Праздник вина и свободы

Закатное солнце окрашивало в красноватые блики небо и всех присутствующих на ярмарке. Веселый гвалт и детский смех смешивались с песнями бардов. Однако все, казалось, пребывали в ожидании чего-то, будто что-то крайне необходимое не происходило. Заметив это, Горо решил спросить у Кли, которая не отходила буквально ни на шаг и поэтому искать более взрослых мондштадцев не имело смысла. Девочка охотно ответила: - Сегодня день, когда Барбатос возвращается домой вместе с ветром! Однако, возможно, сегодня он не вернется, - погрустнев, закончила она. Парень с улыбкой погладил ее по голове и ответил: - Не расстраивайся, день еще не закончился. Девочка кивнула и радостно побежала к какому-то парню со светлыми волосами и большими голубыми глазами – этакий принц на белом коне… без коня. - Они так ждут своего Архонта, - обратился он к Итто, - интересно, как бы мы относились к Сегуну если бы она тоже ушла из Инадзумы? - Ну, - задумался тот, - от нее тогда хотя бы вреда не было бы. - Согласен. Их большая компания распалась на кучки буквально сразу после песни барда, и все разошлись кто куда, пытаясь наверстать все, что они упустили и не увидели за время здесь. Шень Хэ невольно оказалась в компании Синобу, Сары и Янь Фей. Юрист, нас самом деле, только поначалу была посредником между ними и беловолосой девушкой, однако со временем Куки с интересом расспрашивала об адептах в Ли Юэ и удивлялась тому, что немного о них слышала, когда была у них в городе. Шень Хэ же это объяснила тем, что Адепты довольно сильно отстранены от людей, поэтому, из уважения к ним, о их реальном существовании особо не распространялись. Впрочем это не касалось историй рассказчиков. Сара же пыталась провести аналогию с Инадзумой, но получалось слабо. Сайно и Тигнари ушли с Сахарозой и Коллеи. Хоть они и приглашали Эмбер, она, извинившись, заверила, что вечером они увидятся. Биоалхимик, после долгих сомнений, тихо предложила показать еще места с растениями Мондштадта, на что все радостно согласились. Все шло просто прекрасно, пока они случайно не забрели в очень странное место, над которым возвышался странный замок. На вопрос, что же это, Сахароза покачала головой и ответила, что точно не знает, но скорее всего это дворец прошлого Архонта, Декарабиана, и город, который раньше был вместо Мондштадта. Сайно хотел настоять на том, чтобы остаться, но увидев испуганное лицо девушки смолчал и решил вытащить туда Тигнари позже. Кли активно потащила Итто и Горо в Вольфендом, поскольку соскучилась по своему «самому лучшему другу». Горо залился краской, вспоминая какую истерику он закатил Итто на тему этого же друга. Если ему в глаза они теперь смотреть тяжело, то как же ему с Рейзором разговаривать? Но он себя одернул – во первых, Рейзор точно не знает, во вторых, надо нести ответственность за свои истерики. Да и он добровольно идет, правда? Если бы он сказал, что не хочет, Итто бы не стал его принуждать. А поэтому… Как бы то ни было, за это время они дошли до Вольфендомаю Когда Горо увидел выскользнувшего из-за дерева Рейзора, он чуть не надавал себе пощечин. Это же ребенок, Бездна возьми! Как он мог так дурно думать об Итто? Разве он способен на что-то подобное? Если бы была возможность генерал бы себя просто отпинал ногами. Однако со стыдом и гневом на себя пришло и облегчение. Поэтому он смог воочию увидеть как его возлюбленный находит общий язык со всеми, как бы он не отличался от остальных. Как Рейзор сдержанно, но искренне радуется тому, что они пришли и смотрит на него, Горо, с интересом, когда говорит, что Итто рассказывал о нем. Лучше бы они его облил грязью, он бы себя не так паршиво сейчас чувствовал. Но вместе с тем, когда