Solar Plexus

— У тебя усталый вид, — произнёс он с будничной интонацией, отпивая из стакана янтарную жидкость. Горечь приятно обжигала глотку. Вот только она была не от крепкого напитка, а от предстоящей утраты. Взгляд задержался на тлеющем клочке бумаги, искажающем под пламенем живописный прибрежный домик и неумолимо превращающемся в горстку пепла, забирая с собой последнюю надежду на счастливую и беззаботную жизнь девушки. — Ничего, — рвано выдохнула Джи У. — У меня хватит сил, чтобы убить вас, — она нащупала небольшое углубление около двери и дёрнула позолоченную задвижку, блокируя возможные пути к отступлению. Губы Му Джина тронула улыбка. Он легко качнул головой и стал медленно приподниматься с места, увлечённо рассматривая в руках пистолет. Джи У тут же мобилизовалась и приняла боевую стойку для стрельбы, зажимая в левой руке нож и подпирая ею другую со стволом для лучшей стабилизации прицеливания. — Ты принадлежишь организации, — размеренно начал Му Джин, обходя массивный стол. — Твоя жизнь, — он сделал ещё несколько шагов навстречу, останавливаясь в паре метров от неё. — Принадлежит мне! — оглушительный возглас эхом разнёсся по просторному помещению. На лице Джи У не дрогнул ни один мускул. — Донг Хун был слабаком, — продолжил он, стараясь звучать как можно убедительнее. — Он не раз мог убить меня, но у него не хватало храбрости, — господин Чхве неспешно расхаживал из стороны в сторону, изредка поглядывая на рассвирепевшую девушку. — Он был рождён стать добычей. — Не смейте так говорить о моём отце! — она сорвалась на дикий крик, вскидывая руку и целясь ему меж глаз. — Но ты была другой, — он горько усмехнулся, игнорируя направленное огнестрельное оружие. — В тебе не было страха. Так что случилось? Разве ты не ждала этого момента? — вкрадчиво интересовался Му Джин, изводя Джи У нравоучительными речами. — Почему ты медлишь?! — истошно завопил тот. Джи У визуально прошлась по глянцевому полу, на котором были хаотично разбросаны осколки битого стекла. Она осторожно нагнулась и, отложив пистолет, подцепила пальцами фотографию. Кажется, у неё у самой не было так много снимков, где её отец искренне улыбался. На глазах навернулись слёзы и девушка, поддавшись неконтролируемому порыву ярости, лихорадочно разорвала картинку, пряча часть с изображением Донг Хуна во внутренний карман куртки. — Да, я засомневалась, — нарушила затянувшееся молчание Джи У. — Я хотела жить обычной жизнью. Вы спрашивали, хочу ли я отомстить любой ценой. Тогда я не понимала, — она безрадостно рассмеялась, на что господин Чхве лишь истерично ухмыльнулся. — Но теперь я знаю. Цена мести — превращение в такого же монстра, как вы. — Точно, — безразлично протянул оппонент. — Мы с тобой очень похожи. — Я потеряла бдительность, и умер ещё один близкий мне человек, — она поджала дрожащие губы и опустила взгляд. — Тот, кто понимал мою боль и… — Я понимал твою боль! — рявкнул Му Джин, вмиг подрываясь к ней и подходя почти вплотную. — Я спас тебя от верной смерти на улицах! Я тот, кто распоряжается твоей жизнью! — он с вызовом взглянул на неё, стиснув челюсти до видимых желваков. — А я буду той, кто отнимет её у вас, — равнодушно процедила Джи У и бросилась на него, делая быстрый выпад и размахивая острым предметом перед физиономией босса. Визави незамедлительно отразил атаку, перехватывая занесённую руку и параллельно нанося несколько ударов прямо в солнечное сплетение. Девушка отшатнулась, едва ли не задохнувшись от недостатка кислорода. Сконцентрировавшись на враге, она покрепче сжала рукоять ножа, а свободную руку выкинула вперёд для повторного джеба. Тягаться с таким соперником, как Чхве Му Джин, всё равно, что бороться с собственной тенью, ведь именно он был тем, кто обучил её всем комбинациям. Джи У не раздумывая накинулась, осыпая противника фланговыми ударами со всех сторон, но он, увернувшись от серии побоев, ловко подгадал момент и вцепился в запястье, заламывая руку чуть ли не до хруста под лопаткой. Джи У постаралась вывернуться, однако Му Джин, преобладая в физической подготовке, навалился всем весом, припечатывая её лицом к барной стойке. — И это всё, на что ты способна?! — с неприкрытым злорадством