…
Уильям время от времени поглядывал на карманные часы — красивые, серебристые, с выгравированной надписью «mea vita et anima es" на внутренней стороне крышки — и наслаждался фруктовой сладостью изысканного напитка, плескающегося в изящном бокале на высокой ножке. Он редко пил алкоголь, но предложенное здесь гостям вино и впрямь было хорошим, чем-то напоминало то, которое они когда-то делили с Альбертом вечерами перед камином. Приятная мелодия играла всего в нескольких футах от него — Уильям специально встал ближе к музыкантам, чтобы заглушить голоса толпы, вызывающие только головную боль, и насладиться живой музыкой. Ожидая каких-либо знаков от Билли, Уильям размышлял и скользил взглядом по позолоченному интерьеру и одетым с иголочки людям, подмечая мелкие детали в их внешнем виде, способные немало ему рассказать об их жизни, — это помогало развеять нарастающую скуку — и задерживая взор на Шерлоке, стоявшем в противоположном конце залы. Для конспирации было решено разделиться и сделать вид, что они друг друга не знают, выполняя порученное каждому задание и не привлекая лишнего внимания. Как выразился Билли, они — лишь тень на этом корабле, два незнакомца, лица которых должны были остаться расплывчатым пятном в памяти других. Но если бы люди были более чуткими, если бы видели всё то, что скрывается в блеске золота и драгоценностей, быть может, они ощутили бы раскалившее воздух напряжение, когда взгляды двух мужчин встретились и, словно в немой схватке, удерживали друг друга. Шерлок в строгом костюме-тройке — картина крайне необычная. Уильям еле заметно дёрнул уголком губ, даже на расстоянии ощущая, как детектив чуть ли не искрами сыпет от скованности непривычной ему одежды. В голове шаловливо мелькнула мысль, что он бы с превеликим удовольствием помог расстегнуть пуговицы накрахмаленной рубашки, чтобы ключицы вновь выглядывали из распахнутого воротника, соблазняя провести кончиками пальцев по их контурам и обрисовать их губами, или запустить руку в приглаженную чёлку, чтобы она свободными волнами обрамляла лицо, чтобы щекотливо касалась кожи, когда Шерлок склонится над ним… Уильям вновь достал часы из кармашка жилета, вглядываясь в бег маленьких стрелок. От застлавшего разум тумана не сразу удалось посчитать количество оставшихся минут — детектив, даже не прикладывая усилий, лишал его самообладания и заставлял сердце сбиваться с ритма.…
Шерлок ощущал себя магнитом для неприятностей. Почему именно его выбрали жертвой для танцев? Почему милая девушка, решившая завести с ним беседу и теперь явно ожидающая приглашение на вальс — Холмс проклял чёртовых музыкантов, которые именно сейчас решили сыграть знакомый мотив, — подошла не к Уильяму? Брюнетка взволнованно дергала кудряшку, смотря на собирающиеся пары. У детектива возникла настойчивая идея увлечь её угадыванием профессий. Когда-то на Ноатике эта игра спасла его от тоски и познакомила с перевернувшим жизнь с ног на голову профессором математики. Как жаль, что здесь нет соответствующей правилу золотого сечения винтовой лестницы, которая привлекала бы внимание Уильяма. Он бы разыграл прекрасную сценку, даже если бы навлёк на себя гнев Билли. Мориарти же наблюдал со своего места за неловкими попытками Шерлока избежать вальса… — Руку на плечо, Шерли. Ты ещё не достаточно опытен, чтобы вести, — мягко улыбнулся Уильям, при этом взгляд его сквозил профессорской строгостью, так что мысли перечить даже не возникло в голове. Шерлок нехотя убрал ладонь с его талии. — Ты лишаешь меня удовольствия. — Мы поменяемся ролями, если у тебя получится не запутаться в шагах и не отдавить мне ноги. Негромкая мелодия пластинки чарующими нотами пробиралась под самую кожу, заглушая постукивание дождя об окна. Приглушенный свет плавящихся под жаром пламени свечей создавал слишком интимную обстановку для простого урока по танцам. — Хорошо, следуй за мной, — таинственно произнёс Уильям, делая маленький шаг в сторону. Шерлок прикладывал все усилия, стараясь поспевать за ритмом музыки