200 лет назад
– Андрей, скорее, беги домой! Срочно закрывайте окна! Тёмные, почти чёрные тучи стремительно приближались к городу. Ветер разыгрался не на шутку – кроны полумёртвых деревьев клонило к земле, люди падали, вставали и пытались бежать, машины заносило на поворотах. Горожане принялись накрывать свои имения специальным материалом, который не может разрушить кислота, и как только вбивали в землю последний колышек, неслись в дом, по дороге подбирая животных с улицы, плотно закрывая окна и двери, и ждали то ли чудесного спасения, то или ещё чего-то. Первая капля упала на асфальт. Тот резко зашипел и начал пениться, но вскоре всё успокоилось, и на месте капли образовалось маленькое выжженное углубление. Через полчаса ливень обрушился на город, буквально растворяя всё, что не было накрыто, убивая растительность и животных, что не успели убежать. Маленький Андрюша сидел на кровати в комнате и смотрел в окно. За всю свою жизнь он видел кислотный дождь лишь два раза, но когда-то в книжках начала 21 века это явление описывали чуть менее разрушительным. Сейчас же такие дожди случались раз в два-три года, и уровень концентрации кислоты в одной капле был значительно больше, чем, например, в далёком 2020 году. На горизонте что-то вспыхнуло ярко-алым. Андрей встал с кровати и подбежал к толстому оконному стеклу, желая разглядеть интересное явление. Такое он видел впервые. Вспышка росла, и вскоре стала чуть больше мизинца вытянутой руки. Неожиданно хлопнула дверь, и в комнату к сыну зашла его мать. Она выглядела ужасно напуганной, побелевшие руки её заметно тряслись, она переводила взгляд с сына на окно, пытаясь что-то сказать. Наконец, у неё получилось: – Андрюшенька, иди ко мне. Иди, скорее, – она протянула руки к сыну и крепко его обняла, глядя на разрастающуюся вспышку кровавого цвета. Горячая слеза потекла по щеке, и женщина поспешила её утереть. Не время. – Мама, а что это такое за окном? Я раньше такого не видел, – подняв голову, спросил мальчик. – Ничего страшного, сынок, это просто закат сегодня такой, не волнуйся. Всё будет хорошо. С этими словами она прижала Андрея покрепче к себе, и села на кровать, так, чтобы сын не видел окна. В глазах женщины ужас мешался с сожалением и осознанием. Кажется, это конец. Вспышка разрослась и заслонила собой небо, одновременно ослепляя тех, кто на неё смотрел. Ударная волна за несколько секунд превратила городок на окраине в кладбище.100 лет назад
– Михаил Александрович, подойдите, пожалуйста, ко мне. Что-то произошло в пределах нескольких миллионов световых лет от нас. Мне кажется, это новообразование схоже с коллапсарами. Немолодой астрофизик, услышав такое заявление через голосового бота-передатчика, бросил чертёж и почти бегом добрался до соседнего кабинета, замечая, что за окном вновь льёт кислотный дождь. М-да, перестарались люди сто лет назад с тестированием атомных бомб. – Что у вас случилось? – Взгляните сами, Михаил Александрович. Ещё неделю назад эта сверхновая доживала свои последние деньки, а сейчас она, кажется, превращается в Чёрную дыру. – Девушка лет двадцати отошла от экранов, на которых велась трансляция всего, что происходило внутри и за пределами Солнечной системы. Датчики космических перемен грозились выйти из строя, оповещая о сильнейшей активности в космическом пространстве. На одном из экранов было отчётливо видно, как место, где недавно находилась сверхмассивная звезда, практически пустует, а в самом центре происходит то, чего так боялось человечество, лишь только открыв существование этой звезды – гравитационный коллапс. Это означало только одно – грядёт великая катастрофа для всей галактики, новая и слишком большая Чёрная дыра.Наши дни. 2335 год.
