Вас приветствует Голубицкая

POV Саши Я с интересом оглядывался вокруг, высунувшись из открытого окна Славиной машины. Это было охрененно красиво! Дорога змеей скользила по склону горы. С правой стороны сплошной зеленой стеной ввысь устремилась гора, покрытая лесом, а слева – обрыв, на дне которого шумно перекатывалась по порогам горная река. Гул машины не мог заглушить её журчания. От такой красотищи захватывало дух! Даже напряжение вчерашнего вечера, да и сегодняшнего утра тоже, не повлияли на странное ощущение бескрайнего счастья, затопившего мою грудь. Вторая половина вчерашнего дня прошла вроде бы нормально, но ощущение неправильности всё время преследовало меня. Ребята ко мне не приставали и вели себя так же, как и в первые дни моего пребывания на «САЗ-17». Только вот у установщиков что-то случилось. Они друг с другом не только не разговаривали, но даже старались избегать общения. Неужели в этой игре есть что-то такое, что их так выбешивает? Или они умудрились поругаться? Я попытался порасспрашивать Семена, но он только отмахнулся: – Ай, не обращай внимания. Это нормально. Иногда они ругаются так, что даже до драк доходит, а сейчас просто не разговаривают. Побесятся немного и пройдет. Может для них это и нормально, но ведь я знаю ребят только третий месяц, и всё всегда было хорошо, а тут такое… В общем, напрягает меня это. В конечном итоге спал я хреново. Всю ночь мне снился бородатый лесник с ружьем, отправляющий меня на съедение волкам, от которых я старался скрыться, а в конечном итоге я убегал от установщиков с воплями: «не ешьте меня!» Когда же они меня догоняли, то я оказывался в объятьях Киры, который развратно вылизывал почтовые марки и клеил их на мою задницу, при этом поглаживая всё то, что у меня находится впереди. Вполне ожидаемо, что я совсем не выспался и проснулся с нехилым стояком. Топот слонопотамов возле палатки не способствовал утреней дрочке, а так хотелось. Поэтому пришлось идти в сортир. Каким-то другим словом назвать это строение неизвестного архитектора язык не поворачивается. Деревянный крошечный домик с дыркой посередине в которую видно всё то, что сюда принесли до меня, тоже не добавил романтики. Но увы, другого места, тем более приличного, в моем распоряжении нет. Пришлось именно здесь спустить трусишки и предаться разврату с собственной рукой. Сильно зажмуриваю глаза и старательно думаю о сильных руках Кирилла, ласкающих мою плоть. Вот он обводит большим пальцем головку, размазывает выступившую капельку смазки, пробегается пальцами по стволу, будто играя на флейте. От невесомых поглаживаний мой член каменеет, и тогда легкие ласки сменяют более решительные действия. Уже не нежничая, с силой сжимая пальцы, ритмично двигаю рукой вверх-вниз, вверх-вниз. Жар удовольствия накатывает волнами, вынуждая тихо постанывать сквозь стиснутые зубы. Движения руки ускоряются, наслаждение становится болезненно-сладким. Не выдержав, с громким «Ах!» изливаюсь в свою руку. Нега удовольствия заполняет мою расслабленную тушку. Так и хочется прилечь и… открыв глаза понимаю, что я в первую очередь хочу свалить конкретно из этого «домика», а во-вторую – как можно скорее вернуться к благам цивилизации. Мда, каким же наивным я был в тот момент и даже не предполагал, что меньше чем через сутки буду вспоминать этот «домик» как нечто дорогое моему сердцу. Но это потом, а сейчас у меня отличное настроение, классная компания и прекрасный вид за окном – дикая природа незамутненная прелестями цивилизации. – Слав, а долго еще? – интересуюсь я, когда через час однообразные деревья за окном начали раздражать. – Минут через десять уже в Шапшугу приедем. Это деревенька такая. – Угу, – соглашаюсь я в ожидании деревеньки. Где-то минут через пятнадцать мы на самом деле выехали на прямую дорогу, и показалась эта самая Шапшуга. Слава сказал деревенька? Забудьте! Да он вообще охренел, буржуй зажравшийся! Дома больше напоминали особняки, а деревенька – элитный поселок богачей. Хотя если учесть из каких слоев Жуков, то всё становится понятным. Место, в которое мы приехали, оказалось на порядок попроще. Всего лишь скромненькие двухэтажные срубы без всякой вычурности. Хозяином турбазы оказался здоровенный мужик неопределенного возраста. Из-за своей густой бороды он напоминал допотопного русского мужика, а манера общаться и невероятная хлебосольность довершали этот образ. Нас сразу же усадили за стол в беседке и стали потчевать, по-другому и не скажешь. Сам же хозяин активно общался с Кириллом, и выглядело это примерно так: – Кушайте шашлычок! Специально к вашему приезду нажарили, только с пылу-жару. Как там Мариночка поживает? Что-то давно она на связь не выходит. Может, с мудаком своим все же развелась? Грибочки попробуйте! Этого года сбор. Чудо как хороши! Пальчики оближешь! Ко мне Миха недели две тому назад приезжал. Своих питерцев привозил. Вот люди креативные! Такой изощренной фантазии я еще не встречал! Таких точек напридумывали, что я ржал, не вылезая из-под стола. И это они почти трезвые были! Чего же вы огурчики малосольные даже не попробовали? Ну и в том же духе. Через полчаса от трескотни этого мужика голова у меня просто раскалывалась, а ему хоть бы что. И язык никак не отвалится! Наконец ребятам это тоже надоело и они стали в дорогу собираться. Смысл игры сводился к следующему: тебе дается «точка» и ты к ней топаешь. В «точке» выполняешь некое задание, фотографируешь все это дело и получаешь координаты следующей «точки». Это если повезло, а если нет, то сразу получаешь новые координаты и топаешь дальше. Выигрывает тот, кто за отведенное время выполнит больше заданий – обязанностей лесника. Нам выдали по рюкзаку приличного размерчика, забитого практически под завязку. Туда оставалось положить только личные вещи. Потом бросили жребий. В обычную кепку поместили листочки, и каждая пара вытащила по одному, тем самым узнав свою первую точку. У нас листок выбирал Кирилл: – Починить изгородь у дольмена, – громко прочитал он, и ребята сразу заокали. – А что не так?! – Интересно же, почему они такие недовольные. – Вы сразу получили задание, а не координаты «точки». – Сёмочка как всегда добр и готов объяснить, разжевать и в рот положить. – К тому же до дольмена отсюда метров пятьсот будет, а вот нам почти три километра идти. Глядя на недовольные рожи ребят я с легкостью закидываю на спину рюкзак и сгибаюсь под его тяжестью. – Кирилл! Я это не донесу! – мой вопль, полный отчаяния, перепугал, наверное, всех птичек и Киру в том числе. Пришлось часть вещей перекладывать в его рюкзак. Ну как, часть вещей... Половина ведь тоже считается частью? Или нет? В конце концов, Кирилл не просто мужик, а настоящий самец. А самцы должны помогать слабым и беззащитным товарищам. Потом, идя в нужном направлении, я еще долго вспоминал ржущие рожи ребят, что совсем не добавило мне настроения, и оно было безнадежно испорчено. Хотя… Через минут пятнадцать мы оказались на месте. Я говорил, что у меня окончательно испортилось настроение? Забудьте! Вот только сейчас я понял, что такое испорченное настроение. Во-первых, это дольмен. Я, ранее слыша отзывы об уникальном доисторическом памятнике, представлял себе нечто одиозное, а на самом деле это обычный карточный домик – четыре карты поставили, а сверху накрыли пятой. Ой, чуть не забыл! В одной из них еще дырочку выдолбили типа входа. Ну и что, что сделан он из каменных плит? В общем, хрень полная, а люди еще и бабки платят за то, чтобы посмотреть на него. Во-вторых, сама игра. Пришли мы на место, а вокруг дольмена деревянные столбики в землю вбиты, высотой с полметра, и к этим столбикам бревна по периметру привязаны, создавая подобие ограды. Одно бревно оказалось отвязанным, и Кирочка его тут же привязал на место, сфотографировав. Вот и все задание на точке. Охренеть какая веселая игра! Я просто умираю, как хочу в неё аж целых три дня поиграть! И это вместо