Лифт

***

Секс в лифте никогда не был так интересен Чуе, как этим вечером, когда, они с Дазаем столкнулись друг с другом на банкете. Работа под прикрытием, ничего, вроде как, необычного, только вот Дазаю приспичило залезть в облегающее черное платье в пол. Длинные рукава и ворот скрывали кожу почти полностью, но вот гигантский разрез зауженной юбки позволял Чуе, чуть опьяневшему от шампанского и вида перед ним, лицезреть нежную кожу. Ее хотелось царапать зубами. Ни один из них, якобы не знал, что окажется здесь сегодня; Чуя прибыл сюда по указу Мори, а Дазай — со стороны Агенства, но такое ощущение, что заставили заявиться на званый ужин в одном из самых высоких отелей Токио только Накахару. Дазай весь вечер флиртующе улыбался с другого конца зала на своего старого напарника, время от времени кидал ему озорные взгляды, особенно будучи окруженным толпой элегантно одетых мужчин. В общем, наслаждался вниманием, гнида. Но на Осаму сложно было не обратить внимание. Может, в этом и состоял его план, ведь весь вечер, что Чуя наблюдал за его «клиентом» — заказанным боссом враждующей организации, никто и ухом не повел, что может быть, этот молодой парень в дорогом костюме совсем не тот, за кого себя выдает. Теперь, когда работа была окончена, и оба, даже не сказав ни слова друг другу за весь вечер, направились к лифту. Чуе было наверх, ведь он ночевал в этом отеле, а Осаму, стоящий рядом с ним, явно не собирался нажимать кнопку «вниз». Хотелось бросить что-то грубое, но то, каким томным взглядом Осаму смотрел на него, было просто невыносимо терпеть. Чертово платье сводило Чую с ума пол вечера, а голые ноги, так элегантно обтянутые легкой тканью, казались особенно красивыми и стройными сегодня. Сейчас, когда мизинец Дазая легонько коснулся его, будто бы спрашивая разрешения и намекая, что на первый этаж Осаму точно не собирался, Чуя мог думать лишь о том, как он хотел бы увидеть эти чертовы каблуки у себя на плечах. Пошлые картинки перед глазами мешали соображать, но лифт уже прибыл, и Накахара, хватая Дазая за руку, ведет его за собой. Двери закрыты, и лифт начинает двигаться вверх, когда Чуя просто не в состоянии сдерживать себя после вечера немого флирта, плюет на всё и, прижав парня к стенке, впивается в его губы своими. Жадно, страстно, жарко, Дазай стонет Чуе прямо в рот, ему кажется, он готов отдаться ему прямо здесь, и Накахара чувствует это тоже. Оба возбуждены, их ведет, Дазай вживается в стенку лифта, пока Чуя, оттягивая ворот, целует нежную шею, кусая. Утром будут засосы, но обоим наплевать. — Чууя… я рад, что тебе понравилось платье. Открываясь от шеи парня, Накахара цедит, пока руки блуждают по всему телу, дрожащему от прикосновений: — Я такого не говорил. — Но тебе же…нравии… Ааах, — Дазай почувствовал боль от укуса в пульс, кое-как дотянувшись ладонью до кнопки «стоп». Их тряхнуло, лифт остановился между этажами. Ладони Чуи уже сжимали мягкие ягодицы, заставляя парня присесть, чуть расставив ноги, позволяя бедру Накахары упереться в твердый член под платьем. Как мило. Ладонь соскользнула в разрез юбки, прикасаясь к бедру уже поверх кожи, и Осаму выдыхает, и тянется за поцелуем. Он так скучал, по Чуе, по их недомолвкам и спорам, по теплу кожи под бледными губами, по тому, как божественно выглядел Накахара, когда втрахивал Дазая в постель. Последнее он делал отменно. Руки Осаму, опирающегося на стенку, тянутся к рубашке, спускаясь все ниже, к брюкам Накахары, через которые уже видно его возбуждение. Все нормы приличия идут к