Чёрное к белому

      Удивительный лес. Зачарованный...       Тёмные ветви густо сплетались над головой, не пропуская лучей заходящего солнца, лёгкий сумрак обнимал за плечи, вечерний туман стелился меж стволов. Маленькими точками сияли светлячки.       Ириссэ неторопливо ехала сквозь лес, потушив фонарь и любуясь. Она не знала, что это за края, и куда занёс верный конь, пущенный в первую попавшуюся сторону, но чувствовала - её вёл Рок. Но не тот Рок, злой и проклятый, который она ощутила когда-то на подъезде к Лебяжьей Гавани; не та тревога, свернувшаяся клубком в душе, когда горизонт по ту сторону моря озарился алыми отблесками пожара… Сейчас дуновение судьбы было светлее, хоть и горчило далёкой и неизведанной печалью.       Начинала выпадать роса, а Ириссэ всё не хотела уходить. Этот лес словно пленил её сердце, разум… По нему хотелось бродить, любоваться. Было в нём что-то волшебное. Похоже ощущалось когда-то в садах Ирмо или под сенью крон лесных угодий Оромэ. Ириссэ думала, что уже никогда боле не почувствует чего-то подобного, покинув Валинор.       Как зачарованная она ехала и ничего не замечала кроме величественных стволов… Где-то в глубине запели соловьи - вестники майской ночи, поющие её славу и красоту. Ириссэ прикрыла глаза, вдыхая лесной воздух глубже. Голова кружилась от него, словно от вина. Как же было хорошо!       Как бы она не любила дивный Ондолиндэ, так похожий на родной на дом, оставшийся за морем, на объятой нежной дымкой Туне - ей было тесно в нём, ужасающе тесно.       Пусть аллеи были широки, фонтаны прохладны и чисты, жители - счастливы, защищены и довольны, а во дворце не прекращались пиры - с вином, танцами… Ей не хватало дикого леса - к чему эти стройные ряды деревьев и сады, когда есть свободные стволы, уходящие в небо, сплетающие ветви над головой?!       Ах, как жаль, что они не смогли проехать через Дориат по пути! Там бы она развернулась во всю - поохотилась, проскакала бы во весь опор по лесным тропам, простила бы веткам случайные удары по лицу!       Ну, ничего. Нечего тосковать об этом. Вот вернутся Тьелко и Атаринкэ - и они вновь тряхнут стариной! Устроят охоту - на весь день! Будут гнать коней наперегонки, соревноваться, кто метче выстрелит и кто больше дичи привезёт к столу. Будут петь рога, лаять гончие и борзые. А потом, устав от бешеной скачки и азарта погони, все рассядутся под сенью шатров, пить горячее вино, есть свежее мясо. Заиграют свирели, тоненько подхватят их мелодию походные лиры… И она станет плести венки из лесных цветов и трав, шутливо пристраивая их на головы феанариони, и те будут возмущаться, что им, взрослым и серьёзным эльдар, не пристало такое носить. Но не снимут и заспорят у кого цветочная корона красивее.       А потом “взрослые и серьёзные эльдар”, напившись вина, потянут её гулять босиком по ночному лесу, пихаться, ронять друг друга в пахучую траву, валяться в ней, моча одежду в обильной росе и пачкая в зелёных пятнах, заливисто хохоча. И всё будет… Будет почти как прежде, почти как там, в вечном царстве весны. Ириссэ хотелось в это верить.       Как будто не было тьмы, упавшей на Валинор. Не было алых луж крови на белых кирпичах мостовых в Альквалондэ. Не было проклятого зарева на том берегу. Не было пронзающего до самого сердца холода Хэлкараксэ и скрежета льдов…       Словно их снова буйная ватага среди лесов вала Оромэ. Рядом не только Тьелко и Атаринкэ, но и Ангарато с Айканаро. И Аракано, даром что самый-самый младший, лихо гонит коня вперед всех… А Артаресто снова отстал и плетётся позади, возмущённо крича что-то вдогонку.       И пускай Ангарато с Айканаро и Артаресто теперь далеко, в Дортонионе - и вряд ли пожелают знаться с Первым домом... А Аракано – даром, что был самым младшим и наивным – погиб на пустоши Ламмот…       Почти как тогда. Почти.       Задумавшись об этом, Ириссэ совсем не замечала дороги, не направляя коня. А когда опомнилась, он уже вывез её на небольшую полянку, всю заросшую какими-то бело-желтоватыми лесными цветами. С неба, сквозь переплетения ветвей, сияли драгоценными камнями творения Варды. Давно пора было возвращаться.              Напоследок Ириссэ решила собрать небольшой букет. Не возвращаться же в Химлад с пустыми руками? Спрыгнула с коня, поправила колчан за плечом - бдительность, всё же, не стоило терять. Мало ли что тут водится?!       Предчувствия не обманули. Вскоре она отвлеклась от цветов, замерла, тревожно вслушиваясь. Рядом кто-то был, кто-то крался - чуть слышно, едва заметно. Но этот кто-то не мог ускользнуть от внимания той, что училась у самого Алдарона.       Ириссэ бросила цветы. Медленно достала лук, положила стрелу на тонкую тетиву, вгляделась в заросли, вслушалась в шорохи леса. Загадочный “кто-то” замер.       Оглушительно хрустнула ветка. Не медля ни секунды, Ириссэ выстрелила.        ***       …Эол почувствовал чужое присутствие в момент, когда только принялся возиться с новым сплавом и пробным мечом из него. Он не любил отвлекаться от работы в кузне. Особенно, если причиной становилось появление чужаков. Впрочем, прерваться прямо сейчас - значит испортить изделие. Пришлось заканчивать, изредка погружаясь в лесной говор - Нан Эльмот любезно нашёптывал своему хозяину о том, куда едет пришелец и каков он. В белом, на коне, из оружия - лёгкий лук. Едет, не разбирая дороги.       