того, чтобы на море купаться! Уроды! Уроды! Вокруг меня одни уроды! Следующий час мы шли молча, Кирилл впереди, а я следом, как послушная и предварительно побитая собачонка. Я даже не стал спрашивать, куда нам на этот раз идти, а Кирилл, видя мое настроение объяснять ничего не стал. Ну и не надо! Не очень-то и хотелось! Вот так и шли мы, шли и шли. На нашем пути встречались и поляны, и речка, а потом с двух сторон вплотную горы подошли, а мы продолжали свой путь. Через какое-то время слушать только птичий щебет мне надоело и я решил, что хватит дуться: – Кира-а-а, а куда мы идем? – На точку. – Хм, а мы что, тоже надулись? – А где эта точка? – В Эриванке. – А эта Эриванка где? – Вон за тем пригорком. И опять тишина. Не хочешь со мной разговаривать? Ну и я не буду. Поглазею лучше по сторонам, тем более что вскорости впереди показалась деревня. Она произвела на меня сильное впечатление, при этом не скажу, что положительное. Вот если сравнивать эти две деревни, то Эриванку можно назвать «до», а Шапшугу – «после». Перекошенные стены домов, микроскопические окошки, сваленные кучи дров возле дворов, разгуливающие свиньи посреди улицы. И это в двадцать первом веке! Хорошо хоть мы не стали подходить к этим полуразвалившимся домишкам, а зашли во вполне приличный двор, где стоял маленький добротный домик. Стоило стукнуть калиткой, как тут же показалась маленькая сухонькая старушка в беленьком платочке и переднике в пол. Увидев нас, она всплеснула руками и заохала: – Ох, а я вас так рано и не ждала! Совсем не успела подготовиться-то. – Баб Нюра, да не суетитесь вы так, – попытался успокоить её Кирилл, и заключил бедную бабуську в богатырские объятья. – Мы с другом тут по делу. Кстати, это Саша, коллега мой. – Ох, какой же худенький! Неужто не кормят тебя совсем? – Новая порция причитаний полилась из этой старушки неиссякаемым потоком. – Что ж вы, родненькие, стоите? Проходите скорее к столу. Накормлю вас чем Бог послал. Хоть деревня здесь бедноватая, а вот «Бог» явно зажиточный, так как послал он на стол столько, что у несчастного стола чудом ножки не поотваливались. Чем нас только не пытались накормить! И всё такое вкусное и сытное! Если бы я столько каждый день съедал, то через пару недель на колобка стал бы похожим. Вот только когда баба Нюра протянула мне здоровую кружку с чем-то сладко пахнущим, Кирилл категорически сказал «Нет». Ах так! Я тут же обиделся еще больше и назло ему практически одним махом выпил всё! Такое ощущение, что это был мед, разведенный водой. На мой вопрос баба Нюра так и сказала: – Это медовуха домашняя. Сама делала. Я так и понял, что это из меда сделано. И чего Кирилл покомандовать решил? Тем временем бабка принесла Кириллу конверт с заданием. Звучало оно так: «Полить цветочки у Жоры». – А Жора этот кто? – сразу же поинтересовался я. – Да это всё молодежь наша глумится, – недовольно поджав губы, покачала головой баба Нюра. – Здесь во время Великой Отечественной линия фронта проходила. Вот на лысой горе и осталась могила неизвестного солдата. Солдатика этого в честь Жукова наши бабоньки называли Георгием, а молодята Жоркой кличут. Совсем стыд потеряли. – То есть нам на гору тащиться? – уточняю для верности. – Ага, на лысую. – И где она, эта лысая гора? – Так вон же, – и машет мне за спину. Оглянувшись, я прифигел. В той стороне над деревней возвышалась огромная гора, на самой вершине которой не было деревьев, только серый камень. – Нам что, на самый верх придется лезть? – невольно сглотнул, представив эту картину. – Конечно, ведь могилка там, наверху. Кирилл же при этом сидит спокойный как удав, жрет огурец и лыбится во всю морду. Он, наверное, удовольствие от моих метаний получает. – Ладно, – это чудовище все же решило подать голос, – в чем воду нести? – В канистрах. Вон у порога стоят. А воду в колодце наберете, возле почты. Там ближе к горе будет. Чего зря тащить через всю станицу, руки надрывать. С тем мы и