Принц-Полукровка

Подходя к дому, Северус еще с улицы услышал громкие вопли. Он зло усмехнулся. Ловушка сработала, зверь попался. Теперь все понятно. Отец действительно лазил в его вещи. Но когда он вошел, довольная ухмылка мгновенно исчезла с его лица. Отец сидел на продавленном диване в гостиной, белый как полотно, и держал перед собой трясущуюся ладонь — распухшую вдвое, ядовито-зеленую, с красными прожилками. — Что это? — визжал он. — Эйлин, почему оно не уходит? Редкий случай, когда мать достала палочку и творила заклинания при отце и для отца. Но ничего не получалось. Рука оставалась такой же. Северус поздравил себя с удавшимся заклятьем. Больше никто его успеху, конечно, не порадуется. Надежда незаметно проскользнуть мимо и оттянуть неминуемую грозу растаяла также быстро, как появилась. — Вот он, явился, выродок! — взревел отец. Но тон его звучал вовсе не так грозно, как обычно. — Северус Тобиас Снейп, быстро сюда, — процедила Эйлин Снейп. Она встала с колен и убрала волшебную палочку. Подросток вздохнул и вошел в тускло освещенную комнату с плотно зашторенными окнами. — Что ты сделал со своим отцом? — тон матери был ледяным. — Он брал мои вещи и поплатился за это! — ответил Северус, не заботясь о том, чтобы скрыть торжество. — Если бы он не полез в мои вещи, ничего бы с ним не было! — А ну немедленно сними заклятье! — прошипела Эйлин. — Не буду, — шестнадцатилетний Северус чувствовал, как в нем разворачивается пружина гнева и упрямства. Не последнюю роль в этом играло приятнейшее зрелище — жалкий перепуганный папаша. — Какого черта он лазил в мои вещи? — Твои вещи?.. твои вещи?.. — Эйлин Снейп была в ярости. — Он хозяин в этом доме, Северус! — Он больше никогда не будет трогать мои вещи и заходить в мою комнату без моего разрешения! — отчеканил Северус, пристально глядя на мать. О, до чего же приятно говорить об отце в его присутствии так, будто его здесь нет! Пружина внутри звенела сталью от удовольствия. Ощущение могущества сладкой волной разливалось по телу. Эйлин подскочила к сыну и стремительными кошачьими движениями отхлестала его ладонями по щекам. — Да как ты смеешь так говорить о своем отце! — крикнула она. — Как ты смеешь так говорить о человеке, который трудится день и ночь, чтобы прокормить тебя, чтобы ты мог учиться? Как он будет теперь работать? Как? Ты об этом подумал? Северус окаменел и только хлопал глазами, раскрыв рот. На бледных щеках расцветали красные пятна. К горлу подступал комок. Мама? — Наконец-то! — тонко взвизгнул отец со своего дивана. — Давно, давно нужно было его хорошенько выдрать! Был бы сейчас шелковый! Эйлин, тяжело дыша, только переводила взгляд с мужа на сына и обратно. — Вы!.. вы вдвоем всегда против меня! — срывающимся голосом крикнул Северус, бессильно сжав кулаки. — У вас я всегда во всем виноват! Он заходил ко мне в комнату и лазил в мои вещи, а виноват я, так, да?.. — Перестань нести чушь, Северус, — Эйлин уже взяла себя в руки. — Никто здесь не против тебя. Ты живешь в доме твоего отца, он здесь хозяин. У тебя есть своя комната только потому, что отец разрешил. Возможно, настало время тебя ее лишить, чтобы напомнить об этом. Поспишь здесь на диване. Северус прикусил губу. Родители на многое способны, но отобрать его спальню, его надежное укрытие? Земля будто качнулась под ногами. «Всего одно лето, — напомнил он себе. — Осталось перетерпеть всего одно лето». Мать верно истолковала его молчание. — Так что прекрати истерику, — продолжила она. — Сейчас же вылечи руку своему отцу и больше никогда не смей обращать против него магию. Северус очень медленно достал палочку и направил на отцовскую руку, шепча формулу отмены проклятья. Мать наблюдала за ним с растущей тревогой. Тобиас Снейп внимательно осмотрел правую ладонь, несколько раз сжал и разжал кулак. Все было на месте, цвет и размер вернулись к норме, боль ушла. Он тяжело поднялся с дивана и двинулся на сына. Ну сейчас он ему покажет. Сейчас он так отделает этого щенка, что пощечины покажутся ему материнской лаской. Северус покрепче сжал волшебную палочку. Эйлин Снейп решительно шагнула между ними: — Северус, марш к себе наверх. Покажешь мне, где там у тебя заклятья наложены, и снимешь их прямо при мне. Ну, быстро! Подросток послушно вышел из комнаты и взбежал вверх по лестнице в свою спальню. Мать последовала за ним. Снейп-старший остался стоять в гостиной один, все еще сжимая и разжимая кулак.