издевался тот, наклоняясь ближе и придавливая так сильно, что ключицы пронизывала жгучая боль от грани столешницы. — Мне казалось, я лучше тебя тренировал, — измывался Му Джин над беспомощной девушкой, извивающейся под ним в жалких попытках высвободиться из мёртвой хватки. Приложив усилия, она смогла дотянуться до стоящих поодаль бутылок. Схватив одну из них, Джи У вслепую замахнулась и точечно полоснула лицо нападающего. Тот отстранился, позволяя ей временно отползти на безопасное расстояние и отдышаться. — Ладно, — усмехнулся Му Джин, расправляя плечи и ослабив галстук. — Будь по-твоему, — он промокнул висок тыльной стороной ладони и стал надвигаться на прильнувшую к земле Джи У. Она проворно уклонилась, в долю секунды подскочив с места, но Му Джин прицельно хлестнул её клинком по внешней части бедра, отчего Джи У, протяжно зашипев, вновь припала к полу, плотно зажимая рану, из которой без остановки струилась кровь. — Давай! Ну же! — хищно скалился Му Джин, упиваясь тем, как она корчится от многочисленных ранений. Он нетерпеливо расхаживал перед ней, перебрасывая оружие из одной руки в другую в ожидании, когда жертва сможет принять бой на равных, будто все увечья вдруг затянулись. — Вставай! Джи У возвела нож в вертикальное положение, воткнув лезвием в пол и, используя его в качестве опоры, медленно привстала, однако Му Джин, не дожидаясь полной готовности девушки, тут же перешёл в наступление, отбрасывая её в сторону прямым ударом ногой по лицу. Изо рта хлынула кровь, огибая подбородок тёмными ручейками. Она болезненно простонала, не успев даже одуматься и спланировать контратаку, и ощутила целую очередь из тупых ударов по животу. Му Джин обходился с ней, как с самым заядлым предателем. Он избивал нещадно, получая извращённое удовольствие от представшей картины. Он наслаждался агонией, что скручивала всё её тело, с нездоровым довольством смотрел, как та сплёвывает сгустки крови и по кускам выхаркивает повреждённые внутренние органы. Те, кто осмелился пойти против «Дончона», заслуживают именно такой участи. Он не хотел прерывать развернувшуюся сцену, — короткое нажатие на спусковой крючок избавило бы её от страданий, а его — от мимолётных сомнений, так не вовремя закрадывающихся в сознание каждый раз, когда ему казалось, что следующий удар Джи У просто не переживёт. Его выворачивало от одной только мысли, что он подпустил её ближе, проникся болью, которую с радостью бы забрал, защищал и не раз рисковал жизнью, оберегая от предвзято настроенных союзников, что так и норовили при малейшей возможности убить девушку, но в итоге совершил аналогичную ошибку — доверился не тому человеку также, как и пять лет назад. Му Джин всегда поражался её самоотверженности, отдаче и решимости. Многие его партнёры не могли похвастаться такими выдающимися качествами, но Джи У была другой: она пожертвовала будущим, беспечной жизнью, преступила все моральные устои ради одной цели. Му Джин знал, что правда рано или поздно всплывёт, но всё это время в нём теплилось трепетное чувство: впервые после смерти Донг Хуна он нашёл ту самую, кому смог открыться и признаться в своей уязвимости. И пусть для безусловной преданности ему пришлось воспользоваться её отчаянием и врать на протяжении многих лет, больнее становилось от осознания, что Джи У была верна ему вопреки всему, — без лживых историй о прошлом и магии убеждения. — Вставай, — прорычал он, оглядывая тонкие изувеченные конечности, покрытые кровоточащими ссадинами. — Я сказал поднимайся! Джи У упрямо боролась с нарушенной координацией. Она, изнемогая от сочившихся порезов, выставила руки вперёд и стала подтягиваться, скользя ладонями по глянцевому покрытию. — Вот так, умница, — Му Джин расплылся в ядовитой ухмылке, с открытым торжеством наблюдая, как раненная девушка пытается доползти и приблизиться хоть на метр. Как она сопротивляется, как боится проиграть, как в глазах читается неподдельный страх упустить шанс отомстить за смерть отца. Вот он — таинственная фигура в капюшоне, плод её воспалившегося рассудка, загадочный безликий незнакомец, с кем она сражалась в кошмарах. А когда мучительные сны не посещали, то бессонными ночами Джи У