* * *
Голоса труб звучали раздражающе пронзительно и громко, и Вельзевул морщился, борясь с желанием заткнуть уши и зная, что это, конечно же, не поможет. Но Люцифер как будто ничего этого не замечал – стоял, запрокинув голову, и ветер трепал его волосы, то и дело бросая пряди на лицо. С места, где они стояли, было видно мало – разве что мягкий свет, заполнивший небо. Зато были слышны эти проклятые трубы и голоса – тысячи и тысячи негромких, шепчущих голосов. Вельзевул сжал тонкие пальцы в кулак – бессилие было, пожалуй, его самым худшим кошмаром. Но Люцифер улыбался. Люди шли мимо них, все, как один, уставившись в небо и не иначе как чудом не спотыкаясь, шли все в одном направлении, переговаривались негромко. – А когда будут судить нас? – наконец, не выдержав, спросил Вельзевул, как будто с насмешкой, и собственный голос показался ему резким и неприятным. – Ближе к концу, полагаю, – отозвался Люцифер, не прекращая улыбаться. – Но скоро. Я чувствую – уже скоро. Вельзевул снова поморщился и отвернулся. Ветер шелестел зелеными листьями на ветвях деревьев, в воздухе пахло влагой и нагретым асфальтом. Была весна.Часть 1
3 февраля 2023 г. в 10:01
Лето выдалось просто необыкновенно, чудовищно жарким, даже кондиционер в студии не спасал. Поднимаясь на лифте на нужный этаж, Лиза вся вспотела и с ужасом думала о том, что будет, если лифт снова сломается, как в прошлом месяце. Температуру воздуха под сорок и подъем на восьмой этаж на своих двоих она не выдержит, придется, пожалуй, сказаться больной.
Но пока лифт работал, и у Лизы причин отлынивать от работы тоже не было. Тем более что в студии было, все же, попрохладнее.
Оправив блузку и недовольно поморщившись, предчувствуя пятна от пота, Лиза опустилась на стул, достала из сумки распечатки и пробежалась по ним глазами, освежая в памяти текст. Новостей ожидалось не слишком много: окутанный горячим, душным воздухом, едва ли не весь цивилизованный мир как будто замер. Даже криминальная сводка оказалась совсем короткой: мало каким бандитам хочется совершать свои темные дела в такую жару.
Заметив взгляд оператора, – тот украдкой пялился на ее обтянутую тканью блузки грудь, когда думал, что она не видит – Лиза снова поморщилась. Обычно внимание мужчин ей льстило, но сейчас настроение было особенно ни к черту. К тому же, оператор Майк – хилый, невысокий и конопатый – явно не принадлежал к тому типажу, который ей нравился.
Все оставшееся до эфира время Лиза то и дело оправляла блузку – после стирки села, что ли? – и молилась, чтобы макияж не потек от этой чудовищной жары.
Зато сам эфир прошел неплохо, можно сказать, даже хорошо прошел, если не считать маслянных взглядов оператора. Дело близилось к новостям спорта и прогнозу погоды, и Лиза уже предвкушала отдых.
– ...отмечают этим летом феноменальный скачок температуры, – четко проговаривала она чуть скучающим, но деловым тоном. – В южных районах страны она достигла отметки в пятьдесят градусов по Цельсию. И, как следствие, многие районы охвачены лесными пожарами. Подробнее об этом расскажет наш корреспондент. Артур, тебе слово.
Артур отозвался в наушнике мгновенно, и Лиза с облегчением откинулась на спинку стула, снова поправляя блузку и краем глаза следя за репортажем на мониторе. Артур ей, в общем, нравился: высокий брюнет, и руки у него очень ухоженные.
Изображение на экране сменилось – теперь это была любительская запись одного из многочисленных пожаров. Лиза передернула плечами – она никогда не любила жару, и пожар был одним из ее самых страшных кошмаров.
А потом пламя на экране раздалось в стороны, буквально на мгновение, и Лиза застыла, недоверчиво разглядывая картинку и гадая, померещилось ей или нет.
На несколько секунд сквозь языки пламени отчетливо проступила высокая фигура, как будто человеческая. Только пламя обнимало ее, словно служило одеждой, а за спиной виднелись широко распахнутые крылья цвета расплавленного золота.
Руки были подняты, поднося к губам что-то тонкое и длинное.
