Слепое сердце

— Йен Галлагер, — выпрямив спину, гордо сказал парень. Это он. Это он. Это он.       Микки сидел не мигая, уставившись на парня, стараясь осмыслить только что свалившееся на него понимание.       — А как зовут вас? — встрепенувшись, спросил вдруг Йен. — Я такой неловкий, даже не подумал спросить, так о Лучике волнуюсь.       Мысли хаотично забегали в голове Милковича, стараясь сообразить, что делать и говорить. «Если представлюсь, то он сразу меня вспомнит. Ничего хорошего из этого не выйдет, уж точно не сейчас» — решает Микки.       — Майк Сэйдж, — выдумывает на ходу брюнет. «Что за тупое имя, чёрт возьми?» – ругает сам себя Микки. — Очень приятно познакомиться, Майк, — говорит Галлагер и мягко улыбается. Его лицо становится до неприличия детским и светлым. Микки от чего-то чувствует себя самым последним уебком на земле. — Вы так- — Нет-нет-нет, давай-ка на «ты», — прерывает его очередные благодарности Микки. — Я всё-таки ещё пока не глубокий старик. — Я знаю, — хмурится неожиданно рыжий. Микки забавляет это и он бесшумно хихикает. — В смысле… я понимаю, ну, по голосу. Мне вот двадцать пять. А вам? — парень явно любил поболтать и вёл себя достаточно открыто, что немного удивило Милковича. — Мне двадцать восемь, — это была чистая правда. Здесь Микки решил ничего не придумывать. — Круто, значит, мы почти ровесники! — радуется чему-то парень, открыто улыбаясь Микки. — Мне редко удаётся поговорить с кем то моего возраста. Чаще всего я разговариваю только со со своим врачом и старичками в больнице, в которую хожу. Ну они тоже, на самом деле, неплохие собеседники. А вы… ну то есть ты отсюда? Ты знал, что здесь ветеринарная клиника. — спросил вдруг Йен. — Нет, я не здешний, я тоже из Саут-Сайда, — слова вырвались изо рта быстрее, чем Микки успел их обдумать. Мужчина тут же прикусил язык, ругая себя за поспешность. — Ого, правда?! — но кажется эта информация провела Йена в восторг. Он казался действительно счастлив этому факту. — Вот это совпадение, правда же? — Да, и правда, — Микки не мог не улыбнуться на эту буквально детскую радость парнишки. Мужчина чувствовал как его сердце буквально сжимается от искренности Йена. Что несмотря на все трудности, он может так просто и открыто улыбаться абсолютно незнакомому человеку (ну как минимум, так думал сам Йен) — На самом деле я и сам не особо долго здесь живу, меньше полугода. — признаётся Микки. — А я меньше недели, — горестно вздыхает Йен, хмуря брови и начиная выглядеть словно побитый щенок. — Моя семья решила продать наш дом, в котором я единственный остался с тех пор как все переехали. Поэтому мы с Лучиком и оказались здесь. Но в этом районе должно быть круче, чем дома. Наверное. Что скажешь? — снова жизнерадостно улыбаясь, заканчивает Галлагер. — Ну да, в принципе. — хмыкает Милкович. — Если тебя напрягала стрельба и запах гашиша перед сном. Здесь такого не встретишь. — Это точно! Даже не привычно. — Йен смеётся, а после вдруг грустнеет, уголки его губ опускаются, заставляя Микки напрячься. — Но я всё равно сильно скучаю по дому. — А ты не собирался переезжать? Ну, из своего дома? - спросил брюнет, смотря на замявшегося парня. — Вообще, несколько лет назад все мои братья и сестры разъехались кто куда: моя старшая сестра Фиона вышла замуж и уехала вместе со своим мужем Тони во Флориду, она сейчас беременна - ждёт девочку, - начал свой рассказ Галлагер. Микки хорошо помнил Фиону. Пучеглазая девчонка с вечным гнездом на голове и ребенком в руках. По сути, глава семейки Галлагеров. Пока родители дули и бухали, самостоятельно растила братьев и сестру. Сколько раз Микки видел, как она тащила пьяного Френка домой. И Тони Марковича он тоже помнил. Он работал копом и явно был неравнодушен к Фионе. Ну, значит прокатило. — Мой старший брат Лип выиграл грант от университета и переехал в Лос-Анджелес. Сейчас он работает преподом в каком то крутом универе. Фиона говорит, что денег у него жопой жуй, поэтому я не понимаю зачем им понадобилось продавать дом, — грустно вздохнул Йен.       