Сонные признания|Sleepy confessions

Изуку так устал, что плохо спал. Кошмары заставляли его просыпаться с криком больше раз, чем он мог сосчитать. Так что, когда Бакуго рявкнул на него, что прозвенел звонок и пора идти на обед. У него в голове не было никакой ясности. — Поторопись, черт побери, Деку. — Я люблю тебя всем сердцем и душой, Каччан, но, черт возьми, если ты не перестанешь кричать, когда у меня болит голова, я использую черный хлыст и вышвырну твою задницу из окна. — Изуку сбивчиво бормочет. Класс замолчал, и мысли Изуку догнали то, что он только что сказал. — О БЛЯДЬ. Изуку внезапно наполнился энергией и используя ее понемногу, выбегает из ошеломленного, тихого класса. Изуку спрятался во время обеда. Убедился, что он был последним на каждом уроке, и всего за минуту до звонка, и Тодороки, благослови его Бог, убедился, что место было как можно дальше от Бакуго, и был первым, кто убегал с каждого урока после того, как он закончился, игнорируя крики Деку от взбесившегося блондина. Если вам было интересно, почему то, что сказал Изуку, имело такое большое значение, то было несколько причин. Во-первых, он не был таким веселым, когда говорил это, и было совершенно ясно, что он имел в виду не по-братски. Во-вторых, ОН УГРОЖАЕТ Бакуго, что ни для кого хорошо не кончится. В-третьих, он признался Бакуго, который едва его терпит, что любит его. Он собирался умереть, вероятно, самым унизительным и болезненным способом, какой только мог придумать Бакуго. После школы он избегал общежития, предпочитая тренироваться в одиночестве в причудливом спортзале, который Всемогущий зарезервировал для него, чтобы он использовал его в одиночку после войны, когда ему нужно было выдохнуть или он не мог спать.Он также спал там, когда его тело наконец сдавалось в этот момент. Это избегание Бакуго и его отряда, как чумы, продолжалось целый месяц. Пока Бакуго, наконец, не сорвался, и не открыл дверь в тренировочный зал. — Деку! — К….Каччан ч….что ты здесь делаешь?. — У нас будет спарринг, ботаник. Изуку растерянно моргнул. Конечно, он ожидал, что Бакуго надерет ему задницу, но представлял, что это будет происходить не в спарринге, а с гораздо большим количеством криков и свидетелей. — О… хорошо. — Вот условия: никаких причуд. Грубая сила. Пока другой не будет зафиксирован и не вылетит. — О боже… пожалуйста, нет. Не прикалываясь, он на самом деле собирается меня унизить. Конечно, не перед другими, но все же. — Ф…хорошо. Ухмылка, полученная блондином при принятии, заставила Изуку сглотнуть комок страха. Начался спарринг, и Изуку изо всех сил старался уклониться. Чтобы держаться подальше и утомить блондина. — Уклоняйся, уклоняйся, уклоняйся, Серьезно Ботаник, нарасти силу и ударь меня! — Я… я буду… Бакуго усмехнулся, выглядя таким расстроенным. — Ты не боишься драться со мной, не так ли? — Он издевался. — Бороться с тобой нет, что бы ты ни собирался сделать или сказать, я не могу бежать… в ужасе. К сожалению, Бакуго знал его слишком хорошо и знал, что сказать. — Либо сражайся со мной серьезно, либо пожалеешь, что уклонился. — Какого хрена ты можешь сделать, если не можешь схватить меня, и мы не можем использовать причуды? Бакуго усмехнулся, когда Изуку продолжал уклоняться. — Хорошо, тогда сам виноват, ботаник. Изуку подавился воздухом, и его глаза расширились, когда Бакуго снял с себя футболку. — К… Каччан? — Чем больше ты уклоняешься, тем больше одежды я снимаю. — А…если р…кончилась с… одежда. — Я прекращаю попытки поспарринговать с тобой и просто прижимаю тебя. Изуку знал, что не сможет с ним справиться. Он уже чувствовал, как его член наполняется от мысли и вида Бакуго без рубашки. Он стискивает зубы и атакует. Спарринг быстро нагрелся, но Изуку, как бы он не отвлекался, вскоре был прижат к мату. Он попытался сломать булавку, но знал, что для того, чтобы действительно иметь