Похоже, нолдо - это неприятно, но не удивительно. Они иногда по случайности могли забрести к нему из соседнего Химлада. Наверняка, опять какой-то молодой горе-разведчик из числа верных Келегорма.       Незваный чужак-нолдо хуже Чёрного всадника – по крайней мере, так было по разумению самого Эола.       Когда выдался небольшой перерыв, он сплёл сеть чар - не зря учился у королевы Мелиан - пусть дурак в белых одеждах поплутает средь троп Нан Эльмота. Тут ему не светлый Аман. И ему здесь не рады. Эол с самого начала считал, что нолдор в Белерианде - наглые и жадные гости, несущие вместе с собой только войну, разруху.       Потом, конечно, Эол, как вежливый эльда и хороший синда, выйдет к нему и настойчиво проводит прочь. Но всё это будет потом. А пока - меч. Молот тяжело рухнули на калёную сталь - и она запела, зазвенела…       Уже в глубоких сумерках Эол вышел из дома, оставив слугам распоряжение готовить ужин. Идти навстречу не стал, еще он за нолдо не гонялся по своему собственному лесу! Песней связал тропы - они сами должны были вывести пришельца к нему.       А пока Эол удобно присел на огромный дубовый корень, откинулся спиной на древний ствол, запрокинул голову - полюбоваться на звёздный свет. На душе сразу стало спокойно, даже раздражение от незваного гостя вдруг улеглось - свет творений Элберет всегда так действовал на его фэа… И к чему же ей, Светлейшей, было создавать эти бесполезные Анар и Исил?! Неужели звёзды уже не были достаточно совершенны?!       Но тут раздалось тихое ржание, шорохи.       Из глубины леса выехало что-то ослепительно белоснежное, даже слегка светящееся. Эол медленно поднялся и запоздало понял, что забыл выдохнуть - захватило дух.       По его лесу ехала дева в белых одеждах. Она была задумчива и будто слегка печальна… Светлая, тонкая, нездешняя. Столь чужая в густом сумраке Нан Эльмот!       Совладав с одолевшим его очарованием незнакомки, Эол тряхнул головой и спешно скрылся за многовековым стволом. Жадно принялся вглядываться в неумолимо приближающуюся незнакомку. Её глаза - Эол успел заметить это за тот краткий миг, в который она проезжала мимо его укрытия - пронзительно синие, похожие на небо перед грозой, хранили на дне чарующий отблеск, тот самый свет далёкого и неизведанного Амана.       Яркая, как первая звезда, зажигающаяся на ночном небосводе. Прекрасная, как супруга Короля Лесов, Вана, владычица весны, о красоте которой слагают песни. Видение, морок, сон. И даже неземная красота принцессы Лютиэн сейчас меркла перед этой, столь своевольно ворвавшейся в его владения, девой. Перед дивным сокровищем далёкого Запада.       Неясное тепло коснулось груди, объяв, захватив и не отставляя.       Прекрасная нолдиэ проскакала мимо, не заметив его. Эол, выждав немного, двинулся следом. Нагнал только тогда, когда она сошла с коня на цветочной поляне. Осторожно приблизился, притаившись за очередным деревом.        Беззаботная, незнакомка склонялась к цветам, осторожно касаясь стеблей. Но вдруг тонкие руки замерли, и она настороженно огляделась по сторонам. И, бросив цветы, потянулась к колчану за спиной.       Эол сразу же пришёл к мысли, что прятаться больше нет смысла - дева его почувствовала. Не ясно как, но почувствовала. Специально хрустнул веткой, притаившись за стволом, чтоб стрела ненароком не пришлась в лоб.       Меткости и слуха деве было не занимать - стрела, свистнув, вонзилась ровно в то дерево, за которым Эол скрывался. Выступая из тени, он громко заметил:       – Узнаю нрав настоящих нолдор - сначала стреляете, потом смотрите во что!       ***       …Из сумрака выступил высокий силуэт в плаще. От него словно бы повеяло какой-то необычной силой. Майа? Или просто искусный чародей?       – Кто ты?! - грозно спросила Ириссэ, кладя на тетиву вторую стрелу, и пропуская мимо ушей колкость.       – Не слишком вежливое приветствие, - фыркнул незнакомец, спокойно шагая ближе.       – Не скажешь сейчас - и стрела будет между твоих глаз.       Незнакомец насмешливо фыркнул и сбросил капюшон. Серебристые волосы, внимательные зелёные глаза… Синда. Просто синда - ничего опасного… Синдарином Ириссэ, в целом, владела неплохо – спасибо годам, проведённым в Виньямаре. Только не упражнялась давно.       – Не гневайтесь, Белая госпожа. Меня зовут Эол. Владыка Тингол даровал мне этот лес в полное владение.       – Стало быть, вы здешний лорд? – осторожно уточнила она, опуская лук.       – Лорд? – Эол приподнял бровь, насмешливо дёрнул ртом. – Пожалуй, по вашим меркам - да. У меня есть жилище, несколько слуг и я слежу за всем, что происходит здесь, в Нан Эльмот. А вот кто вы такая, Белая госпожа? И что забыли в моих сумеречных землях?       – Я приехала навестить родичей в Химлад.       Ни капли лжи - чистейшая правда. Ириссэ не собиралась болтать лишнего, но и лгать не любила.       – И зачем же вы из Химлада приехали сюда?       – Родичи отправились к еще одним родичам в Таргелион, я не застала их. Стало скучно ждать – решила посмотреть окрестности. Мой конь привёз меня сюда.       – Почему же не поехали вслед за ними в Таргелион?       – А у вас есть нелюбимые родственники? Вот поэтому и не поехала…       Всё еще ни капли лжи – Ириссэ на дух не переносила Морьо с его вечно мрачным лицом, ворчанием и грубостью. Эола, впрочем, это всё не слишком волновало. Он продолжал сверлить её взглядом, словно ожидая чего-то еще. Потом спросил:       – А откуда держали путь до Химлада?       – Всё вам возьми да расскажи, – хмыкнула Ириссэ, вешая лук на плечо. – Издалека. С востока от Анара, что на запад от Исила.       Стрелу оставила в руке - так, на всякий случай. В конце концов, колющее оружие.       – О, вот как, – с наигранным пониманием покивал Эол. – Но, может, Белая госпожа изволит снизойти с высот нолдорской гордости, и сообщит хотя бы своё имя?       Ириссэ склонила голову на бок, слегка улыбнулась.       – Не сообщу. Зовите как звали, мне нравится. Ар-Фейниэль - звучит красиво!       – Пусть так, – легко согласился Эол. – Ар-Фейниэль - путешествия в одиночестве - не слишком опасно для эльдиэ?       Ириссэ усмехнулась. Всё эти мужчины норовят сделать из них с дорогой кузиной Нэрвэн изнеженных принцесс. Они - не тётушки Финдис и Иримэ, бесконечно изнеженные лёгкостью и безмятежностью.       – Будет вам известно, что я в одиночку проехала до Химлада через всю Нан Дунгортеб. Не скажу, что это была приятная прогулка, но думаю, это доказывает, что я способна постоять за себя.       – О, в воинских заслугах нолдор и правда, грех сомневаться, – в голосе Эола послышалась неприятная издёвка.       Впрочем, Ириссэ было уже ясно, что он - не слишком гостеприимный и хлебосольный хозяин. Похоже, синда был не рад её вторжению в лес. А жаль. Она бы с удовольствием вернулась сюда вновь… Тут красиво. Словно в беззвёздные времена, о которых иногда рассказывал дедушка Финвэ.       Они молча разглядывали друг друга, не зная, что еще можно сказать. Ириссэ отметила про себя, что Эол чем-то неуловимо отличался от прочих синдар. Те обычно были тонкие и поджарые, чем-то напоминали гончих – ведь они лучники, охотники и разведчики. А Эол – крепкий и широкоплечий. Его руки явно привыкли держать что-то потяжелее лука. Может быть – кузнечный молот? Нет, глупости, синдар никогда не славились умелой обработкой металла.       Неловкая пауза затягивалась. Ириссэ вздохнула:       – Если вам неприятно моё присутствие - не беспокойтесь, я как раз собиралась уходить. Но вы ведь позволите мне набрать здешних цветов с собой?       – Конечно, - пожал плечами Эол, с иронией добавил: – Хоть ягод.       Она отвернулась и принялась подбирать сорванные до этого бутоны, выбирать новые. Пристальный взгляд жёг затылок.       – Уже довольно поздно для пути назад, – послышалось за спиной. – Не хотите провести ночь у меня?       Ириссэ, сорвав последний стебель, выпрямилась и обернулась к Эолу. Посмеиваясь, вскинула тонкие брови:       – Не боитесь предлагать мне это?       – Чего же мне опасаться?       – Не знаю как у синдар, а у нас после такого принято обмениваться кольцами, – Ириссэ шагнула ближе и шутливо погрозила стрелой, которую всё еще держала в руке. – Не боитесь, что придётся жениться на мне?       – Женитьба - это совсем не страшно, – покривил рот в усмешке Эол. – А вот несчастья, которые вы, нолдор, несёте за собой… Впрочем, как видите, я не робкого десятка.       Ириссэ дёрнула бровью и пристально вгляделась в насмешливую зелень глаз. Поджала губы. Сделала шаг назад, опуская стрелу. Колкость ударила по самому больному. Этот синда не внушал доверия с самого начала, и стоило побыстрее убраться отсюда. Молча, она прошла мимо него к коню, пристраивая букет на луку седла.       Со стороны Эола снова раздалось:       – Отклоняете моё предложение?       – Да.       – В лесу легко заблудиться ночью.       – Не стоит пугать запутанными путями тех, кто охотился в лесах Оромэ, – самоуверенно фыркнула Ириссэ, легко взлетая в седло. – Я разберусь. Не беспокойтесь.       Эол как-то неприятно усмехнулся, но сказал на прощание:       – Доброго пути, Ар-Фейниэль. Но для тебя двери моего дома открыты всегда. Он, кстати, на берегу озера…       ***       … Провожая взглядом спину с горделивой осанкой, Эол случайно подумал, что смотреть в её глаза было приятнее.       Какие же они были синие, завораживающие своей сияющей глубиной. Воистину, он никогда не был поэтом, но что-то в этой загадочной Ар-Фейниэль столь неуловимо зацепило, что настроение было взяться за свирель, пылившуюся где-то в глубинах полок мастерской. Взяться и сыграть что-нибудь такое радостное, пронзительное!       Холодный разум никогда не отказывал Эолу, великому кузнецу. Но сейчас он совсем не понимал себя. И как ни пытался разобрать, что такое тронуло его сердце, объяснения всё никак не находилось. Почему эта нолдиэ?       Он видел немало изящных синдэ Дориата, достаточно встречал очаровательных в своей простоте лаиквендэ Оссирианда… Ар-Фейниэль не была и первой нолдиэ на его памяти – те жительницы Химлада, что попадались ему на глаза прежде - холодные, строгие, собранные - казались как-то даже приятнее своих надменных и самоуверенных мужей, сыновей и братьев.        Ар-Фейниэль выбивалась из этого строгого правила не сближения Эола, недружелюбного хозяина Нан Эльмот.       