Голоса

По комнате разносился противный звук будильника. Мне захотелось прибить этого механического садиста, но, когда я уже был готов швырнуть его в стену, вовремя вспомнил, что это мой единственный мобильный, а мне много звонят из больницы. Вот и пришлось положить телефон обратно на стол и поднять свою голову с таких удобных документов. Надо же было настолько заработаться, чтобы уснуть прямо на историях болезней и диагнозах. А ведь случаи и вправду очень интересные. Мне не терпится лично увидеть этих людей и поговорить с ними. Не зря же меня считают самым молодым специалистом. Мне уже хотелось снова взяться за бумаги, но тут механический садист снова зазвонил, только уже по другому поводу. На экране высветилось имя моей помощницы. - Алло, Белла, что-то случилось? – я, наконец, выпрямился и потянулся, разминая затекшую спину. Все-таки спать в полусогнутом положении не слишком удобно. - Ничего, если не считать, что ты опаздываешь… - голос девушки был добрым, но за время совместной работы, я узнал, что это означает крайнюю степень раздражения. - Уже бегу, милая, только не злись, - поставив разговор на громкую связь, я бегал по своей маленькой гостиной и собирал разбросанные документы. - Чтобы через полчаса был в больнице, - угрожающе произнесла она и бросила трубку. Наконец мне удалось собрать все документы и сложить их в папку, и я, сунув все это к нетбуку в портфель, поехал в лечебницу. Вот и пришло время рассказать немного о себе. Я – подающий большие надежды психиатр Иван Брагинский. В девятнадцать лет я потерял память и теперь не знаю, откуда я и где мои родственники. Два года поисков ничего не дали, создавалось чувство, что в один прекрасный день я просто взялся из ниоткуда уже взрослым парнем. Помнил я только свое имя да общепринятые факты, которым учат в школе. Первый год, который я помню, жил в больнице, а потом меня приютила врач, которая занималась восстановлением моей памяти. Из-за нее я поступил на психиатрический, и уже год, как я закончил обучение, практикуюсь. А иногда и являюсь материалом для практики. Но вот в нашу лечебницу поступил парень со странным видом психоза: он считает себя олицетворением своей страны – Англии. И вот сейчас я изучал его личное дело и не мог отделаться от странного ощущения. Этот парень – Артур, появился в центральной больнице с диагнозом амнезия, примерно в то же время, что и я. Помнил только имя. Водитель, подобравший его на дороге, говорил, что парень выскочил из кустов с жуткими криками, но, когда машина остановилась, Артур неожиданно потерял сознание. Когда он пришел в себя в больнице, мог назвать только свое имя. Наверное, из-за этого я так вцепился в этого парня и теперь являюсь его врачом. К лечебнице я подъехал вовремя и даже успел купить себе кофе в автомате, прежде чем меня поймала Белла и заставила работать. Не, я обожаю свою работу, но для вида можно и повозмущаться. И вот я стою у палаты Артура Кёркленд и не решаюсь войти. На меня напала нерешительность. Чем я могу ему помочь? С ним же говорили более опытные доктора, а он все также считает себя страной. Черт, я должен с ним поговорить! Резким движением я открыл дверь и, улыбаясь, зашел. Артур сидел за столом и пил чай, но от резкого удара он поднял на меня голову, в его взгляде появилась радость, недоверие и страх? - Здравствуйте, я ваш лечащий врач, Иван Брагинский, - представился я, а у моего пациента некультурно отвисла челюсть. - Россия? Тебя что, тоже поймали? – он поднялся, опрокинув на себя чашку с чаем. Судя по его воплям, там был кипяток. - Простите, но я не понимаю о чем вы? – почему он назвал меня Россией? - Раша! Ты последние мозги пропил, это же я – Англия! – Кёркленд орал, размахивая руками. - Простите, но вас зовут Артур, а Англия – это страна такая, - первое правило психиатра быть вежливым, - Белла, оставь нас. Моя помощница выходит, все это время она стояла за моей спиной. Когда Артур увидел девушку, он побледнел, и я отметил себе, подумать об этом. - А теперь, мистер Кёркленд, мы с вами поговорим, - я сел за стол напротив Артура, от обращения он нахмурил свои густые брови. А я не мог отделаться от ощущения, что его лицо мне смутно знакомо. Может, я его видел в больнице, когда только сам проходил лечение? Наш разговор ни к чему не привел. Он все так же называл себя Англией, а ко мне обращался только «Россия» или «Рашка». Сидя в кабинете, я прослушивал нашу беседу, которую записал на диктофон. Тяжелый случай. Он и вправду уверен в том, что является страной. Пальцы нервно теребят конец шарфа. Так, ночью я ничего не смогу придумать. Надо ехать домой, поспать. В моей уютной квартирке было жутко холодно. Но на улице лето! Я смотрел на открытые окна и понимал, что холод идет не снаружи, а откуда-то изнутри квартиры. Обойдя квартиру вдоль и поперек, я так и не обнаружил ничего, а внутри уже потеплело. - Что за чертовщина? – мне хотелось ругаться, но я слишком устал, поэтому быстро поужинав, я лег спать. Но, как только я добрался до кровати, в кухне что-то упало. Выругавшись себе под нос, я пошел смотреть, в чем дело. На полу валялись сковородки, которые я убирал в шкаф, а в комнате стоял жуткий холод. Пришлось собирать их и засовывать на место. Я уже представлял, как буду нежиться в теплой кровати, но звуки падения раздались теперь из ванной. Пришлось снова идти смотреть. Зеркало, которое обычно весело над раковинной, теперь лежало в виде осколков на полу ванной. Решив убрать все утром, я в третий раз попытался уснуть, но эти звуки продолжались всю ночь. К утру моя квартира напоминала место боевых действий, а я был жутко злым и раздражительным. - Да что это такое?! – у меня сдали нервы, я стал бить кулаками стену. Но понятно, что на мой крик души никто не ответил. В лечебницу я приехал раньше всех и заперся у себя в кабинете. Увидев, в каком я состоянии, многие сотрудники решили меня не трогать. Я улегся на софу, которая стояла в углу, и задремал. Кажется, теперь я буду жить в лечебнице.