– Эмир, ну сколько можно повторять? Мы не выживем в таких условиях, нам необходимо найти хоть что-нибудь за пределами Млечного Пути! SG68 скоро полностью сожрёт нашу галактику, а Солнечную систему и подавно. Эта экспедиция обязательна, пойми! Рустаму казалось, что эту планету уже не спасти. И процентов на девяносто он был прав – жизнь здесь превратилась в сущий ад. Нужно было что-то решать, пока SG68, или просто сверхмассивная Чёрная дыра не затянула Землю в своё пространство. С каждым годом она стремительно приближалась к Солнцу, сократив расстояние до Земли на 990 тыс. световых лет. – А как мы до Чёрной дыры доберёмся, если у нас не хватит топлива на все эти тысячи световых лет? Или вы уже что-то придумали, пока меня не было? Кашоков невольно вспомнил то время, когда решил отлучиться от исследований космоса и немного пожить на оставшихся зелёных участках планеты. Он всегда любил природу, но из-за атомного взрыва, вечных кислотных дождей и радиации, охватившей половину земного шара, этой самой природы почти не осталось. Как раз там, в уютном городке на востоке России, Эмир встретил свою первую, и, наверное, единственную любовь. Он тоже любил природу, но всю свою жизнь посвятил изучению растений и способам изменения их ДНК для выживания в любых условиях. Когда Эмир рассказал ему о своей прошлой деятельности, тот пришёл в такой восторг, что через год ему удалось записаться в Агентство Космических Исследований в роли учёного-генетика. – Придумали, конечно. Кстати, Макаров твой недавно вывел новый сорт пшеницы, способный выдержать вообще любые климатические условия, представляешь? Такой одарённый человек, я поражаюсь. Тебе с ним повезло, – улыбнувшись, произнёс Саидахмедов. – Так что там с полётами? – А, точно. Ну подожди, давай в Зал Разработки и Открытий зайдём, у нас там макет висит, я тебе покажу. Зал Разработки и Открытий был кладезью самых разнообразных идей и их осуществлений, а также множества находок. В углу возле высоких окон стоял макет космического аппарата последней модели, способного проходить через гиперпространство; на небольшом диванчике лежали минералы, прикрытые стеклянной крышкой; под потолком висела модель ближайших к Млечному Пути галактик, и Андромеда среди них была едва заметна. В основном учёные предпочитали хранить свои находки или разработки в своих кабинетах, но порой складывали их здесь. Посреди Зала стоял большой стол, выводящий трёхмерные голограммы. – Вот, смотри. Это – «Кротовая нора». Мы открыли её три месяца назад, и тогда были убеждены, что она – наше спасение, – Рустам вывел голограмму сферического объекта, в котором искажалось пространство и время. – Сам посуди, ведь скоро SG68 и нашу планету затянет, а чтобы спасти человечество от катастрофы, нужно пройти через этот коллапсар. Эта «сверхмассивка» уже на расстоянии 10 тыс. световых лет от Солнца, мы не можем больше ждать. Поэтому недавняя находка стала фактически спасением. Через гиперпространство «Кротовой норы» мы можем добраться до SG68 за два года, а значит, есть шанс узнать, что находится за горизонтом событий. Благодаря нашим исследованиям, стало понятно, что пройти через стык пространства-времени возможно, а значит у нас будет шанс найти новую пригодную для жизни планету. Недавно наши ребята смогли разработать устройства, которые могут передавать данные через несколько пространств сразу, поэтому, даже находясь за пределами нашей галактики, мы будем получать твои сообщения, а ты – наши. – А кто сказал, что я хочу в эту экспедицию? Я не могу бросить Илью здесь, это небезопасно. Кто знает, сколько я там пробуду? Время же идёт по-другому! – Я тоже лечу. А у меня здесь останутся родители. Сабуров вместе с Щербаковым полетят, у них обоих здесь семьи. Если мы пожертвуем своими судьбами, то сможем спасти всех остальных, понимаешь? Это наш единственный шанс, а ты – лучший космонавт из всех, кого я когда-либо знал. – Каковы гарантии, что мы вернёмся? – Кашоков словно стоял на перепутье двух дорог, одна из которых вела к Макарову, а другая – ко всему человечеству. – Я не могу ничего обещать, – Саидахмедов свернул голограмму и печально взглянул на друга. – Но могу сказать одно: даже если мы не вернёмся, данные, которые мы сможем получить благодаря экспедиции, будут переданы роботами на Землю и помогут людям перебраться в новый дом. Эмир понимал, что если будет такой расклад событий, то он отважится полететь в неизвестность, чтобы в будущем спасти своего возлюбленного и всех остальных. Если не он, то кто? – Я думаю, что готов. Когда вы планируете вылет? – Через два дня. Я очень рад, что ты согласился, – Рустам улыбнулся и крепко обнял старого друга. У них появился шанс.***