Во вторник Лиза вернулась домой поздно: денек выдался тот еще. Жара, стоявшая последние несколько недель, слава богу, начала спадать, зато работы стало больше. На завтра готовился большой репортаж о множестве цунами у восточного побережья Тихого океана, репортером, само собой, Лиза не была, но в подготовке материала участвовала – всегда считала, что лучше быть в курсе новостей выпуска, который ведешь.
К тому же, об этих цунами сейчас говорили везде: по телевизору, в газетах, на улицах и в офисах. Говорили, что жертвами стали десятки тысяч человек. Что настолько сильных волн не видели долгие века. Что они ударили неожиданно, никем не предсказанные.
Много что говорили, а Лиза все это слушала, по долгу службы, да и вообще. Но, в отличие от многих обывателей, у нее была и относительно достоверная информация – согласно завтрашнему репортажу, о приближении цунами знали, просто ошиблись со сроками и провалили эвакуацию. Утверждалось также, что причиной цунами было необычайной силы извержение подводного вулкана, а вовсе не конец света, как разорялись на весь интернет религиозные фанатики всех мастей.
Лиза скинула куртку, стянула с ног жутко неудобные, зато стильные туфли, и, упав в кресло, включила ноут. По плану на этот вечер у нее была уборка, но с этими цунами все накрылось: она слишком устала даже для того, чтобы лишний раз пошевелить ногами.
Сеть тоже кишела новостями о цунами – последние данные о погибших, сколько зданий разрушено, любительская съемка... Лиза покачала головой: что ни говори, а смартфоны и камера в них – однозначно дьявольское изобретение. Людям грозит опасность, а они за телефоны хватаются.
Повинуясь минутному порыву, она двинула мышкой, открывая видео, и почти тут же убедилась, что делать этого не стоило. Известия о глобальных катаклизмах всегда изрядно действовали ей на нервы, просто самим фактом своего существования, а уж видеть катаклизмы воочию, пусть и сидя дома в мягком кресле...
Лиза передернула плечами. Ну почему она в свое время не согласилась вести новости культуры и искусства?
Она уже собиралась нажать на "паузу", но остановилась, чувствуя, как по коже бегут мурашки от липкого ощущения дежавю. На несколько секунд бушующие потоки воды сплелись в высокую стройную фигуру, за плечами которой распахнулись крылья – только на этот раз голубовато-зеленые.
Тонкие руки подносили к губам продолговатый предмет, как будто металлически блеснувший на солнце.
Лиза перемотала видео и просмотрела фрагмент еще раз. Фигура никуда не исчезла.
На этот раз в числе прочего обозревали падение метеорита. Здоровенный, один из самых больших за последние десятилетия, он рухнул куда-то на ближний восток и вызвал бурные обсуждения в среде астрономов и им сочувствующих.
Лиза сочувствующей не была, и, несмотря на то, что заметка занимала не так уж много эфирного времени, уже успела заскучать. Космосом и прилетавшим с его просторов мусором она никогда не интересовалась, и даже новости о том, что в осколках метеорита обнаружено неизвестное токсичное вещество, уже лишившее жизни несколько местных жителей, не возбуждали у нее интереса.
С гораздо большим удовольствием она бы осталась дома и попыталась поспать хотя бы часок. В последнее время сон к ней не шел – по ночам она подолгу ворочалась в кровати, сбивая простыни, а когда все-таки засыпала, ей снились смутные крылатые фигуры в тумане и чьи-то мертвые лица.
Другой бы стало не по себе, но Лиза всегда считала себя девушкой прагматичной, и намечающиеся мешки под глазами беспокоили ее куда сильнее навязчивых сновидений: не хотелось тратиться на новый тональник.
В эфир пустили запись с места падения метеорита. Само падение, правда, не засняли – камеры прибыли на место только значительно позже, – так что на экране сейчас мелькали озабоченные лица местных жителей, приезжих ученых и рабочих, таскающих какую-то аппаратуру.
Лиза хорошо поставленным голосом зачитывала сопроводительный текст.
– ...по данным ученых, классифицировать минерал пока не удалось. Город и все ближайшие к нему водоемы закрыты на карантин, место происшествия находится под контролем соответствующих служб.
Лиза подавила зевок и, делая вид, что смотрит на экран, скосила глаза чуть в сторону – там стоял Артур. Из недавней командировки он вернулся как будто еще более высоким, подтянутым и загорелым, и Лиза жалела, что сама сейчас не в лучшей форме и приглашение на кофе ей скорее всего не светит.
