***
Последний урок пролетел на удивление быстро. С Итэром на уроках всегда так. Уютно, а главное тихо. И вот уже довольный Скар собирает тетради в стопку и чуть ли не швыряет классный журнал в руки старосты, чтобы та отнесла его в учительскую. Вокруг лаборанта как всегда собирается свора подружек, которую тут же разгоняет химик. Класс пустеет, дверь закрывается за последним, буквально вылетающим из кабинета, растяпой. Итэр на пятках медленно разворачивается лицом к Скарамучче. Делает шаг. Ещё один. Кажется, сейчас так тихо, что можно услышать, как закипел чайник у Альбедо в лаборантской за стеной. Второй несчастный школьный химик всегда там пил чай после работы. — Ты бы готовился к своей зимней сессии, Сахароза с радостью тебя заменит на пару дней, — буркнул учитель. — А зачем к ней готовиться, если твоя мама все равно меня завалит? — Скар знал о чем идет речь. Райден являлась самым строгим преподавателем на факультете. Она каждый раз отправляла на пересдачу идеально вызубрившего все от и до собственного сына. Он понимает это как никто другой… — Почему ты меня так усердно пытаешься выкинуть отсюда? — ох уж эти щенячьи глаза Итэра, которые вот-вот — и наполнятся слезами. Но он блефует, конечно же. Нужно дожимать. — А почему на моих уроках все внимание учеников обращено на тебя, а не на химию? — ехидно процедил Скарамучча на ухо блондину, наклоняясь ближе. — Наверное потому, что стоит перестать так грозно хмуриться? — Наверное, ты так легко это говоришь потому, что не терпишь изо дня в день нахальное отношение к себе и к своей работе, а потом не едешь домой проверять одно и то же, списанное под копирку в тетрадях и каждый раз ставишь колы. В свое свободное время! — Остынь. Ты думаешь о тех, кто уже ушел, когда перед тобой я? — лаборант закинул руки на плечи химика. — Лис в заячьей шкуре. — Так вот ты какого мнения обо мне? — последнее слово Итэр прошептал в самые губы. Дети ушли, их никто теперь не отвлечет. Итэру повезло, что в институте ему предложили вакансию именно в той школе, где работает его избранник и по совместительству самый горячий учитель на его памяти. Теперь он не упустит шанс попробовать что-то новое для себя. Кисть лаборанта затерялась где-то в волосах Скарамуччи. Моменту не хватает трогательности. Именно поэтому Итэр так жестоко дразнит Скара, дает приближаться медленно, по миллиметрам. И в последний момент отталкивает. Стук в дверь. Ну вот, проворонил момент, а ждал этого целый день. Скарамучча рычит и убирает челку с лица: — Журнал уже в учительской! Переписать самостоятельную не дам! В дверном проёме оказывается девушка-старшеклассница с двумя высокими хвостиками на голове, окрашенными фиолетовой краской для волос. — Эх, а так хотелось переписать, — она насмешливо вскидывает брови и обводит кабинет взглядом. — МОНА, ЕБ ТВОЮ МАТЬ. — Я так понимаю, что Фишль вы не видели.Чайком напоите? — Да бл- — Сейчас, тебе же зеленый? — дождавшись, когда девушка кивнет, Итэр тут же убежал в лаборантскую, не забывая захватить подносы для реагентов. Судя по звукам, там он случайно столкнулся с Альбедо. Девушка проводила его взглядом и облокотилась на ближайшую парту: — Сокровенное на базу. — Мегистус, а ты не боишься, что расскажу твоим родителям? — Скарамучча сложил руки на груди и с усмешкой посмотрел на Мону. Старшеклассница укоризненно прикрыла глаза, ее бровь тут же взмыла вверх. — За такое я и твои секретики Итэру могу продать, знаешь ли… — У меня есть секреты? — Ну… Знаешь, я не себе каждые выходные делала раскладики на Итэра. И подарки я не себе по всему городу искала, пока ты был занят… И не себе сигареты