Пачка сигарет

Но если есть в кармане пачка сигарет Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день. Виктор Цой За эти две ночи, я наизусть выучила расположение линий между стыками на потолке и каждый уголок небольшой гостевой комнатки. Какие бы усилия я не предпринимала, заснуть не получалось: то кровать была жёсткая, то мысли смешивались в кашу, утомляя и без того уставшую голову. Прошло уже три дня моего пребывания здесь. Богато обставленный двухэтажный особняк, как и его хозяин, аловолосый взрослый мужчина, встретил приветливо. Однако отчужденность в его улыбке обжигала холодом. "Калина, я рад приветствовать тебя в моём доме. Рассполагайся, теперь это и твой дом тоже." - Говорил он с типичной американской улыбкой, которая до сих пор стоит перед глазами. Даже улыбаются в этой стране по-другому. Неуютно, странно, чуждо. Будто им рот растянули каким-то устройством. Возможно, мне, утомлённой долгой дорогой, всё это показалось, но по истячении нескольких дней, я поняла, что холод всё же был. И правда, разве из имён его близких друзей или знакомых звучало когда-нибудь имя русской девочки Калины Морозовой? Конечно нет. Да и приютил он меня далеко не по доброте душевной, а из-за давнего союза с моим начальством, которое и настояло на моём переезде сюда. "Долгосрочный отпуск", так они сказали, но, на самом деле, от меня просто избавились, чтобы под ногами не мешалась. Неудивительно, ведь год с лишним я не выходила на задания и почти не брала в руки винтовку. Помяв хлопковую простынь ещё некоторое время, я поняла, что уснуть у меня не выйдет, только проворочаюсь всю ночь. Может всё дело в том, что я не проветрила комнату перед сном или уснула в водолазке и шортах? Хотя это просто глупая отговорка, чтобы не признавать настоящую причину моей бессонницы. Мне тревожно в этом доме, всё кажется чужим и опасным, всё окружает меня и никого нет рядом. Ни брата, ни ребят, ни кураторов. Я совершенно одна. От этой мысли на глаза наворачиваются слезы, а голова болит ещё сильнее. Я села, положив ладонь на лоб, и огляделся по сторонам в поисках ранца, надеясь найти в нём то, что не даст заскучать бессонной ночью. С трудом встав и зашнуровав чёрные берцы, я поковыляла к комоду, возле которого стоял мой багаж, слишком маленький для путешествия через океан, но так было необходимо. Рано или поздно за мной бы пришли, поэтому я должна была покинуть страну как можно скорее. Этот ранец - единственное, что мне удалось собрать в кратчайший срок. Старая кожа всё ещё пахнет обоями и пылью московской квартиры, а также багажными отсеками поезда. Я открыла ранец, в котором покоились документы, старый свитер брата, пачка Bond, пистолет с двумя дополнительными магазинами (на крайний случай) и проигрыватель дисков со вставленным туда альбомом группы Кино - слишком скудный набор для коротания холодных вечеров, но и этого достаточно, чтобы ещё раз напомнить о месте, которое пришлось покинуть, и которое имеет теплое и родное название - "дом". Замерзшими пальцами я расправила серый свитер и проснула голову в горлышко. "Так то лучше, - думала я, проводя ладонями по скатанной вязке. - Спасибо, Никита, что оставил его. Хотя бы он о тебе напоминает." Забрав проигрыватель, зажигалку и пачку Bond Street Compact Blue, купленную в ларьке у вокзала, я вышла из комнаты и направилась в сторону балкона. Слабый лунный свет проникал в узкий коридор сквозь оконные стекла и ложился на ковёр и стены длинными прямоугольными силуэтами, прорисовывая очертания картин в дорогих рамах. Гробовую тишину помимо стрекотания сверчков и шуршания листвы, гоняемой легким ветерком снаружи дома нарушала музыка, напоминающая о том, что в пустом доме я не одна. На первом этаже обитает одна из причин моей головной боли - Джек Спайсер, сын хозяина дома. Мистер Спайсер говорил, что он обладает незаурядным умом и амбициями, но при этом слишком задиристый и грубый. Наша