"Герой"

Он пошел навстречу им, людям в белой форме, и теперь сидит в этой машине, что, поднимая под колесами клубы песка, мчалась к выходу из Дубаев. Из этого проклятого города, где Уокер потерял не только своих друзей, но и себя, свою личность, из за которой его голубые глаза некогда выражали жизнь. Но сейчас они были пусты и смотрели в окно, за которым проносились разрушенные дома, а падающие лучи солнца обводили силуэт машины. Тут, почти что бледно-голубые глаза ухватились за что то, что было в далеке и стояло на невысоком холме из песка. Бывший капитан мигом распрямил спину и прижался к окну, пытаясь вновь уловить то, из за чего его побитое тело в одно мгновение напряглось. Именно там, на вершине этой песчаной кучи стояли двое. Мартин узнал их. Эти два человеческих силуэта, которые за долгое время службы стали для него родными, кому он мог доверить собственную жизнь. Их облики заставили лицо Уокера побледнеть, брови сдвинуть к переносице, а глаза заполнить слезами, хотя, казалось, что уже ничего не могло бы вызвать в нем таких сильных эмоций. Хотя между ними и было около 70 метров, Уокер прекрасно видел каждую мелкую деталь на этих двоих. Кепка Луго лежала у него в бледной руке, она была скомкана, порвана, и словно ее козырек был подожжен. Давно запекшаяся кровь тонкими струями лилась из его носа, образовывая еще одну кровавую корку, которых было много под его носом и покрывало закрытый рот. Черная кровь капала на серую рубашку, на груди которой было огромное кроваво-черное пятно. Из за большого количества она начинала стекать вниз, к животу, и тем самым вся передняя часть рубашки была красной, грязной. Но самое главное, из за чего одна слеза все же медленно опустила по щеке Уокера, а потом и упала на ноги, образовав маленький соленый круг, была веревка на шее Луго. Она настолько плотно сжимала шею несчастного парня, что из под нее показывались кровавые ручейки. Руки того бессильно висели вдоль тела, а его ноги тряслись, будто он в любую секунду рухнет. Его тело медленно двигалось из стороны в сторону, а голова была устремлена на Мартина. Белые глаза смотрели прямо в покрытые слезной пеленой глаза Уокера. Черные губы дернулись, словно Джон хотел что то сказать, но не смог. Его кожа была бледной, а трупные пятна были видны на отрытых участках тела. Черными кругами они появлялись на коже Джона словно на белом холсте, где они где то были большими пятнами, а где то маленькими настолько, что их можно было посчитать лишь точками. Адамс выглядел еще хуже. Ему пришлось придерживать дрожащей рукой собственные органы, чтобы те не выпали из тела из разорванных живота, груди и левого бока, от бронежилета не осталось почти ничего, лишь ремни на плече целой руки. Другая его рука была оторвана до самой ключицы, но кровь от туда почти не лилась, лишь иногда стекала крохотными каплями по одежде. Половина лица Адамса была содрана взрывом - глазного яблока не было, мозг же вытекал из черепа давно застывшей темной жижей. Его левая нога так же была в ужасном состоянии - наколенник слетел, от него ничего не осталось, кусок штанины висел лишь со внутренней стороны ноги, кожа которой почернела, покрылась отвратительными пузырями, а от стопы и выше колена она была содрана вместе с крупными кусками плоти и кусочками костей. А одежда.. Форма того была намного хуже. Везде виднелись отверстия, словно ткань несколько минут держали под огнем, некоторые куски висели словно на одних лишь нитках. Но и единственный глаз Альфонсо, такой же мутный как и у Луго, смотрел на слезливые глаза Уокера, что сжимал дрожащие пальцы между собой. Мертвецы медленно поворачивали голову, наблюдая за Мартином, что не мигая смотрел на тех в ответ. Когда машина немного отъехала дальше, крик и слезливый ком застряли в горле бывшего капитана. ОНИ стояли там, за спинами Луго и Адамса, за этим песком. Все те, кого Уокер убил. Их трупы, все в трупных пятнах, кровавые, сожженные белым фосфором, с пулевыми ранениями. Кто то уже наполовину сгнил, кто то еще нет, у кого то порвало кожу, а несколько мертвецов просто лежали на земле кусками мяса. Толпа из живых трупов тянулась до самых домов, будто начиная прятаться в них, стоять среди высоких и разрушенных стеклянных зданий, испаряясь в их тени. И смотреть на него. Но, когда машина проехала небольшой грузовик, Уокер быстро утер слезы, и видений больше не было. Там, где несколько секунд назад стояли лишь трупы, был гладкий холм песка. - Простите... - Еле слышно проговорил Уокер, продолжая смотреть на холм, словно его друзья и его жертвы стояли там. - Что, простите? - Послышался голос рядом. Он был не такой твердый, немного мягкий, слегка испуганный. На него Уокер ответил простое "ничего", спустя пару минут снова послышался голос солдата - Знаете, капитан... Мы искали вас по всему городу. Мы... Мы все видели - Позвольте спросить... Как вы смогли?.. Пройти через все это? - Послышался голос водителя, что схватился за дрожащий руль руками. Его голос же был более твердым, закаленный, словно он был как Мартин. - Я не смог - Зубы Уокера стиснулись после собственного ответа. От злости за себя. От злости на то, что произошло в Дубаях, в этом когда то прекрасном городе. От злости на его разум, на себя, что он никого не смог спасти, а даже наоборот - сгубил еще больше людей, намного больше, чем это вообще можно было. От такой мысли мужчина закрыл глаза и откинул голову назад. Он никогда не скажет об этом кому то, он унесет с собой в могилу то, что произошло в этом проклятом месте. Хотелось забыть все то, что произошло здесь, но нет. Теперь каждую ночь его будут мучать сновидения, где его же совесть будет душить его, медленно убивать до тех пор, пока Уокер не застрелит себя. Никому и никогда он не расскажет о своих жалких попытках стать героем, которого любят, который вечно прав, который всем нужен.