покупала… — загибала пальцы. Да, последнее Итэру покажется неприемлемым, а за все остальное он может смеяться с парня всю оставшуюся жизнь. Какой позор для такого серьезного и скептичного человека, как Скарамучча. Мона была единственным ребенком, который не раздражал. Но сейчас она рисковала лишиться этого титула. С Моной они знакомы давно, когда Скар был еще на последнем курсе и как прилежный студент каждые выходные в большой компании однокурсников ходил в бар. Однажды кто-то привел с собой сводную младшую сестру, которая быстро влилась в коллектив, манила своей загадочностью и харизмой. Она и сейчас мыслит намного глубже, чем сверстники. С ней чувствуешь себя как дома. Хоть они и не совсем близко знакомы, а долгие разговоры по душам не сильно радуют Скарамуччу, они всегда выручали друг друга. Даже сейчас, когда учитель изо всех сил пытался не замечать, как девушка нагло списывает на контрольных. Зато потом Мона всегда готова подсказать нужный подарок для Итэра и даже его купить или дать дельный совет. Она часто помогала писать записки с комплиментами Итэру. Пачка сигарет падает в руки девушки с хищным маникюром черного цвета, которая вскоре оказывается в боковом кармане рюкзака. Вовремя, так как Итэр выглянул из-за двери и сказал, что чайник уже закипел, но именно зеленый чай закончился. — Ой, да ладно. Я побежала уже. Хорошего дня, мальчики, — старшеклассница помахала рукой и быстрым шагом вышла из кабинета, пока лаборант ошарашенно замер. — И что это было? — проговорил Итэр, вскинув брови. — Ничего такого, поехали уже домой?***
С кухни тянулся ненавязчивый аромат домашней еды и звук шипения масла на сковороде. Он огибал каждый уголок кабинета-спальни Скарамуччи, манил, заставлял чувствовать вкус блюда на языке. По крайней мере, запах мотивировал учителя отвлечься от злости, которая накапливалась с каждой проверенной тетрадью и с каждой поставленной двойкой. Они, в свою очередь, словно необузданные лошади угрожающе выгибали свои шеи. А проверяемый Скарой класс собрал целый «табун» таких. Он ведь пять уроков подряд объяснял им темы! Бегал возле доски, чуть ли не лезгинку танцевал перед учениками. Вроде это их проблемы, но такой результат заставляет сомневаться в своем преподавательском образовании и, в целом, в опыте работы. Скарамучча облокотился лбом на кисть руки, затем тяжко вздохнул. Дверь тихонько скрипнула. Нарушитель тишины буквально прокрался, перед лицом химика мелькнула светлая косичка. — Ужин гото-о-ов, — и снова широкая улыбка. Только немного другая. Та, которую может видеть только Скарамучча. Самая искренняя, теплая и немного робкая. Но от нее сейчас веет некой вымученностью. — Спасибо, чудо, только слезь с меня, пожалуйста, я не смогу встать, — Итэр отрицательно покачал головой. — Я тебе сейчас двойку на лбу нарисую. — Давай так посидим, — блондин сильнее прижался к телу напротив. Ей богу, как кот сейчас лечил душевные травмы. Скарамучча театрально закатил глаза, но ласково потрепал парня по волосам и продолжил дальше проверять тетради. Но сосредоточиться получается хуже: ритм сердца сбивается от теплого дыхания в шею и поглаживающих его спину рук. Рука предательски дрогнула, когда учитель в очередной раз красным стержнем выводил натянутую четверку в тетради. Итэр прикусил кожу шеи и не отпускал. Теперь цифра выглядела так, будто ее постоянно било током, если бы это было возможно. Скарамучча отстранился: — Повеселился? — Не особо, — Итэр бесстыдно смотрел в глаза учителю. Скарамучча не выдержал. Это выражение лица больше чем провоцировало. Захотелось в который раз сломать эту маску уверенности в своем