и счётом своего партнера. В отличие от него, грациозно двигающегося по гостиной, так легко и плавно, что и искусного танцора взяла бы зависть, Холмс был чересчур напряжён и неуклюж. — Расслабься, Шерли. Не бойся ошибиться и не отводи взгляд от моих глаз. Танец — это разговор. Так расскажи мне о чем-нибудь. И Шерлок, ведомый лишь багрянцем чужих очей, больше не замечал, как двигаются их ноги, смотрел только на Лиама, на улыбку, играющую на манящих его губах. Уильям попросил рассказать ему о чем-нибудь, и он рассказал. Рассказал обо всём, что настойчиво билось внутри и рвалось на свободу, но смиренно ожидало, завороженное моментом, что огоньками горело в глазах, мурашками поднималось по позвоночнику, покалывающей дрожью отзывалось на кончиках пальцев. И Лиам понимал его безмолвную исповедь, чувствуя, как сердце с трепетом отзывается на неё. В какой-то момент Шерлок поменял положение их рук, так что теперь обнимал своего партнёра по танцам за талию. Слишком неправильно, слишком близко для консервативного вальса. — Если ты будешь так тесно прижимать к себе леди, подорвешь её репутацию, — нервно сглатывая, сказал Уильям. — Я не хочу танцевать ни с кем, кроме тебя, — Шерлок склонился к его уху, опаляющим дыханием касаясь тонкой кожи. У Уильяма задрожали ресницы, когда за этим последовали не менее обжигающие поцелуи, рассыпавшиеся по его шее… …Уильям сделал быстрый глоток, залпом опустошая бокал. Несмотря на определённые успехи, Шерлоку требовалось ещё несколько тщательных уроков, но был ли от них толк, когда в конце концов танцевали лишь их пальцы по телам друг друга. Благо, какой-то молодой человек освободил Шерлока от участи быть опозоренным посреди залы. Детективу не составило труда распознать в юноше сгорающего от нетерпения влюблённого, который крутился весь вечер вокруг этой аристократки, не зная, как к ней подойти. Так что в итоге всё для всех сложилось удачно. Холмс только с некой завистью поглядел на новоиспеченную парочку, которой не нужно было скрывать свои чувства от других. В это время к нему подошёл официант, забирая пустой бокал. — Территория чиста, мистер, — тихо бросил парень и удалился к другим гостям. Шерлок бросил взгляд на «официанта» и, выждав минуту, неспешно направился в сторону Уильяма. Проходя мимо него, он, будто случайно задевая его руку, постучал по ней пальцами в определённой комбинации, но неожиданные ответные «слова» заставили его чуть ли не запнуться о собственные ноги. Шерлок понимающе усмехнулся — каждый, думая о своём, в итоге думал об одном и том же. Вовсю полыхающий внутри огонь прокатился по конечностям. Он сверкнул в сторону Мориарти взглядом и слегка кивнул головой, прежде чем свернул в коридор по направлении к каюте, в которую ему предстояло проникнуть, на ходу нащупывая в кармане отмычки на случай, если не сможет добыть ключ. А Уильям остался следить за обстановкой и их сегодняшней целью, желая оказаться сейчас в совершенно другом месте.***
— Это всё, что тебе было нужно? — спросил Шерлок, демонстрируя Билли конверт с бумагами. — Да, — откусывая яблоко, ответил Билли. — Я же говорил, что от вас не требуется ничего сложного. — Отлично, тогда забирай его. Он всунул документы в руки мальчишки и поспешил к двери. — Ты какой-то нервный. Всё нормально? — удивлённо приподняв бровь, поинтересовался Билли. Мысли детектива были явно заняты чем-то другим, и всё, что он желал, чтобы парень поскорее отвязался от него. Словно обеспокоенный кот, что дергая хвостом, отмахивается от раздражающего людского внимания. — Ты говорил, что после операции нас ждёт отдых. Вот я и спешу. Отдыхать, — кинул Шерлок, выскакивая из подсобного помещения, в котором они и договорились встретиться после завершения дела. Билли догадливо хмыкнул, смотря на захлопнувшуюся дверь, и, взяв ещё одно красное яблоко, аппетитно отливающее на свету, ушёл искать себе занятие на вечер, зная, что его друзья вряд ли заявятся на оперу, а он, между прочим, покупал билеты за свои сбережения.…
