Лес из тысячи сердец

      Джесси уже некоторое время живёт у Лукаса. Недели две, если быть точнее.       В один из дней парень решил, что с него довольно городской волокиты, необходим отпуск, и ушел, не забыв предупредить Радара. Тот, конечно, был возмущён и категорически против, но мэра это не остановило. Собрав всё необходимое, он двинулся в путь. Лукас встретил очень даже радушно: показал гостю обширный дом с камином и спальней, а затем повалил на кровать, тут же принявшись целоваться и обжиматься. Джесси, впрочем, особо и не возражал, ведь уже как месяц не видел своего возлюбленного.       У Лукаса уютно. Дом большой, на каменном фундаменте с стволовыми еловыми подпорками. Две двускатные крыши имели чердаки с потёртыми временем сундуками и раскидистыми паутинными сетями. Первым распоряжением хозяина жилища было надеть носки, а вторым не отвлекать, когда он занят делом. Знал бы Лукас, что чувствовал Джесси в тот момент — они одни на окраине леса, в пустом доме, а из наблюдающих лишь кот, который, как не посмотришь, спит. Однако, днём, когда все письмена, нетронутые лежат на краю стола, Джейсон всё-таки получал причитающееся внимание. Милые беседы ни о чём за обедом, что Джесси приготовил, в большинстве своём, от скуки, переходили в глубокие рассуждения под вечер. А затем, когда Джейсон почти засыпал в обнимку с партнёром у камина под колючим одеялом, они расходились по углам — Джесси на кровать, Лукас за рабочий стол.       Жители дома имели слишком разные жизненные циклы, чтобы мешать друг другу. Пока Лукас работает над архитектурными проектами с раннего вечера до глубокой ночи, Джейсон по рабочей привычке ложится, стоит небу окрасится в переливистые песчаные тона. А просыпается с птицами, что вырывают мечника из снов звонкими утренними пениями, а ветер из приоткрытых окон ласкает волосы, заставляя окончательно встать на ноги.       У Лукаса слишком размеренная жизнь, цикличная, завязанная на работе и спокойствии. Для Джесси это слишком… скучно. Может, именно поэтому у него появилось довольно неожиданное хобби?       Джейсон не привык бездельничать — валяться до обеда совесть не позволила. Однако, позволила она починить покосившуюся приставную лестницу на чердак и бесцеремонно начать рыться в чужих вещах. В сундуках не было ничего особенного — лишь старая одежда, книги, разнообразная утварь, среди которой находились пыльные глиняные горшки. Именно в этих зелёно-серых сосудах он и нашел небольшие тряпичные мешочки с семенами внутри.

***

      В очередное ясное утро Джесси просыпается раньше Лукаса. Стаскивает с непривычно низкой кровати ноги, зевает, наклоняется обратно к ночному работнику и целует того в висок — от этого лучник чуть фыркает, жмурится и отворачивается, взывая у мечника лёгкий смешок.       Натягивая старые широкие штаны с заплатками, какие-то потасканные временем сапоги, Джейсон выходит на улицу, вдыхает чистый прохладный утренний воздух и плетётся к колодцу. Вода оттуда кусаче-холодная, кожа становится гусиной, когда голый по пояс парень начинает умываться. Взгляд падает на раскидистую равнину, полосу леса. За ним виднеются верхушки зданий Маяка, чьи лучи вдали протыкают редкие облака. Здесь Джейсон может чувствовать себя куда свободней, живее, словно он вновь подросток, гуляет с Оливией около их домика на дереве.       Джесси осматривается, берёт лейку у каменного ограждения и бредёт к небольшой грядке, которую он заботливо пропахал старыми инструментами, купленными Лукасом на рынке, кажется, с десяток лет назад. Поправляя дуршлаг, парень орошает мелкими каплями выступающие из земли зелёные ростки. Джесси до сих пор не знает, что это были за семена, да и Лукас тоже.       «А если ты уедешь раньше, чем они вырастут?» — спросил Лукас, стоило парню начать возиться в земле. Джесси хмыкнул и ответил:       «Ничего, это просто хобби. Оставишь — засохнут, и чёрт с ними».       