контроле над ситуацией. Мужчина недовольно выгнул бровь, но через секунду крепко обнял своего парня, легко поглаживал кончиками пальцев его спину, посылая стайки мурашек. Затем в отместку легонько прикусил ухо, заставляя тело напротив выгнуться в спине, и гортанно прошептал: — В твоём омуте даже черты прекрасны. Итэр затаил дыхание. Даже кончики ушей вспыхнули краснотой. — Ага… — он замялся. Скарамучча буквально видел, как напускная решительность блондина дала трещину. И очень крупную. О да, сейчас в теле напротив рушится высокая стена принципов. Учитель в который раз хотел превратить этого нахала в стонущее и дрожащее нечто. Благо, за столько лет он узнал, как обуздать эту дерзость, — Я… Ты замечательный. Я забыл, что хотел сказать. Все почти готово. Осталось лишь… Скарамучча хмыкнул. Рука убрала навязчивую прядь с лица блондина. Ладони легли на щеки Итэра. Два лба соприкоснулись. Оба практически не дышали. Негласная маленькая игра: кто первый отведет взгляд или просто сорвется — проигравший. Щеки лаборанта еще гуще залились краской, а медовые глаза забегали. Первое фиаско. Смущенный и такой забавный. Губы парня накрыли сухие напротив. Глаза сами по себе закрываются. Кисть Скарамуччи параллельно перебирала светлые пряди, с упором надавливая на затылок и вовлекая в более жадный поцелуй. Здравый смысл окончательно утонул в пучине сладкого безумства. Горький вкус сигарет и ментола смешивался с каким-то сладкими нотками карамели. Но сейчас Итэру даже не хотелось предъявлять претензии по поводу вредных привычек своего парня. Абсолютно все равно. Итэр отпускает поцелуй, тонкая ниточка слюны все ещё связывает их. Вдруг Скарамучча аккуратно снимает блондина со своих коленей, направляясь к выходу из комнаты: — Ужин готов. Остынет еще. Кажется, на лице Итэра только что отразились все возможные эмоции. Вот так взял и ушел? Парень на автомате подбежал к Скару и схватил того за руку: — Нет-нет-нет-нет, ты не можешь- — О чем ты? — мужчина сделал вид, что вообще не понимает о чем идет речь. — Я… Весь день ждал. И всю неделю. Скарамучча разворачивается и расплывается в игривой улыбке. Итэр пятится назад, пока не спотыкается о кровать. Не успевает он поднять глаза, как на мягкой поверхности постели между бедер оказывается чужое колено. И снова не успевает опомниться, как его полностью опрокидывают, одной рукой сжимая его руки, лежащие над головой, а другой растегивая ремень своих штанов. — В таком случае, тебе стоит более конкретно указывать свои желания, — Скарамучча безумно медленно и умело сводит с ума парня, затягивая тот же жесткий ремень на запястьях Итэра, — Но за ожидание хорошим мальчикам полагается щедрая награда… Итэр сглотнул. — Ты будешь втрахан в эту кровать до искр в глазах, — возбужденный взгляд учителя выражает абсолютную непоколебимость. Итэру до дрожи в коленках нравится, когда Скарамучча задает условия, проявляет свою властную натуру. Руки связаны, из-за напора сверху невозможно пошевелиться. Комок нервов в животе сжался от предвкушения, хочется себе помочь. Его тут же сражают наповал очередным дурманящим поцелуем, чужая ладонь задирает домашнюю футболку, по-хозяйски проводит вниз по животу и, останавливаясь где-то в области паха, поглаживает внутреннюю часть бедра. Ненужная одежда блондина оказывается на полу, Скар наносит смазку на два пальца и аккуратно вводит в Итэра, который в свою очередь заламывает брови и прерывисто дышит. — Тебе нужно кончить разок, чтобы ты стал более покладистым, Итэр. Блондин наконец приподнимается, когда пальцы внезапно исчезли, чтобы расстегнуть собственные штаны, и подсаживается