Кошмар.

      Руки были крепко закованы в цепи, ноги едва двигались от усталости и боли, пронизывающей все тело… Максим мало понимал, что происходит. Он опять в темнице. Каждый раз он оказывается именно в этом месте в своих кошмарах. В последнее время они что-то зачастили…       Шею болезненно стягивает металлический ошейник. Мужчина касается его, пытаясь хоть как-то ослабить и сделать так, чтобы он не давил, как дверь в его темницу распахивается, являя высокую темную фигуру. Макс не видит его лица, внешности. Помимо темных клубов дыма, единственное, что еще можно разглядеть, то это две пары огненно-красных точек. Которые взирают прямо на Раковского. Максим пытается отойти в сторону, делая шаги назад, а фигура все приближается. Спина уже соприкасается с каменной стеной.       Дыхание становиться чуть более приглушенное, хриплое. Мужчина жмуриться, стараясь подавить нарастающее чувство тревоги. — Тебя нет… Тебя нет… — в каком-то полусознательном бреду шепчет Макс, как чувствует прикосновение к своим плечам и на немного приоткрывает глаза. Глаза-искры, смотрели прямо на него. Прямо в самую душу и разум. Раковский пытается отцепить от себя тварь, однако та еще крепче сжимает его плечи и слегка наклоняется. Кожу на шее обдает горячим дыханием. Пахнет гарью, пожаром, едким дымом. Максим кашляет, хрипло, до боли в груди и легких. Воздуха совсем остается мало… — Макс… Макс… Перед глазами темнеет.

***

— Максим!       Раковский резко просыпается и садиться на кровать. Его всего трясет. По лбу скатываются крупные капли холодного пота. Рядом кто-то осторожно касается его руки и мужчина резко поворачивается в сторону. Миша смотрит на любимого с некой долей испуга и сочувствия. — Опять кошмары снились? — тихо спрашивает Сидоренко, — Ты во сне разговаривал.       Макс ничего не отвечает, утыкаясь лбом в грудь мужчины. Руки легонько сжимают ткань футболки и Миша приобнимает Максима, легонько поглаживая и слегка покачивая. — Все хорошо, не бойся… Я рядом, рядом. — Рядом… — сонно говорит Раковский и вздыхает так облегчённо, словно у него спали оковы из кошмаров. — Спасибо… Извини, что сон потревожил… — Пустяки. Нам ещё примерно можно будет поспать часа четыре. Да и ты главное… В порядке теперь? Михаил посматривает на Максима, а после легонько целует его в щеку и лоб, убирая руки со спины. Мужчина слегка приподнимает уголки губ. Хорошо, что сейчас темно и не видно особо румянца на щеках. — Теперь да… В порядке…