черту, стук сердца учащается, и Дазай слышит его в ушах, но даже не может сказать, чей он. Внизу живота все тянет, у обоих, и Чуя точно завидует Дазаю в данный момент, ведь юбка не давит на стояк. Ловкие пальцы Осаму расстегивают его брюки и стягивают нижнее белье, высвобождая эрекцию, и Накахара выдыхает с облегчением. Только вот… — Дазай, у нас нет…. Договорить он не успевает, Дазай с улыбочкой берет Чую за руку, и ведет ее под платье, к бедру, и между ягодиц, заставляя дотронуться до… Чуя выгибает бровь, усмехнувшись. Анальная пробка. Вот ведь сучка недотраханная, а, любя (любя?) подумал Исполнитель. — Ну конечно ты пришел подготовленный. Небось, и смазку притащил? Дазай смотрит на него сверху вниз со смесью благоговения и азарта, ведь только Чуя реагирует так спокойно на подобные его выходки. Да и, кроме Чуи, Осаму уже давно никого не хочет. — Да, в твоем левом кармане пиджака. — Ты шутишь. — Вовсе нет. Чуя должен признать, что впечатлен. — Когда? — У барной стойки. Я еще столкнулся с тобой, помнишь? Громкий смех вырывается из груди Чуи, лишь на мгновение разрядив накалившуюся атмосферу. Только Дазай может явиться на банкет и подбросить ЛУБРИКАНТ кому-то в пиджак. Ну, может не кому-то. Может, только ему. Чуе. Его Чуе. Но об этом можно подумать после, например, сидя вместе в ванной, а сейчас терпения не хватало даже на то, чтобы дойти до отельной комнаты. Чуя никогда не был нерешительным человеком, но сейчас просто разрывался, пока его ладони в перчатках блуждали по горячему, стонущему телу перед ним, что именно он хотел сделать с Дазаем сейчас. Трахнуть об стену, чтобы он обхватил его талию своими длинными ногами и стонал от каждого толчка, хватаясь руками за плечи и спину парня? Или, может, развернуть, заставить Дазая вытащить пробку, и, прижав щекой к стене, входить в него с такой скоростью, что у Осаму задрожат колени? Или, еще лучше, прижать его к полу и отыметь, как последнюю сучку? — Чуя? Все в порядке? Отрываясь от раздумий, Накахара, прожигая парня взглядом полным желания, решил решить мучающий его вопрос способом попроще. Приблизившись на расстояние сантиметра от губ Осаму, Чуя прошептал, опаляя его губы: — Как ты хочешь, чтобы я тебя взял? Вопрос не должен был поставить Дазая в тупик, но мгновенное выражение недоумения на его лицо немного смутило. Кажется, теперь была очередь Чуи задать вопрос все ли в порядке. — Осаму, нам не обязат… — Об стенку. Трахни меня об стенку. Что ж, ну раз вопрос решен… Чуя, ухмыльнувшись, с облегчением наблюдая такое же довольное выражение на лице партнера, подхватил упругое бедро Дазая и дал ему обхватить себя за талию, действием прижимая их ближе друг к другу. Так, Дазай расслаблен и позволяет Чуе полностью его поддерживать, опираясь лишь на оставшуюся на полу ногу, но и она там ненадолго. Осторожно, чтобы не причинить боли, Чуя касается анальной пробки в растянутом отверстии парня, и начинает медленно вынимать ее. Улыбка снова на его губах, Дазай так мило жмурится от ощущения расширения его дырочки пробкой, чуть поскуливает и вздрагивает. — Дазай, посмотри на меня. Из-под полуприкрытых карих глаз, Дазай томно смотрит на Чую, утопая в нем. Он хотел этого так сильно, и поэтому пришел, зная, что напарник не причинит ему боли и дискомфорта. Колечко мышц расширяется, выпуская предмет, и Дазай стонет уже в голос от удовольствия. Не в силах ждать, Чуя просто бросает игрушку на пол — потом подберут, сейчас просто хотелось войти в него, трахнуть это красивое, сводящее с ума тело, заставить Дазая стонать