Ладони заботливо приглаживают раскидистые листья растений, избавляя их от надоедливых сорняков вокруг. Спина начинает побаливать, он выпрямляется, вновь смотрит на солнце, оно ласково греет его щёки. Руки, отчего-то, по локоть во влажной земле, но мечник вновь берёт лейку, наполняет водой и плетётся к яблоне.       Джейсон довольно улыбается — до его приезда она выглядела обветшалой, с поникшими кронами, обделённая заботой и вниманием хозяина дома. Любопытство в садоводстве привело Джесси к ней, и тот выходил её, поливая, подпиливая ветки и подсыпая какие-никакие удобрения, чудом нашедшиеся всё на том же чердаке.       — Ранняя пташка снова в поле, — слышится с крыльца. Джесси видит Лукаса, что опёрся на перила. В руке его кружка, над которой струится пар. Кофе, очевидно. Джейсон ухмыляется, ведёт бровью. Почему-то аналогия с деревом так органично смотрелось на писателе. А может, это лишь надуманность вечно заботливого мэра.       — Если горишь желанием помочь, то сейчас самое время, — отзывается мечник, поднимает перевернутый кверху дном деревянный таз, что валялся рядом, и тянется за яблоками, столь желанными плодами его трудов. Они падают в руку сами, стоит чуть-чуть затронуть.       Лукас оставляет кружку на перилах и податливо спускается с крыльца. Идёт по тонкой тропинке к дереву, у которого Джейсон тянется к ветвям. Взгляд лучника скользит по мышцам рук, по влажной коже плеч, всё ещё не высохшей после водных процедур.       — Если бы я тебя не знал так хорошо, подумал, что ты остепенился, — мурлычет под ухом стрелок. Джейсон улыбается, шумно хохотнув. Не сразу ощущает, что прохладное утро ускользает, оставляя на его месте дневную жару.       — «Джейсси-фермер». Даже звучит смешно, — не поворачиваясь к собеседнику, произносит Джейсон. Его роста вполне хватает, чтобы наполнить таз хотя бы до половины. В мыслях проскакивает лёгкое недовольство, что стрелок ничего не делает.       — И всё же ты уже который день ходишь с лейкой и ласкаешь дерево, — замечает Лукас, касается пальцами лопаток партнёра, чувствует лёгкую дрожь. Может из-за того, что ладони довольно холодные? Они скользят ниже по спине, глаза смеются в умилении от пятнышек на плечах, вдоль позвоночника — они тёмно-коричневые, рассыпались крупными скоплениями, словно само солнце исцеловало его.       — Я просто люблю яблоки, — улыбается парень и поворачивает голову. Взгляд его хитрый, лисий. Таз с обожаемыми фруктами ставится на землю, а сам он выпрямляется, не поворачивается, чувствуя, как чужие руки начинают гулять по его рёбрам, животу. Он ощущает Лукаса бёдрами, и слегка трётся, удивляясь, что это с самого утра нашло на него.       — А меня? — играючи спрашивает Лукас, зарываясь носом в каштановые растрёпанные волосы Джейсона, что давным-давно не видели расчёску. Он сминает широкие штаны, поверхностно проводит рукой по грубой ткани, задевая чужой пах.       — И тебя люблю, — с уже кривой улыбкой произносит Джесси, впивается пальцами в кору дерева, соскребая её частички ногтями.       Словно получив разрешение, лучник действует — его руки проворные, одна уже забралась под ткань штанов, трусов, проводя по всей длине члена, слегка сжимая мошонку. С губ слетает тихий стон и, бросив на возлюбленного неуверенный взгляд, Джейсон проговорил:       — …всё-таки на улице? — Джесси чувствует, как стрелок прижимается к его спине, проводит языком по уху, вдыхая аромат прядей. Как же они сладко пахнут!       — Ты против? — глухо тянет Лукас, не останавливаясь в своем интересном занятии. Член уже выделяет предэякулят, которую писатель подхватывает большим пальцем и размазывает по головке, вызывая очередной стон, более громкий, но достаточно короткий.       — …Я упаду, — лепечет Джейсон после того, как отрицательно помотал головой, нарочито сильнее вжимаясь спиной в партнёра, задом ощущая его эрекцию. Утренние игрища столь необычны, что колени предательски задрожали.       — Ты большой мальчик, не упадешь, — шепчет Лукас, но вопреки своим словам, устраивает ладонь на бедре мечника, тем самым давая понять, что придержит партнёра. Но его слова распыляют и так жаркий воздух.       До носа доходит сладковатый запах, но рассмотреть цветов яблони не удаётся. Да их и не должно быть. Этот аромат затуманивает возбуждённый рассудок Джейсона. Лукас слегка надавливает на его лопатки, и Джесси покорно выгибается, упираясь щекой в ствол. Солнечный яркий свет проходит сквозь кроны дерева, оставляя на голой спине Джейсона золотые неровные пятна, неспешно плавающие из стороны в сторону.       — Я весь твой. — На лице шатена играет та же ехидная улыбка, а веки чуть прикрыты. В тени дерева он чувствует себя более-менее защищённым, однако, стоит взгляду скользнуть по горизонту с открытым полем, по кривой дороге, проходящей через небольшой пролесок… Какой-нибудь торговец или путник может пройти мимо и запросто заметить их — осознание этого тягучей веревкой затянулось на животе, сбило дыхание и развратила разум. Неужели этот риск оправдан?       Впрочем, Лукас тоже не невинный зайчик — пальцы в теплой смазке, которую тот достал из карманов джинсов. Они скользят по члену, раззадоривая, затем по ягодице, грубо сжимая. От штанов хочется избавится, Джесси тянется к пуговице, но Лукас мягко его останавливает, ссылаясь на грязные руки. Тот покорно опирается о ствол, поторапливая возлюбленного через обрывистое дыхание. Пальцы толкаются внутрь, Джейсон чуть разводит ноги и сильнее выгибает поясницу. Рука Лукаса проводит вдоль позвоночника, не очень ощущая позвонки.       Вскоре Джейсон сам стал толкаться навстречу пальцам, лишь бы эти сладкие терзания прекратились, уступая страсти, которая нетерпеливо плещется в разуме. Ткань штанов и нижнего белья наконец спускается ниже, практически полностью оставляя хозяина обнажённым — ботинки, впрочем, считаются. Кожа покрывается мурашками от непривычного холода, но стрелок тут же отвешивает удар по ягодице. Вздрогнув и прикусив губу, останавливая тем самым возмущение в тихом вскрике, словно их кто-то услышит.       — Прости, не смог удержаться, — слышится позади, Джесси хмыкает со стоном. Член мягко входит и Джейсон чувствует, как смазка стекает по внутренней стороне бедра. Это ещё больше заводит. Невольно задерживая дыхание, шатен бросает взгляд наверх, на листья, которые чуть колышутся под собственным весом и слабым усилием ветра.       — Не знаю, смогу ли я удержаться, — шутит между сбивчивыми вздохами шатен, и тут же охает, стоит Лукасу начать двигаться.       Размеренные движение столь пьянящие, что Джесси закатывает глаза, чувствует, как чужой ремень изредка царапает кожу. Партнёр то отдалялся, то вновь склонялся, небрежно целуя мечника в шею, тоже упирался ладонью в дерево, специально касаясь длинным мизинцем чужого пальца. Это всё такое невинное, естественное, живое, дышащее. Джейсон чувствовал своё колотящееся сердце и, словно, пульсирующие вены яблони, отдававшиеся волной через подушечки пальцев. Корни, уходящие куда-то глубоко, будто зарывались в самое нутро, подпитывая желание продолжать.       Но долго это продолжаться не могло — Лукас замечает, как парень слегка обмяк в его руках, задрожал всем телом. Напряжённая спина отчётливо выделяла длинные полосы мышц, что позволяют Джесси удерживать равновесие. Пока что. Лучник хмыкает и выходит, видя, как Джесси сгибается ещё чуть ниже.       — Разденься, — произносит лучник, облачая просьбу в оболочку приказа. Джесси изгибает бровь, вновь растягивая улыбку.       — Не то, чтобы мне есть что прикрывать, — дыхание ещё не пришло в норму, а говорит Джейсон сипло, низко. Лукас не собирается повторять, наклоняет голову на бок в ожидании, и Джесси стягивает с себя последние тряпки с ботинками, отправляя куда-то в сторону. Плевать, что будут пыльные от грязи. Ступает босыми ногами на выступающие сухие корни, разворачивается, смущается, но не пытается прикрыться. Теперь всё кажется правильным, и это чувство порождает улыбку.       — Закинь руки мне на плечи. — Джесси подчиняется, ставя локти и неосознанно растопыривая пальцы в надежде не замарать чужую одежду. Лучник прижимает голого парня к дереву, тот морщится от жёсткого рельефа, но возвращает себе развращённый вид. Лукас ловит его приоткрытые губы, сливается в долгожданном поцелуе, сплетаясь с влажным языком в грубый танец.       — Дреяды, ха? — замечает Джесси, стоило возлюбленному разорвать поцелуй. Лукас ухмыляется, чуть трётся своим членом о чужой, и подхватывает возлюбленного под ягодицы, поднимая и сильнее вжимая в ствол, чтобы как можно дольше удерживать парня на весу. Удивлённый Джейсон, однако, быстро приходит в себя, восхищаясь идеям Лукаса, неспешно обвивая талию писателя ногами. Шатен целует его лоб, висок, скулу, щёку, губы. Кожа у мечника горячая, отзывается на любое прикосновение, и он недовольно пророкотал футболке, что сейчас только мешается. Джесси в отместку сжимает ткань руками.       К чёрту грязь на ладонях, к чёрту футболку, к чёрту улицу, к чёрту дерево. Лукас вновь входит, вызывая у Джесси протяжный стон. Он прошёлся простате, вызывая волну удовольствия, похожую на точечную вспышку, пылающую. Поза смущает, но останавливаться Джейсон не намерен, сожалея, что не может двигаться сам. Лишь трётся щекой, просит ускорится. Горячее дыхание Лукаса обжигает шею. Движения стали резкие, грубые, выбивают из Джесси несвязные мольбы, имя партнёра и громкие стоны, которые, похоже, слышат птицы на ветвях деревьев в отдалении. Нос еле-еле улавливает их привычные запахи, но ветер тут же смешивает их с лесными ароматами, принесённые прямиком из чащи.       Лукас знает, как Джесси кончает — сначала мурашки пробегаются по плечам, затем тот морщит нос, поднимает брови и выдыхает, рвано так. Вот и сейчас всё происходит так же. Лучник чувствует, как низ полосатой одежды окропляется семенем. Лукас не выходит из него при накатившем оргазме. Не хотелось трясущимися руками тут же уронить партнёра на землю, пусть и покрытую травой. Он аккуратно выходит, хмыкает, когда сперма вытекает и пачкает кожу Джесси. А тот, впрочем, блаженно прикрывает глаза и вовсе не собирается ругаться. Его слегка потряхивало, так что Лукас позволяет ему опустить ноги и наклонится на него. Только затем стрелок подхватывает Джейсона за талию и под коленями, наклоняя голову на себя.       Путь до дома прошёл без происшествий, хотя лучник отметил, что у мечника носить тяжёлые вещи выходит куда легче, пусть тот и ниже ростом. Устроив парня на диване перед камином, Лукас стянул с себя футболку и ушёл ненадолго на улицу. Джесси вновь и вновь возвращается к образу зелёных вен жизни, текущих под деревянной корой, как они связаны сетью корнями глубоко под землёй, как оборваны эти нити в постройках людей. Впрочем, это лишь дреядские сказки. Джейсон почти задремал, но дверь вновь открылась. До ушей добрался звук плескания воды в ведре, он заставляет приоткрыть глаза, как минимум, от любопытства.       Они встречаются взглядами. Писатель склонился над ним, поцеловал в щёку, вызывая лёгкие искорки озорства в глазах напротив. Наклоняется к ведру, шумно выжимает тряпку. Где-то в спальне слышится мяуканье кота. Полутень притупляет зрение Джейсона, хочется спать, но стоило холодной тряпке коснуться его живота, так сонливость отступила. Лукас скользит ей по пятнистому телу, вытирает, прекрасно осознавая, что лучше смыть всё сейчас.       — Скажи честно, ты приревновал меня к дереву? — тянет Джейсон, прерывая мягкую тишину. Лукас сдержанно хохочет, пряча улыбку за ладонью, а затем кивает, самовольно проговорив:       — Теперь будет знать, как соблазнять моего парня.