл, верно? — спрашивает человек. — Ты бы не причинила мне вреда. Его голос дрожит. Он делает ещё один поспешный шаг назад, на секунду почти теряя равновесие. Кара следует за ним. — Я нихрена ничего не сделал, — говорит человек. Его слова переплетаются друг с другом. — Просто кучка линий. Реальная угроза цивилизованному обществу… Кара делает вдох и чувствует, как одновременно с ним сама взмывает вверх. Парню приходится вытягивать шею, чтобы наблюдать за ней. Она протягивает к нему руку. Он вздрагивает. — Я люблю каждое живое существо на этой планете, — ровно говорит она. — Я дышу вместе со всем живым. Но ты, — она пристально смотрит на него. Его дыхание учащается. — Ты хуже отброса общества. Дай мне свою руку. Он протягивает руку. Она дрожит. Кара берёт маленький блестящий шарик, который когда-то был баллончиком с краской. Она кладёт его на протянутую ладонь. Она отчётливо видит, как пот стекает по его спине. — Будь лучше, — командует она. Парень сглатывает, поворачивается и убегает. Однако он не выпускает из рук металлический шар.***
Она ищет людей, нуждающихся в помощи. Ищет людей, которых нужно остановить. Она находит их. Она делает всё возможное, чтобы исправить ситуацию. С наступлением темноты она отправляется на другой конец света, где солнечный свет хорош и ярок, и проделывает то же самое.***
Кара не может устать, не так, как сейчас, но по мере того, как дни сменяют друг друга, день за днём без ночи, она не может отрицать, что чувствует своего рода… напряжение. В состоянии, близком к оцепенению, в её сознании проскальзывает определённое имя.***
Кара материализуется в офисе Лены Лютор на самом верху штаб-квартиры Л-Корп. Почему она здесь? Странно. Она не может придумать причину. — Лена, — говорит она. Произносить это имя — сплошное удовольствие. Она не знает почему. Услышав своё имя, Лена вскидывает голову. Непроницаемые выражения мелькают на её лице, наконец, останавливаясь на хмуром взгляде. — Супергёрл! У тебя светятся глаза. С тобой всё в порядке? — Я в порядке, — уверяет её Кара. — Я не уверена, почему я здесь. Лена встаёт со стула и бросается к Каре, в спешке врезаясь в свой стол. — В твоём голосе что-то не то, — замечает она. — Замешательство никогда не бывает хорошим знаком. Что-нибудь болит? Была потеря памяти? Сколько пальцев я показываю? Квадратный корень из 676? — Нет, нет, четыре, двадцать шесть, — спокойно отвечает Кара. Почему она привлекательная? Это кажется пустой тратой её времени. Лена подбегает к ней и хватает за руку, прижимая пальцы, чтобы нащупать пульс на запястье. Она тихо считает себе под нос. — Кажется нормальным, — бормочет Лена. — Я очень здорова, — отмечает Кара. Лена смотрит на неё из-под ресниц. Тело Кары… покалывает. Она протягивает руку и прижимает её к щеке Лены. Вдох Лены кажется резким звуком. Она закрывает глаза на 2.47 секунды. — Кара, с тобой правда всё в порядке? — спрашивает она снова. — Да, — подтверждает Кара. Почему-то она не возражает против чрезмерности. Лена накрывает руку Кары своей. Кара слышит, как учащается сердцебиение обеих. — Лена, — говорит Кара, — кто ты для меня? Сердцебиение Лены замедляется. — Я… что ты имеешь в виду? — Я не уверена, как разобраться в своих воспоминаниях о тебе, — пытается объяснить Кара. — Ты… ты сказала, что не теряла память? — Я помню, — говорит Кара. — Я просто не понимаю. — Кара, что… что случилось? — Я поглотила своё солнце, — говорит ей Кара. — Я стала Богом. Лена делает ещё один слышимый вдох и резко отстраняется, убирая руку Кары со своего лица. — Алекс… Алекс знает? — спрашивает Лена. Её голос звучит по-другому. Кара качает головой. — У меня не было времени, чтобы объяснить ей. — Она будет опустошена, — тихо бормочет Лена. — Я не хочу причинять ей боль, — говорит Кара. Её тело физически содрогается при этой мысли. — Кара… это всё ещё ты, да? — спрашивает Лена, хмуро глядя на неё. — Ты всё ещё любишь её. Любит её. Кара так сильно любит этот мир, любит всех его людей. Что значит любить только одного? Простой эгоизм. И всё же, это кажется правдой. — Да, — признаётся Кара. Она не заинтересована во лжи. Лена кивает сама себе. — Всё в порядке. Всё будет хорошо, — кажется, она говорит это не Каре. — Кара, я хочу помочь тебе. Посиди со мной. Я отвечу на твои вопросы. Кара присаживается. — Кто ты для