Да, Липа Микки тоже прекрасно помнил. И не сказать, что он ему сильно нравился. Заносчивый, самовлюбленный, уверенный в собственной гениальности. Вот так бы Микки его описал. Ради собственной выгоды буквально готов на всё. Это и роднило его с собственным папашей. Микки несколько раз даже покупал у него контрольные и сочинения. Милкович помнил, что Лип мутил с девчонкой, Карен Джексон, которой сам Микки предлагал как то переспать. Ну и мерзость.       — Они решили продать дом? Без твоего согласия? — возмущенно спросил Микки. — Ну меня особо не брали в обсуждение, знаешь, — Йен повел плечами. — Липу сделали предложение о покупке дома для сноса, все дома скупали, чтобы снести и что-то там построить. Ну и сумма в 300 тысяч его равнодушным оставить никак не смогла. Наш дом-то по настоящему и 10 тысяч не стоит. Ну вот так и вышло, что все были "за" чтобы продать дом и разделить деньги. Мои младшие сестра Дэбби и брат Карл, например, поехали путешествовать. А вот мне, что делать с этими деньгами не особо понятно. Они ведь у меня однажды кончатся. Дома я работал в магазинчике неподалеку, кассиром, с самого подросткового возраста, когда ещё... — рыжий на секунду замялся. — ... мог видеть. Получал зарплату и всегда был при деле. А что делать здесь, я пока плохо представляю.       "Ну, в стиле Липа" - подумал про себя Микки. "Бросить родного брата на растерзание судьбе из-за каких-то денег дурацких, в которых он даже и не нуждается"       — Хреново, чувак, — сочувственно протянул Микки, похлопывая Йена по спине. — Но думаю, всё разрулится, не переживай, найдешь работу и заживешь ещё лучше, чем раньше. Вот увидишь! — и поняв, что сморозил, Микки прикусил себе язык. — Чёрт, извини, само как-то вырвалось... — О, не волнуйся из-за этого! Я не обращаю уже на это внимание, — рассмеялся парень.       Вдруг из кабинета доктора вышла медсестра и позвала их, чтобы они поговорили с врачом. Парни поднялись, и Микки, подхватив Йена под локоть повёл его к кабинету. Врач сказал им, что всё прошло удачно и пораненный Лучик теперь может отправляться домой.       — Правда, порядка пяти дней я бы посоветовал Лучику соблюдать, по сути, постельный режим, если можно так назвать. Гулять не стоит точно, пока рана не схватилась. Можно легко занести инфекцию, а этого нам точно не нужно. — Йен с удрученным видом кивнул. Микки не понял сначала причины для грусти, а потом до него дошло, что собака для Йена - буквально его глаза. И что эти пять дней для Галлагера будут очень тяжёлыми.       Спустя пятнадцать минут, они вышли из клиники и шли к машине, Микки уже привычно нёс Лучика на руках, а за его локоть крепко держался Йен. Парень выглядел печальным и задумчивым. Такое состояние ему не шло. Микки больше понравилось, то какой этот парнишка был солнечный и оптимистичный и поэтому брюнету просто необходимо стало как то растормошить его.       — Эй, Йен, чего киснешь? — Микки мягко боднул парня плечом. И хотя о ответе он догадывался, подтвердить свои догадки всё же стоило. — Да просто... — Галлагер тяжело вздохнул. — Целых пять дней придется сидеть дома и никуда не выходить, иначе я просто потеряюсь. Я не особо люблю подолгу дома быть, я ещё не привык к новому месту, мне часто становится страшно и беспокойно там и я даже плачу из-за этого иногда... — честность ответа поразила Микки. Он даже и не думал, что всё настолько плохо складывается у Йена на новом месте. Его, бедолагу, собственные родственники погнали из дома, в котором он вырос и знал каждый уголок, он потерял работу на которой работал со средней школы (Микки прекрасно помнил, как воровал у него Сникерсы и Принглс), ему некомфортно на новом месте, он не может к нему привыкнуть, а теперь ещё