шанс, ему придется сбить блондина с ног, двигая бедрами, но это достаточно эффективно выявит его маленькую проблему. — А… хорошо, К… Каччан, ты победил. Он ухмыляется Изуку, но не встает. Вместо этого он перекатывал бедра вниз, вынуждая испуганный низкий стон из прижатой зелени. — К… Каччан. — Хватит, ботаник. Я не отпущу тебя, пока у нас не будет небольшого разговора, и мне нужно, чтобы ты не смог убежать, как ты делал это раньше. Изуку отворачивается только для того, чтобы его схватили за подбородок, чтобы вернуть взгляд к пронзительным красным глазам. — У меня уже есть ответ на первый вопрос. — Х… а? — Как именно ты любишь меня, ботаник. Я имею в виду это, — он грубо двигает бедрами, заставляя Изуку невольно вздрогнуть. Заставив Бакуго ухмыльнуться. — Хороший намек, но я хочу услышать, как ты это скажешь. — Р….романтически. Я люблю тебя, Каччан. Я знаю, что ты никогда не полюбишь меня, я недостаточно хорош, а Каччан заслуживает лучшего. Кого и чего бы ни хотел. Я попытался втиснуть это чувство в маленькую коробочку в своем уме, как я делаю это со всем остальным, чтобы я мог сосредоточиться. Но они просто не останутся там. Мне жаль. Я знаю, ты злишься из-за того, что я выболтал это всему классу, я не хотел, но я так устал, и фильтрация мозгов в рот никогда не была лучшей для начала. Его прерывает грубый поцелуй, который заморозил его мозг, даже когда его тело растворилось в поцелуе. Его вооруженные объятия обнажают туловище Бакуго, пока они жадно целуются. После того, как Бакуго наконец отстранился, Изуку в шоке моргнул, глядя на него. — Что ж, это эффективный способ заставить тебя заткнуться. Хорошо. А сейчас. Какого хрена ты так избегал меня, что даже не спал в своей комнате в общежитии. — О… о, на самом деле. Эта часть ва..... не важно, эм, чтобы ответить на твой вопрос. Я думал, что ты сошел с ума… и хотя я привык отвергать… наша дружба только начала восстанавливаться, и я думал, что несвоевременное признание уничтожит достигнутый нами прогресс. — Неважно, закончи это оригинальное предложение, ботаник. — Я был здесь ночью, я всегда здесь на ночных тренировках, пока не вырублюсь так сильно, что не смогу видеть сны. Видишь ли, Всемогущий предоставил мне специальный круглосуточный доступ в этот спортзал, потому что я плохо сплю. Я страдаю от довольно ужасных кошмаров войны. Так что ты бы редко видел меня спящим в комнате общежития даже до признания и избегания. — Мы еще разберемся с этим, ботаник, но сейчас мне нужно кое-что прояснить. — Ч… что, Каччан? Бакуго снова двигает бедрами, захватывая губы Изуку в агрессивном и властном поцелуе. Продолжительность несколько минут, прежде чем оторваться. — Я скажу это только один раз, потому что ненавижу быть сентиментальным и дерьмовым. Но… Ты мой. Я люблю тебя, чертовски забывчивый ботаник. Я не рассердился на признание, я был поражен и рассержен тем, что уклонился от «да». Но самой исповеди нет. Так что просто прими, что ты мой. — О… только если ты признаешь, что ты тоже мой. — Ботаник, я смирился с этим в тот момент, когда мне пришлось тащить твою упрямую мстительную задницу обратно в UA. Изуку фыркнул наполовину от раздражения, наполовину от удовольствия, прежде чем получить ухмылку и встряхнуть бедрами, чтобы снова грубо тереть очень твердый и большой член Бакуго. Бакуго стонет от трения. Изуку наклоняется ближе к уху Бакуго. — Итак, Каччан, ты собираешься заявить обо мне должным образом или просто будешь дразнить меня всю ночь? Когда Изуку отстранился, его встретил темный голодный взгляд, из-за которого он почувствовал себя добычей. Бакуго быстро раздевал их обоих, целуя, кусая и высасывая темные синяки на молочно-веснушчатой ​​коже. Пока Изуку стонет и корчится под агрессивной маркировкой. Бакуго только остановился, чтобы взять что-то из сумки, которую Изуку не заметил. Он покраснел, когда увидел, что