прокручивала в голове самые жестокие способы убийства, которых пострашился бы даже неизлечимый психопат. — Ну же, — подначивал Му Джин, смерив её победным взглядом и позволив ей хвататься за брючный костюм, чтобы та смогла поравняться с ним. — Вот и всё, — он слегка развёл руками. Девушка бесконтрольно цеплялась пальцами за его плечи для удержания равновесия: острая кровопотеря и подступающая гипоксия головного мозга давали о себе знать. — Для тебя всё кончено, — необычно ласково обратился босс. — Мне жаль, что всё должно закончиться так. — Не жаль, — прохрипела Джи У, перехватывая занесённый нож и, юрко вывернув кисть, вогнала его же клинок под рёбра. Му Джин сделал шаг назад, взявшись за рукоять, выпирающую из нижней части торса, и плавно осел на пол, через силу рассмеявшись хитрости соперницы. Он залился сухим смехом, как обезумевший, чуть ли не задыхаясь от иронии быть убитым оружием, которое лично вручил ей перед внедрением в государственную полицию. Теперь оно достигло цели. Джи У испуганно покосилась на врага, теряясь в догадках о причине его секундной истерии. — Висок, верхняя губа, подбородок, — начал Му Джин бесцветным голосом, сверля отсутствующим взглядом пустоту перед собой. — Солнечное сплетение, — он слабо хмыкнул, дёрнув уголком рта. Джи У поджала губы, сдерживая прокатившуюся по всему телу дрожь. Она сильно зажмурилась, прогоняя нахлынувшие воспоминания и не давая слезам предательски скатиться по щекам. — Давай! — девушка вздрогнула от резкого крика. — Убей меня! Ты же так этого хотела! — она заторможенно сдвинулась с места, ступая мелкими выпадами, словно оценивая твёрдость покрытия. Джи У встала напротив и замахнулась ножом для завершающего удара. — Ты сможешь, — уже мягче продолжил Му Джин. — Стать монстром. Джи У в неверии отшатнулась, опуская взгляд на окровавленные руки. Вязкая багровая жидкость нитями стекала с пальцев, оставляя на полу беcпорядочную паутинку из нутра убитых ею людей. Она неестественно повернула голову и встретилась с собственным отражением в одной из колонн, обнесённую полированными поверхностями. Джи У в ужасе присмотрелась к изуродованному лицу, вспоротой до безобразия верхней одежде и, медленно поднимая ладони, осмотрела их с каждого ракурса, проворачивая в воздухе полный оборот. Отрицание, принятие, отвращение, злость, — эмоции подкатывали одна за другой. Джи У вновь взглянула на своего двойника и оцепенела: потрёпанный внешний вид можно списать на следы борьбы, насилие оправдать самозащитой, но… Её глаза не врали. Она ни с чем не спутает этот стеклянный блеск по ту сторону зеркала. Чхве Му Джин был прав — она стала монстром. Бесчеловечная, расчётливая, воспитанная на ненависти. Джи У слепо шла на поводу у мести, потеряв себя в чертогах одержимого разума. Жажда расплаты, движущая ею крайние годы, сменилась неукротимым потоком безысходности, которым она сейчас захлёбывается. Джи У предала не только свои нравственные принципы: она предала отца. Донг Хун не узнал бы её, разбив все ожидания похвалы и благодарности за состоявшееся возмездие одним: «Что с тобой стало, доченька?» Он не простил бы её, но она сможет. Ещё не поздно. — Нет, — шепнула девушка, выронив нож. — Я не буду. Ухмылка с лица Му Джина вмиг исчезла. Джи У неуклюже доковыляла до пригвождённого к полу противника и, немного помедлив, протянула руку. — Что ты делаешь… — одними губами произнёс Му Джин, непонимающе рассматривая открытую ладонь. — Я не вы, — лаконично отрезала Джи У, помогая боссу встать на ноги. Му Джин пребывал в состоянии шока. Он хотел сорваться с места, наорать на неё, бросить на пол и долго избивать, надрывая голос в криках о непрошенной и ненужной ему жалости или помиловании. Вместо этого он растерянно бегал глазами, отчаянно пытался зацепиться за что-нибудь, что хоть отдалённо напоминало её былой запал. В ответ на него глядели тёплые, вновь горящие после продолжительного плена мести, глаза, разделяющие и понимающие боль так, как никто другой. Он едва сдерживался, чтобы не завопить, выкорчевать остатки души, только бы не чувствовать то, что заставляет его эта девушка. Она хотела его убить. Временами даже больше, чем жить, но решила отпустить: ради