Некромант

Прошло несколько дней. Я каждое утро и вечер заходил к Софе, проведывая, не проснулась ли она. Дариус сказал, что сумел остановить действие яда, дальше организм дракона должен бороться сам. Я переживал, что она оправится не до конца, что потеряет ребёнка, что вообще встать сама потом не сможет. Этим утром я снова зашёл в её покои. Она лежала на своей кровати, усыпанной золотом и драгоценными камнями. Я вспомнил, что она говорила, будто в мире есть сокровище, которое ей дороже всего. Я тогда не понимал, что речь шла обо мне. Я сел в кресло у кровати и взял её за руку. Пульс был, грудь слегка поднималась с каждым вдохом. Я поднёс её ручку к себе и поцеловал. Затем погладил её живот. Если принц сумел сохранить ребёнка, то интересно, какой он у нас будет? Дракон или чёрный маг? А если метис? Я задумался, разглядывая личико Софии. Бледноватое, чёрные линии на веках, бледные губы и слегка округлые щёчки. Я помню, Марианна возмущалась, что я с ней всяким непотребством занимаюсь, а замуж не зову, ибо она не аристократка по рождению. Тут та же история, но… но может, стоит нарушить это правило? Софа глубоко вздохнула и заёрзала. Я с замиранием сердца ждал. Она облизнула губы и медленно открыла глаза, поморгав несколько раз. — Рафи? — тихо спросила она. — Доброе утро. — улыбнулся я, гладя её по щеке. Она попробовала подняться. — Чшш, лежи-лежи, отдыхай. Софа потрогала мою руку. — Я жива? Или мы оба мертвы? Нет, я поняла, ты поднял мой труп. — Это даже в какой-то мере обидно слышать, знаешь ли. Она погладила мою руку. — Как себя чувствуешь? — спросил я, поправляя одеяло. — Очень хочу есть и кости ломит. Я распорядился о завтраке в её спальне. Едва я велел принести еды, как няньки принесли мне сына, который отчаянно полз в мою сторону по коридору и громко о чём-то разглагольствовал. Я взял его на руки и оказался схвачен за щёки пухлыми ладошками. — М-ма. — заявил Ларс, жамкая моё лицо. — И тебе доброе утро, — ответил я. — Это что там за булочка пришла? — пискнула Софа. Увидев её, Ларс стал тянуть к девушке ручки. Я сел с ним на кровать, и пока кормил Софу, сын ползал по её постели и падал ей то на грудь, то на живот, довольно посмеиваясь. Я поднёс к дракону очередную ложку супа, проглотив которую она озадаченно посмотрела на ребёнка. — Что там с Марианной? — Она мертва. Её похоронили за деревней, в которой она раньше жила. Софа грустно вздохнула, и я заставил её проглотить следующую ложку еды. Ларс тем временем изучал подушку, пробуя её на вкус. — Жалко её. Она была доброй. — Можешь навестить её, если хочешь. Когда поправишься, ясное дело. — Да, твоё величество. — она вынула изо рта Ларса подушку и стала его тискать, пока тот хихикал. — Ути какой сладенький принц. Весь в папочку. Сладенький принц стал просить есть, когда увидел бутылочку на подносе. Софа стала его кормить, а её кормил я. Поев, ребёнок задремал, дракон аккуратно уложила его на подушки и укрыла. — Ты всё? — спросил я. — Или ещё голодная? — Я наелась, спасибо. — Мне кажется, ты мало съела. — С чего ты взял? — Марианна, когда была беременна, ела больше. Она прыснула. — Она в принципе была больше, и ей больше нужно было. Я правда больше не хочу. — Ладно, допустим я верю. — я отставил тарелку на столик и придвинулся к девушке ближе. Софа как-то потерянно опустила глаза. Я сперва не понял, а потом заметил, что она смотрит на свой живот. Я положил на него ладонь и погладил. Горячий, мягкий, приятный такой. — Ты меня прибьёшь? — спросила дракон вдруг. — За что это? — Ну… ну за то, что я от тебя беременна? — Да я ради тебя обезглавил короля эльфов, по-твоему, чтобы потом тебя прибивать? Ты мне слишком дорого обходишься, так что я с тебя буду пылинки сдувать. Софа улыбнулась и накрыла на пузечке мою руку своей ладошкой. — Что ты будешь делать с двумя бастардами? — В жертву принесу. — Ну я серьёзно. — Софа, что обычно с детьми делают? Растят их, воспитывают, тискают иногда. — Я к тому, что они оба незаконнорождённые. — Ну знаешь, — я приобнял её и глянул на сына. — Официальный бастард пока только один. Второй ребёнок не обязательно должен рождаться вне брака. Она поморгала и вопросительно на меня посмотрела. — Чё? — Замуж, говорю, за меня выйдешь? — фыркнул я. Софа рухнула на подушки и взялась за грудь. — Ой, моё сердце… — Что? Больно? — подорвался я. — Меня никогда не звал замуж король Нордфелла. — Я и передумать могу. — Ладно, я согласна! — торопливо сказала она, улыбнувшись и обняв меня за брюхо. Чмокнула в щёку. — Я тебя люблю, ваше величество. — Я тебя тоже, моя недогадливая плюшка. — улыбнулся я в ответ, поцеловав её живот и переведя взгляд на сына. Что ж, сынок, теперь