Не прекращая читать текст, она все-таки скользнула взглядом по экрану – и запнулась. На секунду знакомые слова расплылись в памяти, а строчки телесуфлера размазались, потеряли привычные значения.
На экране, чуть в стороне от рабочих с аппаратурой, стоял стройный молодой человек среднего роста. В руке он держал металлическую трубку с раструбом на конце, а за спиной его были распахнуты большие, ярко-фиолетовые крылья.
Лиза вздронула, и только секунду спустя вернулась к чтению текста.
Позже, уже возвращаясь с работы, она решила все-таки записаться к психоаналитику – просто на всякий случай.
Ничего хорошего из этого, конечно, не вышло. На приеме Лиза разглядывала свой превосходный маникюр и говорила смущенно и скомканно, хотя обычно ей это было более чем не свойственно – сказывалась профессия. Психоаналитик – ухоженная женщина средних лет, то ли Джина, то ли Джоанна, – сосредоточенно слушала ее, время от времени делая пометки в изящном блокнотике, а в конце концов выписала легкое успокоительное и, дежурно улыбнувшись, предложила следующий сеанс провести через неделю.
Лиза зачем-то согласилась, так и не взглянув женщине в лицо и чувствуя себя полной дурой.
Успокоительное она купила и выпила сразу же, в ближайшей аптеке. Надежды на то, что оно подействует и этой ночью Лиза сможет заснуть, почти не было, но все-таки. Домой она шла пешком, благо, было недалеко, а погода благоприятствовала. Жара окончательно спала, дул легкий ветерок, с ясно-голубого неба приветливо светило теплое солнце ранней осени.
Лиза уже подходила к дому, когда сверху на нее обрушилась тьма. Это случилось не сразу, конечно, но очень быстро – буквально за пару минут. Сначала солнце потускнело, как будто скрылось за тучами, потом потемнело небо, словно неожиданно наступил вечер, а потом землю окончательно укутал мрак.
В этот момент Лиза особенно остро почувствовала, что не зря выпила это несчастное успокоительное. Темно было как самой темной ночью, хоть глаз выколи. С разных сторон доносились испуганные и почему-то приглушенные голоса людей, чьи-то ругательства и негромкие вскрики.
Достать мобильник и использовать его в качестве фонарика Лиза, к ее чести, догадалась одной из первых. В неверном голубоватом свете, пристально глядя под ноги, она дошла до подъезда и зашарила в сумочке в поисках ключей. Было страшно, и к страху примешивалось странное оцепенение. Лиза чувствовала мурашки, бегущие по спине, и с трудом сохраняла даже видимость спокойствия.
Повсюду вдоль улицы загорались огоньки мобильных телефонов, и выглядеть она стала, как звездное небо глубокой ночью, а Лиза все никак не могла найти ключи.
Звук – тихий, но звонкий, как будто рожок, – она расслышала не сразу, а когда резкий порыв ветра дернул подол ее юбки, едва не вскрикнула и обернулась почти в панике, сжав в руке мобильный, словно оружие.
Луч света на мгновение выхватил из темноты чье-то плечо и за ним – широкий росчерк бледно-розового крыла, и Лиза, кажется, все-таки закричала. Она не помнила потом, как нашла ключ и открыла дверь, очнулась только уже внутри.
Лампочка в подъезде чуть мигала, но в общем было светло. Лиза, дрожа и все еще сжимая в одной руке мобильный, в другой – ключи, так, что побелели костяшки, медленно сползла по стене.
Когда телефон в ее пальцах дернулся и завибрировал, она вздрогнула, но трубку сняла.
– Лиза? – оживленно спросили в трубке. – Шикарные новости! Будем делать специальный выпуск про это затмение, все будто с ума сошли! Лиза, ты слышишь?
Лиза слышала, но мало что могла из себя выдавить, кроме нервного смеха. Затмение, да, конечно, всего лишь солнечное затмение, а она-то, дура, напугалась. Вот только разве затмение длится так долго?
На то, чтобы прийти в себя и найти в себе силы подняться в квартиру, у нее ушло минут двадцать.
Целых две недели все новости так и кишели этим затмением, и Лиза вздрагивала каждый раз, когда новый человек заговаривал с ней об этом. Как же – беспрецедентная продолжительность, больше пяти часов, никем не предсказано, астрономически невозможно... Лиза кивала, послушно округляла губы и хорошо поставленным голосом поддерживала беседу.
О крылатых людях и звуках рожка никто, впрочем, не упоминал. На повторный сеанс к психоаналитику Лиза все-таки пришла, правда, прошел он не лучше предыдущего.
