Не дурак

— Блять, Артём, не мешайся под ногами! — воскликнула Мирослава, неуклюже держа в руках большую сумку вещей, стоя у ворот нужного дома. Они приехали чуть позже, чем ожидали, но жаловаться сил не было. — Молодёжь, за речью следите! — воскликнул Фёдор Степанович, выглядывая из окна своей машины, пока компания разгружалась. — Согласен с дядь Федей, — напыщенно цокнул Яков, протягивая Артёму чью-то сумку, чтобы тот не обижался. — Славка, базар фильтруй. Мирослава задохнулась от возмущения, но продолжила недовольно сверлить происходящее взглядом. Женя, наверное, имел с собой меньше всего вещей, потому что отстранённо стоял поодаль со своим единственным подобием чемодана, постукивая по его ручке пальцами. Рядом внезапно оказался Артём, взваливая на юношу огромный рюкзак со словами «Яша попросил дать это тебе, чтобы ты не бездельничал». Женя сразу кинул взгляд на Якова, который метался от одного человека к другому, отдавая или принимая какие-то сумки. Артём уже куда-то сплыл, когда разгруз закончился и дядя Федя, пожелав им удачи и отказавшись от кофе, выехал по сельской дороге и свернул в первом повороте. — Добро пожаловать, — услышал Женя после щелчка замка, когда Яков открыв двери, впустил всех во двор. — Шикарная дача. Все сразу потянулись в дом, уставшие после долгой дороги с диким желанием улечься куда угодно и больше не вставать. «Шикарная дача» представляла из себя одноэтажный дом, который явно не реставрировали давным давно. Двор вокруг дома был довольно сильно поросший какими-то кустами и травой, а клумба, которую Женя не заметил, если бы Юстовский многозначительно не указал на неё, вообще состояла только из пары кустов роз, а все остальное занимали сорняки. Высокие такие. Думаю, все благодарили мир за то, что туалет на шикарной даче находился в доме, а не на улице, потому что принять душ после дороги — верх блаженства. Поэтому в ванной комнате первой закрылась Мирослава, успев поругаться по этому поводу с Артёмом, который в итоге разлегся на диване в кухне. Сама планировка дома была более чем удобной. Кухня находилась прямо на входе, а душ напротив. По коридору вперёд оставались две комнаты для сна. И хотя ремонт оставлял желать лучшего, но своеобразный уют был неотъемлемой частью этого места. Уже темнело, поэтому Мирослава, по её словам, уставшая больше всех (Артём фыркнул, якобы показывая, кто тут всю дорогу проспал в ногах), решила, что пойдёт сразу спать. За ней в комнату потянулась Заряна с кружкой какао, которое она в какой-то момент успела сделать, пока все были заняты сумками. Было решено, что девушки займут одну комнату, а в другой придётся ютиться Юстовскому с Артёмом и Женей. Усталость имелась, но спать Женя по каким-то причинам просто не мог. Около одиннадцати он до сих пор сидел на кухне, разглядывая заваренный чай. На стене висели часы, которые монотонно тикали, пока за окном всё погружалось в летнюю темень. Где-то даже было слышно сельских куриц. На самом деле такого поворота событий в своей жизни Женя уж точно не ожидал, его постоянно передергивало, когда он думал о случившемся на прошлой недели, а когда в голове мимолётно пролетела мысль о том, что было бы, если бы Яков не успел, Женя даже испугался. Так себе из него суицидальная личность, подумалось ему, от чего он даже угрюмо усмехнулся, отпивая чай. Все давно спали (Артём храпел громче всех), кроме него, а также Юстовского, который решил принять душ после всех. На самом деле Яков, конечно, до сих пор расшатывал нервы Жени, но второй, несмотря на свои опасения, что он будет всё время один, был благодарен Юстовскому за то, что тот выделял свое внимание каждому. Вообще, по мнению Жени, всё пока складывалось хорошо. Дверь в душевую комнату щёлкнула, когда оттуда с мокрой головой, всё в той же большой белой футболке, но уже в других штанах, вышел Яков. Он кинул на Женю взгляд и двинулся на улицу. Вернулся буквально через пару минут и уселся напротив. — Ну? Женя нахмурился, замечая, что чай закончился. — Что ну? — спросил он, вставая, чтобы поставить кружку в раковину. Юстовский развернулся на стуле. — Да ничего, просто сидишь здесь на кухне, будто ждёшь мать с родительского собрания. — Моя мать не ходит на родительские собрания, — ответил Женя, открыв кран. — Моя тоже, я не об этом, — фыркнул Яков. Женя замолчал. Они оба ничего не говорили ровно до того момента, пока он не закончил мать кружку. Уже перевалило за полночь, но намёка на то, чтобы пойти спать не было. Женя понимал, что имел ввиду его одноклассник. Простой вопрос «Как ты себя чувствуешь?» был завуалирован под глупую шутку. Он считал, что Юстовский интересуется из вежливости, потому что только по его взгляду Женя решил, что тому абсолютно плевать. — Не прыгай у меня тут с крыши, — вдруг неуместно выдал Яков, облокачиваясь на спинку стула. — Всё равно только ноги сломаешь. Да, такие шутки являлись если не частью его одноклассника, то были с ним одним целым. Никто не воспринимал их всерьёз, никогда. Но почему-то именно сегодня что то лопнуло. — Послушай, — раздражённо попросил Женя, прожигая взглядом старую скатерть на столе. — Я сам знаю, что мне делать, не лезь в мою личную жизнь, — сказал он, понимая, что его слова совершенно не соответствуют его положению. Он говорил это человеку, на дачу которого сам принял решение приехать. Его никто не заставлял, ему дали выбор. Но постоянные фразочки Юстовского являлись полностью неуважительными по отношению к нему, поэтому право злиться он имел. — Мы можем не говорить об этом? — Почему я должен не говорить? — Яков фыркнул, вставая со стула. Нельзя было сказать, что Юстовский был приятным человеком или хотя-бы собеседником. Видимо, к нему просто тянулись люди из-за непонятных причин. Он не умел держать язык за зубами, часто ругался и кидался фразочками по типу «После уроков за школой!». Но так по правде говоря, никогда не держал своих слов. Более того Женя ещё ни разу не слышал, чтобы Яков устраивал драки. Подобное ещё больше укрепляло всеобщее мнение о том, что он является безответственным, от чего никто не воспринимал его всерьёз. Такой статус раздолбая его носитель не считал какой-то проблемой или же наоборот гордостью. Яков просто жил, принимая отношения окружающих к нему таким, какое оно было. Но границы были у каждого. Женя сам не понял, когда вскочил за ним следом, хватая того за руку, вроде желая остановить или что-либо доказать. Юстовский дернулся, попытавшись вырваться, но Женя не дал, он сам не рассчитал с какой силой его ладонь ухватилась за предплечье. — Эй, отъебись!..— ошарашенно прикрикнул Яков, предприняв ещё одну попытку вырваться, но когда потерпел поражение, резко уставился на своего одноклассника. — Это ты от меня отъебись! — Женя не знал, почему очередная шутка его так разозлила, но исступленный гнев накрыл с головой. Он дёрнул своего собеседника ближе к себе, замечая, как зрачки того мгновенно расширились. — Я тебя попросил нормально, поэтому перестань! Он ожидал какой-либо реакции от Юстовского, но тот плотно сжал губы, не пытаясь сказать ни слова. Женя устало отпихнул его от себя, разворачиваясь. — Я спать. И скрылся в комнате. Летние каникулы уже начинались.