– Солнце моё, ты здесь? Эмир мягко толкнул белую дверь кабинета. Макаров сидел за столом, глядя в микроскоп, но, услышав ставший родным голос, вмиг забыл всё, о чём думал, и поспешил встретить Кашокова. – Я так рад, что ты вернулся. Тебя не было больше недели, – Илья обнял своего мужчину, на несколько мгновений прижавшись к его губам. – Знаешь, я должен тебе сказать кое-что. Хочу, чтобы ты знал. Эмир, не расцепляя рук за спиной учёного, заглянул тому в глаза, и, собравшись с духом, произнёс: – Мы с Рустамом, Лёшей и Нурланом через два дня полетим в экспедицию на поиски новой планеты, пригодной для жизни. Мы должны успеть, пока Чёрная дыра не размазала нашу планету. Звуки окружающего мира как-то поутихли, и в тишине было слышно лишь тихое тиканье часов. – Ты серьёзно сейчас? – К сожалению, да. Солнышко, пойми, это необходимо, иначе вы все здесь погибнете. Прежде всего я хочу спасти твою жизнь. – Знаешь, я предполагал, что так будет, но не думал, что Саидахмедов назначит тебя. Честно, я не хочу тебя отпускать, – Макаров утянул космонавта за собой на небольшой диван. – Я сам не хотел лететь, но это – единственный шанс. Я обещаю тебе, что вернусь. Ты веришь мне? – глаза Кашокова слегка блестели, и он с надеждой взглянул на своего возлюбленного. – Верю. Я всегда тебе верил. Макар вновь заключил Эмира в свои объятья. Крохотные слёзы покатились по его щекам.***
25 июня, 2335 год. 10:23. Смежные с кабинетом спальня и кухня – это очень удобно. Первые лучи солнца светло-золотистым сиянием освещали двухместную кровать. Макаров проснулся первым. Его возлюбленный ещё спал, а ресницы его слегка подрагивали. Можно было лишь догадываться о содержании его сна. Решив не будить будущего первооткрывателя, Илья мягко выпутался из его объятий и пошёл на ежедневный ритуал кровать–раковина–кухня. На кухне уже долгое время не было ничего особо интересного, а разнообразие продуктов теперь встречалось лишь в книжках про периоды с 10 по 20-21 века. Теперь еда представляла собой продукты, созданные в искусственных условиях лабораторий, потому что обычная земля была практически непригодна для жизни. За несколько лет люди смогли оборудовать себе жилища из материала, способного выдержать практически любые погодные условия. Почва давно пропиталась кислотой и радиацией, воду прогоняют через десятки фильтров, и лишь потом доставляют в дома и другие постройки. Даже выходить на улицу с открытыми участками кожи опасно – очень высок риск облучения. К счастью, люди успели сохранить многообразие растений, и сейчас в лабораториях можно встретить практически всё, что когда-либо росло на планете. Ученые смогли даже воссоздать утраченные культуры, кукурузу, например, или картофель. Кроме того, многие виды животных были сохранены, и в России десять лет назад даже открыли заповедник, в котором каждый вид животного находился в своей среде обитания. Но, к сожалению, ученые пророчили всему этому не больше двух сотен лет – если Земля не погибнет от постоянных климатических катастроф различного масштаба, то её попросту поглотит Чёрная дыра. Макар открыл холодильник. В углу на верхней полке сиротливо ютилась пачка творога из искусственно синтезированного молока и такой же йогурт – натуральных продуктов оставалось всё меньше. Илья решил просто залить творог персиковым йогуртом и разложить это всё по тарелкам. Такой завтрак являлся уже почти обыденностью для всех тех, кто жил в Агентстве Космических Исследований. – Доброе утро, – Эмир подошёл неслышно и мягко обнял Макарова со спины, кладя голову ему на плечо. – Доброе. Я тебя не заметил, – слегка удивившись, ответил Макар, доставая