это смазка. Когда глаза Бакуго встретились с недоверчивым взглядом Изуку, он ухмыльнулся темной и хищной улыбкой, от чего тело Изуку быстро нагрелось. Бакуго снова нападает на него в моменты отвлекающих поцелуев и укусов. Изуку стонет, когда скользкий палец входит в его девственную дырочку. — Трахни свою тугую детку. Изуку застонал громче от прозвища питомца. — О, как, когда я называю тебя малышкой? — Д… да. Бакуго на мгновение подумал, любопытно, есть ли у его ботаника склонность к похвале. — Черт так горячо и идеально, вот так. Скажи мне, почему ты такой тугой, детка. Более громкий стон доказал, что риск Бакуго того стоил. Что, блядь, да. — В…девственница, только для тебя. Только для тебя. Бакуго громко застонал. — Так хорошо для меня, детка. Спасаешь себя для меня. Я разорву твою тугую маленькую девственную дырочку, — прорычал он, вставляя второй палец. Изуку был на самом деле шокирован тщательной долгой подготовкой. Поскольку к тому времени у Бакуго уже было четыре пальца, он был на грани того, чтобы кончить. — Пожалуйста, пожалуйста, трахни меня, ты мне нужен во мне. Я уже так близко… — Кончи для меня, детка. Я трахну твою хорошенькую маленькую дырочку после того, как ты кончишь. Заставив тебя снова кончить только на мой член, — рычит Бакуго, крепко прижимая пальцы к простате Изуку. Изуку выкрикнул имя Бакуго, когда тот сильно кончил. Мягкие стоны при виде своего ботаника смолкают. Раньше он доводил его до оргазма рисованием. Он покрывает свой член смазкой и вовлекает Изуку в удивительно нежный, но не менее властный поцелуй, медленно продвигаясь в гладкую девственную дырочку. Проглотив при этом хныканье и жалобное нытье. Блондин был потрясен тем, как быстро его ботаник снова стал твердым. Но рассматривал это как благословение, когда он достиг дна. Он собирался позволить Изуку привыкнуть , но зеленоглазый сопротивлялся ему. — Пожалуйста, пожалуйста, подвинься, нужно, пожалуйста, Каччан. — Ладно, детка. Бакуго задает грубый темп. — Блять так чертовски туго и жарко для меня. Так хорошо ешь мой член. Идеально для меня. Изуку хныкал и стонет. Как его дырочку жестоко трахнули. Его простата бьется каждые несколько толчков. — Пожалуйста, Каччан, так близко. — Хорошо, черт возьми, я тоже. Кончи на мой член, детка. Такой идеальный и сексуальный. Как я трахаю тебя, детка. — Да, да, люблю тебя, люблю твой член… Пожалуйста. О боже, я кончу. Теперь Бакуго с каждым толчком направляется прямо в простату зеленца. Громко стонал, когда Изуку выкрикивал его имя и кончал. Его стенки сжимаются и пульсируют вокруг чувствительного члена Бакуго, толкая и его через край. Наполняя Изуку до краев. Бакуго осторожно вытаскивает и несет Изуку в душевую справа от тренировочной зоны, а затем с удивительной нежностью вымывает самого Изуку. Затем он одел их обоих и отнес уже спящую зеленку в спальню. Мимо растерянного и обеспокоенного Айзавы. — Что случилось с проблемным ребенком. — Очевидно, он тренировался до бессознательного состояния, чтобы избежать ночных кошмаров. Думаю, если бы он проснулся рядом со мной и подтвердил, что со мной все в порядке, ему было бы лучше. Я не сомневаюсь, что некоторые из этих кошмаров были из-за того, что я чуть не умер на его глазах и действительно умер, хотя и временно, на его глазах. Он знал меня всю свою жизнь, несмотря на то, ладили ли мы. — Хорошо, отведи его в свою комнату. Я предполагаю, что вы теперь пара». — Как? — У проблемного ребенка Бакуго так много засосов, что он выглядит так, будто проиграл раунд с осьминогом, — заявил Айзава с ухмылкой, а Бакуго покраснел. — Т… заткнитесь! Айзава только смеется и уходит. Бакуго ворчит и идет в свою комнату в общежитии. Оказавшись там, он подоткнул зеленку, прежде чем скользнуть внутрь и прижать к себе своего ботаника. Он уткнулся носом в зеленые кудри. — Мой, — бормочет он перед тем, как заснуть.