Больше не оставлю

С самого детства Феликс жил исключительно по понятиям, навязанным его окружением. Его семьей, друзьями, школой.   Нет ничего важнее семьи.  Девочек нельзя обижать.  Мальчикам нельзя любить друг друга.    И далее по списку.    Не по понятиям было держать своего лучшего друга за руку.    Не по понятиям было обжиматься с ним в мужской раздевалке после всех уроков, пока никто не видит.    Не по понятиям было хотеть своего лучшего друга.    И уж тем более не по понятиям было дрочить друг другу в комнате под забытый на компьютере фильм, пока родители Хенджина на работе.    Феликс помнит, как позорно быстро кончил в тот самый первый петтинг в его жизни. Как он дрожал буквально всем телом и как осел на пол, не в силах больше стоять на ногах. Прямо так, со спущенными до колен шортами и с Хенджином, прижавшимся к нему и шумно дышащим куда-то в висок.   Феликс помнит, что имя «Феликс» они придумали вместе. Но Хенджин ласково называл его «Ликс», когда их двоих никто не видел.    Он помнит все.    Он помнит глухие удары по прекрасному лицу, распухшие скулы, кровоподтеки на белой шее, порванную у горла футболку и пустой беспомощный взгляд.    Помнит грубое «педики, блять» и свои выкрученные руки. Он помнит тихий всхлип Хенджина, когда их бросили на сыром асфальте и еле слышное «оставь меня, пожалуйста».    И он оставил.    Ушел, сбежал позорно, оставив свою школьную любовь истекать кровью в грязном переулке.   Только тогда он ни за что бы не признался, что влюблен.    — Я не гей, это просто гормоны, — говорил он Хенджину. А после обычно нырял рукой в его школьные брюки.    Ему было пятнадцать, и он струсил. Феликс — нет, тогда еще Енбок — боялся не того, что его постигнет та же участь, что и Хенджина. Он не боялся, что и его отпинают в ребра и забьют кроссовками лицо. Но он боялся, что снова увидит Хенджина разбитым. Такое преступно красивое лицо превратили в настоящее месиво только за то, что он держал за руку парня. В их районе такое просто так на тормозах не спускали.   Но было кое-что, чего он боялся больше всего. Больше даже, чем тот пустой, смотрящий сквозь него взгляд Хенджина. Он боялся собственных чувств. Признаться самому себе, что Хенджин для него много значил. Признаться, что он был влюблен в парня, в друга. Признаться, что ему не нравились девушки. Он был трусливым потерянным подростком.    Хенджин в итоге перевелся в другую школу. Больше Феликс его не видел.    И вот теперь, спустя восемь лет, они делят комнату в общежитии.    Феликс пытался — честно, пытался — переселиться в другую комнату, когда увидел рядом с дверью приклеенную бумажку «Хван Хенджин». Конечно, это могло быть совпадением. Мало ли в Корее Хванов? Мало ли среди них Хенджинов? Но Феликс не хотел испытывать судьбу и пошел к старосте этажа, даже не заглянув в комнату.    — Семестр уже начался, — сказал староста.    — Придется как-то потерпеть четыре месяца, — развел руками он.    — На каникулах можно будет переехать, — обнадежил он и захлопнул дверь перед носом Феликса.    ***    Феликс наконец увидел Хенджина только спустя неделю после того, как заселился сам. Парень ввалился в комнату, запыхавшийся, с тремя или четырьмя коробками в руках, нагроможденными друг на дружку. «Привет», раздавшееся из-за коробок, заставило Феликса вздрогнуть. Он до последнего надеялся, что имя — лишь совпадение. Но нет. Это был тот самый голос.    Хенджин выглядел иначе. Отрастил ниже плеч и обесцветил волосы — почти в тон волосам самого Феликса. Пробил в уши черные гвоздики. Он уже мало напоминал того костлявого подростка с острыми ключицами и чуть ли не женственными тонкими запястьями. Он вытянулся и окреп.    И он не узнал Феликса. Или, по крайней мере, сделал вид.    Феликс и сам немало изменился. Длинные, почти до плеч, светлые волосы. Окончательно сформировавшийся голос. Восемь лет разницы, в конце концов. И самое главное — он уже не боялся своей ориентации. В Феликсе почти ничего не осталось от того пугливого пятнадцатилетки по имени Енбок.   Хенджин в несколько подходов выгрузил свои бесконечные пакеты и коробки с вещами, а потом еще неделю копался в них, раскладывая все по местам. Он заселился в комнату, а вместе с ним и хаос.    