пошли, оставив рюкзаки на хранение у бабы Нюры. Еще когда мы только от неё уходили я почувствовал, что со мной что-то не то, а вот когда канистры водой наполнили и в гору полезли, то понял, что мне полный трындец. Мало того, что по канистре в руке и дорога в гору, так еще и голову повело не по-детски. Опасно покачнувшись в очередной раз, я решил, что мне лучше присесть под первым попавшимся деревом. Благо, они встречались на каждом шагу. Опустившись на землю, с наслаждением прикрыл глаза и попытался прийти в себя. Но это не помогало, и вскоре я почувствовал до кучи еще и легкую тошноту. Черт! Что же со мной случилось?! – Гаджик, ты чего расселся? – голос Киры прозвучал слишком резко. Я аж вздрогнул от неожиданности. – Что опять случилось? – Мне плохо… Кирочка, я не знаю, что со мной… – Не знает он! Не умеешь пить – не берись. – Так я и не пил! – А медовуху кто пил?! Я, что ли?! – Так это не алкоголь вовсе, – пытаюсь оправдываться, а сам как-то уже не очень уверен в своей правоте. – Гаджик, медовуха местного производства – это бражка, забодяженная на меду. В ней градусов двадцать, не меньше. Во я лох! Кирилл ведь сразу сказал, чтобы я не пил. Что же теперь делать? Наверное, у меня на лице была отражена скорбь всего мира, потому что Кира сжалился и сам придумал решение. – Значит так, проигрывать из-за тебя я не собираюсь, поэтому хочешь – не хочешь, но до вершины ты должен дойти. – А канистры? – и мольбы во взгляд побольше-побольше. – Сам донесу. Ты только иди вперед, чтобы и тебя тащить не пришлось. Превозмогая протест своего организма, я все-таки встал на ноги и пошел. Только вот стоило пройти метра три, как мой энтузиазм сдох окончательно и бесповоротно. Ноги категорически не хотели передвигаться, а голова тянулась к горизонтальной поверхности, или почти горизонтальной, если брать во внимание склон горы. Вот таким в обнимку с деревом Кирилл меня и застал, и так удивился! – Гаджик, как это понимать? Ты же мне обещал идти. – Не спорю, обещал, но не могу. Это дерево гораздо сильнее меня и совсем не желает отпускать меня прочь. – Что же с тобой делать, пьянь немощная? – Взять на ручки и донести. – А что? Если наглеть, то по полной. – Издеваешься? Я и так канистры за нас двоих тащу! Сначала одну пару пронесу, потом за второй возвращаюсь. А теперь и тебя тащить?! – Кирочка, ну Кирочка! Ты же у нас вон какой сильный, а я маленький и очень-очень легкий. – Ну да, скажи еще что совсем ничего не весишь, – недовольно бурчит, но я же чувствую, что буря миновала так и не начавшись, и Кирилл уже согласен меня нести. – Интересно, а что я взамен получу? – Отработаю как-нибудь. – И когда он таким практичным успел стать? – Как-нибудь – это как? Минетик мне сделаешь? И нечего так глаза на меня таращить. У меня всё есть, мне ничего не надо, а вот минет сам себе я не сделаю. Согласен? – Согласен, – бурчу недовольно. Я до вершины точно не доползу. Удобно устроившись на спине Кирилла и крепко ухватившись за широкие плечи, я подумал, что он таких как я пять штук до верха дотащит. Он же настоящий русский богатырь. Идет так стремительно, что деревья перед глазами только так мелькают. Меня от этого мельтешения аж укачивать начинает. Да-да, тошнит меня вовсе не из-за медовухи. Совершенно неожиданно деревья закончились, и Кира совсем не аккуратно сгрузил меня на траву. Потерев ушибленную задницу, интересуюсь: – Что, устал уже? – Есть немного. Сейчас посижу чуток и за канистрами пойду. – Подожди, но ведь до вершины еще идти и идти? – оглянувшись, показываю на возвышающуюся над нами скалистую часть горы. – Нет, Гаджик, нам туда не надо. Мы же к могиле неизвестного солдата идем, а она где-то здесь, сразу за деревьями. Ладно, отдыхай, а я вниз. Откинулся я на спину, раскинул руки и лежу, балдею, небо рассматриваю. Облака такие красивые проплывают, по краям совсем беленькие, а потом темнее и к середине почти черными становятся. Ляпота… Пожалуй, я задремал, потому что когда