меня? — спрашивает она снова. — Я чувствую, что меня тянет к тебе. Лена садится рядом. Очень близко. Их колени соприкасаются. — Ты моя… моя подруга. Моя семья. Ты очень дорога мне, — говорит Лена. — Самый важный человек в моей жизни, — к концу предложения у Лены в уголках глаз собираются слёзы. Кара протягивает руку, чтобы смахнуть одну из них пальцем. — Что значат твои слёзы? — спрашивает она. Лена моргает, слёзы текут ручьём. — Это означает… Я переживаю сильные чувства. Грусть, или счастье, или облегчение, или что-то ещё. — Что ты сейчас чувствуешь? — О, — всхлипывает Лена. Ей требуется 4.8 секунды, чтобы продолжить. — Я боюсь потерять тебя, — тихо говорит она. — Мне грустно, что ты изменилась. Я благодарна, что ты здесь. Я… я очень сильно переживаю за тебя. Кара ещё раз прижимает ладонь к теперь уже влажной щеке Лены. Лена закрывает глаза. Где-то вдали человек зовёт Супергёрл. — Я должна идти, — говорит Кара. — Мне не хочется уходить, — признаётся она. — Всё хорошо, — Лена посылает ей кривую улыбку. Кара не спрашивает, что это значит. Кажется, сейчас неподходящее время. — Вернись, пожалуйста? — Я вернусь, — глупо давать обещание. Но, похоже, она ничего не может с собой поделать.***
Закончив со спасением людей от непосредственной опасности, Кара обращает своё внимание на небольшие стихийные бедствия и на помощь во время войны. Она восстанавливает разрушенные здания, чинит поврежденные линии электропередач, обеззараживает водоснабжение. Поднимает беженцев, спасающихся на ненадёжных надувных спасательных лодках, из океана и безопасно располагает их на суше. Проводит больных, раненых, беременных и отчаявшихся мимо пограничников и сопровождает их в организации, которые могут помочь. Люди нуждаются в кислороде, тепле, пище и воде. Кара может обеспечить их этими вещами, но, что более важно, существуют системы, которые запрограммированы на это. Большая часть этой работы — простая логистика. Перевозить людей из одного места в другое. Соединять организации с теми, кто в этом нуждается. Распределение ресурсов с места на место. Кара проводит дни, погружаясь в эти процессы. Её мысли непрошено возвращаются к… более личным вещам.***
В следующий раз, когда звонит Алекс, Кара отвечает на звонок. «Она будет опустошена» — голос Лены эхом отдаётся в голове Кары. Несмотря на то, что ей нравится этот голос, ей не нравятся эти слова. Но она — Бог. Поэтому она игнорирует своё недовольство, отвечает на звонок и всё объясняет. Алекс молчит тридцать восемь секунд. Время тянется между ними, и оно незначительно в цепочке мыслей. — Кара, — наконец произносит Алекс размеренным и чётким голосом. — Возвращайся домой. — Алекс, — повторяет Кара. — Дом — это лишнее. Мне не нужна еда, или отдых, или развлечения. Мне не нужен дом. Ты должна отдать его тому, кто нуждается в нём. Кара слышит, как Алекс начала плакать. Она помнит объяснение Лены, но на данный момент это мало помогает. Плач, по словам Лены, которая разбирается в этих вещах, может вызвать любая эмоция из огромного количества, и Кара не знает, какая именно. — Я понимаю это, Кара, понимаю, — говорит Алекс, её голос изменился от слёз. — Но ты нам нужна. Кара кивает сама себе. — Весь ваш мир нуждается во мне. — Кара… Ты мне не нужна в качестве защитника, или спасителя, или как чёртова божественная мессия. Ты нужна мне как сестра. Кара хмурится. — Я не помню, что это значит, — признаётся она. — Ладно, — говорит Алекс, и звуки плача резко прекращаются. Алекс громко вздыхает. — Всё хорошо. Я могу помочь тебе вспомнить. Ты можешь научиться всему заново. Мы можем это исправить. Ты позволишь мне попробовать? У Кары есть целый мир, за которым нужно присматривать. Каждую секунду страдают тысячи людей. С каждым её вздохом кто-то другой делает свой последний. Каждая секунда бездействия непростительна перед лицом страданий её планеты. — Да, — всё равно она ловит себя на том, что говорит.***