Хенджин, надо отдать ему должное, не пытался как-то сблизиться с Феликсом. Он пропадал, кажется, сутками, на тусовке дизайнеров в их мастерской. Круг привилегированных, как их в шутку называли в университете. Факультет не от мира сего.    Феликс же учился на филологическом — к дизайнерам он по проходному баллу не прошел. Завалил рисунок. А у филологов вечно недобор, и рады всем.    Хенджин редко бывал в общежитии не только днем, но и ночью, и вскоре до Феликса доползли слухи, что Хенджин был довольно неразборчив в своих связях. Ходили целые легенды о нем в постели. И парни, и девушки не стеснялись обсуждать его крепкую соблазнительную задницу. И первые, и вторые провожали Хенджина откровенно голодными взглядами, когда тот, заливисто хохоча над чем-то с одногрупниками, проходил мимо.    — Я бы с твоим соседом повеселился, — протянул однажды мечтательно друг Феликса, Минхо, глядя поверх головы Ли в сторону Хенджина. Феликс обернулся. Хенджин дремал прямо во время пары через несколько столов от них. Голова покоилась на сложенных руках. Хвост на затылке растрепался, и часть его светлых волос упала на лоб, в то время как другая часть — рассыпалась по плечам.    — Господи, да твой член не бывал разве что в моей заднице, — скривился Феликс.    — Какое упущение, — вздохнул Минхо.    — Фу, блять, избавь меня от своих фантазий, — прошипел в ответ Феликс.   Он снова обернулся на спящего Хенджина. Тот дремал с совершенно безмятежным выражением лица. Ночью его снова не было в комнате — очевидно, он до утра работал над каким-нибудь проектом. Ну или кто-то работал над Хенджином. Феликсу второй вариант был менее по душе, но хрена с два он в этом признается.    ***   Феликс оказался совершенно не готов к картине, представившейся ему в собственной комнате однажды вечером.    Хенджин во вторую же неделю семестра протянул Феликсу черную резинку для волос и сказал:   — Давай договоримся. Если кто-то из нас приводит к себе гостей, вешаем ее на дверь.    — А временные лимиты? — поинтересовался Феликс. — Сколько можно позволить гостям находиться в комнате?   — Ох, не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться, — съязвил Хенджин. — Но если тебе это так важно, то пусть будет час.    Он повесил резинку на ручку с внутренней стороны комнаты и ретировался.    Феликс исправно проверял наличие резинки каждый раз, когда приходил в общежитие с пар. Но именно в этот вечер он был так погружен в собственные мысли — профессор предложил его кандидатуру на место ассистента в следующем семестре — что совершенно не заметил несчастный аксессуар на ручке двери.    Замок разблокировался, сопровождаемый мелодичным пиликаньем, и Феликс открыл дверь. То, что он увидел, заставило его ноги примерзнуть к полу.    Хенджин, прижатый широкоплечим парнем к шкафу Феликса. Хенджин, тихо стонущий и кусающий свою ладонь. Спущенные до колен джинсы и задранная футболка. Светлые волосы, разметавшиеся по плечам и спине. Румянец на щеках и полуприкрытые веки, вздрагивающие при каждом сильном толчке. Голова Хенджина была повернута прямо в сторону остолбеневшего Феликса. Потребовалось лишь пара секунд, чтобы размытый томный взгляд Хенджина зацепился за него. В его глазах мелькнуло узнавание. Феликс почувствовал, как член в его штанах наливается кровью.    Смотри, Феликс, как трахают твою первую любовь.    Он вылетел из комнаты прежде, чем парень, выбивающий из Хенджина хриплые стоны, успел его заметить.     ***   Хенджин преградил путь Феликсу после пары уже на следующий день. Он вцепился в капюшон толстовки Ли и оттащил в сторону от хлынувшей из аудитории толпы.    — А ты у нас спортсмен, — сказал Хенджин.    — Что? — не понял Феликс.    — Быстро бегаешь, говорю.    — Ты сам попросил, — Феликс понял, что он только что сказал, когда губы Хенджина приоткрылись в удивлении, а брови поползли вверх.    «Оставь меня, пожалуйста».     — Забей, — сказал Феликс и попытался уйти.    — Понравилось? — вновь преградил ему путь Хенджин.    — Не знаю, о чем ты, — ответил Феликс и предпринял еще одну попытку увернуться от напористого парня. Тот лишь теснее прижал Феликса к стене, когда они остались в аудитории одни.    — О-о, еще как знаешь, — зашептал ему в ухо Хенджин. — А глаза были такие напуганные, словно призрака увидел. Или действительно увидел? — хихикнул он и вдавил свое бедро в пах Феликса. У того перехватило дыхание. Внезапная близость и такой знакомый запах. Как могло быть так, что запах из его воспоминаний совпадал с запахом в реальности, он совершенно не понимал. Но мозг тут же поплыл.    Темная комната. Нетерпеливо жмущееся к нему податливое тело. Какой-то фильм на фоне, горячие ладони на его животе и «Ли-икс…» на выдохе.    Феликс силой толкнул Хенджина в плечи, отпихивая от себя.    — Убери от меня руки, блять, — прошипел он сквозь сжатые зубы.    — Ух ты. — Хенджин одобрительно кивнул, словно восхищался хорошо сделанным проектом своего протеже. — А ты, я вижу, все никак со своей гейской сущностью не подружишься, Ли Енбок. — Хенджин проговорил имя Феликса медленно, смакуя каждый слог. — Как в старые добрые времена, а?    — Постарайтесь не заниматься больше своими мерзостями на моей стороне комнаты, — произнес Феликс. — И вымой шкаф. — Он развернулся и вышел из аудитории. Хенджин за ним не последовал.    ***   — Феликс, соберись! — рявкнул тренер. — Пока тебе мячом мозги не вышибло!   Вот уже полчаса тренировки — Феликс посещал волейбол в качестве пары по спортивной подготовке — он никак не мог сосредоточиться на игре и пропустил уже третий мяч подряд. Впереди него то и дело маячил Хенджин — в майке без рукавов и шортах, ткань которых натягивалась на заднице каждый раз, когда парень наклонялся вперед, упирая руки в колени. Какого черта Хенджин вообще здесь забыл? Феликс был совершенно уверен, что они посещали разные спортивные дисциплины.    Но вот он, Хенджин, самый что ни на есть реальный. Стоял в метре от него, и пот бисером стекал по его шее, теряясь за воротом майки.    Феликс облегченно выдохнул, услышав свисток тренера. Он устало побрел в сторону раздевалки, когда тренер окликнул Хенджина. Феликс чуть замедлил шаг.    — Ты понимаешь, да, что тебе сделали исключение? — донесся до Феликса голос тренера. — Ознакомительный период уже прошел, и формально попасть на новый курс нельзя. Так что постарайся в следующем семестре без подобных выкрутасов.    — Да, тренер, — ответил Хенджин и развернулся, уткнувшись взглядом в замершего Феликса.    — Перевелся на волейбол? С хрена ли? — язвительно спросил тот.    — Тебя забыл посвятить, — отрезал Хенджин и прошел мимо Феликса в раздевалку.    ***   — Познакомь нас, — канючил Минхо. — Он же твой сосед. Давай я просто приду к тебе в гости, а ты что-нибудь придумаешь и свалишь?   — Или ты свалишь на хер, — отмахнулся Феликс и обхватил губами соломинку.    Они сидели за барной стойкой. Пятница на Хондэ была классически шумной и уже порядочно пьяной, хотя время было всего восемь вечера.     — Ну вот ты меня туда и проводи, — ответил Минхо.    — Ой, блять, давай без твоих этих гейских приблудов.    — Вот же ханжа паршивый! — воскликнул Минхо. — Сам-то давно ли в гетеро заделался?    Прежде чем Феликс успел что-то ответить, в его спину врезались.    — Звиняюсь, — пробормотал обладатель густой блондинистой шевелюры.    — Все в порядке? — спросил Феликс, соскользнув с барного стула и поднимая парня за локоть на ноги. — Блять, ну конечно же! — воскликнул он, узнав в блондине Хенджина. Из уголка его губ сочилась кровь. Взгляд был мутным и стеклянным. Очевидно, он был в хлам.    Хенджин не успел ничего ответить, потому что в следующую секунду за его спиной вырос парень — высокий, плотный и с бритыми висками. Широко улыбнувшись, он сказал, обращаясь к Феликсу:   — Извините его, он немного перебрал. — Парень обхватил Хенджина поперек торса и подтянул к себе.    Феликс несколько секунд смотрел на их удаляющиеся спины. Тревожный звоночек на краю его сознания никак не желал заткнуться.    — Эй, ты куда? — изумленно воскликнул Минхо, когда Феликс отправился вслед за только что скрывшейся за дверьми туалета парой.    Он помедлил. Это вообще было не его собачье дело. Хенджин сам ответственен за свою жизнь.    Так ты оправдывал себя, когда бросил его истекать кровью восемь лет назад?   Феликс вошел в туалет.    —…говорю, не ломайся, — услышал он из дальней кабинки. Следом послышались звуки шуршания одежды друг о друга и сдавленный полустон-полувсхлип. — Вот так. Хороший мальчик. — И гортанный удовлетворенный рык.    Феликс подбежал к кабинке, откуда доносились звуки. Он с размаху пнул дверь ногой примерно на уровне защелки. Вышло совсем не как в кино, и дверь не распахнулась, хотя замок жалобно скрипнул. Он отошел и пнул еще раз. Хлипкая защелка поддалась, и дверь открылась, образовав небольшой зазор.    — Какого…   Феликс за шиворот потянул на себя изумленного парня. Тот от шока видимо не успел прийти в себя, потому что чуть ли не кубарем вывалился из кабинки и упал на пол. Стоящий член взирал на мир из его расстегнутой ширинки.    На крышке унитаза сидел Хенджин. Влажные спутанные волосы облепили его лицо. Кровь размазалась по подбородку. Губы припухшие и мокрые от слюней. Он смотрел на Феликса ничего не выражающим взглядом. Феликса пробила дрожь. Он помнил этот взгляд. Ли приблизился к нему, вглядываясь в расширенные зрачки. Странно, но алкоголем от него совсем не пахло.    — Хенджин? — позвал он.    — Какого хера? — раздался позади него голос Минхо.    Феликс как раз развернулся, чтобы встретиться с кулаком. Он не слышал как незнакомец поднялся с пола. Зато успел увидеть, как Минхо накинулся на него сверху, словно берсерк. Завязалась потасовка.    Феликс так и не понял, кто вызвал полицию, но вот он уже несся по улице, тащя на спине почти отключившееся тело Хенджина. Минхо, истерически хохоча, бежал рядом.    В общежитие в такой час гостей не пускали, поэтому Минхо не смог пройти.  Зато пока он перепирался с охранником, Феликс незаметно прокрался с Хенджином на спине к лифту. Пот лился с него градом, и невыносимо хотелось пить, когда Феликс наконец добрался до комнаты.    В комнате Хенджин то приходил в себя, то снова отключался. Он заторможенно реагировал на просьбы Феликса, поэтому тому пришлось почти самостоятельно переодеть Хвана в чистую одежду. До ванной Хенджин дошел сам, а вот с умыванием пришлось помогать. Феликс стянул его волосы на затылке той самой секс-резинкой и аккуратно умыл лицо. Хенджин смотрел на него, медленно моргая и, кажется, не узнавая.    Бездумный взгляд и кровь на лице Хенджина запустили кинопленку из флешбеков и в итоге перетекли в ночной кошмар. Феликсу всю ночь снилось, как Хенджин сдавленно всхлипывал и то прогонял, то, наоборот, умолял его не уходить.    ***    Хенджин ни слова не сказал на утро. Он не спросил ни как добрался до дома, ни почему на нем одежда Феликса — тот решил, что копаться в чужих вещах неприлично и натянул на него свою футболку. Казалось, все вернулось в старое русло — в комнате снова воцарилось холодное молчание, Хенджин вновь начал пропадать сутками на факультете.    Всех все устраивало.    Ведь так, Феликс?   ***   Стабильность нарушилась на следующей тренировке по волейболу. Феликс старательно фокусировался на мяче, на сетке, на игроках команды соперника — господи, да на чем угодно, кроме фигуры маячившего перед ним Хенджина.    Он еле выдержал тренировку и бегом кинулся в душ, чтобы никто не заметил его стояка. Стоя в душе под холодной водой, он размышлял о смене дисциплины и выдумывал причины, по которым ему бы позволили это сделать.    — Эй, — окликнул его голос, когда Феликс вышел из душа. Он аж подпрыгнул от неожиданности — почти никто не принимал душ в университете — все обычно торопились на следующую пару или шли мыться в общежитие.   Хенджин сидел на скамейке в раздевалке. Кроме них в комнате никого не было.    — Я хотел сказать спасибо, — произнес он, встав. — Я мало что помню, но я понял, что это ты принес меня домой. Вернее, твой друг мне сказал.   Феликс поставил мысленную галочку сказать Минхо пару ласковых при встрече. Он терпеть не мог любого рода разговоры за его спиной.   — Поблагодарил? — спросил он, проходя к шкафчику.    Хенджин кивнул.    Феликс одарил его тяжелым взглядом. Хенджин так и стоял в своей спортивной форме. Отсутствие рукавов позволяло разглядеть подтянутые руки. Волосы собраны пучком на затылке. Несколько прядей выбились и небрежно упали на лицо и шею. Феликс отвернулся.    Он услышал шуршание одежды за своей спиной и щелчок, с которым открылся шкафчик.    — Наверное, нет смысла спрашивать, почему ты так холоден со мной? — спросил Хенджин из-за спины.    — Наверное, нет, — согласился Феликс, достав из своего шкафчика сумку.   Потом он подумал и добавил:   — Ты первый начал делать вид, что не знаешь меня. Я просто подыграл.   — А если я перестану? — спросил Хенджин.    Феликс обернулся. Хенджин стоял к нему лицом. Он уже снял майку и стоял в одних спортивных шортах.    — Ликс… — начал он.    Это было уже слишком.    — Не надо, — предостерегающе сказал Феликс.    Приглушенный свет в мужской школьной раздевалке. Хенджин, зажатый в углу. Тихие стоны в губы друг другу.    Видимо, шок от накрывшего воспоминания и желание отразились поочередно на лице Феликса, потому что в следующую же секунду Хенджин прижал его спиной к шкафчикам. Руками задрал ему футболку, вжался своим голым торсом в разгоряченное тело и прижался к его губам своими. Хенджин пах терпким потом, дезодорантом и… Хенджином. Феликс сдавленно застонал в чужие губы и потянулся руками к затылку парня, углубляя поцелуй. Стянул с него резинку и мягко зарылся пальцами в рассыпавшиеся на его руки волосы.    Они целовались, кажется, целую вечность, то зарываясь в волосы друг друга, то цепляясь за плечи и руки. Хенджин был напорист и податлив, прямо как восемь лет назад в темноте спальни.    Когда Хенджин вдруг начал оседать на пол, Феликс на секунду растерялся. А потом ловкие руки зацепили пуговицу на его джинсах, расстегнули молнию и забрались под резинку белья, вытаскивая наружу его эрегированный орган. Феликс чуть не захлебнулся собственным дыханием, когда Хенджин взял его в рот.    Это уже не было похоже на те неумелые движения, которыми баловал его Хенджин в юности. Хенджин быстро сориентировался, как именно нравилось Феликсу, прислушиваясь к его приглушенным кулаком стонам. Он поочередно то ласкал головку, надавливая языком, то насаживался ртом до упора. Раздевалка наполнилась шумным дыханием и приглушенными стонами обоих.    Когда Феликс оказался на грани, он предостерегающе сжал ладонь на затылке Хенджина, но тот не отстранился, а взял глубже, и через мгновение мир вокруг Феликса ослепительно взорвался.    Немного придя в себя он поднял Хенджина с колен и утянул в глубокий поцелуй. Собственный вкус покалывал горечью на языке. Хенджин тесно прижался к его бедрам и уже через несколько секунд начал нетерпеливо стонать в поцелуй. Он не просил, но Феликс все понял.    Он опустил руку вниз к шортам Хенджина и сжал член через ткань. Хенджин едва не захныкал от прикосновения, его тело задрожало. Феликс не стал его больше мучать и запустил руку в шорты. Он сразу же задал быстрый темп рукой. Хенджин громко застонал. Феликс накрыл его рот ладонью.    — Тише, тише, — сказал он, но не смог сдержать улыбки. Ему нравилось быть причиной несдержанности парня.    Хенджин кончил ему в руку спустя несколько резких движений. Его тело била мелкая дрожь.    Они какое-то время просто стояли вот так, уткнувшись лбами и слушая выравнивающееся дыхание друг друга.    — Мне так жаль, — сказал наконец Феликс. — Я тысячу раз пожалел, что оставил тебя там.    Вместо ответа Хенджин его поцеловал.    ***   — Эй, вставай, — тихий голос у самого уха вытянул Феликса из сна. Он с минуту оторопело моргал в пространство, пока его взгляд не сфокусировался на лице Хенджина.    Хенджин смотрел ему в глаза и мягко улыбался, терпеливо ожидая, пока Феликс осознает реальность. Волосы Хенджина разметались по подушке. Его рука покоилась на обнаженном боку Феликса.   — Который час? — хрипло спросил Феликс.    — Волейбол через сорок минут, — ответил Хенджин.    — Если ты снова наденешь те шорты…   — То что? — с вызовом спросил Хенджин. Его губы растянулись в довольной улыбке.    Феликс приблизился вплотную к его лицу и прошептал прямо в губы:   — То я зажму тебя в душевой и заставлю кончить столько раз, что ты забудешь собственное имя.    — Звучит как план.    ***   Феликс, только повзрослев понял, что взрослые и навязываемые ими понятия могут ошибаться.    Семья — не единственное важное в жизни.  Людей нельзя обижать в принципе.  Можно любить тех, кого любишь.    И далее по списку.