собственного исцеления. Ради отца. Джи У выполнила свою миссию — она убила его, но не физически. Она убила прощением. — Вам надо уходить, — быстро проговорила Джи У. — Группа захвата на подходе, — пролепетала девушка, обходя стоящего напротив мужчину. — Почему… — он осёкся, перехватывая её за запястье и притягивая к себе. Она не вырывалась, послушно поддаваясь инерции, пока не оказалась припечатанной к крепкой груди господина Чхве. Сердце сдавило необъяснимой болью. После всего, что сделал с ней Му Джин, она всё равно его защищает. Она смогла простить того, кто лишил её семейного и личного счастья. Она вытравила из себя месть. Она признала ошибочность своей цели. Она избавилась от паразитирующего чувства вины. — Почему, Джи У? — почти с надрывом любопытствовал Му Джин, вознеся свободную руку в паре сантиметров от её лица, а другой придерживая выпирающий инородный предмет под рёбрами. Девушка дрогнула от внезапного прикосновения. Сердце зашлось в бешеном ритме, боль притупилась и, кажется, сейчас она не чувствовала ничего, кроме горячего дыхания на губах. Он слегка наклонился, вытесняя весь кислород, которого вдруг стало слишком мало для них двоих. Му Джин смотрел на неё так, словно видит впервые. Также, как и пять лет назад, когда она бесцеремонно ворвалась к нему в кабинет с просьбой разыскать убийцу отца. И вот он здесь. Стоит перед ней, безуспешно принуждая закончить начатое. Его глаза тоже не врали. Там по-прежнему не было сострадания или намёка на раскаяние. Но короткое «прости» всё-таки не осталось незамеченным. За всё и не за что одновременно. Одно он знал точно — он никогда не сможет принять её прощение. — Почему, Джи У… — он бережно обхватил её лицо ладонью и, чуть нависнув, стал оглаживать большим пальцем утончённые черты. Он нежно смахнул горячие слёзы, ненароком размазывая их по брызгам крови своих же телохранителей, затем спустился ниже и невесомо оттянул губу, с искренним сожалением разглядывая увечья, так не идущие её прекрасному лицу. — Почему близкие люди предают меня? — Джи У замерла, всматриваясь в почти родные глаза, в которых померкли все признаки человечности. — Я никогда… — дыхание вмиг перехватило, а лёгкие пронзила острая боль. Она опустила взгляд, что тут же приковался к чёрной рукояти с двумя округлыми вставками, наполовину торчащей из её грудной клетки. Девушка прерывисто вдохнула и отшатнулась, жадно вбирая последний глоток воздуха. — Это не закончится до тех пор, пока один из нас не умрёт, — равнодушно произнёс босс, не разрывая зрительного контакта. Джи У, прогнав секундное замешательство, сомкнула руки на его пояснице и стала притягивать Му Джина, насаживаясь на всю длину клинка, рассекающего мягкие ткани и подгоняющего собственную кровь к горлу. Она прочно зафиксировала холодное оружие между ними, пока крестовина не упёрлась в рёбра, не давая ножу войти глубже. Сократив расстояние до миллиметров одежды, она пристально заглянула ему в лицо. — Простите, — сквозь стиснутые зубы процедила Джи У. — Но я… — она захлебнулась алой жидкостью, скопившейся во рту. Тягучая кровь прыснула из уголков губ, и она рефлекторно сплюнула красную мокроту. — Не стану… таким же монстром, как вы. Хватка понемногу ослабевала. Она обессиленно рухнула на пол, тщетно скользя руками по костюму убийцы. Му Джин, придерживая бездыханную девушку, опустился рядом с ней, заключая в объятия и устраивая обмякшее тело у себя на груди. Он уткнулся ей в макушку, вдыхая такой привычный аромат смоляных волос, теперь уже местами окрасившихся в рубиновый и переливающихся под тусклым освещением зала. Му Джин сильнее сжал хрупкие плечи и Джи У, ощутив подрагивания и беззвучные всхлипы за спиной, изнеможённо повернула голову и натянуто улыбнулась. — Н-не надо, — тихо шепнула Джи У и, судорожно закашлявшись от внутреннего кровоизлияния, сморщилась от распирающей боли. Жизнь постепенно угасала, растворяя в себе несбывшиеся грёзы о мести. Она последний раз взглянула на Му Джина, впервые роняющего горькие слёзы. Он сильно жмурился, словно боялся встретиться с оленьими глазами, иначе безвозвратно бы утонул в омуте душевной боли. Сначала Донг Хун, а затем его дочь, — он перебил всю их скромную