рядом со мной что-то грохнуло, я с перепугу аж подскочил, а это Кирилл вторую пару канистр притащил. Сидит рядом, дышит как паровоз. Так и хочется съязвить, но низя. Вдруг обидится? – Ты как? Полегчало? – Ах ты заботливый мой! Согласно киваю. – Тогда пошли могилку поищем. Это такая небольшая железная стела, а сверху пятиконечная звезда. Оглядевшись по сторонам, замечаем в нескольких метрах от нас в высокой траве торчащую звезду. Пока Кирилл хватает канистру, я смело пробираюсь вперед, топча высокую пожухлую траву. Но стоило мне добраться до памятника, как на языке осталось только одно слово: – Охренеть!! – Чего орешь, Гаджик? – Да ты только посмотри на это! – возмущенно тычу в искусственную гвоздику, сиротливо воткнутую рядом с памятником. – Что это?! – Цветок, который нужно полить. – При этом он такой невозмутимый, а вот я совсем наоборот. – Полить?! Мы притащили на эту чертову гору сорок литров воды, чтобы полить искусственный цветок?! – Гаджик, успокойся. Это всего лишь игра, смысл которой сводится к выполнению забавных заданий. – Забавных?! Ни черта они не забавные! Они идиотские! Откуда вообще берутся эти задания? – Обычно играющие накануне вечером собираются и придумывают разные смешные задания. – Ага, и при этом водку жрут немерено? – Почему же сразу водку? Под кальян тоже идеи хорошие приходят. Черт! И с кем я связался? Ой! Что-то зря я так сильно прыгал и орал. Такой активности мой желудок мне не простил и все-таки решил распрощаться с медовухой, а заодно и со всеми другими разносолами бабы Нюры. Кирочка молодец, не бросил меня в трудную минуту. Вот тут как раз и пригодилась водица колодезная. Хотя, цветочек мы всё же потом полили… Вполне предсказуемо, что с горы я тоже спускался сидя на Кирилловой спине. На этот раз он сам предложил, сказав, что из-за зелени моего лица боится потерять меня среди деревьев. Баба Нюра распереживалась жутко и отпаивала меня парным молочком. Как ни странно, но очень скоро мне реально полегчало, и Кирилл озвучил следующее задание, которое, оказывается, было к стеле памятника прикреплено. А я его и не заметил. – В общем, нам нужно покормить лосей. Для этого отнести в сторожку на порогах десять килограмм соли. – А что, лоси реально столько соли жрут? – мне уже жалко этих бедных животных. – Гаджик, это же всего лишь игра! Соль зимой в прикорм добавляют, а мы поможем и заранее её отнесем. – Где мы её возьмем? – В местном сельпо. Если тебе полегчало, то пошли, прогуляемся до магазина. В магазине мне сразу не понравилось. Продавщица, престарелая тетка лет тридцати, самым наглым образом стала кадрить моего мужика. Она жеманно улыбалась, хлопала коровьими глазками, томно вздыхала, а я от всего этого закипал. – Десять пачек соли? – переспросила корова, непонятливая как даун. – Капусточку солить будете? – Нет, – в тон ей ответил Кирилл. – Лосей кормить. О, видели бы вы, как её рожу в этот момент перекосило! Такое зрелище я на всю жизнь запомню. Мы потом до самого дома бабы Нюры ржали. Попрощавшись с гостеприимной старушкой, уговаривающей нас остаться на ночь, мы отправились в путь. Кирилл сказал, что нам идти километров двадцать по устью сухой реки, поэтому сегодня нужно дойти до этой самой реки, а там и заночуем. На мой вопрос, почему её называют речкой, если там нет воды, Кирилл ответил: – Во время дождей она наполняется водой. Во все остальное время там настоящая дорога. По ней все ездят. Думаю, что завтра лесовоз нас подберет и мы быстро доберемся до места. Воодушевленный тем, что завтра нам не придется идти пешком, я преисполнился радости, но не надолго. Как ни странно, но у Киры оказалась очень хорошая память, и вечером в палатке уже перед самым сном он попытался стребовать с меня минет. Пообещав, что как только я возьму его член в рот, меня тут же стошнит, я получил отсрочку на один день. Решив, что завтра обязательно что-нибудь придумаю и опять отверчусь, я почти счастливый заснул. А ночью пошел дождь…