стаканчик с кофе из новенькой кофемашины. – Да я на запах пришёл. Это латте? – Да, как ты любишь. Садись, уже всё готово. Даже если творожно-йогуртовая масса выглядела непривлекательно, на вкус она была чудесной. Кашоков с нескрываемым удовольствием управился с завтраком за десять минут и сейчас просто сидел, глядя в окно. – Я не могу понять никак, каким же образом люди до нас сотворили вот это? – он указал пальцем на огромный пустырь с потрескавшейся желтовато-зелёной землёй. – Говорят, случился незапланированный взрыв в результате тестирования новой атомной бомбы в 2135 году. Не знаю, правда это, или просто так придумали, чтобы на физиков-ядерщиков всю вину свалить, но что есть, то есть. – Мне кажется, не в физиках тут дело. Если кто и тестировал эту бомбу, они должны были понимать, к каким последствиям всё это приведёт. – Всё может быть. Мы уже не узнаем. Но я всё равно думаю, что это просто ошибка. Как тогда, с Чернобыльской АЭС, помнишь, писали в книге? В каком году это было-то, уж не вспомню, наверное… – Илья задумался и перестал размешивать сахар в своём стакане. – В 1986, если я не ошибаюсь. Там тоже по ошибке взрыв произошёл. Скорее всего, здесь то же самое, только от 86 до 35 года прошло достаточно лет, чтобы люди придумали монстра, способного разрушить половину планеты подчистую, а вторую половину окунуть в болото, из которого не выберешься. Ладно, давай не будем о плохом. Я просто хочу немного с тобой побыть. Кашоков отставил в сторону пустую кружку, и, придвинувшись к учёному, обнял его, попутно целуя куда-то в уголок губ. От таких нежностей Макаров совершенно расплавился и заключил Эмира в ответные объятия, крепче прижимая к себе. – Иди сюда. – Эмир поднял голову, словно пытаясь объяснить, что он и так здесь, но Илья так и не дал ему ничего сказать, прижимая астрофизика к себе и мягко целуя. Когда ещё представится возможность быть с ним так близко? Часто Макар мечтал о том, чтобы жить в то время, когда не было сверхмощного оружия, Чёрной дыры и постоянных катаклизмов; сидеть где-нибудь в двушке на окраине мегаполиса с Эмиром, полностью отдавать себя любви и не заботиться о спасении человечества прежде всего от самих людей, а потом и от космических убийц. Но это были лишь мечты, а пока что Кашоков здесь, практически залез на Макарова, как кот, и целует так нежно, что от его действий плавишься, как магма в глубинах Земли.***
– Рустам, ты точно правильный чертеж мне дал? – Масаев крутил в руках лист, пытаясь срастить в голове крепление деталей. – А что такое? – Ну смотри, – он подозвал к себе Саидахмедова и вручил ему чертеж, – вот этот винт должен крепиться сюда, но здесь у нас заканчивается крыло, а дальше – противоударное покрытие, которое на треть заслоняет вот эту крышку. Винт сюда не влезет, я пытался. – Так тут размер они почему-то другой написали. Странно, должно быть 9, а они написали 19. Конечно с такими параметрами он не влезет, – Рустам озадаченно держал лист бумаги с явной ошибкой в вычислениях. – Я скажу ребятам, чтобы исправили, а ты бери винт девятого размера. – Хорошо. Только ты больше так не делай, а то у меня коллеги чуть не свихнулись, пока пытались его туда вкрутить. Ладно, спасибо. Нам осталось только бортовой компьютер подключить и передатчик поставить. Трёх роботов мы уже запрограммировали. – Тамби, ты лучший. Я очень рад, что ты бросил эту шиномонтажку двадцать лет назад и перешёл к нам. – На благо Вселенной! – Масаев улыбнулся во все тридцать два и пошёл искать нужный по размеру винт.***
– Так, все готовы? Саидахмедов стоял возле огромного космического корабля и смотрел на экипаж. – Готовы! – отрапортовали в один голос Эмир, Алексей и Нурлан. Остальные сотрудники наблюдали за происходящим. Кто-то смотрел с восхищением, кто-то – с завистью или страхом, а кто-то с великой печалью во взгляде. Таким был Макар, такими были семьи Щербакова и Сабурова. Отчасти они все понимали, что из экспедиции их возлюбленные могут не вернуться, но предпочли надеяться на лучший исход. Всё-таки надежда всегда умирает последней. Кашоков что-то шепнул на ухо Рустаму, и, получив от того одобрительный кивок, побежал к Илье, почти