Кара соглашается выполнять одно личное, предписанное Алекс задание в неделю. (Даже еврейскому Богу потребовался один день для отдыха, Кара, — таков был аргумент Алекс. — У тебя нет оправданий.) Первое задание от Алекс — это отправиться в КэтКо. Кара заходит в пустой лифт и из вежливости проходит остаток пути до своего этажа пешком. Она бы не хотела никого напугать, появившись из ниоткуда посреди своего рабочего места. Ну. Её бывшего рабочего места. Божествам не нужна повседневная работа. — Вау, Супергёрл, мне нравится смена костюма, — приветствует её тёплый голос. Джеймс. Она поворачивается к нему лицом. Она хочет прикоснуться к его щеке, как делала это с другими, но он слишком высокий. Она взлетает на уровень глаз и затем делает это. Джеймс улыбается ей. От этого ей становится тепло. — Привет, — говорит он. — У тебя глаза светятся, — кажется, все хотят прокомментировать глаза. — Да, — соглашается она. — Алекс рассказала мне о том, что произошло. По крайней мере, насколько она это понимает. Кара кивает. Это хорошо. Она не хочет смущать Джеймса. И, по какой-то причине, она чувствует, что хотела бы избежать ещё одних слёз. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает её Джеймс. — Чувствую себя хорошо. Здоровая и сильная, — повторение раздражает. Она хочет двигаться дальше. — Я имел в виду не физически, — говорит он, его голос стал мягче. Эта мягкость ощущается на слух. — Как ты на самом деле себя чувствуешь, Кара? Каре требуется мгновение, чтобы серьёзно обдумать этот вопрос. Она чувствует себя цельной, чего не было с тех пор, как она была дома. Но она также чувствует себя неполноценной, раздробленной среди миллиардов жизней и лишённой чего-то существенного, что раньше наполняло её. И она страдает из-за каждой причиняющей боль вещи и взлетает из-за каждой радостной вещи; и она чувствует много всего в десять раз больше к этой своей семье, которую, кажется, помнит не полностью, чем ко всем этим людям. — Я чувствую противоречие, — признаётся ему Кара. — И выдаю желаемое за действительное. И напугана. Джеймс кладёт руки ей на плечи и притягивает её, всё ещё парящую в воздухе, в объятия. — Ты всегда брала на себя больше ответственности, чем кто-либо, — говорит он через её плечо. — Но мы здесь с тобой, всегда. Это не изменилось. Даже если ты теперь буквально богиня. Он смеется. Кара делает пометку о том, чтобы позже спросить Лену о его значении. Джеймс обнимает её ещё некоторое время. Впоследствии Кара вспоминает, что объятия — это то, что ей очень, очень нравится.***
Алекс ведёт её в Нунан. Кара послушно пьёт кофе и ест выпечку, хотя ей не нужны ни еда, ни кофеин; внутри неё горит солнце. Алекс пристально наблюдает за ней несколько секунд. — Что ты делаешь? — спрашивает её Кара. — Жду момента, когда подействует сахар, — отвечает Алекс, всё ещё пристально глядя на Кару. У Кары возникает внезапное, странное желание закатить глаза. По какой-то причине в тот же момент Алекс подпрыгивает со своего места и громко кричит «ура». На следующей неделе Алекс приносит Каре пиццу и пельмешки. Кара жуёт и глотает всё, что ей дают, без возражений. Таким образом, эксперимент, скорее всего, закончится быстрее. — Ну? Что ты об этом думаешь? — Алекс подталкивает. — Вкус и текстур приятно сочетаются друг с другом. Я могла бы назвать каждый ингредиент, если хочешь, — она делает паузу, тянется за другой пельмешкой и вгрызается в неё, как будто её принуждает какая-то внешняя сила. — Мне это нравится, — признаётся она. Алекс делает очень специфическое лицо. Однако Кара понятия не имеет, что оно значит. Через неделю после этого Алекс ведет её на лекцию о важности журналистской честности и свободы прессы в современное время. Кара делает вид, что внимательно слушает, осматривая здание и улицы за его пределами на предмет неминуемого разрушения. Повинуясь какому-то сверхъестественному инстинкту, Алекс ловит её. — Кара! Ты даже не обращаешь внимания! — Алекс громко шепчет ей. — Я божественная, — сообщает ей Кара. — Я могу слушать больше одного монотонного голоса одновременно. Алекс смотрит на неё мгновение, затем улыбается и оставляет её одну до конца лекции. На следующей неделе Алекс никуда конкретно не отправляет Кару. Она просто встречается с ней на улице. — Хорошо. Есть ещё одно место, я думаю, мы должны попытаться, — говорит Алекс, но делает паузу и не продолжает. — Какое? — подсказывает Кара. Алекс делает вдох. — Это… Л-Корп. Я думаю… думаю, тебе следует поговорить с Леной Лютор. — Я уже сделала это, — спокойно сообщает ей Кара. Алекс поднимает брови. — О! Ты уже? — спрашивает она. — Когда? — Пять недель назад, — отвечает ей Кара. — Хм. Это интересно, — Алекс хмурится и, кажется, на мгновение уходит в себя. Затем она поворачивается обратно к Каре. — Хорошо, тогда на сегодня домашней работы достаточно. Ты можешь вернуться к исполнению обязанностей полубога, Супергерл. Кара считает излишним тратить дальнейшую энергию на попытки проанализировать бессмысленное поведение своей сестры, и она говорит ей об этом. Алекс только улыбается, показывая зубы.***