Шерлок быстрым шагом петлял по коридорам, стараясь не стать помехой на чьём-то пути, одновременно расслабляя узел галстука и возвращая волосы к их привычному виду. Он точно знал, где его будет ждать Уильям после получения знака от Билли об удачном окончании миссии. Наконец оказавшись рядом с предоставленной его спутнику каютой, игнорируя наличие своей собственной по соседству, он предупредительно постучался и, не дожидаясь ответа, юркнул за дверь. Надо отдать Билли должное, комнаты были чудесны. Наверняка, продав шёлковое покрывало с кровати, можно было оплатить их квартиру на несколько месяцев вперёд. Шерлока встретила тишина, но тишина не гулкая, не пугающая, не одинокая. Это была та её разновидность, что обволакивает тело, подобно гладкому полупрозрачному занавесу, и отделяет от всего остального мира, создавая свой собственный, маленький и уютный. — Ты задержался. Что-то пошло не так? —произнёс Уильям, который сидел на резном стуле у туалетного столика, закинув ногу на ногу, но, увидев Шерлока, тут же встал и подошёл к нему. — Мне понадобилось чуть больше времени, чтобы взломать сейф. В остальном всё замечательно, — улыбнулся детектив, успокаивая Мориарти. — Я торопился к тебе как мог. — Не сомневаюсь, Шерли, — Уильям потянулся ему за спину, на несколько секунд оказываясь томительно близко, и провернул ключ в замке. Шерлок, пользуясь моментом, скользнул рукой по его талии, приобнимая мужчину, как хотел сделать последние пару часов, и, когда Лиам вернулся в исходное положение, коснулся его щеки, погладив её большим пальцем. — Теперь мы полностью свободны. И если ты всё ещё хочешь… — А чего хочешь ты? — невольно склоняясь к его тёплой ладони, перебил Уильям. — Разве это не очевидно? — поцеловав его в уголок губ, спросил детектив, тая от сочащегося заботой вопроса. — Может и так, но слышать, как ты произносишь это, всегда приятно. Шерлок сделал несколько шагов вместе с Уильямом, ни на секунду не выпуская его из объятий, не прерывая зрительного контакта. — Я лучше покажу. — Покажешь что? — повинуясь чужим движениям, произнес Уильям; лукавость растянула его губы в плутовской улыбке, а бровь чуть приподнялась. Шерлок ощутил себя загнаным в ловушку зверьком под проницательным, хищным взором огненно-рыжего лиса. — Шерли, выражай свои желания чётче, вдруг я что-то неправильно пойму. Придерживая затылок рукой, детектив прижал Мориарти к стене. Уильям вцепился в лацканы его пиджака и ждал, облизывая пересохшие губы. От близости заходилось сердце. Будто впервые они перешли невидимую черту меж ними и отдали всё на волю того, что так долго томилось внутри, будто впервые Шерлок смотрел на него своими затянутыми поволокой очами, которые пробуждали в Мориарти нечто странное, сворачивавшееся клубком безумных эмоций где-то в районе солнечного сплетения. Мысли в голове окончательно пришли в беспорядок, как бы Лиам этим вечером не пытался собрать их, игнорируя разбегающееся по венам желание. — Покажу, как велико моё желание ощутить тебя каждой клеткой кожи, пропитаться твоим запахом, утонуть вместе с тобой в наслаждении; как хочу запечатлеть осязательной памятью каждый сантиметр твоего тела, чтобы в конце концов ты забыл обо всем, кроме нас, — Шерлок светился самодовольством из-за последующего за этим молчания и просачивающегося даже сквозь игривость смущения. Нескольких слов хватило, чтобы превратить лиса в прирученного к его ласковым рукам лисёнка. — Такой ответ тебя удовлетворит, хитрец? Уильям пораженно хлопнул глазами, прежде чем расплыться в довольной улыбке. — Более чем. Наконец Шерлок склонился к нему, горячим дыханием обжигая шею, и провёл по ней кончиком носа, вдыхая дурманящий аромат парфюма и чего-то особенного, сладкого и цветочного, что можно было ощутить лишь в непосредственной близости и что было свойственно одному только Лиаму. Он прильнул губами к молочной коже, к линии челюсти, к краю ушка, задевая каждое, как он знал, чувствительное место. Его свободная рука провела по внешней стороне бедра, по талии и, остановившись на