сходу влетая в него и обнимая, что есть сил. Словно это было в последний раз. – Я люблю тебя. Я обещаю, что вернусь. – Эмир поднял глаза и встретился с таким же печальным взглядом голубых глаз напротив. – Я верю тебе и буду тебя ждать, – Макаров слегка нагнулся и быстро поцеловал космонавта, – а теперь иди, тебя уже Рустам ждёт. Не прощаемся. Уже сидя в кабине возле рулевого управления, которым руководил Саидахмедов, Эмир не переставал вспоминать всё произошедшее в его жизни. Возможно, он никогда больше не проснётся в мягкой кровати на втором этаже; может быть, никогда больше не попробует прекрасного латте, который нормально умеет готовить только Макар; возможно, никогда больше не потыкает на кнопки стола в Зале Разработки и Открытий, ещё десятки, сотни таких «возможно». Но сейчас не время хандрить, нужно действовать во благо человечества. Во благо своей любви и любви десятков тысяч других людей.***
29 декабря, 2335 год. Щербаков преспокойно дремал на своей кушетке, когда Рустам буквально влетел в его комнату. – Лёха, ты сейчас обалдеешь! Просыпайся, мы подлетаем к Кротовой норе! Сон как ветром сдуло. Алексей спрыгнул с кушетки, запутавшись в одеяле и едва не поцеловав пол, и быстрым шагом направился на борт корабля. Саидахмедов заглянул к остальным, бесцеремонно вырывая их из объятий сна, и с чувством выполненного долга пошёл на борт, переводя управление с автоматического на ручное. Спустя десять минут весь экипаж был пристёгнут к своим сиденьям, внимательно наблюдая за тем, как корабль медленно подлетает к какой-то непонятной сфере. Она казалась космическим прототипом старой игрушки – стеклянный шар с блестками или пенопластом внутри, только в роли наполнителя сейчас выступали не блёстки, а звезды и галактики. – Я помню, как в первый раз удивлялся голограмме, но вот это, – Щербаков указал на Кротовую нору, – вообще с ней ни в какое сравнение не идет. Получается, мы сейчас через гиперпространство пройдем? – Да. Только в гиперпространстве не работает никакое управление, – Сабуров поспешил напомнить об этой важной детали, – поэтому даже не пытайтесь что-то сделать. Будем просто лететь и, возможно, немного исказимся. Ну, пространство-время, все дела. – Интересно, а у тебя глаза станут больше в искажении? – поймав красноречивый взгляд друга, Алексей удивился, – что? – А у тебя нос ровный станет? – Один:один, говнюк. О, подлетаем! Кротовая нора чересчур сильно искажала пространство: сначала кажется, что летишь по орбите, потом – в тоннеле, весь космолёт трясёт, как в стиральной машине, мимо растягиваются и сжимаются какие-то галактики, а затем всё резко прекращается, резким толчком выбрасывая куда-то в недра Вселенной. За то время, пока экипаж проходил через своеобразный космический телепорт, материя действительно искажалась, словно кто-то продавливал её сквозь пространство и время, а затем возвращал в прежнее положение. На мгновение Щербакову показалось, что материя «трогает» его за плечо, но при выходе из гиперпространства странное ощущение прекратилось. – Все целы? – Рустам обернулся. Экипаж был слегка потрёпан, но полон сил для продолжения путешествия. – Так точно, капитан! – усмехнувшись, произнёс Кашоков. Ему полёт через Кротовую нору оставил небольшое последствие в виде «звездочек перед глазами», которые никак не хотели уходить. – Что с тобой? Все нормально или нет? – Нурлан искренне обеспокоился состоянием товарища. – Да все в порядке, просто не каждый день в гиперпространстве гуляешь. Не глуши двигатели, Рустам, полетели к этой пожирательнице галактик. – Бортовой компьютер, проложи курс на SG68, – скомандовал Саидахмедов, и корабль тронулся по направлению к Чёрной дыре.***
