Ущелье

Они лежат в холодной темноте и только проблеск луны, виднеющейся высоко, за пределами глубокого ущелья, освещает их измученные тела. Она тяжело, хрипло дышит. Кости сломаны, не шелохнуться, но мелкие пустые скрывающиеся во тьме, не спешат напасть. Девушка уже давно беспомощна, но ее не менее истерзанный защитник еще может дать отпор. Ненадолго. Пустые ждут смерти и она скоро придет. В обычной ситуации Улькиорра наверняка бы упрекнул ее за безнадежно глупый поступок, но сейчас он был не вправе читать такие нотации. Глупость, которую проявил он была в разы тяжелее. У них общий итог, но разное начпло пути: Улькиорра поддался слабости, женщина ее преодолела. Айзен не прощает. Орихиме провинилась тем, что попыталась уничтожить Хогьёку. Разумеется, тщетно. Улькиорра заслужил свою кару тем, что отказался ее казнить. Глупо. Зачем он сделал это? Из этого боя нельзя было выйти в победном положении, это попросту невозможно, а теперь они вдвоем обречены попросту в муках сгинуть на дне ущелья и затем истлеть на холодном песке. Но рука так и не опустила занесенный меч на шею пленницы. Улькиорра мог бы положить больше половины Эспады, половину он и осилил, во всяком случае меньшую по рангу, но необходимость укрыть женщину от противника лишила его столь нужной маневренности. Айзену даже участвовать напрямую не понадобилось: он просто глядел на действо с наглой ухмылкой, численное превосходство уже изначально решало всю проблему. Возможно он намеренно делегировал роль палача именно Улькиорре, зная, что тот даст слабину. Внезапно уколола фантомной болью нога, которой уже нет. Заельапорро кажется упоминал о чем-то подобном в одном разговоре о своих "экспериментах" над пленниками. Разрывать его наглую больную ухмылку было неожиданно интересно. Любопытнее было только вырывать с корнем язык Нноиторы. Сиплый звук возвращает из потока мыслей в реальность. Женщина слабо закашлялась - дают о себе знать раздробленные ребра. Видно, что она старается не плакать, чтобы дышать не стало еще тяжелее, но ее лицо искревлено невыносимой болью. Создать столь желанный исцеляющий золотой купол не получится: сила ей более недоступна, она полностью истощена. Голубые заколки осколками поблескивают в ее рыжих, пока еще не потускневших волосах и лишь отдаленно в них все еще узнается их привычный цветочный силуэт. Женщина очень дорожила этими украшениями. Улькиорра не видел, как их сломали. Видимо это произошло уже вне поля его зрения. Пока он лежал на холодной плитке, полностью разбитый и с всего одной оставшейся конечностью, женщину увели за ближайшую дверь, намеренно, чтобы он все слышал. Айзен лично отдал приказ. Женщина в отчаянно стенала и плакала. На подоле ее платья, виднеющегося через разорванную юбку, до сих пор заметны уже бурые кровавые пятна. - Больно, очень больно. - она хрипло шепчет впиваясь пальцами в песок и слеза все таки скатывается по ее расцарапанной щеке. Непривычная глубокая боль в груди терзает Улькиорру, даже не смотря на то, что болеть там попросту нечему. В целом боль телесная покинула истерзанное тело низвергнутого Кватры. Он кое-как передвигает свою уцелевшую левую руку к ее дрожащей ладони и тонкие девичьи пальцы тут же вцепляются в него почти что мертвой хваткой. Под тонкой и нежной кожей все еще ощущается частый, горячий, но неровный пульс. Сердце. Пока еще живое. Она долго не выдержит и Улькиорре неожиданно жаль такого хорошего сердца, возможно от того, что у него никогда не было своего. Да, всё это было глупо. Глупо для него. Но для нее это было необходимо. Шанс сберечь ее. Хотя бы отчасти. Улькиорра ждет. Медлить будет нельзя. Женщина из последних сил поворачивает свою шею в его навравлении и на ее дрожащих губах проявляется слабая улыбка. - Спасибо, Улькиорра-кун. Спасибо что защитил меня от них. Спасибо что подхватил при падении... Благодарности из уст женщины звучат искренее, но чувствуются как насмешка. Попытка Улькиорры защитить женщину от неминуемой гибели через казнь лишь продлила ее мучения. Когда же их, уже избитыми и истерзанными, скидывали на дно ущелья, словно они лишь мешки с мусором, Улькиорра пытался укрыть ее от падения об землю, но высота была слишком велика, а одного разорванного крыла было недостаточно. - Спасибо, что ты здесь со мной сейчас. - Орихиме переплела свои пальцы с его. Это была единственная из трех благодарностей, на которую Улькиорре нечего было