пояснице, вплотную прижала их друг к другу, не оставляя ни единого шанса малейшему расстоянию протиснуться между ними. — Не знал, от чего быстрее сойду с ума: от переполненной душной залы или от стоящего на таком преступно длинном расстоянии тебя. От сладкого шёпота у Уильяма, кажется, закружилась голова, словно выпитый бокал вина ударил в нее, но далеко не оно опьяняло разум. Дрожь прокатилась по конечностям. Если бы не прижимающий его к стене Шерлок и если бы не эта самая стена, у него бы наверняка подкосились ноги. У Холмса была лишь небольшая территория обнажённой кожи, но даже так он не спешил срывать одежду, наслаждаясь растягивающимися, как патока, секундами. Чуть оттягивая край воротничка, Шерлок оставил мокрый поцелуй на шее и последовал нарочито медленными прикосновениями губ к покрасневшему ушку. Лизнув его мочку, аккуратно прикусил её зубами, наслаждаясь ответной реакций. Уильям судорожно вздохнул, сминая чёрную ткань пиджака под своими пальцами, и с придыханием прошептал: — Поцелуй меня. Шерлок оторвался от своего занятия, подняв голову. Похожий на замутненное рубиновое стеклышко глаз Лиама в обрамлении изящно изогнутых ресниц ярко сверкал в полумраке, словно завлекая своим отблеском. Детектив ловко развязал повязку, скрывающую второй — перечеркнутый белесым шрамом. Откинув длинную чёлку со лба, он припал к нему губами, будто выказывая своё восхищение этим изъяном, да так аккуратно и нежно, что у Уильяма замерло сердце, оставил поцелуи на тёплых от румянца щеках и наконец завис в паре дюймов от уст. — Я люблю тебя. — Ты так много болтаешь, Шерли, — нетерпеливо выдохнул Лиам и впился в его губы, изогнувшиеся в ухмылке, но, отстранившись на мгновение, всё же ответил: — Я тоже люблю тебя. Движимые страстью они быстро перешли от невинных коротких поцелуев к дерзкой борьбе за право вести. Ладонь Уильяма переместилась с пиджака к щеке Шерлока, а язык ласкал его рот, сталкиваясь с чужим, крадя дыхание и упиваясь мягкостью. Комната заполнилась тихими влажными звуками, воздух, которого обоим едва ли хватало, разогрелся, а нарастающее возбуждение заставляло ещё плотнее прижиматься друг к другу. Тяжело дыша, Шерлок отстранился и провёл пальцем по линии челюсти Уильяма, по приоткрытым устам, теперь припухшим, соблазнительного ягодного оттенка, словно повторяя тот путь, что до этого прошли его губы. Красивый. До дрожи. Детектив каждый день находил этому сотню доказательств. От заспанного взгляда ранним утром, когда солнце золотило растрёпанные светлые пряди, до смущенной улыбки, когда он целовал его в кончик носа. От аристократически бледной кожи, такой бархатной на ощупь, до виднеющихся на предплечьях шрамов, оставленных в детстве плетью приёмной матери, — Шерлок знал каждый, целовал каждый, чувствуя горечь злости за причиненную Лиаму боль, а Лиам чувствовал лишь, как забывается в сердце жгучее ощущение рассечённой плоти. И в эту секунду, нуждающийся, растомленный жаром желания, открытый перед ним своей душой, Уильям, с любопытством взирающий на него своими глазами, глубина которых искушала затеряться в их алом тумане, был столь восхитительным, что у Холмса захватывало дух. — Идём, — произнёс Шерлок. Он подвёл Лиама к кровати на негнущихся ногах, на ходу сбрасывая их пиджаки, что неуютно сковывали движения, уложил его на бежевые простыни и, опираясь по обе стороны от его тела, навис над ним. Он будто о чем-то размышлял, рассматривая его с такого ракурса. И Уильям не преминул возможностью начать действовать, взявшись за свой галстук. — Нет-нет, — запротестовал Шерлок, мягко останавливая его руки. — Позволь мне. — Тогда, прошу, поторопись. Лиаму так хотелось почувствовать его. Без всех этих ненужных тряпок. Кожа к коже. Будто каждая клеточка тела нуждалась в нём. Коротко поцеловав Уильяма, Шерлок развязал их галстуки, отправляя в свободный полёт за пределы кровати, — свой при этом он стремился закинуть куда-нибудь подальше, где они его и забудут — и принялся за рубашки и жилеты. Слишком много пуговиц, упрямо