ближе к учителю. Тот, в свою очередь, все понимает. Итэр благодарен, что Скарамучча сам все подготовил, поэтому ему остается только закинуть связанные руки на плечи партнера. Он заставляет брюнета шумно выдохнуть, устраиваясь верхом, ощущая своей задницей его стояк. Итэр закусывает губу и пытается без рук опуститься на него. Скар гладит и сжимает бедра студента, пока из последнего не вырывается первый глухой стон, смотрит слегка надменно, обнажает свою клыкастую ухмылку. Итэр задает медленный темп, слегка покачивая бедрами из стороны в сторону. Мир сужается только до этой комнаты, существуют только ощущения и звуки. Но Скар не собирается подстраиваться, жаль, что его это похоже совсем не интересует: он фырчит и опускает парня обратно, пихает подушку под поясницу Итэра и дает привыкнуть, а пока терзает ключицы Итэра. Через минуту пара сине-бордовых засосов красуется на бледной коже груди. Он продолжает поглаживать грудную клетку любовника, когда начинает двигаться, иногда срываясь на более быстрый темп. — А-ах, Скара… Н-не так- — Что не так? — Скарамучча говорит спокойно, с нотками издевки в голосе, и недовольно хмурится. — Не нужно сдерживаться. Веди себя как обычно. Затем он наклоняется ближе и пристально смотрит в глаза: — Давай, котенок, покажи мне как ты кончаешь, — Скарамучча дополнительно вводит в Итэра свой палец и выдыхает, запрокидывая голову. Итэр уже предчувствует, что не сможет завтра даже встать с кровати, ведь друт его будто за все смертные грехи. Об этом он точно подумает позже, ведь сейчас главной его целью станут попытки не задохнуться. Безумно сильно хочется себя потрогать. Скар закидывает чужую ногу себе на плечо, потому что блондин начал постепенно съезжать, держался пальцами за синюю простынь как мог, чуть ли не зубами стискивал, стараясь сдерживать уж больно пошлые стоны. — Куда ты все пытаешься убежать? Сам же нарывался. — Прек… Ах… Ти… Мнх… Д… Хах… Д-дви… Агх… Га… Мнгх… Ться. Ах! Глубоко! — Итэр, золотце. Я ни черта не понимаю ни единого твоего слова. — Конь… Чаю! Ха… — Какой конь с чаем? — Скарамучча обратил внимание на загибающиеся крючком пальцы ног любовника. Итэр слишком сильно сжимается, дрожь поразила все его тело, глаза окончательно закатились. Сплошная эйфория, что сказать. Скар понимает, что собственная разрядка тоже близка, только поэтому позволяет себе легонько провести кулаком по требующим внимания соскам Итэра. — Архонты, блять, как хорошо! — Блондин позволяет себе материться только во время секса. Достижение. Мальчик сломан. Итэр закусывает нижнюю губу чуть-ли не до крови, выгибаясь в спине. С протяжным стоном и чуть ли не всеми матами мира, похоже, даже в перемешку с какими-то химическими формулами, лаборант закончил. Практически даже вместе со Скарамуччей. И уже через десяток секунд лежал, пытаясь прийти в себя, учитель вытер пот со лба и вытер руки салфетками, что лежали на прикроватной тумбочке. Итэр наконец приоткрыл глаза не в силах пошевелиться: — Я люблю тебя, — прошептал тот. Скар сел рядом и померил температуру младшему, прикоснувшись тыльной стороной ладони ко лбу. Затем поцеловал в горячую щеку. — Люблю тебя больше всего на свете, — в первый раз за день Скарамучча снял с себя маску невозмутимости и тепло улыбнулся. В эту секунду лаборант будто прочитал мысли брюнета с закрытыми глазами: — Мне лень. — Но мне нужно тебя отмыть. И развязать руки. — Только если ты меня понесешь и ещё раз поцелуешь. — Второе тебя ждет в ванной. В этот миг Скарамучча поднял Итэра с кровати, придерживая под колени, и прошел в коридор, наступив на упавшую контрольную тетрадь с рабочего стола.