«И где же ты? ...
И заберёшь ли солнце,
Забытое тобою в моём сердце?»
Поль Элюар
Длинный коридор тонул в предрассветном полумраке. Лишь пламя нескольких свечей, уже угасающих, освещало ряды портретов, вывешенных на стенах. Утреннюю тишину нарушало лишь пение редких птиц за окном, что будто бы предчувствовали приближающийся рассвет. От лёгких порывов тёплого ветерка шелестела листва в кронах деревьев, изумрудной каймой обрамлявших внутренний сад. Ещё не раскрытые бутоны нежных цветов напоминали маяки или одинокие скалы, вздымающиеся к небу из глубин моря-тумана. Ещё спали, но уже готовились к пробуждению мраморные ангелочки, наблюдавшие за галереей с потолка. Лесные нимфы, державшие пустые кувшины, ожидали часа, когда из них польётся живительная вода, которая разнесётся по всем уголкам сада; величественные Императоры и Императрицы, князья и княжны, ждали времени, когда вновь смогут взглянуть на потомков со своих полотен. Время пришло… Лёгкие, детские шаги послышались в дальних комнатах. И вот, в галерее раздался тихий смех, тут же заполнивший собой все её уголки - словно маленький лучик солнца, белокурый цесаревич пронёсся меж портретов своих предков и спрятался за изящным вазоном с ему неизвестным высоким растением, стоявшим подле окна, и затих. Спустя минуты две двери галереи распахнулись – медленно и величественно, точно лев, вслед за сыном зашёл отец. Он не спеша прошествовал почти да конца залы, то наклоняясь всем телом, то слегка поворачивая голову в сторону – точно что-то искал, или кого-то. Замерев перед высокими белыми дверьми, ведшими в бальный зал, он развёл руками, словно не понимал, в чём причина его неудачных поисков и куда пропал маленький цесаревич. Когда же он уже переступил порог бального зала, сзади раздался приглушённый смех, чем-то напоминавший звон колокольчиков. Мужчина замер, а затем вновь вернулся в галерею. Взгляд его сразу же упал на вазон, из-за которого торчал краешек белой детской кофточки и носочки лакированных туфелек. Цесаревич, успевший усесться по другую сторону от вазона, под самым окном, не переставал смеяться над «глупым» papa, не сумевшим его найти. Как бы мальчик не старался остановить хохот, ничего не выходило, он лишь сильнее себя смешил и выдавал своё убежище. - Попался! – отец подхватил сына на руки и поднял высоко над собой. Мальчик вновь захохотал, вместе с ним же засмеялся Император, закруживший сына вокруг себя. - Ну, сё, ну сё! Papa! – залепетал цесаревич и, обхватив отцовскую шею руками, повис на нём, точно коала - я не маленький уже… - Да быть не может! Тебе ещё только четыре годочка, как не маленький?! - Нет, не четыр-ре. Пять мне уже! - возмущённо вскрикнул мальчик, показывая папе ладошку с растопыренными четырьмя пальцами. - Это – император кивнул на руку сына – четыре. - Ой…. Всё, вот пять! Отец усмехнулся, глядя на ребёнка. Он весь тепло улыбнулся ему – улыбнулись его зелёные глаза, морщинки у носа, ямочки на щеках, улыбнулось всё его сердце, целиком и полностью отданное этому дитя. Его продолжению, его маленькому лучику света. Почти два часа прошло с тех пор, как прошлый день сменился нынешним, по праздничному ярким и счастливым, четвёртым мая… . Через считанные минуты, с восходом Солнца, юному принцу должен был минуть пятый год, который он с нетерпением ждал, как и все предыдущие. И вот в окне, из-за крон деревьев, из-за спящих домов, показались первые солнечные лучи. - Papa! Солнце встало, оно проснулось! И мне теперь пять, наконец то пять! – радостно залепетал мальчик, руками тянясь к окну. - Да, да… - вздохнул император, потрепав сына по макушке и подойдя вместе с ним к окну – уже пять… . Цесаревич завороженно смотрел на то как город окрашивается в янтарный цвет, как золотом вспыхивают куполу церквушек, шпили дворцов, как всё вокруг просыпается, раскрывается и наполняется жизнью. Громко и радостно запели птицы, затянули свою праздничную трель. Зажурчала вода в фонтанах, затрещали деревья, согретые первыми лучами солнца. Вот солнечные зайчики достигли и дворца – побежали по его стенами, по каждой завитушке золотой лепнины, по каждому оконцу, по лицу маленького принца. Они пробежали по его глазам и так и остались в них, засияв ещё ярче, чем прежде. - С днём рождения, Пашенька – прошептал отец, целуя дитя в щёку - Пусть твоё Солнце светит также ярко, также тепло. Пусть закат его никогда не наступает… . С днём рождения, сыночек, с днём рождения, мой солнца ясный свет …