15 февраля, 2336 год. Эмир сидел на ночном дежурстве, разглядывая космическое пространство. Справа находилась далёкая туманность, имя которой состояло из скучного набора букв и цифр. Где-то внизу (хотя в космосе не бывает границ пространства) располагалась угасающая звезда. Кто знает, что с ней станет потом? Может, превратится в нейтронную звезду, может, сколлапсирует и станет новой черной дырой, а может, просто отдаст энергию в пространство. Это лишь вопрос времени. Их корабль уже оставил позади пульсар, которому вскоре дадут название и определят в какой-нибудь класс. Где-то сейчас проходит метеоритный дождь, а может, где-то взрывается сверхновая. Вселенная необъятна и бесконечна, все, что остается людям – лишь наблюдать за ее жизнью, пытаться соотнести космические явления с простой земной физикой и порой удивляться, отчего квазары или галактики не желают работать по её законам. На горизонте показалось что-то странное, то ли кольцевая галактика, которую Кашоков видел впервые, то ли какая-то пропасть. Примерно через несколько мгновений всё встало на свои места – это была сверхмассивная Чёрная дыра. Как раз та, к которой они летели уже больше полугода. Эмир нажал на маленькую кнопку на бортовой панели, и в каждый отсек полетел сигнал о пятиминутной готовности. Подготовка в Агентстве Космических Исследований прошла не зря – четыре минуты двадцать две секунды, и каждый член экипажа был на своем месте. Рустам переключил управление и немного скорректировал траекторию корабля. Они подлетали к SG68.***
Макар находился в своем кабинете и занимался исследованием структуры ДНК у яблони, пытаясь придумать, как поменять последовательность нуклеотидов так, чтобы дерево стало устойчивей к низким температурам. – Господи, ну как мне тебя переделать, чтобы всё получилось? – в пустоту бросил Илья. Кабинет откликнулся легким эхом, что через секунду пропало. Тишина. Без Кашокова кабинет стал каким-то блёклым и невзрачным, впрочем, как и все остальное вокруг. Макаров бы солгал, если бы сказал, что еще не соскучился по Эмиру. Да, он уже безумно хотел вновь увидеть его улыбку и блестящие глаза, услышать прекрасный бархатистый голос, взять его мягкие руки в свои, и многое, многое другое. Оставалось лишь ждать и надеяться, что он вернется. Внезапно тишину как топором разрубило – с полки упала любимая книжка Эмира про космические аномалии, падая, влетела в маленькую гортензию и свернула её на пол. Земля рассыпалась метра на два, но как-то странно, словно в полете кто-то взял кусочки почвы и уложил их на пол в виде кривоватой фигуры сердца. Илья встал, ошеломлённо глядя на произошедшее, и медленными шагами подошёл к рассыпавшейся земле. Действительно, если приглядеться, было видно, как земля складывалась в линию, а линия – в маленькое сердечко. Но это было слишком странно, ведь на любой материальный объект действует одна и та же сила притяжения, и отдельные частицы не могут двигаться в пространстве хаотично, в то время как другие находятся под естественным воздействием физических сил. Казалось, словно что-то специально столкнуло между собой частички почвы, придавая им форму. Макаров посмотрел на эту картину ещё раз, и всё встало на свои места. Это сделал он. Значит, у них всё получилось. Нужно будет обязательно сообщить об этом. Сердце трепетало в груди от осознания того, что Эмир жив и способен общаться через пространство-время. Но как ему это удается? Илья не нашел никакого адекватного ответа на этот вопрос, и, решив пока не убирать землю с пола, поставил цветок на место и сел за стол. Электронные часы показывали 14:32, но двоеточие между ними как-то странно мигало. – Стоп-стоп-стоп, что это? – Макар взял в руки часы. И впрямь, время отображалось статично, а вот динамика двоеточия между цифрами была неестественной. Неожиданно для самого себя, учёный всё понял. Это была азбука Морзе! Ну конечно! – Так, что тут? Илья отодвинул микроскоп, схватил со стола листок и какую-то ручку и принялся диктовать вслух: – Тире, тире, тире, точка, тире, тире, тире, точка, точка, тире… Спустя пятнадцать минут, десять из которых ушло на расшифровку, Макаров взглянул на фразу, которую ему передали, и сперва не поверил тому, во что складывались буквы. «Мы нашли планету. Она пригодна для жизни. Сообщи всем» Получается, человечество спасено? Но как им это удалось?***