семью. Му Джин отстранился, аккуратно укладывая безжизненную девушку, и зашагал в сторону сейфа в стене, попутно прихватив пистолет и проверив обойму. Он ввёл многозначный код, а затем отвлёкся на звонкий щелчок и стал наблюдать, как одна из панелей проседает, создавая углубление для двери. — Я никогда не предавал тех, кто был мне верен, — бросил он вполоборота, направляясь к потайному выходу. Издалека доносились торопливые шаги и лязг боевого снаряжения. Главный вход заблокировали группы спецназа с чётким приказом никого не выпускать и, в случае сопротивления, применять грубую силу. — Заходим! Заходим! — раздался знакомый голос возле самых дверей. Должно быть, капитан Ча решил лично руководить операцией. — Оцепить периметр! Стрелять на поражение! Му Джин язвительно усмехнулся, кинув нечитаемый взгляд на запачканный кровью интерьер кабинета, что служил ему пристанищем много лет и был невольным свидетелем жестоких расправ над врагами «Дончона». Он потянул на себя неприметный рычаг, и перед ним распахнулась дверь, ведущая в недра внутренних конструкций здания, которые не были нанесены на общедоступные чертежи. — Вы… — страдальчески выдавила Джи У. Господин Чхве переступил порог, но вдруг застыл и не решался сдвинуться с места. — Вы предали… меня.

*****

— Вы не видели этого человека? — одетый не по уставу полицейский развернул лист с чёрно-белым изображением беглеца. — Нет, — без единой эмоции отозвался монах, даже не взглянув на снимок. — Может, он к вам заходил? — мужчина кивнул на редкие постройки, что возвышались на скалистой местности. — Нынче мало кто интересуется религией, — с притворной грустью ответил допрашиваемый, смотря себе под ноги. Рядом стоящий детектив понимающе промычал, раскланявшись пару раз за предоставленные сведения, и поспешил на поиски других очевидцев. Монах ещё долго всматривался в удаляющиеся фигуры, пока те не истончились в темноте. Удостоверившись, что опасность миновала, он, неспешно развернувшись, последовал к облюбованному одним посетителем месту. — По той же схеме? — ухмыльнулся Му Джин, пропуская монаха внутрь и, разлив им обоим чай, коротким движением руки пригласил присоединиться. — Я ведь им не соврал, — пожал тот плечами, принимая протяную чашку и по примеру путника опускаясь на пол рядом с ним. — Храмы и правда никому не интересны в наши дни. — Как видите, мне здесь так понравилось, что в этот раз я пришёл не один, — Му Джин перевёл обеспокоенный взгляд на поодаль лежащую девушку и нахмурился. Больничную койку заменили не первой свежести маты, вместо аппарата жизнеобеспечения — подручный держатель для капельницы. Му Джин лично накладывал швы, обрабатывал все её раны, временами облегчённо выдыхая, когда различал почерк своих телохранителей, а не его, которого, к слову, тоже было немало. Прошлой ночью он почти не спал, а в редких перерывах, борясь с окутывающим сном, охранял их покой, инстинктивно сжимая рукоять пистолета при малейшем шорохе за пределами храма. Собственные раны он наспех промыл антисептиком и тут же бросился оказывать помощь девушке, чтобы та как можно скорее очнулась. Расклад, что такое не произойдёт, он отметал сразу. Кома, частичное восстановление организма или серьёзные нарушения ЦНС в его планы тоже не входили. Она — его лучший воин. Джи У будет бороться. За себя. За него. Также, как и он, рискуя попасться капитану Ча при экстренной эвакуации, вернулся за ней, взял на руки, превозмогая боль от многочисленных порезов и ножевых ранений, и тащил до проверенного укрытия. За спиной слышалась брань и приказ выломать каждый подозрительный щит в стенах кабинета. Му Джин не медлил, хоть и знал, что времени для безопасного отступления достаточно, но, к сожалению, не для Джи У. Он взглянул на мерно вздымающуюся грудь, аккуратно спадающие чёрные пряди и на лицо, — блаженное, умиротворённое, словно она не здесь, а слушает с отцом морской прибой. Губы тронула лёгкая улыбка, глаза заискрились счастьем. Всё-таки успел. — Что это такое? — сморщился монах, покосившись на мужчину, угостившего его сомнительным напитком. — Помогает от бессонницы, — сухо усмехнулся Му Джин и, припав к кромке чашки, глубоко вдохнул аромат ромашкового чая.