Эол принялся думать дальше. Что же в ней такого? Почему вдруг стало… так интересно? Почему, при всей своей неприязни к ушлым нолдор, он предложил ей переночевать? Были ли в этом виноваты бесстрашные и насмешливые глаза? Или, быть может, тронул свободный нрав, который так не совпадал с видимой хрупкостью и беззащитностью? Или же так прекрасны были тяжёлые тёмные волосы, в которых тонкими лучиками поблёскивали серебряные ленты?       Или, быть может, это просто сочувствие заблудившейся странице, которая сочувствия не требовала ни словом, ни взглядом?        Эол не привык оставлять загадок нераскрытыми. Однако по пути к дому он пришёл только к одному однозначному выводу - всё от того, что ему и вправду попался редкий случай. Не чаасто встретишь стреляющую из лука и так лихо скачущую верхом эльдиэ…В такую же глубокую задумчивость его, порой, приводили новые сплавы, которые показывали гномы. Но одно дело сплав - ты начинаешь пробовать его, изучать свойства, смотреть, что получается. Но нолдиэ - не металл, у неё свободная воля. Изучать её будет несколько сложнее. Впрочем…       Впрочем, гостье некуда торопиться, а Эолу - нечего опасаться. Её родичи всё равно в далёком Таргелионе, а в его лес намеренно никто не пойдёт. Если он немного схитрит и задержит деву здесь ненадолго – никто не узнает.       Привычными движениями и песней он связал тропы. Все они выведут её к берегу озера, на котором будет уютными огнями сиять его дом. А еще это первая проверка, проба - получится узнать, сколько же твёрдолобого упрямства и гордости, столь присущих нолдор, есть в ней. Испытание, так сказать, на прочность.       Ни сытный ужин, ни чтение, ни уборка в кузне не смогли отвлечь от нетерпеливого ожидания и странного оживления в душе. Взгляд то и дело нет-нет, да и всматривался в ночную темень за окном, в заросшие кустарниками берега озера, ожидая что из чащи вот-вот появится белое пятнышко света. И пару раз ему даже казалось, будто он видел средь деревьев тонкий силуэт всадницы.       Давно Эол не ждал гостей с нетерпением. Да и просто гостей не ждал и не желал уже достаточно давно. Наверное, в последний раз такое случалось еще до восхода светил.       Но ночь текла, а Ар-Фейниэль не являлась. Лес шептал, что она потерянно бродит по тропинкам, ищет выход, но не может покинуть лесного чертога. За окном, портя всё очарование майской ночи, начал накрапывать мелкий, мерзковатый дождь, подул с ледяной ветер с долины Химлад.       Запоздало почувствовав некоторый укол вины за поступок, не зная покоя, Эол бродил по дому, вызывая недоумение у слуг.       ***       …Со стороны озера, к которому Ириссэ выезжала уже трижды, прилетел в спину порыв влажного, холодного ветра. Неприятно прошёлся по шее и меж лопаток.       Она, ёжась, лучше запахнула плащ. Лес больше не казался таким уж прекрасным теперь, когда звёзды скрылись за облаками, и чудилось будто из плотных туманных сумерек за ней следит один внимательный зелёный взгляд. От этого (а еще от ветра!) приходилось то и дело зябко поводить плечами.       Честно признаться, Ириссэ уже пожалела, что не пошла к Эолу – что он, интересно, мог бы ей сделать? Не так уж он плох, если рассудить здраво. Все синдар не слишком жалуют их, и она бы поступала на их месте так же. И при этом, даже не смотря на неприязнь между народами и на его едкие замечания про нолдор - он всё еще любезно предложил переночевать… Что-то это да значило. Должно быть, его сердце не черство.        Скорее, саму Ириссэ коснулась тень искажения, раз она разучилась доверять своим же. Разве мог один квендо нанести вред другому…? Впрочем, этот довод сразу рушился в прах одним лишь смутным воспоминанием о резне в Альквалондэ.       Но она - не тэлэри, отказавшиеся отдавать корабли. Да и Эол не слишком напоминал дядю Феанаро… Выходило, что аргумент про Альквалондэ был несостоятелен. Стоило ли тогда отказываться от гостеприимности не гостеприимного?       Когда незадолго до рассвета, продрогшая и порядком уставшая, Ириссэ выехала к озеру в пятый раз, то решила, что с неё хватит. И уверенно направила коня к жилищу, тёмные очертания которого было видно на противоположном берегу. Конь шёл с неохотой, недоверчиво и встревоженно стриг ушами.       К её удивлению, стоило подъехать достаточно близко к воротам, как они отворились и из них вышел сам хозяин. Словно знал, что она придёт сейчас.       Аккуратно одетый, но несколько уставший. Словно ждал её.       Неприятное подозрение закралось в душу. Ириссэ смутно знала, что синдар велики в своём искусстве ворожбы над природой. Но мог ли кто-то из них быть столь могущественным, чтоб она, всегда находившая дорогу без карт, заблудилась в не слишком большом, хоть и густом лесу?       На душе стало как-то тревожно.       Когда она подъехала ближе, Эол учтиво кивнул. Слегка усмехнулся - уже знакомой, прохладной улыбкой.       – Какая неожиданная встреча, Ар-Фейниэль. Добро пожаловать в мою скромную обитель.       В голосе слышалось что-то снисходительное. Такое Ириссэ не нравилось – вдоволь наслушалась за всю жизнь от Турьо.       Эол меж тем подал ей руку. Ириссэ проигнорировала - руки при спуске с коня никогда не принимала ни от кого, кроме, разве что, отца и братьев… Остальные знали о том, как сильно она ценит свою независимость и самостоятельность, не нарушая навязчивой заботой её душевного равновесия. А родным прощалось.       Ириссэ ловко спрыгнула на землю.       – Не подумайте, что я не уважаю любезность, – пояснила, осознав, что для Эола это выглядело так, будто она вновь отвергает доброту из нолдорского высокомерия и самоуверенности. – Я езжу верхом с одиннадцати лет и предпочитаю, чтоб во мне видели уверенную наездницу.       Эол только кивнул. Много говорить он явно не любил. Это вновь напомнило о Турьо – тоже немногословном.       – Прошу за мной.       Не забыв забрать букет, Ириссэ пошла за ним, спокойно шагнула через порог большого дома, построенного из толстого, тёмного дерева. С интересом оглядела холл - просторный, аккуратный… Несколько, пожалуй, голый – парочка напольных ваз с цветами пришлись кстати. И несколько гобеленов на стены – тоже. А то как-то мрачно, неуютно.       – Надеюсь, моя скромная обитель не слишком смутит дивную аманэ эльдиэ, – заметил саркастичный голос, словно уловивший её мысли о скудности убранства.       – Не стеснит, – слегка усмехнулась Ириссэ, снимая влажный плащ. – Я ночевала и на траве, и на голой земле и даже среди ледяных пустошей Хэлкараксэ…       И запоздало поняла, что не стоило об этом упомянать.       – Хэлкараксэ? – Эол заинтересованно оглянулся. – Так вы из оставленных позади?       – Да.       – Но в Таргелионе и Химладе живут сыны Феанаро и их верные. Они приплыли с удобствами.       – И что же, мне после этого отказаться от своих близких? – вспылила Ириссэ, которой подобная риторика уже набила оскомину в Гондолине. – Они были такими же подневольными Рока, как и я. Мы остаёмся семьёй несмотря ни на что!       Раздражение смешалось с тревогой. Всё же, тут, внутри, было как-то уж очень сумрачно. И хозяин всё еще совсем не внушал доверия. А его колкости били по самым неприятным местам.       Эол однако ничего не ответил на резкие слова, только задумчиво кивнул. Поманил за собой, вглубь дома. И они оказались в столовой, где жарко горел камин и мерцали свечи. Ириссэ облегчённо вздохнула, оказавшись в тепле. Подула на слегка окоченевшие от влажного ветра руки.       – Вижу, вы замёрзли. Садитесь ближе к огню, – Эол небрежно махнул рукой в сторону большого кресла, поверх которого лежала тёплая бурая шкура.       Ириссэ на этот раз не отказалась - аккуратно пристроила цветы на каминную полку, устало присела. Эол же ненадолго испарился, но вскоре вернулся с подносом еды. А девушка, видно из прислуги, принесла пузатый кувшин и два кубка.       Ели они в полной тишине, только трещали поленья. Точнее сказать, ела только она. Эол расслабленно расположился напротив, тянул из кубка вино, смотрел на огонь с мнимо отчужденным видом, что не мешало ему то и дело кидать на неё внимательные взгляды – наверное, думал, что она не замечает.       Ириссэ немного пригубила предложенного вина, но оно не слишком понравилось – красное, кислое, вяжущее… Ей по душе были прозрачные и лёгкие фруктовые вкусы.       – Не боитесь, Ар-Фейниэль? – вдруг спросил он ни с того ни с сего.       – Чего бояться? – Ириссэ отвлеклась от очень вкусного куска вяленого мяса с овощами.       – Что придётся выйти за меня замуж после этой ночи? Раз уж вас принято после похожих событий обмениваться кольцами.       Ириссэ хмыкнула. Вернул ей её же шпильку. Но в сложившейся обстановке, после загадочного плутания в лесу и навязчивого ощущения, что её ждали или, даже, караулили… Стало как-то еще тревожнее. Шутить больше не хотелось.       Однако Ириссэ держала себя в руках и нашлась с ответом:       – Бояться следует всё еще вам.       – Отчего же?       – У меня отец и два старших брата, которые страшно меня любят, – улыбнулась она. – У нолдор принято просить благословения у семьи. Придётся очень потрудиться, чтоб добиться подобного от моей. Не думаю, что вы пройдете их строгий суд.       – Но кто же сказал, что я стану спрашивать у них? – приподнял бровь Эол.       Вилка в руке, накалывающая овощи с тарелки, замерла. Тревога в груди завозилась с новой силой. Такой ответ Ириссэ очень не понравился.       Но она подняла взгляд, внимательно всмотрелась в расслабленную фигуру в кресле напротив. Спокойный, невозмутимый. Тоже пристально смотрит. Оружия при нём нет, а у неё - кинжал на поясе. Маленький, довольно неказистый, но и этого будет достаточно.       Видит Эру, если Эол попробует что-нибудь сделать - она не станет сожалеть о пролитой крови. Но пока открыто не нападает - надо попробовать решить дело миром. Но как?       Поразмыслив пару мгновений, Ириссэ приняла решение. Если синда узнает кто она – не рискнёт тронуть. Пленить принцессу нолдор – это прямой конфликт Дориата с Хисиломэ. Впрочем, только открытой ссоры им и не хватало, и без того отношения стали плохи после горькой правды об Альквалондэ…       – Учтите, кроме них - у меня целых одиннадцать кузенов, – Ириссэ прохладно и натянуто улыбнулась. – Те, что живут в Химладе – зовутся Келегормом и Куруфином. Думаю, эти имена вам известны.       Повисла тишина. Эол мгновенно потерял всю свою невозмутимость, сначала удивлённо вскинул брови, а потом нахмурился.       – К ним вы и приехали в Химлад, надо полагать ? – похоже, уточнил для верности.       – Именно, – Ириссэ улыбнулась чуть увереннее.       Снова стало тихо. Трещали поленья. Эол что-то хмуро обдумывал, поднявшись и вперив взгляд в огонь камина.       – Удивительно, – наконец сказал он, покачав головой. – Внуков у Финвэ много, но внучек – лишь две. Из них у одной волосы - как расплавленное золото, а про вторую мне ничего не известно, кроме того, что она - дочь короля Финголфина… Получается ныне предо мной…?       – Всё так, - Ириссэ кивнул. – Ирэт, на ваш манер. Но на синдарине меня часто называли Арэдель…       Снова повисла тишина. Теперь какая-то напряжённая, сгущающаяся.       – Выставите меня теперь из дома? – поинтересовалась Ириссэ, которую такое безмолвие заставляло сильнее и сильнее тревожиться.       – Ну, не думайте обо мне так плохо, – криво улыбнулся Эол. – Я холоден не потому, что зол. Скорее, неприятно удивлён причудливости Рока…       – Что вы имеете в виду?       Но Эол не ответил, поднимаясь.       – Слева - лестница. По ней наверх, и первая дверь справа - ваша комната. Там уже постелено. Отдыхайте.       И стремительно ушёл, оставив Ириссэ в замешательстве…       В спальне были кровать, стол и пристроившееся на нём большое зеркало в массивной и затейливой оправе, казавшееся слишком богатым в скудности остальной обстановки. Рядом с ним простой медный кувшин и лоханочка для умывания смотрелись до умилительного жалко.       Расплетая косы, Ириссэ задумчиво оглядывала себя… Иногда бывает, смотришь на что-нибудь, и понимаешь – это уже было. Или – это еще будет. Почему-то ей на мгновение показалось, что еще не раз и не два придётся сидеть перед этим зеркалом, расплетая волосы. Откинув такую странную мысль – с чего бы это ей оставаться у Эола надолго?! – Ириссэ опустилась на приятно-мягкую перину, натянула тёплое одеяло…       От кровати уютно пахло лавандой. Клонило в сон, будило давние воспоминания – о сиянии Лаурелин, о цветочных полянах Ваны среди лесного царства Оромэ, о танцах Нэссы у ночного охотничьего костра.        ***       … Сон не шёл к нему. Усталости будто бы не было. Смутные мысли мешали.       Услышав о том, кто она – Эол невольно похолодел. Но не потому, что перед ним дочь Финголфина. А потому что вспомнил то, о чём и думать забыл за давностью лет. И сейчас воспоминание всплыло в точности, до мельчайших деталей.       – Глаза как огонь, прекрасна как Вана, – пробормотал Эол, подливая вина в кубок и наблюдая за колышущимся пламенем свечи. – Высок будет род – высока будет и плата…       Слова давнего предсказания всплывали и всплывали…       Прохладная вода фонтана отражала прекрасный звёздный свод.       – Отчего ты печален и угрюм, Эол?       Он поднял голову, оглянулся. Позади стояла прекрасная и мудрая Мелиан – внимательные, пронзительные глаза майэ смотрели в самую душу.       – Мне не интересны шумные пиры и танцы… Не прими в обиду, о, Ториль.       Губы Мелиан тронула ласковая улыбка. Она подошла ближе, присел рядом.       – Но угрюм и сторонишься всех не поэтому. Что приключилось?       Эол долго и упрямо молчал, но противиться волшебному взгляду было невозможно. Со вздохом он ответил:       – Я зол.       – На что?       – На многое. Мне не нравятся нолдор, мне не нравятся эти Исил и Анар, мне тяжко от вечного оживления в лесах Региона… Я тоскую по прошлому. И тоскую по тем, кто остался лишь в прошлом…       Мелиан задумчиво качнула головой, негромко заговорила:       – Таков Рок. Одним оставаться, другим продолжать путь… Не скорби о тех, кому суждено вечное спокойствие в Чертогах Мандоса.       – Не могу, - Эол закрыл глаза и отвернулся.       Все оставляли его. Отец давным-давно погиб от рук тёмных тварей, еще до Великого Похода. Мать, полная тоски, уплыла вместе с родичами и вала Ульмо… Старший брат – Этир и верные друзья - Нарванион, Талиондил… Сложили голову в Первой битве за Белерианд. Это был совсем недавно, и свежие раны на сердце болели, кровоточили. После этой потери ему не хотелось видеть никого и ничего на свете.       Лишь он, Эол, остался жив и остался один.       – Горе застило твои глаза, Эол… – лёгкая, по-матерински тёплая и ласковая рука легка на макушку. – Оно не вечно... Если, конечно, ты сам в это поверишь. Никогда не поздно начинать с самого начала.       – Нет, Ториль, я больше не хочу ничего начинать, - сжимая зубы, ответил Эол. – И я не приму ни этих светил, ни этих нолдор. Особенно последних – это из-за них Чёрный всадник вернулся, и они виноваты в том, что нашему народу пришлось гибнуть от рук его тёмных тварей! … И теперь, когда я один - мне больше не нужны ни семья, ни друзья. Они были, и нового мне не надо… Я уйду отсюда. Сразу же, как придумаю куда. Мне тесно и больно за счастливой завесой, потому что я - несчастен и чужд тут.       Эол и сам не понял, зачем вот так, как на духу, выдал все свои печали.       – Твоё горе велико, – медленно проговорила Мелиан, осторожно спуская руку ему на плечо. – И, возможно, немного одиночества пойдёт тебе на пользу… Отправляйся в Нан Эльмот. Тебе должен понравиться его сияющий сумрак. Там еще осталось немного моей магии. И соловьи всё еще чудесно поют в вечерние часы… Спроси у Элу дозволения завтра.       Эол после этого ласкового тона устыдился своей резкости в словах       – Прости, о, Ториль…       – Не стоит, – снова мягкая, но чуть снисходительная улыбка. – Но прежде чем уйти, послушай меня… Мне ведомо, порой то, что несёт Рок, ибо так задумал нас, майар, Эру… И кое-что открылось мне про тебя.       – И что же видишь ты, Ториль? – осторожно спросил Эол.       – Я вижу… - глаза Мелиан на миг застлала дымка. – Рок принесёт тебе большую любовь – желаешь ты того или нет. Дивный цветок, что расцветёт в сумерках при свете звёзд...       – Видишь ли ты, кто она? - сердце забилось чаще от красивых слов. Кто не мечтает о красавице жене?!       – Она тебе ещё не знакома и долгие годы пройдут, прежде чем вы встретитесь... Глазам её - сиять огнём. И быть ей очаровательной, будто Вана, танцевать ей подобно Нэссе на холмах Альмарена... Высок будет род её, но высока будет плата… Чужое проклятие ляжет и тебе на плечи в тот миг, когда соединятся ваши руки.       Эол вздрогнул. Сглотнул... Горько спросил:       – И этим ты решила меня обнадёжить? Предсказанием о любви к проклятой?       – Любовь сильнее всего в этом мире, и нет того, что было бы невозможно для того, кто любим и любит, – ответила Мелиан, снова даря его снисходительно-мягкой улыбкой, которую могло себе позволить воплощённое Илуватаром создание. – И если ты правда откроешь своё сердце, если сможешь победить собственную тьму – то и её сбережёшь от всех опасностей. Любовь сильнее, чем Рок, а те, кто сами стремятся выбирать свою судьбу – сильнее всех в этом мире. Помни это и иди.       С тех пор Эол и поселился в Нан Эльмот. Сюда редко забредали путники, и тем более не являлись прекрасные эльдиэ. Но теперь было ясно, что Мелиан была права. Рок привёл Ар-Фэйниэль - высокородную и с огнём в глазах. Злая, злая ирония! Эру, воистину, придумал удивительнейший сюжет.       В таком случае – теперь ход Эола. Есть два пути – попробовать избавиться от неё, да поскорее. И тогда всё будет как было – одиночество и кузница. Только он и его великое мастерство! После того, как все покинули его - лишь одни они остались ему утешением.       Но синие глаза. Но тонкие руки. Но гибкий стан, объятый белоснежным платьем. Оставить здесь?       Нет. Он слишком долго был один. И, похоже, успел забыть почему. Нет, нет и еще раз нет! И что была за идиотская идея проявлять какую-то бесполезную заботу?! Звать в дом незнакомку?! Какого Чёрного всадника он творил?!       Эол со злостью стукнул кубком о стол. Прикрыл глаза. Вздохнул.       Интересно стало ему, видите ли! Нашёл, чем интересоваться… Проклятая нолдиэ. Финголфин тоже убивал его сородичей там, в Лебяжьей гавани. И, тем более, её родня – феаноринги! С которыми она, видите ли, в хороших отношениях! Верхом ездит отлично, с луком управляется… С неё станется и меч в руках держать не хуже нолдо. И, стало быть, на руках её – тоже, быть может, кровь.       Завтра он выставит её прочь из своего дома, несмотря ни на что. Любовь сильнее Рока? Здравый смысл - вот что сильнее!        Решив так, Эол наконец смог забыться ненадолго. Но лишь для того, чтоб подскочить через пару-тройку часов… ***       … Из сладкой утренней полудрёмы Ириссэ выдернул звук скрипнувшей двери. Она резко подскочила, наученная суровым опытом жизни в походных условиях Эндорэ, где незванных гостей стоило встречать сталью.       Но, конечно же, никаких орков или подозрительного Эола в комнате не обнаружилось. Только рыжеволосая эльдие в тёмно-зелёном платье.       – Доброе утро, - спокойно и безразлично поздоровалась та, ставя на стол кувшин воды.       – Да… Доброе утро, – немного растерянно отозвалась Ириссэ, всё ещё не пришедшая в себя от сна.       – Я Фервэн. Лорд Эол сказал дать вам всё, чего вы попросите в дорогу и проводить вас.       Странный же он, всё-таки, хозяин! Пригласил переночевать, как бы заботясь. Утром посылает слуг с намёком, чтоб побыстрее убиралась…Впрочем, синда, что с него взять. А она и без того не собиралась надолго оставаться вне крепости.       Выпроводив Фервэн, Ириссэ умылась и заплела волосы. Полюбовалась на себя в зеркало… Холодные тени резче очерчивали бледное лицо, а белые одежды сильнее выделялись среди мрачноватого интерьера. Даже вчера ночью тут было уютнее, при мягком сиянии свеч. Она осторожно откинула полупрозрачную штору на окне - на улице царил такой же лёгкий полумрак. Видимо, в Нан-Эльмот отсутствие света Анара было делом обычным. На то и звался Долиной Тени.       В обеденном зале, где вчера вечером был неприятный разговор, царил знакомый полумрак и пустота. Но цветы были чьей-то заботливой рукой поставлены в вазу. Ириссэ поглядела на них, и решила не трогать. Пусть хоть что-то цветное разбавит унылость обстановки…       На дворе уже ждал отдохнувший Айвэ, радостно заржавший при виде хозяйки и нетерпеливо переступивший с ноги на ногу. Ему явно не терпелось вновь пуститься в путь.       Но, всё-таки, отправиться обратно и даже не проститься с хозяином дома было бы не вежливо. Фервэн с самого утреннего появления было не видно, как и кого-либо ещё из слуг… У кого бы спросить, где найти Эола?       Ириссэ завертела головой и вдруг поняла, что слышит до боли привычный звук. Настолько привычный, что она даже не задумалась о том, как странно, на самом деле, слышать его здесь, в доме средь леса, принадлежащем синда.       Это был звук кузнечного молота. Звук, который ни с чем не спутать. Громкий, звонкий.       