первая встреча ознаменовалась парой "ласковых" фраз и ссадиной на подбородке, которую я получила, пытаясь увернуться от летящего на меня робота, или как рыжий кошмар его называет, джекбота. Приземлилась я неудачно, выронив ранец с вещами и пистолетом. Он отлетел в противоположную сторону дороги и чуть было не засветил своим содержимым, которое бы точно привлекло внимание полиции. Переволновалась я тогда знатно, поэтому дала волю эмоциям и покрыла его благим русским матом, на что гений незамедлительно ответил в такой же грубой форме. Но и после этого мы не раз собачились по поводу или без. Меня бесили его колкости и выходки избалованного придурка, но ничего не поделаешь, надо как-то уживаться. "Похоже, этому горе-робототехнику тоже не спиться." - Думала я, открывая дверь на балкон и вдыхая ночной воздух, обволакивающий тело приятной прохладой. На душе стало легче и на мгновение показалось, что голова перестала болеть. Я расположилась на мраморном ограждении и прижала колени к груди, защищаясь от сквозняка, который как непослушный кот заползал под свитер или играл с выбившимися из-под пушистой ушанки красными прядями. За год они отросли и постоянно щекотали под лопатками, но срезать их не хотелось. Всё же, немного на девушку буду похожа, а то эти шрамы убивают всю мою женственность. Особенно этот на носу. Из-за него я больше похожа на местного хулигана, а не на семнадцатилетнюю приличную девушку. Помню, когда получила его, я долго плакала, смотря в зеркало, и думала, что ни одному мальчику не понравлюсь. Никита тогда сказал, что тот, кто действительно меня любит, будет любить и мой шрам, на что я только громче разнылась. Позже мы с чертой на носу научились существовать вместе, но небольшой комплекс всё же остался. Я потянулась к сигаретной пачке и одним движением сорвала упаковку, затем, сжав губами фильтр, подожгла палочку. Пламя приятно согрело ладонь, защищавшую его от порывов ветра, что гонял сизый табачный дым. Сейчас, мне, окружённой темнотой ночи, было всё равно на шрамы, на тяжёлую из-за недосыпа голову и на то, как меня встретит новый день. С нажатием кнопки на плеере Sony D-245 по проводам полилась спокойная музыка и зазвучал чуть хриплый голос любимого исполнителя. Он пел о чужом небе и о незнакомых звёздах, о дорогах и о следах, которых не смог разглядеть. Каждая строчка в точности описывала происходящее вокруг, впивалась в сознание и проливалась по телу лёгкой дрожью. В такие моменты тревога, освобождая место покою, отступала и ждала пока не затухнет огонёк сигареты. Всего лишь несколько минут, но даже это я научилась ценить, ведь даже кратковременная иллюзия безопасности сохраняла рассудок. "Если есть в кармане пачка сигарет Значит всё не так уж плохо на сегодняшний день. " - пел в наушниках Виктор Цой. "Ты чертовски прав." - мысленно ответила ему я, снова взглянув на небо, где ярко светил ковш с ручкой - созвездие Большой Медведицы. Перед глазами возникли образы друзей, что выстроились вдоль ковша, вырисовывающегося из огоньков на концах сигарет. "Как вы там, товарищи? Страшно на той стороне или спокойно, как сейчас?" - спросила я у созвездия, прикрыв огоньком сигареты одну из звёзд. Странный жест, но мне казалось, что так они заметят меня с того света. Не сразу я заметила как ветер начал менять траекторию и дуть в разные стороны, будто заплетался в пропеллере вертолёта. "Так, стоп! Вертолёта?" - встряхнулась я от неожиданной догадки и открыла глаза. На ограждение передо мной только что приземлился Джек, расплывшись в усталой улыбке, совсем не такой наглой, какой я привыкла видеть. Под покрасневшими глазами помимо чёрных теней и стрелки красовались синяки. Он даже не переодевался. Остался в длинном черном костюме из удлиненной куртки и брюк. Я, ожидая очередную колкость, сняла наушники, и приготовилась резко ответить, но паренёк, походу, и не собирался провоцировать