***

Наверху мать не стала дожидаться, пока сын ей что-то покажет. — Ревелио инкантатэм! — она взмахнула палочкой и тут же увидела несколько сгустков магии. — Ну, давай, снимай. Шкаф, чемодан. Вздыхая и сопя, Северус покорно начал распутывать клубки заклинаний, наложенных на шкаф и школьный чемодан — приоткрытый. Отец хотел запустить лапы в святая святых и был наказан. — А здесь-то зачем? — спросила Эйлин, указывая на изголовье кровати сына, которое тоже было окутано легкой дымкой заклятья. — Чтобы не слышать, как вы друг на друга орете, — огрызнулся Северус, и губы его скривились. — Тоже снимать? — Нет, — Эйлин вздохнула. — Это можешь оставить. Она села на кровать и хлопнула ладонью по одеялу подле себя. Сын послушно уселся рядом, но на нее не смотрел. — Северус, — мягко начала она. — Прости меня, я не должна была тебя бить. Он ошарашенно уставился на мать. Она просит прощения?.. у него?.. в лесу что-то сдохло! — Но ты меня довел, понимаешь? Северус вздохнул и отвернулся. Нет, ничего в лесу не сдохло. Все в лесу живы и прекрасно себя чувствуют. — Вот так всегда у вас, — его голос звучал жалобно, и он ничего не мог с этим поделать. — Я всегда виноват. Ты меня ударила, а все равно виноват я. Давайте, посадите меня уже в Азкабан! Зачем зря силы тратить? В одну камеру с этим твоим дядей Хубертусом! Мы с ним найдем, о чем поговорить. Эйлин потянулась к его плечу. Северус отстранился. Она убрала руку и снова вздохнула. Это все проклятая школа. Хогвартс забирает ребенка на большую часть года, и невозможно уследить, как он вырастает. Вот она и не заметила, как сын почти превратился в мужчину. Еще в прошлом году она провожала в школу подростка с россыпью прыщей и едва наметившейся темной полоской на верхней губе. А сейчас вернулся юноша с чистым, гладко выбритым лицом, почти утратившим детские черты. И бриться его научил не отец, а какой-нибудь старший приятель в школе. Но характер у него еще детский. Эти мгновенные перепады от гнева к слезам и обратно, эти обиды и игры в недотрогу — Эйлин хорошо помнила все это по своим подростковым годам. Она всегда надеялась, что сын будет похож на отца, но пока что он абсолютно во всем был Принсом, хоть и никогда не встречал никого из той семьи. Даже внешне. О снейповской породе говорил только огромный римский нос, который она так любила у Тобиаса. — Это правда, дядя Хубертус был бы тебе хорошим собеседником, — сказала она. — Сегодня я не смогла снять твое проклятье. Кто учит тебя темным искусствам? — Никто, я сам. — Это чрезвычайно опасно. Я напишу профессору Слагхорну, чтобы он- — Не надо, мама! — взвился Северус. — Профессор Слагхорн… он в курсе. — Ты знаешь, почему мой дядя и твой двоюродный дед Хубертус Принс оказался в Азкабане? — Нет. Почему? — обычно мать поминала «дядю Хубертуса», чтобы припугнуть сына Азкабаном и заодно подчеркнуть, как ужасны их родственники-Принсы. Сев подозревал, что Хубертус чем-то насолил драгоценным магглам, и в глубине души ему сочувствовал. — Он увлекся экспериментами с темной магией, и в результате погибли люди, очень много людей. — Магглы? — В том числе и магглы. — А что за эксперименты? — дядя Хубертус применял темную магию против магглов! Нет, им бы точно нашлось, о чем поговорить в Азкабане. — Не знаю. Об этом не говорят, потому что он делал это, будучи на министерской службе и от имени Министерства. Поэтому его судили на закрытом заседании Визенгамота и поместили в Азкабан пожизненно. — Он еще жив? — Я не знаю. У меня ведь уже много лет нет связи с родственниками. Северус скривился. Он привык ненавидеть Принсов за то, что они отказались от него, когда он еще даже не родился. Сейчас он впервые подумал, что они могли бы стать ему настоящей семьей. Может