не желающих пролезать в прорези! Мориарти улыбнулся усердным попыткам ворчащего что-то в духе "я больше никогда это не надену" Шерлока не оторвать особенно привередливую из них, что зацепилась за нитку, радикально решив возникшую проблему, — видимо, в прошлый раз ему не понравилось пришивать пуговицы к рубашке Лиама, вот и старался, наученный на своих ошибках. Наконец с одеждой было покончено; прохладный воздух на разгоряченной коже вызывал мурашки и желание поскорее оказаться в теплых объятиях. — Аккуратнее, Шерли, — провожая взором неприглядно скомканную рубашку, улыбнулся Уильям. — Помнется. А мы ведь собирались сходить на оперу. — К чёрту оперу, Лиам. Будто чьи-то голоса могли сравниться с голосом Уильяма, особенно с такими красивыми звуками, которые он издавал, когда от ласки, от удовольствия уже было трудно молчать. Детектив, зная толк в искусстве, предпочтёт слушать этим вечером совсем другую музыку. Уильям хотел было посмеяться над словами Шерлока, но только порывисто втянул воздух, ощутив тепло чужих губ на своих ключицах и теперь полностью открытой шее. Эти самые губы прокладывали дорожку поцелуев от адамового яблока до груди, заставляя первые тихие стоны слетать с уст Лиама, когда его язык поочередно касался возбуждённых сосков, а зубы слегка смыкались вокруг них. Уильям вцепился одной рукой в простынь, другой прикрыл рот, пытаясь контролировать себя, — кто знает, насколько хорошая здесь звукоизоляция. Пальцы Шерлока пробежали по его торсу и рёбрам. Они так же виртуозно скользили по струнам скрипки, рождая великолепные мелодии, а теперь играли на коже Лиама, вырывая его приглушенные стоны, сбитые вздохи, своё собственное имя томительным шёпотом — лучшая из когда-либо написанных им композиций, что доступна лишь его слуху. Ещё один поцелуй в губы. Медленнее. Глубже. Уильям посмотрел в мерцающие синевой глаза напротив. Его личное море, в котором он когда-то хотел захлебнуться, мучаясь от распирающего грудную клетку влечения, на которое не имел права. Его вечернее небо, в котором теперь хотелось парить, упиваясь свободой после всех оков, в кои сам себя и загнал. И он был так любим в этих глазах, так желанен, что на секунду это почудилось сном. Собственные чувства к его прекрасному детективу переполняли быстро бьющееся сердце, будто подающее знаки о неспособности выдержать столько любви. Но Мориарти игнорировал его, как и игнорировал толком не сформировавшуюся в растомленном сознании мысль, выскользнувшую оттуда так же быстро, как она там появилась. Сейчас всё это не имело значения, кроме приятной тяжести нависающего над ним тела, сжимающей талию ладони и их губ, что найдя друг друга, больше не желали существовать без тепла и ласки. Шерлок оставил несколько целомудренных поцелуев на скулах, подбородке и линии челюсти, пока Уильям порхал пальцами по его спине, лопаткам и позвонкам, зная где и как им дотронуться, чтобы заставить мужчину содрогнуться от удовольствия, словить его стон и встретить доверительный взгляд, без слов просящий не останавливаться ни на секунду. В тяжёлой голове не осталось ничего кроме образа Шерлока — вся кровь отлила от неё, направившись в противоположное место. С каждой секундой Уильяму было всё неуютнее в узких брюках, и Холмс, словно прочитав его мысли, скорее просто увидев их на его лице, звякнул пряжкой ремня и стянул последний элемент одежды с Мориарти, оставляя его, такого безупречного, полностью нагим под собой. — Шерли… — Уильям дернулся, ощутив щекочущее дыхание внизу живота. Шерлок поцеловал выпирающую тазовую косточку, поглаживая пальцами выступ другой, прильнул к внутренней стороне бедра, пуская в ход губы, язык, зубы, умело выписывая круги на нежной коже и играючи прикусывая её. Уильям дрожал, чуть запрокидывая голову назад, сглатывая вязкую слюну и скользя расфокусированным взглядом по балдахину кровати. — Почему тебе так нравится меня дразнить? — сдавленным шёпотом на выдохе спросил Лиам. Ожидаемого возмущения в голосе не было ни на толику. Он только досадливо