Прошлое.

Свет и яркая вспышка вокруг. Замечаю, что я будто в другом измерении, в котором солнце светит ярче. Лежа на старой скрипучей кровати, резко открываю глаза и осматриваюсь по сторонам. Вокруг никого. Я очутилась в чей-то однокомнатной квартире. Прекрасные белые занавески, магнитофон у выхода из комнаты, и огромный ковер на всю стену. Я немного привстала, чтобы посмотреть вниз, где увидела серые вязаные носки и пыль на деревянном полу. — Черт, — пронеслось в моей голове, — Сколько времени, почему так грязно? Всё казалось таким старым и непредсказуемым. Вдруг я услышала чей-то крик на улице и встала с кровати, чтобы посмотреть в окно. Оказывается, это также пятиэтажный дом, похожий на мой, где я и жила раньше, только на два этажа ниже — получается второй. На улице была женщина с дочкой-подростком, которая истерично просила у мамы купить какие-то кассеты — позже до меня дошло с кем были эти кассеты. Посмотрев на настенные небольшие часы, на которых было около полудня, я отправилась в ванну. Кстати, к моему удивлению, санузел находился раздельно друг от друга. — Странно, в наше время ванна и туалет совмещены в одно помещение, — подумалось мне. Окатив своё лицо холодной водой, я решилась посмотреть в зеркало. К удивлению, ничего не изменилось. Кажется, я стала выглядеть чуть привлекательнее, чем была, хотя это, наверное, самовнушение. Сняв джинсовку — поскольку было чересчур жарко — я повесила её на крючок в ванной и осталась в одном топе и джинсах, даже без носков и обуви — где они, я, кстати, не знала. Раздался телефонный звонок, отчего моё сердце заколотилось сильнее. Мне пришлось выйти в прихожую и ответить. — Алло, подружка, — произнес голос в конце провода. — Кто это? — тихо спросила я. — Это я, Маргарита Разина. — А, Ритка, ты где? — начала я, — Я в какой-то квартире, непонятном доме, где жутко воняет и много пыли. — Блондинка, я не знаю где ты, но я точно в каком-то классном месте, — ответила подруга, — Здесь мороженое всего по десять копеек, вообще сасно, у нас их и за пятьдесят-то не купишь, — она смеялась. — Что, правда? — переспросила я. — Реально, правда, — произнесла Рита, — Мы похоже в Москве, помню только яркую вспышку и, вот, я на вокзале. — Ты на вокзале? — переспросила я, взяв в руки стационарный телефон, присела на небольшую тумбу, — Кого ты видишь вокруг? — Я вижу какого-то чудика, который орет на всю улицу, — ответила Марго, откусывая небольшой кусочек мороженого из вафельного стаканчика, — Сейчас подойду и тебе перезвоню. — Подожди, Марго, постой! — закричала в трубу я, — У тебя твой телефон? — Не кричи ты, я не глухая, — произнесла подруга, — Да, мой айфон, сумка, каблуки и платье, всё на месте, у тебя разве нет? — У меня только джинсовая куртка и вся одежда, кроме обуви, носков, телефона и сумки, — с ужасом ответила я, — Что делать? Откуда ты узнала этот номер? — Этот номер был забит в моей телефонной книге. Таким образом, я звоню тебе. — Как мне, если ты позвонила в квартиру. Ничего не поняла, — произнесла я. — Короче, Стешка, всё. Давай позже перезвоню, чмоки-чмоки, — ответила Рита и положила трубу. Мои руки тряслись, а ноги подкашивались. Я встала, положила телефон и еле как побрела на кухню, в которой находились: круглый деревянный стол с небольшой вазочкой, где лежали мандарины и яблоки. Далее, разделочные доски, висящие возле раковины, фартуки на стене у входной двери. Всё вроде как обычно, но я не заметила посудомоечную и стиральную машины. Ходильник оказался пуст. Тогда я вернулась обратно в комнату и раскрыла шкаф. В нем были старые летние кроссовки и желто-белые плохопахнущие носки. Ничего не оставалось, кроме как надеть это и позвонить Марго. К счастью, я знала номер подруги наизусть, и, подойдя к телефону, набрала его. — Алло, Ритка, ну что? — Еба, Стешка, не поверишь! Здесь такой чудик прибабахнутый, у него фамилия прямо как у меня, прикинь, — начала подруга, — Его ещё и Андрейка зовут, как моего папашку. — А может это и есть твой папашка, не забывай, что мы здесь только ради их с Шатуновым. — Чё? — переспросила Марго, — Ээ, чудик, ну-ка повернись, — сказала она, явно обращаясь к незнакомцу. — Да-да, это вы мне? — ответил чей-то голос. Я немного отложила телефон от уха, зная, что сейчас будет. — Тебе-тебе, — начала Маргарита, — Андрей Александрович, пятнадцатого сентября день рождения? — Да, а вы собственно зачем интересуетесь? — вновь спросил голос. — Капец тебе, Разин, — сказала Маргарита, — Здравствуй, папочка. Всё, дальше я слышала лишь крики того мужчины. Рита врезала ему кулаком в нос, а после вновь вернулась к телефону. — Рита, что ты натворила? — с отчаянием спросила я, прикрывая лицо руками. — Ничего я не творила, а лишь отомстила ему за лихую молодость и моё детство, — борзо сказала Марго, — Ладно, Стешка, бери такси и дуй на вокзал, я тут тебя жду. — Ладно, до встречи, — сказала я и повесила трубку. Только потом до меня дошло, что мои карманы пусты и денег нет. Пришлось переискать всю квартиру, и только спустя пару минут я нашла каких-то жалких пятьдесят копеек. Я надела те дряхлые кроссовки, свою джинсовку, заперла дверь, пряча ключи под половик и вышла на улицу. Было лето, на дороге лежал свежий тополиный пух. В радости я начала напевать знакомую всем песню.

