Шрамы

      Шрамы. Бесчисленное множество шрамов покрывает его тело. Большие, маленькие, прямые, изогнутые, заметные, почти невидимые, от ран, ожогов и всевозможных травм... Это следы неизмеримой боли и бесконечных страданий. Он старается прятать их за одеждой и бумажным пакетом; прятать от всех, в том числе от себя, ведь их вид напоминает ему о его слабости и никчёмности. Пожалуй, он сам не знает, сколько у него шрамов, и уже не помнит, как получил многие из них. Но он ясно помнит всю боль. Даже смотреть на это испещрённое шрамами тельце больно: столь ужасные и столь многочисленные повреждения тяжело и страшно представлять. А ещё труднее представить, что кто-то мог такое пережить.       Кажется, невозможно выжить, когда буквально весь мир пытается тебя уничтожить. Невозможно выжить, когда тебя атакуют одновременно со всех сторон и бежать больше некуда. Невозможно выжить, когда те, кому ты всё-таки сумел довериться, безжалостно вонзают нож тебе в спину. Невозможно выжить, когда ты вынужден противостоять всему миру в одиночку, без права хоть на минуту отдохнуть от жестокой борьбы. И уж точно нет ни малейших шансов на выживание, если сам король вселенского зла решит обрушить на тебя свой неудержимый смертоносный гнев.       Однако доктор выжил. Он, обладая какой-то необъяснимой волей к жизни, вынес тысячи страшнейших пыток. Некоторые травмы не прошли бесследно: узор шрамов покрыл его кожу, и даже больше осталось шрамов душевных. Эти отметины – напоминание обо всём, что Флюг пережил и вынес. И, что ещё невероятнее, он сохранил в себе не только жизнь, но и удивительную жизнерадостность, упорство, любовь и доверие. Раз за разом его сбивают с ног, раз за разом ему грозит гибель, а он раз за разом выживает и, уже с новыми шрамами, непреклонно поднимается на ноги вновь, чтобы продолжить бесконечную борьбу. Не это ли истинная, неизмеримая, ни с чем не сравнимая сила?