его имя в голос, и плевать, кто их там может услышать. Мелькнула мысль, что в этом чертовом лифте, возможно, есть камеры. Да плевать. Чуя, одной рукой придерживая тяжело дышащего Осаму, достает тюбик смазки из кармана. Даже не останавливаясь, чтобы разогреть жидкость в руке, он выливает ее себе прямо на член, чуть зашипев — не самое комфортное ощущение. Но сейчас будет очень, очень приятно, им обоим, уж Чуя то постарается. Размазав смазку по члену, он резко поднимает вторую ногу Осаму, выбивая вздох, и, крепко придерживая его за бедра, медленно начинает опускать на член. Но медленно это не для настоящего момента, Дазай начинает скулить от желания быть наполненным, и Чуя слышит этот сладкий звук, как благодать. Не останавливаясь, зная, что он растянут, Чуя опускает парня ниже, до самого упора, точно касаясь простаты. Дазаю кажется, что его насадили на кол, на самый приятный, толстый и нежно пульсирующий кол в мире, он так заполнен, что слезы из глаз. Его ведет, он стонет и хватается за плечи Чуи в попытке как-то себя приземлить, но тут Накахара начинает двигать…. Не бедрами. Им. Дазай всегда сходил с ума от физической силы Накахары, ему так нравилось, когда тот ее проявлял, и сейчас, когда им пользовались, будто куклой, насаживая на член, опуская с силой, заставляя чуть ли не выть, Осаму чувствовал себя великолепно. Хотелось кричать, скорей всего имя Чуи, и может, он уже, заметить что-либо было трудно. Ему так хорошо, и Чуе, судя по приглушенным стонам, тоже, он набирает темп, уже толкаясь вперед сам. Теплые, мокрые стенки Осаму давят на член нещадно, слишком хорошо, это чувство теплоты внутри когда он трахает Дазая… Без этого невозможно жить. Он обязан сделать Дазая своим, присвоить, оставить себе, навсегда. Чуя еще не знает, как он это сделает, но черт бы его побрал если он не попытается. Он любит Осаму. Любит его стоны, его отвратительный характер и дурацкий вкус в литературе, любит, его улыбку и выражение удовольствия на его лице сейчас. Кто бы мог подумать, что какой-то секс в лифте смог помочь ему понять это. Каждым толчком головка члена Чуи упирается в простату, ощущения просто неземные, а член Осаму течет, пачкая черное платье, кажется, что стены лифта уже дрожат от ударов бедрами, а хлюпающие звуки сводят обоих с ума. — Чууя …я хочу… ахх я хочу я хочу…. тебяя… Я люблю… тебя… — Я тоже, тоже тебя люблю! Напряжение уже невыносимо, Дазай кричит в голос имя родного человека, обнимает Чую обеими руками, стараясь удержаться за него. Он никогда не хочет его отпускать, никогда, остаться с ним, вот так, навсегда, быть всем, чем Чуя захочет… — Чуя ЧУЯЯ ЧУЯ АХХА АХХ Я СЕЙЧАС… — Кончай. Все в порядке. Ну же, Осаму. Резко, Дазай ощущает этот телесный восторг, выброс эндорфина в его мозгу, и он заливает свое красивое платье спермой, пока Чуя продолжает втрахивать его в стену, целуя ухо, а после, вернувшись к губам, к которым он, почему-то, не прикасался уже какое-то время, впивается в ним в погоне за собственным наслаждением. Мысль о том, что Дазаю придется идти в его комнату с вытекающей из него спермой слишком шикарна, чтобы не воплотить ее в реальность. Резким толчком, Чуя замирает в стонущем от чрезмерной стимуляции парне, и кончает внутрь, все еще нежно целуя. Дазай чувствует поток тепла в себе, и он, чувствуя, как по щекам текут слезы, отвечает на поцелуй, всхлипывая. Ему так приятно и тепло, он в безопасности. Он не один, и по тому, с какой почти болезненной теплотой Накахара ласкает его искусанные губы, Чуя чувствует то же самое.