***
Пройдя несколько кварталов, Какаши наконец вздохнул и присел на ближайшую скамейку. — Ты собираешься говорить или просто продолжишь преследовать меня? — спросил он безразлично. Через мгновение рядом с ним уселся Наруто. К удивлению Какаши, он больше не выглядел сердитым. Всё было гораздо хуже. Парень выглядел серьёзным. — Ты можешь быть против моих отношений с Ирукой, пацан, но это лишь причинит ему боль. Я знаю, это не то, чего ты хочешь. — Я не хочу, чтобы Ируке-сенсею было больно. — Джонин кивнул. — Я сделаю всё возможное, чтобы этого не случилось. — Наруто не шелохнулся. — Отлично! Отличная беседа, — Какаши сместился, собираясь встать. — Я помню, что Вы сказали Мори-сану, — тихо произнёс Наруто. Мори? Ах. Какаши почесал затылок. Он не был любителем выпить, но сейчас не отказался бы от чего-нибудь крепкого. — Вы сказали, что любовь — это слабость. Вы сказали, что это наивно, а то и глупо, становиться эмоционально скомпрометированным шиноби, — не повышая голоса, заметил Наруто. Какаши даже захотелось, чтобы он это сделал. — Вы говорили ему, что такой элитный джонин, как Вы, будет строить отношения только по двум причинам. Вы сказали, что сделаете это, чтобы сохранить кровную линию. — Какаши молчал. — Или, — Наруто глубоко вздохнул, — чтобы получить контроль над кем-то, занимающим стратегическое положение в деревне. Джонин выслушал подлинные слова, в точности сказанные им, и был поражён тем, что Наруто смог дословно повторить их. — Правда? Ты нашёл ту самую? — насмешливо спросил он. Чунин, похоже, не понял, что вопрос был несерьёзным, и кивнул. — Я знаю, что большинство браков среди шиноби заключаются ради удобства или для продолжения рода, но я просто люблю её, — он смущённо посмотрел на Какаши. — Эм-м. Ну, я имею в виду. Сандайме сказал нам в своей речи, когда он стал Каге, что любовь — это то, что лежит в основе каждой деревни. Думаю, я просто хочу прожить свою жизнь, веря в это. Какаши ухмыльнулся. В улыбке было мало приятного. — Я знал нескольких шиноби, которые в это верили. Чунин оживился и искренне улыбнулся. — Да, именно в такой мир мы с невестой хотим привести нашего ребёнка. Мы научим его любви, потому что именно это обеспечивает безопасность нашей деревни. — Ммм. А я-то думал, что безопасность деревни обеспечивают шиноби, которые позволяют превращать себя в оружие. Чунин перестал улыбаться. Он отодвинулся. — Я всего лишь имею в виду, что мы черпаем силы, отправляясь на миссии и благополучно возвращаясь, благодаря тому, что нас ждёт любимый человек. Какаши хмыкнул. — Не так давно я пытал человека, который убил свою жену, когда она узнала, что он предатель Конохи. Она вышла за него по любви. — Мори смотрел вниз, стиснув кулак. — На самом деле, это было очевидно, — продолжил Какаши. — Он был чунином, которому предстояло пройти тест на джонина. Судя по всему, у него было достаточно навыков, чтобы справиться с этой задачей. В то время как она, в свои восемнадцать лет, так и не смогла пройти тест на чунина. Её отчислили из академии, — пожал плечами Какаши. — Она была не самой умной, но и не глупой. Тем не менее она поверила, что амбициозный человек, собирающийся стать джонином, заинтересован в ней. Ей и в голову не приходило, что его могут скорее заинтересовать её тесные родственные связи с главой АНБУ. Твоя невеста недавно стала джонином, если я не ошибаюсь. Мори побледнел. — Зачем ты мне это говоришь? — прошептал он. Какаши достал записку. Печать была вскрыта, и Мори узнал почерк Айко, его невесты. — Это было взято с тел двух мёртвых нукенинов, — джонин протянул письмо. Мори задрожал. Он не хотел брать послание. Какаши был безжалостен. — Элитный джонин никогда бы не вышла замуж за ничтожного чунина по любви. АНБУ или джонин заключают брак по одной из двух причин. Ради кровного родства или, — он шагнул вперёд и раскрыл донесение, заставив чунина поднять голову, — в качестве удобного способа получить контроль над кем-то, занимающим стратегическое положение в деревне. Это делается для защиты деревни. Чтобы сохранить ничтожно малые обязательства. Но это может сделать и предатель ради передачи секретов. — Мори прочитал письмо и начал всхлипывать. — Поздравляю, чунин-сан, — бездушно протянул Какаши. — Ты был достаточно близок к Хокаге, чтобы тебя сочли важным. Твою невесту ждёт быстрая казнь за измену, а ты предстанешь перед разведкой Конохи. Какаши откинул голову