– Так, ребята, приближаемся к границе SG68. Всем пристегнуть ремни дополнительной безопасности! – Саидахмедов отдавал громкие и четкие указания. Прирождённый лидер. Экипаж послушно пристегнулся, готовясь ко входу в горизонт событий. До них такого ещё никто не делал, и осознание этого факта заставляло немного волноваться. Всё-таки это не на Луну слетать, а буквально в другой мир. Щербаков что-то шепнул Нурлану, отчего тот едва не рассмеялся, а Кашоков уставился на объект, к которому они стремительно приближались. Черная дыра хоть и пугающая, но невероятно красивая – её антигравитационное поле мешалось с гравитационным, создавая эффект кольца – звездная пыль и другие космические объекты буквально размазывало по окружности в одно большое и очень плотное сияние. Если они погибнут здесь, то это будет самая красивая смерть из всех. – Входим в горизонт событий, все готовы? – Так точно! – Нурлан отдавал рапорт громче всех. Ну это и было понятно, с его-то голосом. Корабль взял сильный разгон, держа курс на маленькое пространство – границу Черной дыры с космическим пространством. Двигатели гудели и свистели, пока Саидахмедов выжимал из них все силы, крепко держа рычаг ручного управления. Корабль трясло и мотало в разные стороны, словно SG68 пыталась и его размазать, пространство сжималось и раздувалось, искривляясь до невозможности. Очертания команды немного плыли, как и все внутреннее и наружное устройство корабля. Эмир крепко держался за свое сиденье, но неожиданный толчок заставил его разжать руки. Всё его тело буквально вжало в сиденье, ремни поплыли, и казалось, их можно было растянуть в любую фигуру. Ещё один толчок – и Кашоков отлетает в сторону, ударяясь о стенки корабля, которые сразу же подстроились под форму его тела. Время замедлилось ужасно – каждое движение можно было буквально покадрово отследить. Космолёт мотало в пространстве, словно лист дерева на ветру, а его материя стала податливой и мягкой, словно пластилин. Пара толчков, и Эмира буквально вытолкнуло из корабля через люк эвакуации. Почему, как – непонятно, но теперь он видел, как их космический корабль летит вперед, неестественно растягивающийся и сжимающийся, а он сам несётся сквозь пространство с огромной скоростью, переставая понимать, что происходит, и жив ли он вообще. Сознание потихоньку пришло в норму, и Кашоков смог открыть глаза. Оглядевшись, он сначала не понял, что находится вокруг него – какие-то разноцветные полосы складывались в четырехмерное пространство, уходя вглубь во все стороны. Эмиру сначала показалось, что он умер, но нет, вот его руки, ноги, голова с плотным стеклом скафандра вокруг, всё, кажется, в порядке. Но где он? Мужчина, что есть сил оттолкнувшись от одной из «стен», подлетел к какой-то другой, заглядывая сквозь бесконечно льющиеся полосы внутрь. К сожалению, он не заметил, что находилось позади него, иначе не совершил бы такого опрометчивого поступка. За линиями был момент его жизни в процессе полета в горизонте событий, и его теперешнее действие буквально вытолкнуло Эмира из корабля несколько минут назад. – Это… Это что, мать твою, такое? – Кашоков отшатнулся в ужасе, но затем вновь притянул себя к тому, что увидел. Взору его открылось космическое пространство и их корабль, стремительно приближающийся к какой-то планете. Значит, это будущее? Они до этого нигде не высаживались ведь, а этот непонятный шар в космосе выглядит довольно привлекательно. Но фрагмент времени был зациклен, а значит, нужно искать по тоннелю будущие события. Эмир, зацепившись за края линий, полетел вглубь, просматривая происходящие события. Вот корабль приближается к планете; чуть дальше экипаж входит в атмосферу, которая, к счастью, у планеты имелась, иначе она была бы непригодна для жизни; спустя пару участков пространства стало ясно, что корабль удачно приземлился на поверхность. Как же удивился Кашоков, когда его друзья, измерив что-то специальными приборами, сняли шлемы скафандров! Это значит, что на планете есть воздух. Эмир пролетел ещё немного и прислушался к тому, что говорил экипаж: – Могу поздравить вас! Воздух есть, процентное соотношение газов пригодно для дыхания. – Поверхность содержит органику. Кстати, кажется, что это земля какая-то. – Я нашел маленький ручей, и прибор показал, что в жидкости тоже содержатся органические вещества. Что ж, мы нашли новый дом! И в диаметре эта планета больше Земли. – Жаль, что Эмир этого не увидит. Может, мы… Слышимости