у тебя будет мачеха. *** Месяцы спустя С королевствами гномов и эльфийским государством наконц настал мир. Дариус в роли правителя был ведомым, это очевидно, но я и не планировал особых манипуляций с ним. Это не то, чем я хочу сейчас заниматься. Меня больше волнуют разрушенные города и Пустоши. Их императора не было на моих землях, он лишь отправил войска. С ним переговоров не было. Скорее всего, он ещё будет пытаться мне подпортить жизнь. Моя свадьба была довольно скромной по королевским меркам. Мы не закатывали пир на весь мир, не звали толпы гостей. Мы просто тихо-мирно обвенчались, я возложил на её голову корону, которую когда-то носила мать, и объявил королевой Нордфелла. Представляю, как в гробах извертелись все предки, когда на троне остался не только некромант, но ещё и титул королевы дан дракону. Ларс рос стремительно. Ему только исполнился годик, а он уже сам ползает по всему замку и выговаривает слова. Правда, понимает их только он. Недавно он выговорил «папа», и меня это умилило. А когда он в первый раз назвал Софу мамой, та аж прослезилась и зацеловала пухлое личико ребёнка. Вообще во время беременности она вся как-то более чувственной стала. Недавно во время наших любовных ласк с моего жилета пуговица отлетела (как выяснилось, ожидание пополнения в королевской семье — процесс энергозатратный, поэтому я, как глава семьи и государства, решил заесть свои страдания ночными перекусами, что моя одежда никак не оценила), так Софа приуныла, печалясь о судьбе несчастной пуговки, и потом вообще ушла в себя. Беременность её красила. Марианна и без того была полной, сильных изменений заметно у неё не было, разве что она странные сочетания еды полюбила и обходилась без корсажей. Софа была поменьше, и от этого было лучше заметно, как она вся округлилась, как увеличилась её грудь, как порозовели щёчки, как вырос животик. Мне так нравилось её трогать в это время. Вся такая мягкая, горячая, уютная, обнимай — не хочу! Только тронешь её, и уже так тепло и приятно на душе. Умом-то я понимал, что ей тяжело вынашивать ребёнка, что у неё тянет в боках, что у неё болит спина и ноги, что ей в принципе нелегко. Но так хотелось приставать к ней и жамкать. Ларсу особенно полюбился её круглый беременный живот. Когда мы с ней лежали в постели, и сын заползал на кровать, то обязательно должен был облапать живот мачехи, потом мой, сравнить, и заснуть на ней. Недавно он так приполз и стал её лапать, как внутри начал толкаться ребёнок. Ларс вздрогнул и с ужасом уставился на живот, потом на Софу. Та улыбнулась и погладила его по голове, второй рукой держа большой живот. — Это ребёночек ещё один, Ларс. Твой братик или сестричка. Он боязливо уложил ладошки ей на пузечко. Движение продолжалось несколько секунд. Ларс взвизгнул и потом с восторгом полез лапать моё пузо, и с возмущением заметил, что там ничего не происходит. Софа засмеялась, а я закатил глаза с наигранным недовольством. — У папы ребёнка в животе нет, Ларс. Папа просто очень толстый. — Ня! — Папа мягкий и приятный. — Софа обняла меня за руку и улеглась щекой на плечо. Затем хихикнула. — У него в животике пирожки живут. Дитя заинтриговано отправилось изучать моё брюхо на предмет пирогов внутри. Я перевёл на жену взгляд. — Меня лапают. Ревнуешь? — Конечно. — засмеялась дракон. Взяла мою руку и положила на пузечко. — Снова двигается. Я гладил её по животу, целовал и ловил себя на мысли, что мне никогда не было так хорошо. Меня принимали, с даром и внешностью, меня любили и принимали мою любовь в ответ. В детстве и мечтать о таком не смел. — Соф, знаешь что? — Что, любовь моя? — Давай никогда не умрём? Она улыбнулась и взяла мою ладонь. — Давай. Через месяц София родила мне ребёнка. Ещё одного сына. Его мы назвали Дарон. Ларс тогда ещё подрос, и с любопытством изучал младшего брата. Если мой первенец был любопытным, то младшенький был очень тихий и пугливый. Через пару лет оба несколько подросли (в высоту и в ширину, будем честны, с таким набором генов худобы ни у кого в помине не будет) и носились по замку. На веках Дарона были чёрные полоски, в точности как у Софы. Моей магии в нём не было. К тому моменту у меня родился третий сын, Уайлен. Именно он вобрал в себя лучшие качества мои и Софы. Магию драконов, некроманта, и сохранил человеческий вид. Ни полосок, ни клейма преисподней на нём не было, но сила чувствовалась за километр. Даже Дарон её ощущал, хотя ему было всего три годика. Прошла ещё пара лет, когда император Пустоши напомнил о себе. И о том, что у меня помимо Софы есть ещё три слабости, старшему из которых недавно исполнилось семь. Однако это тема для нового рассказа.