выгнул брови домиком, когда Шерлок вновь оказался опасно близко, но принципиально оставил без внимания его затруднительное положение. — В этом мы похожи, Лиам, — последовал ему полный озорства ответ. Уильям раздумывал только над двумя вещами: кинуть подушку в детектива или одним ловким движением оседлать его, забрав бразды правления в свои руки и сделав всё самостоятельно. Но обе рассыпались в пыль, когда он наконец-то ощутил чужую ладонь на члене, ведущую вверх-вниз по возбуждённому органу. От резкой волны наслаждения поджались пальцы ног, а веки зажмурились до белых пятен перед глазами. Захотелось свести вместе бёдра, но устроившийся меж ними Шерлок не дал этого сделать, мягко придерживая его ноги. — Я хочу почувствовать тебя, — попросил Уильям, касаясь щеки детектива, притягивая его к себе для настойчивого поцелуя. — Ты слишком заигрался — сам ведь сгораешь от нетерпения, — так что избавь нас обоих от этого. — Действительно. Но, знаешь, ты сейчас так чудесно выглядишь, что оно того стоило, — Шерлок улыбнулся ответному фырканью. Он торопливо снял свои брюки, избавляясь от болезненной тесноты. Его выдержка восхищала Уильяма, но, признаться, оба были в этом хороши. Они могли медленно изучать друг друга, доводя себя до изнеможения, могли быстро срывать друг с друга одежду, желая поскорее стать одним целым, могли дотронуться так и там, что одно это касание заставляло агонию прокатываться по телу, или смеяться и краснеть от неловких движений, когда неопытность ещё давала о себе знать. И каждый раз — абсолютно каждый — всё сильнее влюблялись. — Ты же положил его сюда? — спросил Шерлок, дотягиваясь до прикроватной тумбочки и нащупывая в первом ящике бутылек среди других мелких вещиц, принадлежащих Мориарти. — Отлично. Твоя последовательность иногда радует. — Иногда? — нахмурился Уильям. — О, прости. Чаще всего, — дерзкая ухмылка украсила губы детектива. — О, прости. В следующий раз я заставлю тебя поиграть в ищейку. Шерлок рассмеялся милой сердитости Лиама и, не удержавшись, произнес: — Есть игры и поинтереснее... — Бесстыдник, — с притворным возмущением ответил Уильям, но мелькнувшая в глазах непоседливая искорка выдавала его с головой. — О чем ты подумал? Я подразумевал шахматы. — Да что ты. — Да и насчёт "бесстыдника" я бы поспорил. Всё же не я использовал придуманный мной, — он не без хвастовства выделил последнее слово, — шифр, чтобы сообщить о своих желаниях. — Придуманный тобой? Не зазнавайся, мне столько пришлось в нем доработать. — Это мелочи. — Это вовс… — фраза так и повисла обрывком в воздухе от того, что Уильям был бессовестно прерван поцелуем. — Лиам, ты так много болтаешь. Мориарти в отместку сомкнул острые зубки на нижней губе детектива, ловя его полустон-полушипение, но следом нежно провёл по ней проворным языком, лишая детектива последних остатков здравого разума, полностью очарованного Лиамом. Бескрайнее чувство любви больше не казалось странным Шерлоку, напротив, не было ничего правильнее и естественнее: разве мог он когда-нибудь противостоять дурману этих алых очей, что завладели его сердцем в самую первую встречу? Изнемогающий детектив засуетился открыть флакон и распространить масло по пальцам. Он медленно и тщательно подготавливал Лиама, пытливым взором наблюдая за сменяющими друг друга эмоциями на его лице. А мужчина извивался в его руках, сбивал простыни, чуть двигал бедрами навстречу. Просил большего. И Шерлок дал ему это, когда вошёл в него, мягкого, податливого. Протяжное «Лиам» затерялось в изгибе плеча Уильяма, куда Шерлок уткнулся лбом, заполнив его до предела. Мориарти зарылся рукой в тёмные волосы, распуская едва державшийся хвостик, сжимая пряди между пальцами. От раздавшегося рядом с ухом стона Уильям убедился — его надолго не хватит. И, судя по тому, что он видел, Шерлока тоже. Холмс нашёл его ладонь и, сцепив пальцы в замок, начал понемногу двигаться, параллельно осыпая лицо, шею, ключицы — каждый дюйм тела Лиама, до которого мог дотянуться, — поцелуями, припадая к