А две недели спустя началась война на ближнем востоке ("Очередная", думала про себя Лиза и пыталась улыбнуться, но губы не слушались ее, словно деревянные), и про затмение все тут же забыли. Войны – это была самая нелюбимая Лизой часть работы. Все эти запыленные, усталые люди, гром разорвавшихся снарядов, раненые и убитые – и все это нужно комментировать спокойно и четко, разве что подпустив в голос нотки приличествующей случаю грусти.
А тут еще Артур заработал очередную командировку, на этот раз как раз к месту боевых действий, и каждый раз, приходя на работу, Лиза передергивала плечами и боялась услышать плохие новости. Они с Артуром, конечно, не встречались, но он ей в самом деле нравился.
Ближний восток далеко, говорила Лиза себе, и это немного утешало. Но каждый раз она вспоминала, что так-то оно так, но Артур сейчас на этом самом ближнем востоке. И с ним еще много хороших людей.
Так что с работы Лиза каждый день приходила измученной, и сегодняшний вечер исключением не был. В другое время она бы непременно нашла компанию на вечер пятницы, сходила бы в ресторан или, может, в кино, – но проклятая война длилась уже четвертый месяц, а на улице вступала в свои права зима и неотвратимо холодало.
Так что Лиза просто пришла домой, сделала себе чашечку горячего шоколада, забралась с ногами в кресло и раскрыла вчерашнюю газету. Новости о войне она пролистала не глядя – хватило на работе – а вот после остановилась и начала читать. Очередной певец изменил своей очередной жене, очередной актер снялся в кассовом фильме, а в соседнем штате прошел конкурс на самый большой пончик.
Лиза фыркнула и улыбнулась краешком губ – вот такие новости ее успокаивали. На свете все еще есть изменяющие певцы, актеры и пончики, а значит – не все так плохо.
Были, правда, и другие новости, особенно много попадалось разного рода заметок о чудесах и ужасающих знамениях, вроде двухголовых телят и всего такого. В свете последних событий религиозных фанатиков расплодилось видимо-невидимо.
Один даже писал о чудесных воскрешениях. Мол, работает охранником в морге, и трупы у него пропадают, хотя в помещение никто не заходит. Просто встают и уходят, видимо.
– Пить меньше надо, – негромко фыркнула Лиза и собиралась перевернуть страницу, но взгляд зацепился за адрес пресловутого морга. – Надо же, совсем рядом...
Морг в самом деле располагался рядом, буквально за углом, и Лиза, движимая неожиданно вспыхнувшим любопытством, отложила газету и подошла к окну. Уже стемнело, но горели фонари, и как раз на углу под одним из них играл на трубе человек в бежевом пальто. Звуки долетали до Лизы приглушенными, зато вид был отличный.
За спиной у музыканта были изящно изогнутые крылья песочно-желтого цвета.
Война продлилась еще полтора месяца, обескровив все земли, которых коснулась, и иссякла. И целых пару недель Лиза освещала политические реформы, концерты знаменитых музыкантов и все в том же духе. Крылатые люди ей больше не мерещились, Артур вернулся из командировки и сам пригласил ее в кафе – в общем, жизнь начала налаживаться.
А потом прогремел взрыв.
Это был теракт, как Лиза потом узнала, и он произошел в этом самом городе, всего в нескольких кварталах от ее дома. Взорвали торговый центр, и у Лизы мурашки бежали по спине, когда она думала, что могла в этот момент быть там. Покупать себе новую кофточку, или подарок маме на день рождения.
В тот день в студии царила тихая и напряженная атмосфера, говорили только по делу. Как будто террористы могли их услышать, если они что-то сделают не так.
А потом взрыв повторился – уже в другом городе, а потом еще раз и еще. Еще два торговых центра, больница и жилой дом. Лиза не плакала, но стала чаще вздрагивать – едва ли не от каждого громкого звука, и, кажется, она была не одна такая.
Мама звонила ей теперь каждый вечер, проверяла, в порядке ли. И с Артуром они стали видеться чаще.
Мир вокруг словно стал тише, нервным и настороженным, и в глазах людей на улицах Лиза часто видела отражение собственного страха.
Но жизнь продолжалась, и она каждый день ходила на работу, а по субботам ужинала с Артуром, иногда они ходили в кино или на концерт какой-нибудь малоизвестной рок-группы.