Ириссэ пошла в ту сторону, откуда он доносился и вскоре оказалась около пристройки позади дома. Из-за приоткрытой двери пахло огнём и сталью. Так пахло в мастерских Аулэ – когда-то она часто заглядывала туда вместе с Тьелко, пытаясь чуть не за уши оттаскивать Атаринкэ от наковальни, чтоб он изволил провести время с ними, а не со своими бесконечными заготовками.       Вдруг захотелось, чтоб в лицо снова пахнул жар кузницы. Ведомая любопытством и желанием, Ириссэ осторожно скользнула за дверь, оглядываясь по сторонам. По стенам слева тянулись подставки для инструментов – разномастных щипцов, клещей, молотов и штук, о названиях которых она даже не догадывалась. Ярко пылал горн… Перед ним, сосредоточенно грея заготовку, стоял Эол в рабочем фартуке и больших рукавицах. Его чёткий, словно выточенный из камня, жёсткий и резковатый профиль красиво очерчивался отблесками огня.       Ириссэ поняла, что не ошиблась тогда при первом взгляде отметив непривычную для народа синдар ширину плеч и силу рук. И правда кузнец… В голове всплыла глупая, наивная и полузабытая сцена из прошлого.       Приближался час смешения света, и сад подле дворца нолдорана тонул в последних ярких лучах Лаурелина и длинных тенях.       - А что же ты, Ириссэ?       Она подняла голову от вышивки, удивлённо хлопнув глазами на вопрос бабушки Индис.       - А что я?       - Есть ли кто у тебя на сердце? – Индис сидела в плетёном стуле, держа на коленях маленькую Итариллэ, умильно клевавшую носом.       - Нет…       - А конные прогулки с сыновьями Феанора? – это усмехнулась Нэрвэн, вскидывая ясные, но откровенно насмешливые глаза от своего узора в виде ракушек.       - Они не в счёт, - отмахнулась Ириссэ. - Ты ведь знаешь, Тьелко и Атаринкэ мне друзья… И не смотри на меня так, бабушка! Мне нравится охотиться больше, чем вышивать. И тебе это известно.       - Однако ты ровесница моих дорогих Амариэ и Эленвэ, - мягко заметила Индис, гладя по голове Итариллэ, совсем задремавшую. – Эленвэ давно замужем за Турьо, Амариэ вот-вот получит кольцо от Финдарато…       - Амариэ получит кольцо от Финдарато?! – воскликнула Эленвэ и тут же зашипела, больно уколов палец. - Почему обо всех новостях я узнаю последней?! Амариэ, как ты могла умолчать!!       Амариэ, сидевшая рядом, густо покраснела.       Все засмеялись, разбудив Итариллэ. Она осоловело захлопала глазами.       Беседа утекла в русло обсуждений грядущего события в виде помолвки Финдарато.       – Ириссэ, и всё-таки, – Эленвэ заговорщически дёрнула её за рукав, понижая голос. – Признай же. Тьелкормо?       – Вот еще, – усмехнулась Ириссэ. – Он и так пухнет от гордости из-за всех этих бесконечно восхищённых поклонниц.       – Ну хоть какие-то мужчины тебе нравятся? – съехидничала гревшая уши Нэрвэн. – Не знаю - светловолосые, тёмноволосые? Певцы, ювелиры?       – Кузнецы из учеников Аулэ, – сказала Ириссэ посмеиваясь и как бы шутя, лишь бы от неё отвязались.       На деле же ни разу не солгала: сдержанные и простоватые нолдо из числа товарищей Атаринкэ нравились ей куда больше утончёных и возвышенных.        Ириссэ мотнула головой, неловко отгоняя внезапное воспоминание. Она так и осталась стоять на пороге, не зная, что делать дальше. По её памяти – Атаринкэ страшно ругался, когда его отвлекали от работы.       Злить хозяина лишний раз не хотелось. Решив просто подождать, когда Эол сам заметит её присутствие, ещё раз рассеянно пробежалась взглядом по кузнице… По стенам, помимо подставок под инструменты, тянулись подставки под изделия. Кинжалы, мечи…        Внимание привлёк один из них. С угольно черным лезвием, с красными прожилками. Мерцающий, таинственный. Ириссэ никогда не видела подобных работ, уж на что она выучилась разбираться в оружии. В Гондолине жили самые умелые из умелых, но даже из под рук дома Железного Молота не выходило таких удивительных мечей.       – Что вы здесь делаете?!       Ириссэ вздрогнула, отрывая взгляд от меча. Эол выглядел забавно испуганным, и каким-то озадаченным. Он отвернулся от горна, чтоб устроить заготовку на наковальне и придать ей форму молотом. И как раз в этот момент обнаружил её присутствие.       – Я пришла попрощаться, – ответила Ириссэ, внезапно испытав неясную неловкость. – Но побоялась отвлечь...       Всё ещё под влиянием этого чувства неловкости, суетливо убрала переднюю прядь за ухо.       Эол совладал с собой, вернув привычно холодное лицо.       – И всё равно отвлекли, – фыркнул Это, откладывая заготовку, которая неизбежно начала остывать и более не годилась для работы.       Пристальные зелёные глаза сделали попытку прожечь в ней самую настоящую дыру. Но Ириссэ выдержала этот тяжёлый взгляд.       – Было бы просто невежливо уехать молча, - пожала плечами она. – Спасибо вам за ночлег, за ужин…- сделав небольшую паузу, усмехнулась и добавила: - И за мешок язвительных уколов.       – О, всегда пожалуйста! - с насмешкой откликнулся Эол, картинно разводя руками. – Обращайтесь, если заскучаете без этого в Химладе. Буду рад видеть вас с вновь.       – Осторожнее со словами. Вдруг я и правда вернусь? - пошутила Ириссэ и ушла, уверенная в том, что не вернётся.       …Когда она садилась на коня, её нагнал возглас:       – Подождите, Ар-Фэйниэль!       Эол шёл к ней быстрым, размашистым шагом.       – Я провожу вас.       Что-то странное было в его взгляде. И Ириссэ благосклонно кивнула.