Тополиный пух, жара, июль Ночи такие звёздные Ты пойми, что первый поцелуй Это ещё не любовь Это лишь такой закон борьбы противоположностей.

Но люди смотрели на меня изумленно, словно не знали, что я имею ввиду. Наверное, та песня, которую я напевала, ещё не вышла на свет. Поймав машину такси, я села в «корчи» — замученные жизнью машины с большим пробегом. Водитель поздоровался со мной и спросил куда мне нужно. Всю дорогу мы беседовали. Он рассказывал мне о своей жизни в СССР и заработной плате, а после включил советское радио, где первой песней были «Белые Розы».

Немного теплее за стеклом, но в злые морозы

Вхожу в эти двери, словно в сад июльских цветов

Я их так хочу согреть теплом, но белые розы

У всех на глазах я целовать и гладить готов

Я их так хочу согреть теплом, но белые розы

У всех на глазах я целовать и гладить готов.

Я немного была в ступоре, а после спросила. — А кто это поет? — А, это группа такая «Злобный Февраль» вроде, или март, не помню, но песенки у них веселые, — ответил таксист. — Подождите, точно злобный? — воскликнула я, — Может липкий февраль? Я помню что-то на Л. — Так ты слышала про эту группу? — переспросил таксист, оглянувшись на меня, — Просто выглядишь ты совсем не как советская девчонка, у нас так одеваться не принято. — А, это я из Америки приехала, у нас там так все ходят, — с растерянностью ответила я, чуть смеясь, — Не слышала я эту группу, но помню что-то на Л… — Ладно, пусть будет «Липкий Февраль», как раз песни про зиму, — сказал таксист и остановил машину возле надписи «Вокзал», — Дальше сама. — Сколько я вам должна денег? — Не нужно ничего, иди, — ответил мужчина. Я вышла и отправилась к ближайшему поезду, который вот-вот отправлялся. Телефона у меня не было, поэтому пришлось искать Марго своеобразно. Походив около десяти минут, я уже должно быть расстроилась, что не увижу подругу, но здесь вдалеке послышались чьи-то крики. — Не поеду я с вами, отпустите, твари, я несовершеннолетняя, — кричала девушка, отбиваясь от каких-то крепких мужчин, а рядом стояла милиция. Я побежала к ним, громко крича. — Что вы делаете, отпустите её! Она дочь Андрея Александровича Разина — руководителя группы «Ласковый Май». После этой фразы обернулись, кажется, все. Я даже и не заметила, что рядом стоял тот самый Разин в молодости. — По законам у нас запрещено так одеваться, — сказал один из сотрудников, — Развратница, да ещё и оскорбляешь майоров милиции. — Извините её, пожалуйста, — говорила я, но меня перебил чей-то мужской голос. — Нет-нет, заберите ее, она совершила на меня покушение, — говорил Разин, чуть прикрывая свой нос. Рядом я заметила двое мальчиков, шофёра, и одного, судя по всему, охранника, которые стояли неподвижно, словно были в каком-то шоке. — Да какое покушение, она ваша дочь, — вновь обратилась я. — Девушка, вы ничего не путаете? — спросил Андрей, — Какая дочь, мне двадцать три. — Из будущего, — промолвила Маргарита. — Я её по-вашему в семь лет родил? — спросил Разин. — АХАХАХАХАХАХА, родил, — рассмеялся мальчик, которого я не сразу заметила — это был Шатунов. — Ну отпустите её, чего вам стоит? — вновь начала я, — Мы больше так не будем. — Ладно, на первый раз прощается, — ответил майор, — Только на будущее, пожалуйста, переоденься и больше не нападай на незнакомых тебе людей. Рита вырвалась и подошла ко мне. — Ну и злюки же эти охранники, — сказала она, — Эй, ты, Разин, ты даже внешнего сходства не видишь? — Не вижу, — ответил Андрей и отвернулся. — Ну зашибись, просто замечательно, родной отец не узнает, — произнесла подруга, ставя руки на пояс. Мальчики, стоящие рядом с Разиным, не переставали смеяться. Я обняла Риту и мы вновь подошли к ним. — Хорошо, если ты меня не узнаёшь, — начала Маргарита, садясь на машину, стоящую рядом. — Я вас не знаю, а не узнаю́, — перебил Разин. — Хорошо, если ты меня не знаееешь, — продолжила Марго, — То давай тогда знакомиться, — и протянула руку. По лицу Андрея была видна растерянность, к счастью, его опередил Юра и показал ладонь. — Знаете, он у нас очень скромен, когда кто-то даёт ему по носу, поэтому давайте я вас познакомлю, я Юрка Шатунов. — Очень приятно, я Маргарита Андреевна Разина, — ответила Рита, что заставило Андрея подавиться, тот громко закашлял. — Классно, может быть вы желаете присоединиться к нам? — предложил Юра, — Мы как раз сейчас едем домой. — Да, да, да, да, мы, конечно, согласны, — вмешалась я. — Юра, ты своем уме? — закричал Разин, — Самозванки, — успел произнести он и вновь получил, на этот раз — в глаз. — Заткнись уже, — ответила ему Маргарита, — Мы едем с вами и точка. — Вот и отлично, где ваши вещи? — вновь спросил Шатунов. Я прочистила горло, а после ответила. — Мы не приезжие, у нас есть квартира, в ней вещи. — Прекрасно, усаживайтесь в автобус, — вмешался кудрявый мужчина, на вид ему было лет двадцать. — Благодарствуем, — в один голос ответили мы с Ритой, усевшись в транспорт.