Каждый раз, заходя в студию, Лиза боялась услышать новость о еще одном теракте. Она убирала за ухо прядку волос, выбившуюся из прически, поправляла блузку и, не улыбаясь, зачитывала в камеру текст о том, где, когда, и сколько погибших. Репортажи старалась не смотреть, но иногда нет-нет, да поглядывала на экран.
Сегодня там был высокий широкоплечий мужчина в костюме, его светлые волосы были коротко подстрижены.
– Ни одна группировка не взяла на себя ответственности за теракты, – говорил он, некрасиво кривя губы. – Опознать террористов пока не удалось.
Лиза передернула плечами – было известно, что террористы носили маски, как будто в виде львиных голов, но почему именно их – никто не знал. Они не делали громких заявлений, вообще ничего не говорили, просто взрывали здание за зданием вместе с собой, а жар взрыва вплавлял маски им в лица, делая опознание практически невозможным.
Мужчина на экране продолжал говорить, а Лиза потерла пальцами уставшие глаза – спала она по-прежнему неважно. А когда она снова подняла взгляд на экран, то едва не вскрикнула – за спиной у мужчины распахнулись крылья нежно-голубого оттенка, приятно гармонирующие с галстуком.
Позже, когда эфир закончился, Лиза отыскала Артура, решительно уткнулась носом ему в рубашку и наконец разрыдалась.
Теракты прекратились в начале апреля – по крайней мере, на время прекратились. Никто так ничего и не объявил, и террористов не опознали, но взрывов больше не было.
Теплело, как-то по-особенному зеленели листья на деревьях, солнце светило ярче – наступала весна. Люди на улицах снова начали улыбаться, а выпуски новостей вернулись в обычное русло – политика, музыка и кино, криминальная хроника, новости спорта, прогноз погоды и все такое.
Лиза познакомила Артура с мамой, получила прибавку к зарплате и купила себе пару новых блузок и туфли на умопомрачительном каблуке. Стоили они, конечно, о-го-го, но она рассудила, что эти полгода были чертовски сложными, и стоит себя хотя бы немного побаловать.
В конце концов она даже начала вспоминать, за что на самом деле любит свою работу, и сегодня заходила в студию в приподнятом настроении. Новые каблуки слегка натирали ноги, но это было терпимо. На сегодня ожидался большой репортаж о новой реформе образования, планирующейся в правительстве – не то чтобы Лиза особенно интересовалась образованием, но это было однозначно лучше, чем теракты, войны, наводнения и лесные пожары.
Время эфира близилось, Лиза достала из сумочки зеркальце и придирчиво осмотрела себя в нем, проверяя, в порядке ли грим, а после обернулась к камере, готовясь заговорить, как только они выйдут в эфир.
Уже пустили заставку, когда Лизу отвлек негромкий вскрик со стороны окна. И не ее одну – люди вокруг оборачивались один за другим, даже Майк, оператор, скосил взгляд от камеры.
– Эй, смотрите! – у окна стоял совсем еще молоденький мальчик, курьер, кажется, Лиза не знала его по имени, и лихорадочно тыкал пальцем в стекло. Лиза пожала плечами и хотела уже отвернуться, когда за стеклом мелькнули перья, а воздух заполнили голоса труб – звонкие и пронзительные.
Люди отрывались от утреннего кофе, от распечаток с текстом новостей, от разговоров и от должностных обязанностей, и стягивались к окну, как намагниченные. Лиза встала и подошла тоже – ноги у нее чуть подрагивали.
За стеклом в воздухе она увидела высокую стройную фигуру человека – нет, ангела, все эти крылатые люди на самом деле, конечно, ангелы. У него были длинные, блестящие черные волосы и ослепительно-белые крылья, как будто его окутывало сияющее перистое облако. В руках он держал трубу, и тысячи труб вторили ему со всех сторон.
– Что за черт... – чуть слышно прошептал Майк за правым плечом Лизы.
Она огляделась – люди вокруг нее смотрели на небо и определенно тоже видели ангела. Вдалеке мигала зеленая лампочка, означающая, что они в эфире, но у камер никого не было.
Как будто по наитию, Лиза шагнула к ближайшей камере, взяла ее в руки и развернула к окну. Подошла ближе, снимая поверх голов людей, так, чтобы ангел точно попал в кадр.
Клянусь вам Живущим во веки веков, Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем, что времени уже не будет. И святится имя Его, и пришло Царствие Его, и ныне стала воля Его и на земле, как на небе, а царство мира отныне – царство Господа.