быть, кто-то из них мог бы учить его темным искусствам. В отличие от многих его сокурсников, ему по наследству не досталось ни артефактов, ни знаний, ни темных союзов. Разбираться самому было невероятно сложно, тем более что его интересовала магия сознания и эмоций, область редкая и мудреная. Закрывать сознание от непрошеных глаз умели многие, но Северус хотел научиться видеть мысли и чувства других людей и управлять ими без помощи запретного Империуса. Некоторые книги называли эту магию темнейшим из искусств, поскольку она открывала доступ к безграничной власти над людьми. А он видел в ней единственный способ стать полновластным хозяином своей жизни. Ведь пока что он не справлялся даже с собственным взрывным характером. Ну какого ежа он сорвался тогда на Лили у озера? За годы в школе профессор Слагхорн научил его терпению, необходимому, чтобы настраиваться на прихотливые ритмы жизненных циклов зелий. А с людьми все было гораздо сложнее. Слагхорн мог бы кое-чем помочь и здесь, но он избегал отвечать на его вопросы. Явно надеялся, что Северус Снейп испугается трудностей и отступится. Оставался только один человек, который владел ключами к нужным ему силам. Только один…. — Я никогда не видела дядю Хубертуса, — продолжала Эйлин. — Его посадили еще до моего рождения, но дома были его фотографии. Ты все больше и больше похож на него, Северус. Прошу тебя, не повтори его ошибок. — Я осторожен, — тихо сказал он. Эйлин вспомнила свой последний визит в отчий дом, когда она сообщила родителям о своей беременности и свадьбе с Тобиасом. И как они выгнали ее, и отец кричал ей вслед, что она родит сквиба. Может быть, родись Северус сквибом, это было бы лучше для всех. Готовился бы сейчас поступать в техническую школу, а вечерами играл бы в футбол с отцом и друзьями. Но он родился сильным темным магом. Она подозревала уже давно, а теперь это стало очевидно. Его магия еще детская, озорная, но в ней уже сквозит взрослый разум, тонкий и расчетливый. Бессонными ночами она думала и думала, как же устроить, чтобы ее родители увидели своего внука, его силу и талант. И горько пожалели бы обо всем. — Принсы гордились бы тобой, — сказала она вслух. — А ты? — Северус внимательно посмотрел на мать. — Тебе нужно быть сдержанным и продумывать последствия своих действий, — она покачала головой. — Ты ведь мог просто сделать так, чтобы чемодан невозможно было открыть. Или уменьшить его размер и спрятать. Тогда ничего бы этого не произошло. — Все я продумал! Это он должен понять, что ему нельзя трогать мои вещи! — вспылил Северус. — В чемодане есть кое-что поопаснее этого заклинания. Он мог вообще лишиться рук. — Северус, нельзя хранить такие опасные вещи в доме, где живут не только волшебники! — Они мне нужны! Я занимаюсь на каникулах! Ну почему он не может просто оставить мою комнату в покое? — Он хозяин в этом доме и твой отец. — Я его об этом не просил. Эйлин поднялась с кровати. — Почему мы не можем жить отдельно от него, мама? — Потому что мы втроем — семья, и я его люблю. — А меня? — Любовь заслуживают, а не выклянчивают, Северус! — вспыхнула Эйлин и вышла за дверь. Она не хотела, чтобы этот разговор так закончился. Когда-нибудь она скажет сыну, как она гордится им, его умом, талантом, упорством. Только сначала пусть помирится с отцом. А сейчас он снова ее довел. Манипулирование — еще одна фамильная черта, которую он унаследовал от Принсов и которую Эйлин Снейп ненавидела всем сердцем. Когда мать ушла, Северус какое-то время понуро сидел на кровати. Потом он сжал кулак и изо всех сил ударил по железному кроватному столбику и продолжал бить, пока из разбитых костяшек не пошла кровь. Боль в пальцах заглушила саднящую боль внутри и принесла облегчение.