назад, вспоминая. Вся Седьмая Команда была свидетелем того маленького инцидента. Это был стандартный курс обучения генинов всем формам обмана. Какаши пришла в голову блестящая идея, что увидеть это в действии будет гораздо более эффективным опытом. И он оказался эффективным. Сакура была настолько подавлена, что джонин дал им два следующих дня отдыха от тренировок. Наруто казался бледным и несчастным. — Так Вы с ним только для того, чтобы контролировать его? Или чтобы контролировать меня через него? Я не хочу этого для Ируки-сенсея. Какаши закрыл глаза. Теперь он понял, почему Наруто так вспылил и почему он грубо обращался с Какаши с тех пор, как Ирука с некой опаской рассказал ему об их отношениях. Он думал, что парень просто не хотел, чтобы его драгоценный Ирука был осквернён пропитанным кровью ниндзя. — Вы тоже важны для меня, Какаши-сенсей. Какаши открыл глаз и посмотрел на Наруто. — Вы важны, — подтвердил он, как будто джонин возражал. — Вы, и старик Сандайме, и Джирайя-сама, и Сакура-чан, и… — он запнулся, — и Саске, — решительно продолжил он. — Вы все очень важны для меня. Джонин слушал, не перебивая. — Но Ирука-сенсей… — руки Наруто сжались в кулаки. — Ирука-сенсей другой. Он кричит на меня и всё такое, когда я делаю безумные вещи и когда мне больно. Он заботится обо всех. Обо всех своих учениках и людях в деревне, но… но я думаю, что, возможно… Какаши наклонился вперёд, упёршись локтями в колени, желая отгородиться от парня. Но даже так он знал, в какой конкретный момент Наруто начал плакать. — Я думаю, что, возможно, он любит меня немного по-другому. Может, я для него особенный, понимаете? А он особенный для меня. Какаши открыл глаз за скошенным хитай-ате, и Шаринган активировался. — Я хочу, чтобы кто-то любил его ради него. Потому что он — особенный, — Наруто с раздражением провёл рукой по глазам. — Я не хочу, чтобы Вы были с Ирукой-сенсеем только ради контроля над ним, или потому, что он близок к Хокаге и представляет угрозу. Я очень хочу, чтобы Ирука-сенсей был с тем, кто его любит. Какаши встал, не обращая внимания на едва заметно дрогнувшего Наруто. — Что, если я скажу тебе, что мои чувства к твоему сенсею — настоящие? — Я бы поверил вам, — твёрдо заявил Наруто. — Если бы вы дали мне слово, я бы поверил вам, сенсей. Какаши взглянул на него, зная, что будет сказано дальше. — Но если они ненастоящие, — Наруто сжал руки, — Вам лучше держаться от него подальше, хорошо? — он поднял глаза на джонина, и бывший АНБУ увидел в них отголоски того ребёнка, которым был Наруто — так отчаянно нуждающегося в любви и принятии. Широко раскрытые голубые глаза умоляли, в надежде получить то, что, вероятно, как он уже знал, Какаши не мог ему дать. — Вы любите его? — наконец спросил Наруто, всё ещё такой доверчивый. Всё тот же ребёнок, который думал, что Саске вернётся к ним. Всё тот же наивный мальчик, который ещё не понял, что работа Копирующего ниндзя заключается в том, чтобы превращать детей в убийц. Похоже, ему не удастся сдержать слово, данное Ируке. Какаши отвёл взгляд и пожал плечами, делая нарочито безразличное движение. — Я не знаю, что означает это слово, — он задумчиво почесал затылок. — Он неплохая компания, и он хорош собой. Умер бы я, защищая его? — Какаши снова пожал плечами. — Я — джонин. Моя работа — защищать Коноху и её жителей. Затем Копирующий внимательно посмотрел на Наруто. АНБУ не отворачивались от боли и страданий, которые они причиняли. Не сводя глаз с юноши, он отметил, как свет в голубых глазах несколько потускнел. Он уже почти жалел, что этот фарс закончился, но, быть может, оно и к лучшему. Наверное, он слишком увлёкся. — Ты был прав, Наруто, — сказал он чётко и громко, достаточно, чтобы голос разнёсся в тишине ночи. Наруто вскинул голову. — Одна из задач разведки АНБУ — постоянное наблюдение за шиноби, которые в состоянии создать большой хаос, если захотят, — он говорил безэмоционально, отстранённо. — Враги Конохи не всегда находятся за её стенами. Наша самая большая слабость — невнимательность. Мы научились не упускать из виду тех, кто живёт тихо и имеет слишком большой доступ к ценной информации. Поэтому, когда мы обнаруживаем, что баланс сместился, что человек зашёл в одну из потенциальных слепых зон безопасности Конохи, у нас есть выбор. Мы можем убрать его или сделать всё возможное, чтобы свести на нет угрозу, которую он представляет. Это может