Кли, которую заставить умолкнуть просто было невозможно, рассказала каким солнышком Аратаки его выставил, Горо просто безумно захотелось поцеловать его и извиняться-извиняться-извиняться… Ноэлль и Тома остались под тем же деревом. Они не разжимали крепко переплетенные пальцы, но и найти в себе силы заговорить не могли тоже. Иногда Тома задумывался о том, как было бы замечательно переехать обратно домой, в Мондштадт и остаться. Но потом он же себя и останавливал – как он может бросить семью Камиссато, которые так много для него сделали? Но в то же время он был уверен, что когда уедет отсюда, то оставит здесь какую-то часть себя, но насколько значимую – это он узнает только когда потеряет. Судя по лицу Ноэлль, она тоже довольно сильно печалилась. Тома все же решил спросить, что с ней. Девушка очень долго мялась, но потом тихо попросила разрешения иногда ему писать. От того, чтобы заплакать его отделяло всего ничего. Как бы то ни было, сейчас уже все снова были в одном месте, пусть и не всей группой. Даже те, что днем печалились, сейчас уже наслаждались прекрасным закатом, напитками и общением. - Уже скоро мы сможем показать, что передала Еимия, - с почти детским предвкушением произнес Итто. Горо поднял на него глаза и невольно залюбовался его улыбкой и радостным блеском в глазах. Не удержавшись, он поднялся на цыпочки, обвил руками шею и поцеловал. Им было все равно смотрит кто-то на них или же нет – за те несколько месяцев вместе они поняли, что нет ничего дурного в проявлении чувств, если ты не мешаешь никому. А тут уж точно никто бы не осудил. Ладони Итто аккуратно придерживали талию Горо, однако это было обманчиво – парень точно знал, что его поймают если он устанет. Почувствовав взгляд, они остановились и увидели Куки, которая стояла с абсолютно невозмутимым лицом. Тоном, будто ничего не происходит, произнесла: - Прошу прощения за то, что прерываю, но не хотите ли к нам снова присоединиться? Ни Горо, ни Итто не смутились, хотя бы потому, что Синобу уж точно подобное заставала чаще, чем хотела. - Конечно, - ответил Итто, взяв за руку возлюбленного и потянув за собой. Протиснувшись сквозь толпу, Синобу помахала компании и воскликнула: - Вот и они! Оказалось, что утренняя теплая компания снова собралась. Горо скользил по всем взглядами, но не мог вспомнить кого не хватает. Тома же огласил его мысли: - А где Шень Хэ? Янь Фей успокаивающе подняла ладонь: - Все в порядке, она просила передать свои извинения, но ей очень тяжело долго быть в такой большой компании. Она ведь долго жила в одиночестве… Тома понимающе кивнул в ответ. Понять чувства Шень Хэ по настоящему хоть кому-то из них было тяжело, но при этом единственное, что они могли сделать – это просто заверить ее в том, что будут рядом. Иногда это важнее всего, верно?... …- Какая теплая компания, я считаю, - полунасмешливо, полуискренне произнес Венти. – С кем бы я еще встретил праздник. Чжун Ли фыркнул: - Вам ли не все равно, с кем пить? Гань Юй спрятала улыбку, а бард, мнимо-обиженно поднял брови: - Не говорите так. Разве наш праздник только об алкоголизме? - Прошу прощения, - признал свою неправоту Моракс. Помолчав, он продолжил: - Но разве все не ждут, когда Барбатос вернется в город? - Ждут, конечно. Для этого мы и собрались. - Но воздух абсолютно неподвижный, - тихо заметила Гань Юй, - Люди будут огорчены, я права? Венти ей улыбнулся и сделал легкий поклон в ее сторону: - Вы правы, как и всегда, госпожа. Но разве хоть раз Барбатос не возвращался? Они были невдалеке от ярмарки, но при этом как бы в стороне, а потому никто, кроме Моракса и Адепта не увидел, как вокруг юного барда засветилось бирюзовое сияние, его кончики волос тоже приобрели еще более насыщенный