меня. - О, смотрю, не один я здесь полуночник. Что слушаешь? - спросил он, убрав пропеллеры в замысловатый рюкзак, и сел рядом. - Кино. - буркнула я, затянувшись. - Слушай, Джек. Если ты пришёл задирать меня, то, сделай одолжение, сделай дело и очисти периметр. Я устала с тобой ругаться. - Понятно. - взохнул он. - Всё дуешься из-за случая на вокзале? Слишком глупый вопрос, что странно. Джек слишком умен и проницателен. Конечно я злюсь, ссадины ещё не прошли, а подвернутая нога только недавно болеть перестала. Неужели этот гадёныш всё таки решил вывести меня из себя? - Ну что ты, совсем нет. Мне же в кайф прочесывать подбородком грязный асфальт. - ёрничала я, так как начинала нервничать. - Ладно, прости, больше не буду говорить ботам сбивать тебя с ног. Но что поделать, если ты сногшибательная. - Посмеивался он, чем только больше раздражал. Чудо, что я его ещё не убила. - В первый раз прощаю, но если это повториться, я лично откручу тебе руки и запихну в задний проход, понял? - яростно отчеканнила я. - Да понял я, понял. - он вскинул руки, делая вид, что сдаётся, но всё же продолжил действовать мне на нервы. - Мило угрожаешь, кстати. Но и ты смотри по сторонам, когда куда-то идешь, а то засунешь наушники и не видишь нихрена. Так и просто авто сбить может. - Если ты пришёл мне лекции читать, то не советую тратить время. Мне всё равно. Почувствовав горечь, я затушила бычок о мраморное ограждение и тут же подожгла вторую палочку, всем видом показав, что не настроена на разговор. Но Спайсер не улетел, а только с большим любопытством уставился на меня, особенно на огонёк. - Можно и мне? - неожиданный вопрос поставил меня в тупик, и я молча протянула ему пачку, гадая, что же происходит в этой голове, забитой железками и планами завоевания мира. Почему он не пытается выкинуть очередную колкость, а просто сидит рядом и беседует без тени неприязни, не считая пусть и бесячих до чёртиков, но вполне дружеских подколов? - Слушай, Калин, мы тут вдвоём остались. - начал он, изредка покашливая и выпуская дым. - Зачем нам ругаться, когда можно зависнуть где-нибудь или поговорить обо всем, что в голову взбредет? Так же веселее. Может закопаем топор войны и будем друзьями, что скажешь? - Идёт. Меня саму достали эти перебранки. Особенно на больную голову. - я всё ещё не понимала, что он задумал, но наши ссоры давно стояли у меня поперёк горла. - Не можешь уснуть? Я отрицательно покачала головой. - Уже вторая ночь так проходит. В голове каша и мысли лезут всякие. - Я замолчала, заметив, как нахожусь под прицелом алых, как закат, глаз. Джек смотрел так, будто знает каждую мелочь, каждую деталь и сейчас разбирает меня на части, как очередного робота. Стало неловко. - Хотя, забудь, не забивай голову ерундой. Всё в порядке. - Мисс Морозова, не надо мне тут сбои в программе создавать. Я не слепой и не тупой. - причитал юный злой гений. - К тому же, я и сам не сплю последние ночи. Воплощаю свою новую разработку. - Расскажешь подробнее? - Тебе интересно? - обведённые чёрным глаза округлились. - Точно? - Да. - твёрдо ответила я, на что Джек, засияв, начал в подробностях описывать изобретение, активно жестикулируя и расхваливая его возможности. Неожиданно для себя, я осознала, что внимательно слушаю, что говорит тот, кто буквально вчера доводил меня до белого каления одним только присутствием, чего не скажешь о голосе. К тому же он нашёл в себе силы, первый подошёл и предложил перемирие. Сама я бы так не сразу смогла бы. В какой-то момент мне стало стыдно. - ... ещё я поставил новые пилы и лазеры добавил. Настоящая машина для разрушения. Ты чего притихла? - Джек заметил, что я замолчала или точнее, ушла в себя. - Знаешь, Джек. - начала я, очнувшись от транса - порой я бываю очень резкой и говорю обидные вещи. Прости меня, за то, что наговорила сегодня. - Не парься. - улыбнулся парень. - Я знаю, что тебе тяжело. Отец рассказал перед