дальше не было, и Кашоков сам не понял, почему так произошло. Поскитавшись немного среди отрезков времени, он где-то слышал обрывки фраз, слова, восклицания, но всё это уже было не нужно. Он понял, что все спасены. Кроме него самого, разве что. Он застрял в конструкторе пространства-времени, совершенно новом измерении, о котором раньше никто и подумать не мог. Эмир от досады оттолкнулся от какого-то отрезка времени и позволил себе лететь в другом направлении, не разбирая дороги. Вдруг он остановился, зацепившись за какую-то линию пространства, словно увидев что-то знакомое. Так и было – взору предстал кабинет Макара. Вот он сидит, и, кажется, рассматривает яблоню, или что-то ещё. Эмир не особо разбирался в этом, хоть и часто слушал, о чем говорит его возлюбленный. Мужчина заметил, что «стена» несколькими пространственными линиями образуется в виде книжной полки, переходящей в лабораторную тумбочку. Нужно было как-то напомнить о себе, дать понять, что жив, дать знать, что человечество спасено! Но как? В голову пришла интересная идея. Эмир, собрав все силы в кулак, резко ударил по пересечению линий пространства. Оно поддалось, и какая-то книжка с полки полетела вниз. От радости Кашоков вцепился в линии пространства, а те, в свою очередь, замедлили течение, и теперь книга очень медленно коснулась горшка с цветком, роняя его на пол. Кашоков воспользовался таким течением времени – взял верхние пространственные нити, которые при пересечении с другими образовывали комья земли, и потянул их в стороны, придавая форму несколько кривого сердца. Обычная геометрическая фигура, но Эмир знал, что Макаров всё поймет. По крайней мере, он должен постараться понять. Момент времени остановился, когда Илья поднял взгляд на упавший цветок, и Кашоков поспешил дальше, «проматывая» время. Вот! То, что нужно. Макар сел за стол. Нужно что-то делать, как-то передать информацию. Решение нашлось само собой – ученый посмотрел на часы. Эмир вспомнил принцип их функционирования – цифры статичны, двоеточие динамично. Точно, динамика! Можно передать послание через азбуку Морзе. Астронавт нашёл нити, отвечающие за часы, попутно вспоминая обозначения букв, и принялся вмешиваться в обычный мир. – Так, «М» – тире, тире; «Ы» – тире, точка, тире, тире… – Эмир дёргал нити пространства-времени, молясь, чтобы его возлюбленный расшифровал послание. Спустя несколько повторений фразы, Кашоков отстранился от момента времени. Что-то начало его беспокоить, и он оглянулся. Мгновение спустя в его глазах зародился ужас – где-то далеко пространство-время начинало «складываться», открывая космическое пространство, непроглядную чернь. Отрезков времени становилось всё меньше, конструкция разрушалась, стремительно приближаясь к Эмиру. Он закрыл глаза, и в следующую секунду ощутил чудовищной силы толчок, выбросивший его в пустоту.***
– Ну, просыпайся! Очнись, Кашокич! Эмир открыл глаза, почувствовав сильные удары по щекам. Яркий свет заставил зажмуриться, но в итоге глаза привыкли к окружающему, и астрофизик растерянно взглянул на Щербакова. Тот сидел на корточках, в скафандре, но без шлема, и радостно смотрел на друга. – Наконец-то! Мы думали, что ты умер, у тебя шлем немного треснул сбоку, и когда мы тебя забрали, кислорода оставалось минут на пять. Это всё Нурик, он предложил слетать на орбиту и проверить её на наличие чего-то или кого-то. А в итоге нашли тебя. Кашоков огляделся – действительно, рядом стоял весь экипаж. Нурлан погасил лампочку над кушеткой, чтобы свет в глаза не бил, а Рустам в это время нёс воду из бортового отсека. – А я знаю, что эта планета пригодна для жизни, – слегка хриплым голосом произнёс Эмир. – В смысле? Откуда? Ты же только что очнулся, – Сабуров недоумённо взглянул на приятеля, присаживаясь рядом с Алексеем. – О-о, мне есть, что рассказать, поверьте, – Кашоков усмехнулся, подзывая к себе Саидахмедова, – вы о таком ещё не слышали. А в это время Макар передал руководство самой масштабной операции переселения человечества на новую планету, прихватив с собой свои разработки, личные вещи как свои, так и Эмира, и те самые часы с неестественно динамичным двоеточием.