Звезда для Лили

— Регулус, это же ненормально! — в одном из пустых, давно неиспользуемых кабинетов, судя по скопившейся пыли на стеллажах шкафов и сваленных к одной из стен сломанных парт, школы Чародейства и Волшебства Хогвартс ссорились двое студентов. — Твои родители хотят заклеймить тебя рабской меткой и отдать этому ублюдку на блюдечке с голубой каёмочкой, а ты молча собирашься послушаться их?! Да что с тобой, Мерлин тебя подери?! — кричала до боли в лёгких рыжеволосая гриффиндорка, даже не переводя дыхания. — Так надо, — поморщившись от ругательства, вылетевшего во время речи из рта темпераментной подруги, холодно сказал стройный юноша с запоминающимися тёмно-синими глазами, обрамлённых чёрными пушистыми ресницами. Его аристократические черты лица заострились, выдав охватившую юношу ярость. — Во-первых, для всех я образцовый сын, по какой-то причине не унаследовавший фамильный темперамент Блэков. Посторонние уверены, что я сделаю всё, чтобы выслужиться перед родителями, и даже они в этом не сомневаются. Поэтому было бы странно, откажись я встретиться с тем, о ком говорят все слизеринцы, и кому поклоняются мои родители! — сорвавшись, Регулус повысил голос, в котором хорошо знающий его человек сразу распознал бы отчаяние. — А во-вторых, пока у родителей есть я, они забудут о Сириусе! Лили замерла от страха, услышав в голосе Блэка неподдельную ярость. Очень редко её друг позволял себе выражать свои эмоции так ярко. Для него это слишком необычно. Слишком неправильно. — Что ты имеешь в виду? — она поёжилась, недоумевая, как их простая встреча в тайной комнате, расположенной рядом с школьной библиотекой, по случаю окончания учебного года превратилась в жаркие дебаты по поводу будущего слизеринца. Одарив её странным взглядом, заставив нервничать лишь сильнее, Регулус горько произнёс: — Я лишь замена. Стоит мне оплашать, и титул наследника Рода вновь вернётся к Сириусу. И дело далеко не в том, что я этого хочу. Как думаешь, почему его до сих пор не забрали домой? — вопрос был явно риторическим, поскольку он тут же продолжил: — Лишь из-за того, что у родителей был я. И пока я продолжаю играть отведённую мне роль, о нём и не вспомнят. Но если что-то пойдёт не так, они с лёгкостью заберут его у Поттеров и заставят стать тем наследником, каким он должен быть по их представлениям. А точнее — приверженцем нашего девиза «Чистота крови навек» и слугой Волдеморта. Лили застыла от ужаса. То есть, всё это… ради Сириуса? Ради его счастья и безопасности? А как же он сам? Его мечты, его желания, его свобода выбора? Это ведь ужасно. Он жертвует собой во имя брата, но ведь хуже всего то, что Сириус просто не оценит этого. Для него младший брат стал чужим ровно с той самой секунды, как Распределяющая шляпа отправила Регулуса на факультет «змей». За что ведьма лично была готова проклясть идиота-гриффиндорца, дабы, если и не вправить ему мозги, так как по её личному мнению он их никогда и не имел, так хоть отвести душу и на время успокоиться, пока ярость за несправедливое отношение к её другу вновь не напомнит о себе. — Ну знаешь! — прошипела опешевшая Лили от правды, что стала ей известна. — Так тоже нельзя! Сириус, может, и попал на Гриффиндор, вот только как был полной задницей, таким и остался! Всё в духе вашего рода: самолюбие, гордыня, жестокость, наглость, и тщательно скрываемое презрение к более слабым! Так что можешь не переживать, весь его бунт — лишь очередное развлечение! Успокоится, не вечно же ему оставаться у Поттеров, — убежденно заметила она. — Это как раз в его духе, — юноша, вместо того, чтобы обидеться на подобную характеристику своей семьи, не сдержал неловкой улыбки, чувствуя, что подруга пытается его подбодрить. Довольно своеобразным способом, надо сказать, но это были уже мелочи. В конце концов, Лили единственная, кому он всё рассказал. И кому не всё равно, что с ним. Даже Басти, а если поточнее — Рабастан Лестрейндж, его друг и сокурсник, младший наследник Рода Лестрейндж, не был в курсе всего. — Так и до изгнания недалеко будет, — озабочено произнесла Лили. — А ведь ему по-настоящему всё равно. — Я не хочу, чтобы с Сири такое случилось, — так, как называл брата только в детстве, произнёс нахмурившийся Регулус. И сердце девушки пропустило удар, стоило ей взглянуть на товарища: сейчас он казался ещё бледнее, чем обычно, хрупкий до невозможности, на практически прозрачном лице с острыми скулами тёмно-синие глаза казались ещё глубже, и в них отражалась настоящая тревога, а угольно-чёрные волосы, кудрями спускавшимися до подбородка, добавляли ему невинности. Сейчас он казался ей фарфоровой куклой, о которых без умолку любила говорить её сестра Петуния, и она даже не заметила, как задержала дыхание, продолжая безбожно смотреть на Регулуса, как на ожившего Мерлина. Лили не знала, сколько прошло времени, и только заметив, как его глаза странно блестят, она наконец сообразила, что это слёзы, которые Регулус едва сдерживает от отчаяния. Сбросив странное наваждение, девушка сократила расстояние между ними и уткнулась в грудь юноше, так как была ниже его на голову, и обняла за шею. — Регулус, обещаю тебе, я не позволю твоим родителям завербовать тебя в эту идиотскую организацию, — прошептала она с мрачной решимостью, чувствуя, как грудь сдавило от странного давления. — Я клянусь, что найду выход, чего бы мне это не стоило, и всегда буду рядом, чтобы помочь. Со всем. Лили говорила от чистого сердца. Она искренне, всей душой желала защитить человека, который был ей дорог, во чтобы то ни стало. Не пожалела бы ничего: ни своих магических способностей, ни жизни, если бы это значило — что с ним всё будет хорошо. И пусть она не видела, но почувствовала, как её запястья окутало оранжевое свечение магии, образуя тонкий узор. Её действия одобрили.