возразить. - Не трать силы попусту, женщина. - он понимает, что неизбежное не отвратить, но почему-то все равно это сказал, словно в попытке удержать момент, дать ему длиться дольше. Впервые за долгое время он чувствует себя так же легко и свободно, как в тех кварцевых кущах. Веки невольно тяжелеют, словно наливаясь свинцом. Им нечего иметь и нечего терять. Кроме друг друга. Нет свободнее того человека, что стоит на краю ущелья, ведущего в смертельную бездну. Вдруг Улькиорра почувствовал, что за одним ударом сердца так и не последовал новый, глаза его распахнулись. Взгляд Орихиме так и застыл направленный на него с выражением безграничной благодарности. Пальцы их рук все еще сплетены. Серая как песок Уэко Мундо радужка ее очей все еще живо сияет в мягком лунном свете, но тихий треск рвущеся цепи неумолим. Душа легко покидает плен измученного тела, словно проснувшись от легкого сна. Так странно видеть ее в двух местах одновременно. Пустые, ранее скрывавшиеся в закутках ущелья, начали увереннее копошиться. Момент наступил. Медлить нельзя. - Женщина, - голос Улькиорры очень тих, но спокоен. - Ты хочешь существовать? Она оборачивается и смотрит на него с непонимающим взглядом и затем через силу слабо и наигранно улыбается: - Я уже умерла. - говорит Орихиме, озадаченнно теребя в полупрозрачных пальцах край длинной цепи торчащей из груди. - Я не спрашиваю, хочешь ли ты жить. Я спрашиваю, хочешь ли ты существовать. - шорох в ущелье начал усиливаться, - Тысячи здешних пустых готовы пожрать тебя и если они это сделают, тебя не станет. Твоя суть, твои воспоминания - все исчезнет. Перечисляя эти простые истины, Улькиорра невольно вспоминал те бессмысленные беседы, в которых женщина упоминала от скуки бесчисленные столь интересные ей вещи: пижаму с лягушатами из детства, милые цветы у соседского дома, странные рецепты, дорогих друзей, любимого брата, Куросаки... и порой даже его, Улькиорры, собственные "странные" привычки. - Женщина, вкуси моей крови и плоти. И ты будешь существовать. Во мне достаточно сил, чтобы ты смогла дать отпор. Лицо Орихиме резко скривилось в мрачной гримасе слезы начинают литься ручьем и падают на ее лежащее рядом истерзанное тело. - Но Улькиорра-кун, тогда ведь тебя... Он даже не поправляет более ее человеческое к нему обращение. - Я все равно вскоре обращусь в прах. Орихиме на коленях придвигается к нему ближе, берет его голову в холодные легкие ладони своей слабой души, гладит его по волосам, прижимается к нему лбом. Слезы падают на щеки арранкара и скатываются вниз, повторяя его собственный зеленый узор. Шорох пустых в ущелье начинает превращаться в заинтересованный гул. - Орихиме... Я прошу тебя. Рожденный в ущелье. Сгинувший в ущелье. Не ушедший в ничто. Улькиорра сам преодолел последнее расстояние между их устами. Мокрые от слез ресницы приятно щекочут лицо. Его сухие и тонкие губы контрастируют с ее, влажными и мягкими, как будто так было задуманно самой Вселенной. Они оба мертвы и холодны, но в этом простом касании жизни больше, чем во всей этой серой, жестокой пустыне. На секунду Улькиорре показалось, словно в его пустой груди что-то ёкнуло, сжалось, разлилось, словно всепоглощающего "ничто" там и не было никогда. Пустые, жадно зыркая глазами, вот вот пересекут границу лунного света, отделяющего две души посреди ущелья от окружающей тьмы. Металлический звон. Две пары глаз, серых и изумрудных, распахнулись и встретились снова, в последний раз. Отвлекающий маневр. Не разрывая поцелуй Улькиорра хватает цепь Орихиме и резко выдергивает ее с самым основанием. Вот оно, в его руке... сердце.. Ущелье сотрясается. Неистовый рёв. Скрежет зубов. Хруст костей. *** Порой, вместе скрываясь в норах и пещерах, относительно сознательные свободные пустые делятся друг с другом увиденным. Идет молва, что в большом ущелье, возле кварцевого леса был рожден арранкар ранее не виданной силы, превосходящий даже Васто Лорде. Женщина. Осколки костяной маски украшают ее рыжие волосы с двух сторон, словно маленькие заколки. Одни говорят, что ее красота и лучезарная улыбка освещает всё вокруг и согревает души. Другие - что гнетущая сила её скорби может заставить любого за минуту растаять в прах от тоски. Поговаривают, что в ущельях по всей пустыне она собирает армию невиданного ранее числа, а хваленые Нумеросы из Лас Ночес знатно поредели в количестве. Она наступает. Она сковывает. Она отрицает.