***

Лицо у Разина было до ужаса недовольное. Тот не улыбался, а лишь смотрел на нас высокомерным взглядом, то вниз, то вверх. А вот Юрка Шатунов оказался по истине прекрасным не только внешне, но и внутренне. — Не зря тогда на концерте он был ахн, — шептала мне Ритка. Я лишь громко хохотала, смотря на лицо нашего директора в молодости. Кстати, Андрей Александрович был действительно очарователен, и сходство у них с Марго было куда больше, чем в наше время. — Ой, то у нас столько этих историй было… — вновь начал Юра, но его прервал Разин. — Помолчи немного, Юрка, почти приехали. Мы действительно подъехали к огромному деревянному дому в три этажа. Самым первым из автобуса вышли охранники, а после уже и участники группы вместе с нами. Мне, честно, понравился Юрка. Парень до ужаса красив, обаятелен, да и я, судя по всему, ему я тоже приглянулась. — Главное не влюбиться, — мелькало у меня в голове. Разин не говорил ни слова, а вот Шатунов то и дело всё рассказывал и рассказывал. — Юрий, я не узнаю тебя сегодня, — резко обранил Андрей, повернувшись назад. Маргаритка всё время была рядом с кудрявым, тот видимо чересчур понравился ей. Они болтали обо всем, не слушая Шатунова. Я была потерянной, пылко смотрела на Юру и думала о том, как мы будем возвращаться назад, как вернем певца в две тысячи двадцать второй живым. — Эй, девушка, ты меня слушаешь? — резко замелькал перед моими глазами Юрка, что-то рассказывая, — Мы, кстати, не познакомились, меня ты знаешь, а вот я тебя нет. — А, да, извини, я задумалась, — ответила я, пусто смотря в пол, — Я Стефания Саченко, можно просто Стеша. — Стефания, — восторженно произнёс Шатунов, — Это прекрасное имя, мне нравится. Андрей громко цокнул и закатил глаза. Сначала я не поняла почему, а после посмотрела назад. Маргарита громко смеялась, а рядом стоящий с ней кудрявый мужчина держал её за талию. Я подошла к подруге достаточно близко, затем ткнула её в бок, явно указывая, что мы здесь не за этим. Марго кивнула и немного отдалилась от своего новогознакомого. Мы прошли во внутрь дома и заметили, что в нем достаточно просторно. Шатунов рассказывал что-то про гололед, а Разин прожигал Марго взглядом. Та жутко бесилась. — Убери от меня свои подлые глаза, идиот, — крикнула она Андрею. Все изумились, а Разин и мужчина, который обнимал Риту, достаточно разозлились. — Послушайте, — начал Андрей, — Я не знаю для чего вы здесь, какова ваша цель, но если вы будете нам пакостить, то я найду управу. — Давайте по порядку, расскажите о себе всё, — сказал кудрявый мужчина, — Я Аркадий Кудряшов, директор группы «Ласковый Май». — Точно, «Ласковый Май», вспомнила, — крикнула я, — А то у меня в голове всё «Липкий февраль — Липкий февраль». Юра засмеялся. — Не отходите от темы, девушка, — зло