Рассвет

Солнце застилает своим светом всё вокруг, затмевая им, ослепляя. Выгоняя луну с небосвода. А луна и не противится, к чему всё это? Луна вовсе не против быть ослеплённой светом солнца, жаль только, что она не может им насладиться, растворяясь в утренних лучах. *** — Вы и правда словно солнце и луна, — комментирует Тигнари на одном из визитов Кавеха в Гандхарву. Хотя, конечно, «визитами» это уже назвать очень и очень сложно. Слишком официально для того, чем они на них занимаются. Кавех, как любой уважающий себя человек без особо большого круга близких друзей, приходит пожаловаться на свою «невыносимую жизнь», то бишь на «виновника» всех своих проблем, а Тигнари… А Тигнари, паралельно исследованиям и другой работе, просто слушает душещипательные истории друга, будто находится на лекции в Академии. Так вот, просто слушая краем уха и изредка что-то комментируя, но при этом умудряясь выцепить всю суть и дать дельный совет. Кавеху иногда казалось, что Тигнари вообще не из мира сего, ибо как иначе можно объяснить такую чуткость к ситуации при нулевом внимании к его рассказам? Сам страж на это лишь посмеивался, ведь любой обычный человек будет провидцем в глазах дурака. *** В тот раз, правда, Кавех не понимает всю суть, что вкладывает в свой комментарий Тигнари. Он смотрит поверхностно — противоположные характеры и все дела. И нет, он может заглянуть глубже, и понять к чему это было сказано, но не хочет. Бежит от своих мыслей и чувств или просто не хочет что-либо менять? Одной Властительнице Кусанали известно. *** Кавех сияет. Сам того не осознавая, согревает мир вокруг своей улыбкой, своим взглядом. Он донельзя добрый и эмпатичный, и это притягивает людей. А он и рад — лишь дальше сыплет улыбками, да жмёт руки так, будто знаком с собеседником целую вечность, если не больше. Аль-Хайтам не любит таких людей. Он — сплошная серость, гладкость и загадочность. Весь из себя идеальный, но при этом скрытный настолько, будто на него охотятся и каждый первый желает его кончины. Что, впрочем, не так уж и далеко от правды. Только вот охотиться за ним явно никто не намерен — смелости не хватит. Не смотря на то, что он — тень, он даёт о себе знать, пусть и более обходными путями. *** Кавех иногда буквально светится. Нет, Аль-Хайтам буквально может видеть маленькие искры в его глазах, и они правда излучают свет. Такое происходит, когда архитектор чем-то восхищён: искусством в основном. На улыбку, что расплывается на его лице в такие моменты, кажется, можно смотреть вечность. В глазах пляшут те самые огоньки, а на щеках расцветает едва заметный румянец. Кавех любит искусство, любит людей, которые его создают, и природу. Он видит искусство почти во всём — от, естественно, архитектурных сооружений, до пейзажей, созданных никем иным, как природой, и тех самых людей. Да, люди в понимании Кавеха — тоже искусство. Он готов вечность рассуждать о том, как прекрасна чья-то черта внешности, характера, поступков, и так далее и далее… Он восхищён этим миром целиком и полностью и старается максимально игнорировать существование чего-то, что пожалуй, не так уж и прекрасно. Но иногда всё же не выходит, и он, как любое небесное тело, потухает. От него больше не исходит это странное свечение и тепло, он просто будто исчезает. Превращается в ту самую, так ненавистную настоящему ему, тень. Отличие Кавеха от солнца и других звёзд в том, что он, в итоге, вспыхивает с новой силой, снова начинает сиять и дарить тепло, находясь на том же месте в мире и всё ещё будучи собой. И это восхищает. Возможно — не всех, скорее всего — немногих, точно почти никого. Ведь это может разглядеть буквально пара человек, а в первую очередь именно его сосед, тот самый ненавистный ему Аль-Хайтам. *** Именно, он будто луна, которая хоть и не светит так ярко, не дарит столько же тепла и не занимает такую огромную позицию на небосводе, и всё же… Без него всё это рухнет. Привычные вещи исчезнут, и, возможно, альтернативу им найти не выйдет вовсе. Он, хоть и находится в позиции тени, пусть никогда и не вспыхнет так, как солнце, не начнёт сиять, но всё же — важная часть порядка размеренной жизни. Именно он вовремя может потушить пыл Кавеха, когда тот слишком сильно увлекается рассужденями, восхищениями, обвинениями, да чем угодно. Ведь знает: если слишком сильно загореться — быстрее потухнешь. И именно он остановит его от необдуманных поступков, посмотрев холодным взглядом и таким же разумом на полыхающего архитектора. *** Как-то так давно повелось, мол: «Солнце и луна идеально дополняют друг друга». Откуда эта чушь взялась никому не ясно, ведь на деле это лишь небесные тела, которые какого-то чёрта начали использовать для обозначения личности людей. По крайней мере так когда-то сказал Аль-Хайтам на одну из сопливо-романтичных книжек, которую ему цитировал Кавех. И как бы там ни было, как бы возможно абсурдно ни было связывать личность человека с небесным телом, не имеющим ничего общего с чувствами, характерами, да и вообще людьми, кажется, в чём-то тут есть своя правда. Возможно, даже скорее всего, не в наименовании конечно, иначе все те четыре часа рассуждений Хайтама на эту тему должны будут перестать существовать, ведь у Кавеха уши в трубочку свернулись их слушать, но… Как бы там это всё не называлось, люди, придумавшие эту злосчастную фразу, очевидно, правы. Ибо не будь это так, не сидел бы сейчас многоуважаемый Секретарь Академии, тот самый, которого многие так опасаются, в обнимку с иррациональным в своем существовании Архитектором, тепло улыбаясь чему-то в своих мыслях.