цвет, когда по Мондштадту разлетелся легкий теплый ветерок… …- Анемо Архонт вернулся! – воскликнула Кли, обращаясь ко всем и ни к кому в частности. Однако все, кроме мондштадцев, застыли от удивления, шока, облегчения и печали одновременно, когда услышали, что до них пытался донести ветер, что шептал каждому. Они не могли знать, что для каждого он был своим, но это сейчас было и неважно… … «Ты не обязана делать то, чего не хочешь, Синобу», - услышала девушка, осознавая насколько скучает по семье. «Тигнари, ты проводник не только в лесу, но и в жизни», - ласково прошептал ветер, вызвав одновременно краску на бледных щеках и слабую улыбку. «Никому нет дела до мнения окружающих, Итто, если у них есть ты», - донеслось до они, и он почувствовал что разъедающее чувство вины перед бабушкой Они и перед всеми остальными, кто хоть раз подвергался насмешкам из-за него ослабевает, будто уносимое ветром. «Горо, ты не все можешь изменить, но того, что ты делаешь достаточно», - раздалось в его ушах, в ответ на что на его губах скользнула горькая улыбка. «Иногда справедливость делает больно, Янь Фей, но это не значит, что ты плохой человек», - услышала она с благодарностью к тому, кто сказал ей это. «Сайно, не все нужно делать одному. Не справляться со всем- нормально», - прошелестел незримый голос для генерала махаматра, который в ответ только опустил глаза. «Твоя верность выше всяких похвал, Кудзе Сара, но твои крылья служат не только твоему Архонту, но и тебе» - услышала закрывшая глаза тэнгу. «Тома, иногда выбирать себя это не эгоизм», - прошептал ему ветер, взъерошив волосы. Пока все стояли в шоке, легкий ветерок развеял полы одежды Кли и ласково ей прошептал: «Твоя мама обязательно скоро вернется, я знаю»… …Это был пожалуй первый Праздник вина, который Кейя отпраздновал не с рыцарями или же просто в компании горожан, а со своим братом. Они непринужденно болтали, пока ветер не долетел и до них, прошелестев: «Вы поступили правильно. Семья важнее всего» Они переглянулись, осознавая, что слышали одно и то же… …Розария и Шень Хэ взяв по бокалу вина, решили просто уйти на берег озера, подальше от шумных людей. Монахиня всеми силами старалась вести себя как обычно, холодно и отстраненно, чтоб не дай бог никто не узнал огромный секрет – то, что она рада компании Шень Хэ. Впрочем, беловолосой девушке не нужна была благодарность, а открытые проявления чувств ее бы смутили до крайности. Однако даже они умолкли, когда ветер развеял их длинные волосы. «Ты не доверяешь мне, - услышала Розария, - но доверься моим служителям» До Шень Хэ же донеслось: «В Ли Юэ ты обрела свое истинное место. Может быть, красные шнуры уже не нужны?»… …Эмбер всеми силами пыталась разговорить Коллеи и Сахарозу, тем более с последней она не так и часто говорила не по работе. Однако в глубине души понимала, что сам факт их присутствия – уже подвиг со стороны обоих. Поэтому она, немного потаскав их по ярмарке, увела их на Утес Звездолова полюбоваться закатом. Что оказалось правильным решением – обе девушки немного расслабились и стали отвечать чуть более пространно. Коллеи даже хватило на то, чтобы рассказать о своей жизни в Сумеру, а Сахароза даже задала пару вопросов. Они грелись в последних лучах закатного солнца, как воздух всколыхнулся, трава слабо зашелестела, когда они услышали. «Твои эксперименты не всегда удачны, но ты же не сдаешься, Сахароза. Может, и с остальным так же стоит?» «Пусть ветра направляют тебя, скаут Ордо Фавониус, и твоя улыбка озаряет нас всех» «Я восхищаюсь тем, как ты со всем справилась, Коллеи. Мондштадт будет снова ждать тебя»… …Наконец, все дела были переделаны, рыцари ушли на праздник, и Ноэлль, утерев пот со лба, вышла из Ордо Фавониус. Перед штабом никого не было, и девушка улыбнулась, как и всегда улыбалась, когда осознавала, что все сейчас точно счастливы. Пока она разрывалась между тем, чтобы найти еще работу и присоединиться к остальным, ветер пошевелил листья на кустах возле Ордо Фавониус, и у нее буквально выступили слезы, когда она услышала: «Приветствую рыцаря- горничную Ордо Фавониус!»