произнес Разин, — Я руководитель! — Спасибо, Андрей Александрович, — вновь ответил Кудряшов, — Так что, Вы расскажете нам о своей цели? — О какой цели, бэд бой ? — спросила Марго и села на диван, который находился неподалёку, чуть натянув свое и без того короткое платье, — Я пришла из будущего, на своего папашку поглядеть, — и начала рассматривать свой аккуратный маникюр с достаточно длинными ногтями. Юра от удивления открыл рот, судя по всему он никогда не видел настолько борзых девчонок, хотя, наверное, в детском доме их было предостаточно. — Нет, ну совсем невоспитанная, — ответил Разин, — Какого будущего? Какая дочь? Кто твоя мать? Вы две, да вы просто больные! — Ничего мы не больные, Андрей Александрович, — произнесла я, — Маргарита действительно ваша дочь, а я её подруга. — Допустим, но, как вы сюда попали? Разве перемещение во времени это возможно? — спросил Кудряшов. — Да х… знает, ой, точнее… не знаю, — ответила Марго, — Но я рил дочка того красавчика, а мать моя меня бросила, — и подмигнула Разину. Андрей покраснел, а спустя недолгую паузу, вновь спросил. — Хорошо, а что вы здесь делаете-то, что вам нужно? — Мы пришли спасти Юрия от большой ошибки, — сказала я. — Какой ошибки? — спросил Юра, широко улыбаясь, — Я пока в помощи не нуждаюсь… — Тебе нужно уйти из «Ласкового Мая», — с горечью ответила я. — Что? — громко спросили все, кроме Маргариты. — То, — грубо ответила Рита, — Шатунишка, ты до пятидесяти дожить хочешь? Юра не знал что ответить, но через пару секунд растерянно переспросил. — Что ты имеешь ввиду? — А то, с таким-то графиком твоё сердечко и до сорока девяти не выдержит, — перебила я. — Вы что-то знаете? — удивился Шатунов. — Юра, ты умрешь двадцать третьего июня, две тысячи двадцать второго года… Все засуетились и начали громко о чем-то говорить. Юра опустил взгляд в пол. Мне жутко хотелось его обнять и заплакать. Спустя минуту суеты, Разин закричал. — Пошли вон отсюда! Маргарита опешила. Кажется, впервые она, правда, не знала, что сказать. — Мы сейчас вызовем милицию! — перебил Кудряшов. — Ладно, мы уходим! Юра, помни наши слова, беги! — тихо произнесла я. За руки нас вывела охрана, бросив сумку Риты на газон. Мы не знали, что делать и куда теперь идти. Восьмидесятые, типичные восьмидесятые. Было страшно. Сначала мы блудили по проезжей части, где ездили простые советские автомобили, а после отправились в парк. Время близилось к ночи. Солнце село также, как Риткина электронная сигарета и айфон. Подруга жутко бесилась из-за того, что у нас ничего не получилось, что мы всё провалили… Тот старик не прояснял то, сколько времени у нас есть на это дело, от этого становилось плохо! А что, если мы никогда не вернёмся? Чуть задумавшись, Рита начала напевать незнакомую мне песню.