и его собаке приписали постельный режим. Да, звучало всё более, чем ужасно. — А хочешь... Я буду тебе помогать пока Лучик выздоравливает? — неожиданно даже для самого себя выпалил Микки. — Боже, Майк, я и так сегодня тебя затруднил, ты третий час возишься с нами, — запротестовал Галлагер. — Я не могу тебя просить ещё и об этом. Это слишком, Майк, не стоит, правда. Я и сам справлюсь. Нужно учиться быть самостоятельным. — Нет, всё, я решил, Йен, это не обсуждается. — безапелляционно заявил Милкович. — Пока Лучик выздоравливает, я буду твоим поводырем и помощником. Заодно помогу тебе освоится в этом районе. — Майк... — тихим голосом вдруг позвал его Йен. — Спасибо тебе. Правда, ты добрый словно ангел. "Точно... ангел." 10 лет назад. — Эй, Галлагер, постой-ка! — Микки, оторвался спиной от шкафчиков, заметив в толпе беспорядочно снующих школьников, рыжую голову, одной из любимых своих жерт. — Стой, говорят тебе, лобок рыжий. — нагнав парня, Микки схватил его за шиворот и поволок в туалет, который пустовал, что было на руку Милковичу. Прижав парнишку к стене, Микки, оскалившись, посмотрел в его испуганные глаза. — Микки, пожалуйста... — Чего бегаешь от меня? Боишься неужто? — брюнет громко рассмеялся, а Йен сжался от оглушительности этого звука. — А знаешь, что мне про тебя рассказали? Знаешь, ну? — Галлагер испуганно замотал головой. — Не знаешь, значит, ну что ж... — Микки со всей силы ударил мальчика в солнечное сплетение, заставляя того согнуться пополам. — А как думаешь, Роджер Спайки знает? — Микки за подбородок поднял голову Галлагера, заставляя смотреть на себя. В глазах мальчишки мелькнуло понимание. — Ага-а-а, правда значит. Мне-то сказали, что ты ему отсасывал недавно. Я-то, дурак, думал, что вы, два задрота, ходите к нему домашку учите, а оказалось вон как. Трахаете друг дружку. Миленько. — Микки отпустил парня, заставляя того сжаться на полу в позе эмбриона.       Микки отошел к окну и поджег сигарету, задумчиво закурив. Долгие несколько минут в туалете стояла тишина, прерываемая редким кашлем Йена. Милкович вдруг отмер, отлепляясь от окна и возвращаясь к своей жертве. Он пнул правую руку Галлагера, тут же вставая на неё ногой, фиксируя. Йен застонал от боли, тихо всхлипывая. — Правда, миленько, Галлагер, — мягко продолжил Микки, склоняясь над лицом парня. — Два педика, Йен и Роджер, как славно, — Микки по-злому рассмеялся. — Вот только... я ненавижу педиков, — тлеющая сигарета с силой была прижата к коже запястья, прожигая её насквозь. Йен завопил от боли, из его глаз брызнули слезы. — В следующий раз отдам тебя братьям, чтобы они тебя по кругу пустили, раз так по членам нравится скакать, понял? — Йен закивал, не особо соображая от боли. Милкович удовлетворенно хмыкнул. — Ну и умничка. Бывай. — после чего отпустил парня и вышел из туалета, оставляя за собой совершенно разбитого юношу.

***

— Майк? Ты слышишь? — обеспокоенный голос Йена вывел Микки из воспоминаний, заставляя вернуться в реальный мир. — Да-да, прости, Йен, просто... — Микки на секунду замялся. — просто... задумался. О чём это мы? — Я спросил, довезешь ли ты нас до дома? Пожалуйста, — Йен до того очаровательно улыбнулся, что у Микки заболело сердце. — Конечно! Что за вопрос, не брошу же я вас тут одних, да, красавчик? — открыв дверь, мужчина положил собаку на сидение, мягко потрепав по голове. Лучик ласково облизал Микки руки, преданно заглядывая ему в глаза. — Ты же это Лучику, да? — улыбаясь, спросил Йен. Микки помог ему сесть на переднее сидение и пристегнул его. — Нет, тебе, а что? — озорно захихикал Микки. Йен подхватил его смех, снова приобретая ауру совершенно теплую и солнечную. — Ну что, поедем к вам домой? — Галлагер закивал, соглашаясь. — Ну, тогда говори адрес, — рыжий продиктовал адрес Микки, который быстро ввёл его в навигатор и машина мягко тронулась, поднимая ворох пуха в воздух.