Прямо сейчас супермаркеты, рестораны, государственные учреждения и предприятия готовы выбросить триста тысяч тонн свежих продуктов. Ещё два миллиона тонн фруктов и овощей остаются выброшенными на фермах. Кара может чувствовать их всех в своих руках, в её всеобъемлющей неосязаемой хватке. Она вдыхает, растворяя гнилые и перезрелые продукты обратно в почву. Она выдыхает, выталкивая неприятные бактерии прочь. Она представляет себе вес всей этой еды. Раньше это могло бы раздавить её. Теперь только её дыхание рефлекторно ускоряется. Она разбивает вес на части, на частицы, на волны, на энергию.***
Кара почти не удивляется, когда снова оказывается в офисе Лены Лютор. Если она честна сама с собой, то точно знает, с какой целью она на этот раз здесь. Кроме того. Она обещала. Поза Лены полностью меняется, когда замечает её. Множество сложных мышц на её лице перестраиваются сами по себе. — Ты здесь, — тихо говорит она, в голосе слышится напряжение из-за какой-то неизвестной причины. — Ты вернулась. — Лена, — произносит Кар, не желая мешкать. — Джеймс напомнил мне кое о чём, что мне нравится. Могу я повторить это с тобой? Лена, кажется, подавилась. Кара не волнуется; она ясно видит, что это всего лишь слюна Лены. Ничего опасного для жизни нет. — Я… кхм, извини… Я не знаю, если… Кара, ты не… в твоём нынешнем состоянии… — Лена, — прерывает Кара, как только убеждается в том, что полезного Лене нечего сказать. — Твоя кожа краснеет, что это значит? — Моя кожа красн… О боже, — Лена скрывает большую часть своего лица рукой; бесполезный жест. Кара видит её насквозь. — Это… смущение. Я просто сейчас очень подавлена, Кара. — Почему? Лен издаёт странный горловой звук. — Пожалуйста, перестань прямо сейчас меня расспрашивать. Просто… избавь меня от моих страданий. Я определённо пожалею, что спросила, но… Что сделал Джеймс? — Он обвёл свои руки вокруг моих плеч, — рассказывает ей Кара. — И я обернула свои вокруг его спины, просунув через подмышки. Мы оба оказывали давление, но в какой-то степени приятное. Он был очень близко и очень тёплым. Это было… приятно. — О, — говорит Лена на выдохе. Её брови приподнимаются. — Ты обнималась. — Да, — подтверждает Кара, радуясь, что достигла взаимопонимания. — Я бы хотела осуществить это с тобой прямо сейчас. Лена делает глубокий вдох. Кара обнаруживает, что её взгляд прикован к груди Лены, наблюдая, как она поднимается и опускается вместе с расширением её лёгких и сокращением диафрагмы. — Хорошо, — тихо говорит Лена, делая шаг вперёд. Она кладёт руки Каре на плечи — на этот раз Каре не нужно взлетать. Кончики её указательных пальцев касаются шеи Кары по бокам, и Кара замечает лёгкое, короткое движение кончик левого пальца Лены: мягкое поглаживание по горлу Кары, затем пауза. Лицо Лены очень близко. Её сердцебиение громко и сильно отдаётся в ушах Кары. Это хороший звук. — Обнимаю тебя за плечи, — бормочет Лена. Тело Кары дрожит в ответ. Она просунула свои руки под подмышки Лены, чтобы обхватить её спину. Лена теперь ещё ближе. Но конечно, Кара закрывает глаза. Бесполезный жест. — Окажи давление, — шепчет Лена. Она сжимает. Наклоняет голову ещё ближе. — То, что нужно. Теперь их лбы соприкасаются. Лена тоже закрывает глаза. Дыхание Кары прерывается, но это к лучшему. Ей всё равно не нужно дышать. Они стоят в такой позе в течение двух минут и сорока семи секунд. Руки Кары естественным образом скользят вниз по телу Лены, и останавливаются на талии. Тело Лены вместе с кровью пульсирует, хрипло дышит. Кара совершенно неподвижна. На сорок шестой секунде второй минуты Лена открывает глаза. — Тебе было приятно, Кара? — шепчет она. Она использует прошлое напряжение, но не двигается, чтобы отпустить. — Да, — шепчет Кара, подражая тембру Лены. — Спасибо тебе, Лена. Лена глубоко вздыхает, воздух снова поднимется из её груди и со свистом выходит из носа, обволакивая лицо Кары и щекоча тёплым воздухом. — В любое время, — говорит Лена и отпускает.