Мы вышли из дома, когда во всех окнах погасли огни Один за одним Мы видели, как уезжает последний трамвай

Вдруг подъехала корчи-такси, в котором я узнала мужчину, подвозившего меня утром.

Ездят такси, но нам нечем платить, и нам незачем ехать Мы гуляем одни На нашем кассетнике кончилась пленка, смотай

— Ну что, так и не уехала? — спросил он. — Нет, почему? Собиралась, — ответила я, идя по тротуару, — Денег не хватило. — А кто это рядом с тобой? — вновь спросил мужчина, указывая на Марго, — У нее очень красивый голос, особенно под песню Цоя.

Видели ночь, гуляли всю ночь до утра Видели ночь, гуляли всю ночь до утра Видели ночь, гуляли всю ночь до утра Видели ночь, гуляли всю ночь до утра.

— Это моя лучшая подруга, — ответила я. — Тоже из Америки? — спросил таксист. Я глубоко вздохнула. — Может подвести? — вновь спросил мужчина. — Если вы помните, где я живу, то давайте. — Без проблем, — ответил таксист.

Зайди в телефонную будку, скажи, чтоб закрыли дверь В квартире твоей Сними свою обувь, мы будем ходить босиком

Есть сигареты и спички, и бутылка вина, и она Поможет нам ждать Поможет поверить, что все спят, и мы здесь вдвоем.

Марго закончила петь, ни о чем не спрашивая. Мы познакомились с мужчиной, который нас вёз. Оказывается это сорокалетний Михаил, у него есть двое прекрасных детей, которые сейчас учатся в Лондоне, а он подрабатывает таксистом для души. Приехав в дом, мы еле как нашли ключи от квартиры под половиком. Зайдя во внутрь, где всё ещё ужасно пахло, я заперла дверь и включила свет, который, к удивлению, был. Маргарита стала неразговорчивой, я не понимала в чем дело, и, вот, решила спросить. — Рита, что случилось? — Стешка, я влюбилась, — горько сказала она. Я, никогда не видевшая её такой, очень удивилась. Разина всегда была бойкой, опасной и легкомысленной, а здесь словно её подменили. — В кого? — В того, кучерявого, — сказала она. — Маргарита, что ты наделала? — спросила я. — Ничего, когда мы вернемся, я обязательно его встречу, — говорила Разина, снимая свои каблуки, — Я в шоке от своего отца… Он оказался более ужасен, чем только был в наше время. — Рита, родителей не выбирают, не нам судить… — ответила я, подпирая дверь, — Давай спать, как-нибудь уложимся, — и указала на кровать. Теперь нам нужно стать более настойчивыми, нужно сделать всё, чтобы спасти Юру… в скором времени это случится! Я верю, — с этими мыслями мы и заснули.