отъездом, через что ты прошла. Как добиралась сюда и как оставила родной дом. И про то, что ты наёмник тоже знаю, но не бойся, я не расскажу никому. И, знаешь, меня тогда будто током ударило. Я сразу вспомнил себя в школе. Учителя и одноклассники не понимали меня и боялись, устраивали байкоты и часто задирали. Всё из-за того, что я не такой как они. Я тогда и задумал захватить мир, отомстить этим тупорылым неудачникам. Но я всё ещё был одинок. Это, правда, не сравнится с твоим одиночеством, но всё же было страшно и больно. Ты сама меня прости. - Прощаю, но ты ошибаешься, Джек. Одиночество - это одиночество, и не важно в каких ситуациях ты его ощущаешь. Не обесценивай свои чувства. Парень ничего не ответил, только молча вытянул сигарету из пачки. Я последовала его примеру и, воспользовавшись зажигалкой, передала её аловолосому. - А откуда у тебя этот шрам? Травма на производстве? - смеясь предположил Джек, поджигая новую палочку. - Этот? - указала на нос. Он кивнул, уставившись на меня испепеляющим от любопытства взглядом, отчего мои щеки вспыхнули румянцем, а слова путались и застревали за зубами. - Уффф..... Ну, как тебе сказать. - начала я, опустив глаза. - Один урод порезал. Наша группа должна была выполнить заказ в Гонконге. Велено было устранить одного бандита. Я вступила в драку с одним из его преспешников, оставшись с одним только ножом. Он вырвал его у меня и порезал лицо, чтобы "малолетка знала, как грубить старшим". - Ублюдок. Убил бы. - скривился механик. - Не кипятись, я уже это сделала. Однако уродство это никак не сотрешь. - грустно добавила я, пытаясь успокоить его, но только спровоцировала новый импульс. - Ты что совсем сдурела?! Никакое это не уродство, ты со шрамом очень даже милая и красивая. - возмущённо выпалил Джек, после чего резко замолчал, заметив, как я чуть не задохнулась от дыма. Такого поворота событий я даже представить не могла, оттого и не сразу пришла в себя. Джек, смутившись, отвернулся. Похоже, он сам не ожидал, что скажет это. - Ты живая? - спустя минуту спросил Джек немного напряжённо. - Да, просто ты первый, кто сделал комплимент моему шраму. Обычно все шарахаются, как только видят его, парни особенно. - вытерев слёзы рукавом свитера, ответила я. - Идиоты. - отрезал он. Воцарилась неловкое молчание, нарушаемое шелестом листьев и стрекотанием сверчков. Мой взгляд упал на плеер, что лежал без дела уже некоторое время, и в голове прозвучал вопрос, который Спайсер задал в начале нашей странной беседы. Понравится ли ему, любителю электронной музыки, акустическое исполнение песни "Пачка сигарет"? Может и понравится, надо предложить. - Хочешь послушать? - я протянула ему наушник. - Давай, но я ничего не пойму. - помялся он, но всё же вставил его в ухо. - Ты послушай сначала. - улыбнулась я и нажала на кнопку, позволяя музыке вновь политься по проводам, а вокалисту - запеть. И никто не хотел быть виноватым без вина И никто не хотел руками жар загребать А без музыки на миру смерть не красна А без музыки не хочется пропадать Джек слушал внимательно, глядя в небо и иногда выпуская полупрозрачные завитки дыма. Мягкий лунный свет падал на взъерошенные алые пряди, играл на желтых стёклах очков и селился в горящих глазах. Я всё ещё не знала, что происходит в его голове, что он чувствует и с чем борется, но в в эту ночь я узнала о нём кое-что очень важное. Он злодей, но злодей, не тот, который творит зло ради зла, а тот, кто хочет избавиться от одиночества, заявить о себе и быть услышанным. Он гений, отвергнутый обществом. Не знаю почему, но, кажется, я начинаю понимать, почему таким сильным было чувство, будто мы связаны. Оба изгои, борящиеся за существование в этом обществе. Он - гениальный механик и учёный, а я - наёмный убийца, который за деньги отнимает жизнь. Оба злодеи, получается. Песня закончилась, и он, сняв наушник, тихо произнёс: - Грустная и русская, прям как ты.