быть сделано различными способами и зависит от каждой конкретной ситуации. Очевидно, что предпочтительнее не прибегать к летальным исходам. Какаши не обернулся, когда из тени вышел человек. Наруто его ещё не заметил, он выглядел болезненно, не в силах отвести взгляд от Какаши. — Твой любимый сенсей занимает очень высокое положение в сообществе шиноби. Он имеет регулярный доступ к Сандайме, к столу миссий, к академии — самой сути будущего Конохи — и через академию он имеет доступ к большому количеству кланов Конохи, а так же к их детям. Вдобавок ко всему, теперь он стал самым важным человеком мальчика, в котором живёт Девятихвостый. Наруто резко вдохнул. — Теперь ты понимаешь, почему АНБУ решили, что пришло время нейтрализовать угрозу, — закончил он, повернувшись к чунину. — Мне рекомендовали прибегнуть к менее радикальным методам. Какаши мог различить бледность мужчины, находящегося наполовину в тени. — Ирука-сенсей! — воскликнул Наруто, проследив за взглядом Какаши. Он вскочил и бросился к своему бывшему учителю. — Тебе не следует здесь находиться. Ирука молчал, он не сводил глаз с Какаши, и в них Копирующий увидел ту же надежду, что и в глазах Наруто. Глупую надежду на то, что джонин рассмеётся и скажет, что это была неудачная шутка. В Наруто его это не удивляло, но как взрослый, умный мужчина — к тому же шиноби — мог питать такие иллюзии, поразило даже его. — Ну, Ирука, ты же понимаешь, как всё устроено, — мягко сказал Какаши. — АНБУ знали, что я уже знаком с тобой, и попросили меня подобраться поближе. Чтобы убедиться в твоей преданности Конохе. — Заткнись! — крикнул Наруто. — Заткнись уже! Ирука по-прежнему хранил молчание. — Не волнуйся, Наруто, миссия закончена. Нет особого смысла продолжать её теперь, когда Умино-сан знает правду, — Какаши засунул руки в карманы. — Все сведения, представленные мною АНБУ, были благоприятными. Ваша преданность больше не вызывает сомнений. — Сенсей, не слушай. Не надо, — умолял Наруто. Как будто ущерб ещё не был нанесён. Какаши сдвинулся с места. Его глаз пульсировал, и он был слегка удивлён, что не может его деактивировать. — Вы вольны искать другие романтические интересы, — сказал он, надеясь смягчить его обиду. В конце концов, перед этим человеком он притворялся заботливым на протяжении нескольких месяцев. — Но я бы держался подальше от Генмы, — добавил он, вспомнив, как тот, казалось, не отходил от Ируки и всегда находил повод прикоснуться к нему. — Он любит играть. К тому же он не слишком высокого мнения о чунинах. Я бы лично рекомендовал Гая. Я знаю, что он странный, но он верный. Когда Гай говорит о любви, будьте уверены, он действительно подразумевает это. Ирука стоял совершенно неподвижно и прямо, но что-то в его облике казалось таким болезненным. Как будто он смертельно ранен. Шаринган начал кровоточить. Не страшно, хитай-ате всё впитает. — Почему? — прозвучал тихий вопрос. Единственное слово, что он произнёс за всё время. — Почему? — озадаченно переспросил Какаши. — Я только что объяснил, почему. Я понимаю, Вы уже много лет не ходили на активные миссии, но наверняка помните, как всё устроено. — Пойдём, сенсей, пожалуйста, — Наруто протянул руку к Ируке, но не дотронулся до него. Что-то в том, как стоял чунин, заставило Какаши подумать, будто он вот-вот рассыплется на миллион хрупких кусочков. Какаши машинально прикоснулся рукой к щеке, на которую упала капелька воды. Следующая капля упала на его ладонь. Начинался дождь. Ирука дрожал. Копирующий заметил это, как и капли дождя: что-то было, но не очень важное, если только это не повлияет на его миссию. — Я прошу прощения, — попытался он в последний раз, поворачиваясь, чтобы уйти. — Я бы не хотел, чтобы всё закончилось именно так. Я бы предпочёл, чтобы у Вас остались приятные воспоминания. Если это что-нибудь значит — это самая приятная миссия, которая у меня когда-либо была, — ответа не последовало, и через минуту Какаши решил, что его и не будет. Он зашагал прочь, но не смог уйти, не взглянув на него в последний раз. Ирука всё ещё стоял там, наполовину скрытый тенью, застывший, дождь струйками стекал по его лицу.[Тьма — Джордж Гордон Байрон].
Я видел сон… Не всё в нём было сном.
Погасло солнце светлое, и звёзды
Скиталися без цели, без лучей
В пространстве вечном; льдистая земля
Носилась слепо в воздухе безлунном.
Час утра наставал и проходил,
Но дня не приводил он за собою…