разгоряченной коже с жадностью изголодавшегося. Уильям смотрел на него из-под трепещущих ресниц, иногда прикрывая веки и выгибаясь в спине, когда Шерлок задевал чувствительную точку внутри него. Холмс придерживал его бёдра, время от времени прибегая к двойной стимуляции, иногда шептал какие-то любовные глупости, от которых Лиам млел ещё больше, рассыпаясь на мелкие частички и собираясь вновь, балансируя на краю пучины удовольствия, которая — он знал — вот-вот утянет его на своё дно, и ускорял или замедлял темп, чтобы оттянуть оргазм. С каждым толчком Уильям, впиваясь короткими ноготками в плечи Шерлока, ощущал, как нарастает дрожь во всём его теле, пока, в конце концов, она не охватила каждую клеточку, заставив мужчину вскрикнуть, а мир перед взором потерять чёткие очертания. Холмс достиг своего пика вслед за ним, издавая низкий стон и падая на грудь Уильяма, который обнял его ослабленными руками и смахнул с лица прилипшую к покрытому испариной лбу чёлку. Какое-то время в комнате раздавался лишь шум их сбитого дыхания, пока полотно реальности собиралось обратно, нитями переплетаясь в затемнённые силуэты. — Шерлок Холмс потрясающий, — всё ещё неровно дыша и пытаясь унять лихорадочный бег сердца, произнёс Лиам, перебирая иссиня-черные кудри детектива. Пусть он не видел, но кожей ощутил улыбку Шерлока, красивую, яркую, заражающую своей искренностью и сиянием и заставляющую тысячи звёзд взрываться в груди, обдавая жаром нутро. Мягкое прикосновение губ прошелестело где-то в районе ключиц и тихая усмешка задела чувствительную струнку души, сладостью коснувшись слуха: — Говори мне это почаще. Уильям рассмеялся чуть охрипшим голосом, а Шерлок, наслаждаясь бархатистостью этого звука и вибрациями под щекой, думал лишь о том, что если бы он мог, то вновь расцеловал бы его всего...***
Да, к чёрту оперу, думал Уильям. У него, впрочем, как и у Шерлока, совсем не осталось сил. Их хватило лишь на то, чтобы привести себя в порядок и, лёжа под одеялом, разделять нежные поцелуи. — Всё хорошо, Лиам? — спросил Шерлок, заправляя светлый шёлк его волос за ушко, будто был хоть один повод для беспокойства. Это стало его очаровательной привычкой, как пожелание доброго утра, как поцелуй на прощание, как объятия при встрече. Просто поинтересоваться самочувствием, успокоить засевшую меж рёбер тревогу, даже если и без слов всё было понятно. Уильям, глубоко тронутый этой бережностью, улыбнулся и кивнул: — Конечно. На смену возбуждению и страсти пришла приятная истома, и в каждом движение прослеживалась медлительность. — Наверное, мы нехорошо поступили с Билли, — произнёс Уильям, задумчиво накручивая волнистую прядь Шерлока на палец. — Он ждал нас. — Да брось. Завтра при встрече на нас свалится волна шуток, и ты убедишься, что он ни капли не расстроен. Уильям издал смешок. Волна шуток свалится, скорее всего, именно на «мистера Хвостика», Билли только дай повод продемонстрировать свое чувство юмора и поострить на щепетильную тему их отношений. — Всё же нам стоит провести время вместе. Но развлечения аристократии своей унылостью меня не привлекают. Мы можем, соответствующе одевшись, спуститься на нижние палубы. Там весёлая музыка и дикие танцы, там свободно и живо. Тебе понравится. Обычно инициатором веселья был Шерлок, и, когда Лиам предлагал свои идеи, рассказывая о том, чем ему бы хотелось заняться, он, казалось, был согласен на всё, ведь если это принесёт радость Уильяму, это принесёт радость и Шерлоку. — Звучит интересно. Уильям довольно кивнул и перевернулся на бок, прикрывая зевок ладонью. Его настойчиво клонило в сон, поэтому он прижался спиной к груди Шерлока, который тут же обнял его за талию, ещё ближе придвигая к себе. — Шерли, — пробормотал Уильям, уже одной ногой ступая за границу реальности. — Не думай, что твои проделки сойдут тебе с рук. В следующий раз я отыграюсь, мой дорогой детектив. Шерлок усмехнулся этой маленькой угрозе и поцеловал его обнажённое плечико и светловолосую макушку. — Я буду ждать, мой дорогой Лиам.