… …Повисло недолгое молчание, когда Джинн и Барбара закончили свои бесконечные извинения из серии «я виновата больше и точка». Их взгляды встретились и они громко рассмеялись. Джинн зажала себе рот, будто стесняясь того, что на секунду перестала быть непроницаемым магистром. - Я обязана быть на ярмарке, нужно произнести речь. – произнесла она: - Пойдешь со мной? Последняя фраза прозвучала неуверенно, и пастор радостно согласилась. Как только они вышли, ветер до них донес: «За Мондштадт, как и всегда», - услышала Джинн «Твоя мелодия исцеляет наши сердца», - прошептали на ухо Барбаре… …- Я не пойду с тобой, Беннет. Не нужно меня тянуть к… людям. Беннет засмеялся: - Но ты же тоже человек. Рейзор настолько внимательно посмотрел в глаза другу, что он на секунду сжался, будто перед ним и правда волк. Парень же это мгновенно увидел и отступил на пару шагов: - Я чую страх. Боишься меня? – в его тоне прозвучала грусть. Искатель прилючений покачал головой и похлопал его по плечу: - Извини. Ты мой друг и ничего не сделаешь. - Друг… - медленно произнес тот, будто пробуя слово на вкус. – Да. Я твой друг. Их разговор прервал тихий, почти невесомый шепот: «Пусть ветра помогут тебе защитить свою стаю» «Приключения с тобой всегда настолько увлекательны, что отряд Бенни до сих живет и твои друзья по прежнему следуют за тобой»… …- Вы тоже это слышали? – радостно воскликнула Кли, подбегая к застывшим от шока гостям. Но они не могли даже ответить, так как все они услышали настолько личное, настолько глубокие страхи, которые они никому не говорили, что сейчас это говорить казалось стыдным. Наконец, Итто ответил: - Да. Кли захлопала в ладоши: - Это голос Анемо Архонта! Что бы он ни сказал, это правда! Он сказал, что моя мама скоро вернется. – девушка так ярко улыбалась, что было очевидно всякому, что она верит в это безраздельно. Однако, примерно такая же радость была и на лицах остальных, а значит в это верили все. И они переглянулись между собой, всеми силами пытаясь подавить разгорающуюся надежду. За это время солнце окончательно зашло за горизонт, и Тома спохватился: - Пора! И инадзумцы резко зашевелились. Кто-то быстро сбегал в штаб и принес то, что они везли как древнюю реликвию под строгими указаниями Еимии и страхом смертной казни. Кли, увидев, что они принесли, радостно завизжала: - Фейерверки! Можно я запущу?! Только Сара и Куки хотели разразиться речью на тему опасности, Итто спокойно произнес: - Конечно. - Итто, - зашипела Синобу, - хочешь ребенка убить? Еимия тебя не простит! - Она не обычный ребенок. Сейчас увидишь. Девушка обратила умоляющий взгляд к Горо: - Генерал, хоть ты скажи! Аратаки обернулся, наблюдая за реакцией возлюбленного, который абсолютно спокойно произнес: - Что сказать? Синобу, ты должна лучше меня знать, что Итто не навредит ребенку. Если он говорит, что все в порядке – значит так и есть. Девушка подняла брови, но отступила, сказав: - Ответственность на тебе. Они отошли подальше, установили и Глаз Бога Кли засиял чуть ярче в темноте, когда на ее ладони слабо загорелся язык пламени, и она поднесла ладонь к кончику. - А теперь отходим! – воскликнул они, подхватил ее на руки и отбежал к остальным. И буквально через несколько секунд раздался первый взрыв, и яркий сноп разноцветных искр взлетел в небо под еще один восторженный крик Кли.